Константин Эрнст — Медиаменеджер, продюсер, сценарист, телеведущий
Константин Львович Эрнст — советский и российский медиаменеджер, продюсер, сценарист, телеведущий. В 1995 году Эрнст возглавил ОРТ, став генеральным продюсером канала. Константин Эрнст — генеральный директор «Первого канала» с октября 1999 года. Константин Эрнст был продюсером конкурса «Евровидение — 2009» в Москве, церемонии открытия и закрытия зимних Олимпийских игр в Сочи.
Ранние годы и образование Константина Эрнста
Константин Эрнст родился 6 февраля 1961 года в Москве.
Отец — Лев Константинович Эрнст — имел немецкие корни. Он был известным и довольно успешным аграрием, доктором сельскохозяйственных наук, профессором и вице-президентом Российской академии сельскохозяйственных наук.
Мать — Светлана Ниловна Голевинова — по специальности финансист.
Когда Косте было 5 месяцев, его родители переехали в Ленинград. Там Эрнст-младший провёл своё детство и юность, говорится в биографии Константина в Википедии.
В северной столице Эрнст учился в школе № 35. В 1983 году он окончил зооинженерный факультет Московской сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. После окончания вуза Константин Львович несколько лет работал в НИИ, где даже был избран секретарём комсомольской организации.
В двадцать пять лет Константин Эрнст защитил кандидатскую диссертацию на тему «Динамика созревания мессенджер-РНК при созревании ооцитов млекопитающих in vitro». Он думал о научной карьере и даже был приглашен на 2-летнюю стажировку в Кембридж.
Телевизионная карьера Константина Эрнста
Однако в восьмидесятые годы в биографии Эрнста произошли крутые изменения. Он познакомился и подружился с известным советским журналистом Евгением Додолевым — ведущим авторских программ на Центральном телевидении. Именно Додолев привел Эрнста на ТВ.
Творческую карьеру в Москве Константин Эрнст начал в творческом производственном объединении «Видеофильм», там он снял документальный фильм «Радио тишины» о премьере альбома Бориса Гребенщикова Radio Silence. В дальнейшем Эрнст снял короткометражный игровой фильм Homo Duplex и музыкальный клип на песню «Аэробика» группы «Алиса», премьера которого состоялась уже в эфире «Взгляда».
В 1988 году на одной из молодежных вечеринок Константин в частной беседе с руководителем передачи «Взгляд» Александром Любимовым изложил свои представления по поводу формата телепроекта. Любимов предложил Эрнсту воплотить в жизнь свои идеи. И Константин Львович Эрнст стал работать во «Взгляде». Это продолжалось два года.
Как вспоминал Евгений Додолев, во «Взгляде» Эрнст проявил себя хорошим администратором, договорившись с «Видеофильмом» о предоставлении аппаратных для монтажа и самых современных в те годы видеокамер «Betacam SP» для командировок. После этого молодому человеку дали шанс проявить себя и творчески.
В 1991 году Эрнст выпустил в эфир программу «Матадор», над созданием которой работал в качестве продюсера, ведущего и режиссера. В «Матадоре» Константин Львович нес культуру в массы, рассказывал о Жане-Люке Годаре, Виме Вендерсе и Райнере Вернере Фассбиндере, в выпусках программы были Венецианский кинофестиваль и Парижская неделя высокой моды и многое другое.
Параллельно Константин Львович внедрял и другие проекты. Администрация оценила активную работу молодого амбициозного режиссера и в 1995 году после смерти Владислава Листьева Эрнст был назначен генеральным продюсером телеканала ОРТ. «Матадор» после этого уже не выходил, но затем Эрнст перезапустил программу в виде глянцевого журнала о культуре и искусстве, который выходил в 90-е несколько лет.
В биографии Константина Эрнста в Википедии сообщается, что кандидатуру Эрнста на пост нового генерального директора выдвинул один из основных миноритариев канала Борис Березовский. Сам Константин Львович рассказывал в интервью, что сначала отказался, планируя снимать кино, но потом, видимо, решил, что возглавить главный канал страны будет не самой плохой идеей с точки зрения развития карьеры. После этого Константин Эрнст занял созданную в штате руководства ОРТ должность генерального продюсера.
Став главным на ОРТ, Константин Эрнст начал перемены, изменив сетку вещания и подходы к поставщикам телевизионных программ. ОРТ отказался от продления пакетного приобретения программ у Ассоциации независимых телепроизводителей, установил собственную ценовую политику и основал дочернюю телепроизводственную компанию. На должность продюсера по кинопрограммам Константин Эрнст привлек Анатолия Максимова, с которым работал в «Матадоре».
В этот период им был создан известный «Русский проект» режиссера Дениса Евстигнеева, который впоследствии был отмечен многими премиями в России и за рубежом. В социальных роликах сыграли
В качестве продюсера и сценариста Константин Эрнст успешно реализовал серию мюзиклов под общим названием «Старые песни о главном», в котором снимались практически все российские и постсоветские звезды, Алла Пугачева, София Ротару, Кристина Орбакайте, Лариса Долина, Гарик Сукачёв и многие другие.
В 1996 году Константин Львович Эрнст стал действительным членом Академии российского телевидения и затем два года был ведущим церемонии вручения телевизионной премии «ТЭФИ».
В 1999 году в биографии Эрнста появилась новая ступень. После отставки Игоря Шабдурасулова 3 сентября 1999 года Константин Львович Эрнст стал временно исполняющим обязанности генерального директора ОРТ, при этом оставаясь и на должности генерального продюсера. Собрание акционеров телекомпании 6 октября 1999 года назначило Эрнста новым генеральным директором ОРТ, это произошло по предложению Бориса Ельцина и при поддержке Березовского.
Обязанности генерального директора и генерального продюсера Константин Львович Эрнст совмещал до июля 2001 года.
Борис Березовский продал свой пакет акций Роману Абрамовичу, после чего канал покинули близкие ему менеджеры. По инициативе Эрнста 29 июля 2002 года годовое собрание акционеров ОРТ проголосовало за возвращение телеканалу исторического названия «Первый канал».
В 2008 году «Первый канал» под руководством Эрнста представил специальный проект «Городские пижоны» — ночной эфир, ориентированный на образованных молодых жителей крупных городов. В рамках спецпроекта канал транслировал телесериалы и многосерийные художественные фильмы, подобранные на основе изучения популярных поисковых запросов, статистики скачивания в интернете и интереса блогеров. В рамках «Городских пижонов» в эфир выходили сериалы «Офис», «Californication», «Грязные мокрые деньги», «Шерлок», «Подпольная империя», «Карточный домик», «Перевозчик» и другие. А с 2014 года — документальные фильмы, посвящённые деятелям искусства и массовой культуры. Экспериментальный, имиджевый проект оказался удачным — «Первому каналу» удалось привлечь к телепросмотру молодую аудиторию, переключившуюся на интернет, сериалы получили достаточно высокие рейтинги.
С 2008 года успешной идеей Первого канала стало информационно-развлекательное шоу «Прожекторперисхилтон», в эфире которого Иван Ургант, Сергей Светлаков, Гарик Мартиросян и Александр Цекало шутили, обсуждая новости. Программа выходила до 2012 года и 4 раза подряд была лауреатом «ТЭФИ» в номинации «Лучшая информационно-развлекательная передача». Возвращение шоу после перерыва было менее удачным, но «Вечерний Ургант» стал популярным вечерним шоу, отчасти заменив собой этот проект.
В 2010 году Эрнст сделал попытку внедрения на российском телевидении вертикального программирования эфира (распространённого в США и некоторых странах Европы подхода, при котором новые эпизоды сериалов выходят 1 раз в неделю). «Первый канал» представил в прайм-тайме 4 новых российских сериала разных жанров — «Побег», «Гаражи», «Голоса» и «Банды» — эпизоды которых выходили с понедельника по четверг. Эксперимент оказался неудачным и канал вернулся к горизонтальному программированию.
29 сентября 2017 года американский еженедельник «Variety» включил Константина Эрнста в «Топ-500 самых влиятельных людей в мировом шоу-бизнесе».
Константин Эрнст — постоянный член жюри Высшей лиги КВН. Его канал является пропагандистом этой молодежной игры за рубежом. Кстати, он рассказал о достигнутой договоренности, согласно которой в КНР будет запущен телеканал «Катюша», эфирная сетка которого будет сформирована таким образом, чтобы познакомить китайского зрителя с современной Россией, ее достижениями, культурой и даже юмором.
В частности, по словам Эрнста, будет проведен эксперимент, в рамках которого несколько выпусков юмористической передачи КВН переведут на китайский язык, хотя это и очень сложно. Кроме того, эту популярную в России игру попытаются привить на китайской земле, чтобы там она стала собственным продуктом, писали РИА Новости.
Комментируя выбор названия для телеканала, Эрнст сказал /culture/news/176210/, что «для нескольких поколений китайцев это слово неразрывно связано не только со всем известной русской песней, которая была популярна в Китае не меньше, чем в России, но и с образом самой России, ее гостеприимством и открытостью».
На претензии телезрителей к новогоднему эфиру со стороны молодёжи, Константин Эрнст заявил, что передачи, транслируемые в ночь с 31 декабря на 1 января, ориентированы на зрителей старшего поколения.
«Претензии молодежной аудитории к „новогодним огонькам“ справедливы, но системными зрителями этих программ является зрители 45+, — убеждён Эрнст. — Можно, конечно, сделать модный и молодежный Новый год, но его не будут смотреть, потому что молодые люди отмечают этот праздник не у телевизора».
Кинематография Константина Эрнста
90-е годы у Константина Эрнста ознаменовались созданием таких телевизионных фильмов как «Блокпост», «Мама» и «Зал ожидания».
В 2000-е годы в качестве продюсера и сценариста Константин Эрнст реализовал множество ярких проектов, среди которых были как телевизионные, так и кинофильмы. Наиболее известными из них стали проекты «Гибель империи», «Диверсант», «72 метра», «Ночной дозор», «Дневной дозор», а также многие-многие другие. Под его руководством на экраны вышло также множество новых телепередач.
В 2002 году Константин Эрнст стал действительным членом Национальной академии кинематографических искусств и наук, он также возглавил новообразованный Индустриальный комитет — для представления интересов медиаотрасли в органах власти и лоббировании значимых для участников инициатив.
В 2005 году Эрнст вошел в попечительский совет фестиваля «Кинотавр», в 2008 — в попечительский совет Высшей школы телевидения Московского государственного университета. В 2009 году в биографии Константина Эрнста появился и правительственный Совет по развитию отечественной кинематографии.
Участие в международных мероприятиях
Среди продюсерских работ Эрнста, получивших высокую оценку в обществе, конкурс «Евровидение — 2009» в Москве, церемонии открытия и закрытия зимних Олимпийских игр в Сочи.
Награды Константина Эрнста
Труд Константина Львовича был достойно оценен. За вклад Эрнста в подготовку церемоний Олимпиады-2014 в марте 2014 года президент России Владимир Путин вручил ему орден «За заслуги перед Отечеством» II степени. В сентябре журнал «GQ» присвоил Эрнсту звания «Человек года» и «Продюсер года», а проект «Сноб» вручил премию «Сделано в России — 2014». Сама церемония получила гран-при национальной премии «Событие года», российской общенациональной телевизионной премии «Тэфи».
Личная жизнь Константина Эрнста
Первой женой Константина Эрнста была театральный критик Анна Силюнас — дочь профессора естествознания. Известно, что она не разделяла тусовочных интересов мужа и шумным компаниям предпочитала домашнюю обстановку. В этом браке у Константина и Анны в 1994-м родилась дочь Александра.
Долгое время Константин Эрнст жил гражданским браком с Ларисой Синельщиковой — президентом телекомпании «Красный квадрат», которая производит программы для «Первого канала». У пары родились сын Игорь Синельщиков и дочь Анастасия Синельщикова.
Нынешней фактической женой Эрнста является студентка школы-студии МХAТ Софья Заика (род. 1988), которая на 27 лет младше его. В начале 2016-го года в новостях шоу-бизнеса сообщали, что у Константина Эрнста и Софьи Заики родилась дочь. В июне 2017-го Софья родила Эрнсту вторую дочь. В июле 2017 года пара официально оформила свои отношения, став мужем и женой.
svpressa.ru
Ботаник Котя. Как Константин Эрнст пришел на телевидение — Рамблер/новости
Константин Эрнст мог быть большим ученым, а стал крупнейшим теленачальником. Но всю жизнь он мечтает совершенно о другом.
Недавно журналист Павел Лобков заявил об уходе с «Дождя» — последнего оставшегося телеканала, который осмеливается критиковать власть. Биолог по образованию, он и раньше снимал познавательные программы, но жизнь снова и снова возвращала его к политическим темам. Теперь Лобков хочет делать то, что его по-настоящему интересует — рассказывать о любимой науке.Я не открою закон Менделя, если скажу: заниматься тем, к чему у тебя лежит душа — это большое счастье. И роскошь, которую могут позволить себе немногие. Даже такие высокопоставленные люди, как гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст. Кстати, он тоже биолог.
Константин Эрнст был назван в честь деда по отцовской линии. Константин Николаевич Эрнст работал начальником станции Крестниково, затем станции Ковров, начальником отделения железной дороги во Владимире, Шахунье, Кирове. Его жена Зоя Ивановна возглавляла отделение связи Горьковской железной дороги. Прадед гендиректора «Первого канала» Николай Львович был старшим телеграфистом на станции Мстера.Вообще, вся семья Эрнст — потомственные железнодорожники. Молодой немецкий машинист Лео Эрнст приехал в Российскую империю, когда только начала строиться Московско-Нижегородская железная дорога. Женился на русской, да так и остался.
Папа-академик
Константину Львовичу была уготована научная карьера. Его отец посвятил жизнь науке, которую в советское время называли «продажной девкой империализма», то есть генетике.
— Его отец Лев Константинович был крупнейшим ученым в области генетики и селекции сельскохозяйственных животных, сделавшим громадный вклад в науку. В этом году мы отмечаем 90 лет со дня его рождения, — рассказала «Собеседнику+» доктор биологических наук Наталия Зиновьева.
При жизни Льва Эрнста (умер в 2012 году в возрасте 83 лет. — Авт.) Зиновьева была его правой рукой. Сегодня сподвижница Эрнста-старшего возглавляет Всероссийский научно-исследовательский институт животноводства (ВИЖ), которому 2 года назад было присвоено имя академика Льва Эрнста.
Лев Константинович Эрнст
Лев Константинович, как пишут в учебниках, стоял у истоков генной инженерии и был за свои достижения отмечен всевозможными наградами, венцом которых стало звание вице-президента Российской академии сельскохозяйственных наук. Это случилось в 1992 году. Тогда нашего героя еще называли «сыном академика Льва Эрнста». Но вскоре все перевернется с ног на голову — уже про академика скажут: «Это отец телепродюсера Константина Эрнста».
Козел отпущения
Вспоминая детство, Константин Львович часто рассказывает о драках. То как, живя в первом кооперативном доме научных работников в Химках, вместе с другими пацанами из интеллигентных семей колотил мальчишек из соседних районов. То как постарался поставить себя в новом классе: приметил вожака и двинул ему в челюсть. После чего с ним 3 месяца никто не разговаривал. Оказалось, до этого у них никто никогда не дрался. То как из-за мамы (она лишь20 лет спустя призналась сыну, что взяла с его стола почитать популярную книгу про КГБ, которая ходила по рукам в Костином классе — каждому ее давали лишь на ночь, — да забыла в троллейбусе) стал козлом отпущения. Одноклассники решили, что Эрнст зажал книгу, и два дня подряд нещадно избивали его в спортзале. На третий день Костя по совету отца пришел с арматурой в портфеле (позаимствовал на стройке по дороге в школу) и звезданул ею по уху заводиле, разбив в кровь.
Под окончание школы Эрнст-отец был назначен директором научного института в Ленинграде, и семья переехала в город на Неве. В официальной биографии утверждается, что Костя окончил среднюю школу №35 на Васильевском острове. Сегодня она считается инновационной, с углубленным изучением английского языка. Но славится не Эрнстом-выпускником, а ученицей Таней Савичевой, умершей в эвакуации в 14 лет. Блокадный дневник девочки, на глазах которой умерли ее мама, бабушка, брат, сестра и другие родственники, стал одним из символов Великой Отечественной войны. Сегодня оригинал выставлен в Музее истории Ленинграда, копия — в витрине одного из павильонов Пискаревского мемориального кладбища.— Он учился у нас, по-моему, только год — в 10-м классе. Успевал хорошо. Был умным, благожелательным, спокойным и кругленьким мальчиком. Полнолицым. Да он и сейчас большой, — характеризует бывшего ученика преподаватель физики Елена Сыромятникова. — Не скажу, что он сильно увлекался моим предметом — ровно настолько, чтобы получать хорошие оценки.
Повздорил с Парфеновым в школьном буфетеПо словам Елены Константиновны, даже больше, чем с одноклассниками, Эрнст дружил с пареньком чуть старше себя, имя которого теперь тоже знает вся страна.
— Напротив нашей школы — журфак ЛГУ, его студенты постоянно ходили обедать в нашу столовую, — продолжает Сыромятникова. — Хорошо помню, что Костя сильно подружился с первокурсником Леонидом Парфеновым. Поначалу они из-за чего-то повздорили у буфета, а потом нашли общий язык и активно общались, я часто видела их вместе.
Никто из телевизионщиков не знает Эрнста так долго, как Парфенов. Их отношения на протяжении 40 лет бросает то в жар, то в холод. С одной стороны, Константин Львович уверяет, что «Лёня имеет от меня как бы постоянный ангажемент» (в смысле возможностей работать на «Первом»), с другой — говорит едва ли не о предательстве: «Когда его назначили главным продюсером НТВ, он совершил в отношении меня ряд поступков, которых друзья при любых назначениях не должны совершать, дружба важнее должности… Мы как-то объяснились, после чего едва здороваемся». Эти слова Эрнст произнес задолго до 2010 года, когда, получая премию им. Листьева, Леонид выступил с жесткой речью о победе пропаганды над тележурналистикой. Он высказал это со сцены в глаза сидевшим в зале теленачальникам. Среди них находился и Константин Львович. Перестали они быть друзьями с тех пор или нет, узнать не удалось. На наше предложение рассказать об Эрнсте Парфенов не откликнулся.
Две альма-матер
Разумеется, отец Константина Львовича мечтал передать все свои знания и опыт не только своим ученикам, а прежде всего сыну. Сначала получалось. Как с гордостью утверждается на официальном сайте СПбГУ, в 1983 году Эрнст-младший окончил биолого-почвенный факультет. Вот только вспомнить такого заметного студента не смогли ни те, кто учился на том курсе, ни в деканате. «Может, он и заканчивал наш университет, но мы такого не помним», — развела руками заместитель декана биологического факультета Александра Харазова.
На звание альма-матер Константина Эрнста претендует и Тимирязевская академия. Как следует из ее данных, зооинженерный факультет этого вуза Эрнст также окончил в 1983 году. Правда, на фотографиях юбилейных встреч выпускников Тимирязевки «Собеседник+» Эрнста тоже не обнаружил.
— Ребята ему посылали приглашения, ждали, но он ни разу не приходил, — объяснила Ольга Соловьева, однокурсница Эрнста (сейчас — профессор кафедры молочного и мясного скотоводства Тимирязевки. — Авт.).Как и школьная учительница, она вспоминает Эрнста исключительно с хорошей стороны: не заносился, не прогуливал, учился на отлично.
— Вы скажете: «Еще бы — с таким-то папой». Но дело не столько в папе, сколько в маме, — продолжает Соловьева. — В кулуарном общении он говорил, что именно мама воспитывала его очень строго. Папой Костя никогда не козырял. Я даже не сразу узнала, что его отец — директор ВИЖа. А по тем временам эта должность очень много значила.
По словам однокурсницы, тяга к творчеству обнаружилась в Эрнсте во время выездной практики в Чехословакию.
— Это была поощрительная поездка от академии для студентов-отличников, спортсменов, — поясняет Ольга. — Мы проехали по всем производствам вплоть до виноделия и пивоварения. Последний день у нас был свободный, и Костя, что мне очень запомнилось, компанейски пригласил нас всех посмотреть достопримечательности столицы. У нас, студентов, денег не было, и он сказал: «Я за всех заплачу». Тогда мы увидели, как сильно он интересуется фильмами, спектаклями — культурными событиями, в которых люди могут себя проявить.
Хотя зооинженеры с момента окончания академии больше не видели ставшего знаменитым однокурсника, заочно связь с ним они все-таки поддерживают.
— Как-то одному одногруппнику Константина Эрнста понадобилась помощь, ребята обратились к нему и получили ее, — делится Соловьева.
«Ты не сволочь!»
Эрнст занимался генной инженерией в НИИ, был секретарем комсомольской организации (но от вступления в партию увиливал), защитил кандидатскую диссертацию с заковыристым названием «Динамика созревания мессенджер-РНК при созревании ооцитов млекопитающих in vitro». Он должен был отправиться на двухлетнюю стажировку в Кембридж, когда признался сам себе, что биология — это не его. И начал путь к мечте.
Дорога пролегала через… квартиру Андрея Макаревича.— Мы жили в одном дворе дома на Ленинском проспекте, Костя часто заходил ко мне, — рассказал «Собеседнику+» лидер «Машины времени». — Он уже тогда очень хотел заниматься кино, а поскольку у меня в гостях все время сидели то Саша Абдулов, то Ваня Дыховичный, то Лёня Ярмольник, общаться с ними ему было, конечно, очень интересно. Мы чудесно выпивали, общались (из тех посиделок потом и родился «Смак». — Авт.). Думаю, что душой Костя был причастен к творческой среде с детства. Просто какое-то время занимался совсем другой деятельностью.
Однако Макаревич не поддерживал товарища в его стремлении снимать кино. Даже пытался отговорить с головой погрузиться в мир иллюзий.
— Я, который уже имел некоторый опыт и чувствовал себя страшно важным рядом с ним, говорил: «Костя, не надо тебе это! Ты очень мягкий, ранимый, добрый человек. Чтобы быть режиссером, надо быть большой сволочью», — припоминает доводы Андрей Вадимович. И подумав немного, добавляет: — Надо сказать, в те годы Костя был значительно мягче, чем сегодня.
1989 год, Ялта. Слева направо: Александр Любимов, Евгений Додолев, Константин Эрнст и Наталья Негода, Игорь Толстиков, Андрей Макаревич. Фото из личного архива Евгения ДодолеваОднако Эрнст все же нашел понимание.
— С Константином Львовичем Эрнстом (тогда просто Костей) я познакомился в конце 80-х на застолье дома у Андрея Макаревича, — говорит режиссер Александр Стефанович. — Он выделялся из компании — высокий красивый парень с модной пышной гривой волос. Он мечтал стать кинорежиссером и спросил, как к этому подступиться. Я его ободрил и дал несколько советов, потому что увидел перед собой человека увлеченного, неординарного, разносторонне образованного, знающего культуру и литературу. И притом амбициозного, с лидерскими качествами, так нужными в этой профессии.
Через много лет Эрнст отблагодарит Стефановича за ту помощь.
— Как-то при встрече я показал ему свою записную книжку. Их за всю жизнь у меня собралось больше 150, — откровенничает режиссер. — Первую страницу я всегда отдаю для записи великим людям, с которыми меня свела жизнь. Там есть автографы Иосифа Бродского и Сергея Михалкова, Пьера Ришара и Лени Рифеншталь, Аллы Пугачевой и Софии Ротару. Художники, политики оставили мне пожелания. Об этом же я попросил и своего давнего товарища. И он написал: «Саша, спасибо тебе за то, что 30 лет назад ты в меня поверил! К. Эрнст».Мальчик с улицы
Константин Эрнст хоть и любит повторять, что он пришел на телевидение «мальчиком с улицы», это не совсем так. Попав в творческую тусовку, где его тогда называли Ботаником и Котей, он все больше обрастал связями (а может, они сами его опутывали?). Плотному сближению способствовало и неформальное общение во время летнего отдыха в крымском закрытом пансионате Всесоюзной академии сельхознаук имени Ленина. Чего там только не было: и драки, и романы, и вино, и кража экспериментальных персиков, и песни в исполнении Кинчева до утра.
— Отец Кости имел квоту, которую отдавал единственному сыну. А тот приглашал друзей, — вспоминает один из приглашенных, журналист Евгений Додолев. В 1998 году он познакомил Эрнста с Александром Любимовым, который и привел Константина Львовича во «Взгляд».
…В эфире «Вечернего Урганта» сам Эрнст так рассказывал об обстоятельствах, заставивших его задуматься о работе на ТВ: «Я только защитил диссертацию, когда мне каким-то загадочным способом досталась путевка в Сочи, в самое крутое место — гостиницу „Жемчужина“. Когда я приехал туда, выяснилось, что номер был не отдельный. Я жил вместе с угрюмым парнем, у которого был очень деловой, со всеми знакомый брат. Через некоторое время я пошел на пляж, где орал маленький мальчик. Он орал, как сирена. Я с удивлением взирал, что никто и не пытался его успокоить, когда брат моего соседа сказал: „Это Саша Масляков-маленький. Давай я познакомлю тебя со старшим!“ Тут же подошел еще один популярный ведущий Юрий Николаев и спросил: „На лыжах умеешь кататься?“ У меня был коллапс: передо мной Масляков с его орущим мальчиком, Николаев предлагает поучиться кататься на водных лыжах… Вечером все эти люди пригласили меня в гости в номер к Юрию Антонову, который вернулся с концерта и был очень воодушевлен. Слова его были — в основном слова-связки. Я с интересом слушал речь прославленного мелодиста и подумал: „У меня, конечно, работа интересная, но у пацанов — тоже неплохая“.Это был 1986 год. Не пройдет и 10 лет, как Константин возглавит ОРТ (позже — „Первый“), и все станут звать его не Котей и Ботаником, а по имени-отчеству.
— Эрнст добился огромных успехов, он выдающийся телепродюсер, — кольцует Стефанович. — Но, кажется, я знаю одну его тайну. В глубине души он по-прежнему мечтает о режиссуре. Он рассказывал мне про грандиозный замысел своего неснятого фильма. Нужно было видеть его глаза! Но пока, видимо, руки не доходят до реализации этой идеи. Надеюсь, режиссер Эрнст снимет свою игровую картину, и мы узнаем его с новой стороны.
фото: Global Look Press
* * *
Материал вышел в издании „Собеседник+“ №09-2019 под заголовком „Ботаник Котя Эрнст“.
news.rambler.ru
Константин Эрнст – Журнал «Сеанс»
© Andres Serrano. Project «America-Russia»«Сеанс»: Представьте, что приплывает к вам золотая рыбка и говорит: «Я готова выполнить твое желание, но только одно из двух — выбирай. Либо будешь кинопродюсером круче Дэвида Селзника и сделаешь фильм мощнее „Унесенных ветром“. Либо станешь телемагнатом круче Теда Тёрнера и построишь свою медийную империю». Что бы вы тогда выбрали?
Константин Эрнст: «Я надеюсь, майя не ошиблись»
Константин Эрнст: «Я надеюсь, майя не ошиблись» Константин Эрнст: Я не очень люблю вопросы в жанре «а вот если бы…» и стараюсь избегать рассуждений в сослагательном наклонении. Делать телевидение я никогда не собирался. Занимался генной инженерией, и вполне успешно: к двадцати пяти защитил диссертацию, стал завлабом и знал, что в тридцать пять обязательно буду директором института. В общем, в какой-то момент я понял, что мне с моим будущим все ясно, и эта предсказуемость меня ужаснула. Заставила меня соскочить с поезда, набравшего такие приличные обороты. Я не хочу знать свою судьбу наперед. Поэтому когда мне предложили двухлетнюю стажировку в Кембридже, я отказался — и от стажировки отказался, и вообще из науки ушел. Просто прикинул и понял: сейчас два года работы там, потом еще пару лет дома для передачи полученных знаний — и все, я уже могу не успеть сделать то, о чем с детства мечтал сильней всего. А мечтал я только о кино.
«Сеанс»: Вы были заядлым киноманом?
Константин Эрнст: Ни о чем другом и не думал.
«Сеанс»: Почему же пошли на биофак? Только чтобы не огорчать папу, крупного биолога, желавшего видеть сына продолжателем и наследником?
Константин Эрнст: Дело не в папе. Тогда, если помните, было принято считать, что идти в кино прямиком из школы нельзя. Слишком легкомысленно. Нет, ты сначала овладей какой-то другой профессией, приобрети ценный опыт, а уж потом ступай в кино. Чушь, конечно, полнейшая… Но тогда поддался, повелся, отправился за ценным опытом в генную инженерию — почти на десять лет… Помню, я, когда размышлял, кем же мне стать, очень боялся прожить всего одну жизнь — посвятить ее одной профессии, только одному какому-нибудь делу. Мне казалось, да и сейчас кажется, что это чудовищно — каким бы ни было дело и каких бы успехов ты в нем ни достиг. Мне хотелось прожить несколько жизней. Стать актером, например. Лет в двенадцать-четырнадцать я верил в то, что актеры, играя разные роли, проживают много-много жизней. Но потом, познакомившись с некоторыми актерами поближе, я понял, что это совсем не так, что никаких жизней они не проживают, что все это сплошная видимость и что актерская профессия, к сожалению, очень несчастная и зависимая. Но о кино продолжал мечтать, и вот, когда началась перестройка и замаячила эта английская стажировка…
Кино ведь должно проговаривать время, а то время нельзя было ни проговорить, ни ухватить, ни разглядеть толком. В общем, делать телевидение было тогда актульнее.
«Сеанс»: Вы почувствовали, что опаздываете в кино, и ушли из биологии. Почему же пришли не в кино, а на телевидение?
Константин Эрнст: Я зашел туда по пути. И затянуло, как в воронку. Вы же помните то время: появился «Взгляд», и на телевидении завихрилась такая энергия, такой оттуда попер драйв, что страшно захотелось во всем этом участвовать. В кино же, наоборот, энергия стала иссякать, кино умирало, и тут не только в экономике дело. Кино ведь должно проговаривать время, а то время нельзя было ни проговорить, ни ухватить, ни разглядеть толком. В общем, делать телевидение было тогда актульнее.
«Сеанс»: Почему вы назвали свою программу именно «Матадор»?
Матадор Константин Эрнст: Я для первой подводки придумал какое-то мнимое идеологическое объяснение. На самом деле, это чистая фонетика и форма. Слово, которое вкусно произносить. Хотя каждый может наполнить его собственным смыслом.
Владислав Листьев и Константин Эрнст«Сеанс»: Сначала вы делали «Матадора», мы все его смотрели и любили. А через несколько лет — глобальная перемена участи: генеральный продюсер «ОРТ». Что было в промежутке?
Константин Эрнст: В промежутке был промежуток. Еще во время «Матадора» я по просьбе Влада Листьева писал план трансформации Первого канала. Мы дружили с Владом, и он считал, что будущее телевидения я вижу точнее, чем он. Влад говорил: «Я буду администратором, а ты будешь идеологом». А я ему отвечал, что совершенно не хочу быть начальником, и вообще, оказался на телевидении случайно — по пути в кино. Потом Владьку убили, и меня стали сюда настойчиво выдергивать, потому что знали, кто писал план трансформации. От этого первого предложения я отказался, а на последующее — спустя время — согласился. Во-первых, мне не нравилось, что происходит с каналом, а во-вторых, я спросил себя: «Почему ты отказываешься? Это же вызов. Ты же не хочешь знать судьбу наперед. Значит, прими этот вызов». И я его принял.
«Сеанс»: Вы начинали на телевидении с программы о кино — почему сейчас у вас на «Первом канале» такой программы нет?
Константин Эрнст: Ну, «Матадор» не был программой о кино. Он много о чем был. Тем не менее, я себя в начале каждого сезона спрашиваю: «Не пришло ли время?» Глупо предлагать рынку продукт, который не нужен массовой аудитории. Мы работаем в жанре гиньоля и должны развлекать тех, кто собрался на площади, иначе они разбегутся кто куда. Таков закон жанра. Я здесь не для того, чтобы реализовывать свои художественные амбиции, и очень хорошо это понимаю. Телевидение — это общественная столовая. Можно, конечно, предложить народу фуагра и королевские креветки. Но народ поковыряет вилкой, поморщится и скажет: «Пора менять повара». И будет прав. Мы работаем в сфере обслуживания населения. Утрирую, конечно, но в главном это именно так. Поэтому в газете из десяти статей восемь могут быть полным дерьмом и только две — замечательные, но вы прочтете эти две и уже довольны, считаете, что номер удачный. А в телевизионном бизнесе существует такое неотменимое понятие, как «доля». У нас есть контрольная цифра: программа, которая не выбирает двадцать пять процентов «доли», может рассчитывать в «сетке» на час ночи, не раньше. «Первый канал» не получает государственных денег. С 1995 года не получает, поскольку по бюджетному кодексу акционерное общество с любым участием государственного капитала не имеет права получать бюджетные деньги. Мы должны зарабатывать на рынке, нам больше негде.
Как услышу «артхаус» и «мейнстрим» — все, дальше мне уже неинтересно, это все равно что «мужики» и «бабы».
«Сеанс»: Ваши замеры показывают, что потенциальной «доли» у программы о кино нет?
Константин Эрнст: Мы запускали экспериментальные щупы в прайм-тайм. Нет там пока четверти аудитории с еженедельным интересом к кино. Может, процентов десять-двенадцать уже есть, но не больше. Уверен, что в течение двух-трех лет эта четверть появится, если мы вместе будем правильно ситуацию развивать.
«Сеанс»: Вы сейчас представляете себя автором программы о кино?
Константин Эрнст: Когда-то мне страшно хотелось иметь свою программу, но я начал ее делать — и мое тщеславие очень быстро удовлетворилось. Опыт по-своему замечательный, но оргазмической радости это у меня не вызывает.
«Сеанс»: Неприличный вопрос: когда вы эту радость испытываете?
Константин Эрнст: Когда читаю книгу или смотрю фильм — и меня вставляет так, что я могу только тупо улыбаться, понимая, что сам я никогда не сумею так, как получилось у этих классных людей. Второе: когда твердо понимал, что не должно получиться, и все уверяли, что не получится — а получилось. Ну, а третье находится в зоне личной жизни.
Константин Эрнст«Сеанс»: Тогда сосредоточимся на общественной. «Матадор» вы бы сейчас тоже только на час ночи поставили?
Константин Эрнст: Точно после нулей. Раньше бы не стали смотреть. А за полночь наши подтягиваются. «Премьера со зрителем» стоит на 23.00, но там обсуждение начинается уже после фильма. Год назад мы изобрели этот формат для кино, которое показывать хочется, но у телевизионного зрителя могут возникнуть проблемы. Приглашаем в студию людей, и они перед фильмом пять минут говорят: вот мы здесь собрались, сейчас вы увидите хороший фильм, мы его вместе с вами посмотрим, а потом обсудим. Ведь аудитория, как это ни прискорбно звучит, не имеет своего мнения ни о чем. Все пошли на «9-ую роту», в том числе и девочки. «Понравилось?» — «Да, очень». — «Чем?» — «Артист Крюков красивый, и всех жалко». Вот уровень их понимания. И это про «9-ю роту». А тут — «Настройщик», Garpastum, «Первые на Луне»… Телезритель обязательно должен понять. Он может не принять, но понять должен. Иначе у него после просмотра возникает чувство социальной ущербности. «Что я, дурак? Для кого это показывают? Сволочи они, эти кинематографисты…» И следует брутальный защитный вывод: «Ваш фильм — полное говно». А так у нас люди в студии после фильма формулируют зрителю то, что он увидел. И это дает артхаусу шанс на телевизионный показ. Хотя терпеть не могу эти пустые слова: «артхаус», «мейнстрим»…
Кира. Записки о Муратовой «Сеанс»: Они сами по себе сегодня мало что означают, так же как и слово «демократия».
Константин Эрнст: Как услышу «артхаус» и «мейнстрим» — все, дальше мне уже неинтересно, это все равно что «мужики» и «бабы». Разговор на таком уровне обобщения для меня теряет смысл. Единственное что: я могу использовать их как условные рабочие термины, когда объясняю что-то своим сотрудникам. Я говорю им: люди думают, что они в кино развлекаются, а они получают опыт. И разница между «мейнстримом» и «артхаусом» — в способе «загрузки» этого опыта. «Мейнстрим» протягивает таблетку в сладкой облатке, ты проглатываешь ее незаметно. А вот «артхаус» не церемонится: «Извини, наркоз не предусмотрен, придется потерпеть. Ты же болен — тебе надо лечиться. Поэтому давайте, держите его четверо». А в остальном… «Ночной дозор» — какой это «мейнстрим»? Никакой. Да и у «Дневного», по сути, только грим «мейнстримовский». Там как раз маркетинговая задача состояла в том. чтобы выдать, условно говоря, «артхаус» за, условно говоря, «мейнстрим». Честно, если мы с Толей Максимовым кем себя и считаем… Знаете, для меня принципиально, чтобы это прозвучало: мы с Толей вдвоем — один продюсер. В нем есть то, чего нет во мне, и наоборот. И мы, довольно жестко споря о разных вещах, дополняем друг друга… Так вот, если мы с Толей кем себя и считаем, то «драгдилерами» нового русского кино. Мы подсадили молодую аудиторию на эту «отраву».
«Ночной дозор»: 15 лет выходу из сумрака «Сеанс»: Наверняка у многих, не читавших Сергея Лукьяненко, но попробовавших вашу с Максимовым отраву, возникло — помимо новых вкусовых ощущений — еще и раздражение из-за того, что им было никак не разобраться в сюжете.
Константин Эрнст: Потому что «Дозор» никакой не «мейнстрим». К «мейнстриму» так называемому этих вопросов не возникает. К «Турецкому гамбиту» ведь не возникает? Это настоящий «мейнстрим».
10 явлений в кино нового века «Сеанс»: Нет, не возникает. И к «Статскому советнику» этих вопросов тоже не возникает. Впрочем, если честно, к нему вопросов не возникает вообще никаких.
Константин Эрнст: Я не думаю, что многих так уж раздражали сюжетные неясности «Дозора». Люди легко прощают драматургическую невнятность, их мало волнует игра актеров, если есть главное — эмоции. Вызывает эмоции — не вызывает эмоции… Только это. И неважно, каким способом. Мы за этим в кино идем. И телевизор включаем тоже для этого.
«Статский советник». Реж. Филипп Янковский. 2005«Сеанс»: Когда-то Борис Шумяцкий бредил идеей «Русского Голливуда». Верил, что здесь можно создавать конкурентноспособные на мировом рынке продукты. Вы разделяете его веру?
Константин Эрнст: Если вам в руки иногда попадается журнал Variety, то там в таблице мировых сборов было: Night Watch — $34 mln. Мы совершенно не стали эту цифру пиарить, но это беспрецедентный случай в истории российского кинематографа. Кто-нибудь может мне назвать фильм, который собрал хотя бы близкую к этому сумму? Никогда такого не было. Все международные достижения «Совэкспортфильма» — это несколько копий для клубного показа. Кому-нибудь XX Fox Сentury предлагала сделать с ней напополам совместную студию? Нам она это предложила: «Двадцатый век Фокс. Россия». Мы отказались. Потому что проблемы с инвестициями в кино сейчас нет. Найти деньги вообще не проблема. Снимать фильмы на русском языке за американские деньги? Ребята, вы собираетесь учить нас делать кино для нас же самих? Смешно. Чему они могут научить, если сами в чрезвычайном кризисе? Им уже не про что снимать. Когда начинают экранизировать комикс за комиксом — это уже чистый маркетинг, за ним нет ничего. Поэтому они и проваливаются в тех странах, где эти комиксы в глаза не видели. Там люди сидят в зале и охреневают — не понимают, про что все это… Да не хочу я! Надоело мне про черных парней из Гарлема, я в Мытищах живу. Я точно знаю, что это не мои братаны, не мои проблемы. Люди хотят смотреть только про себя. Я часто один пример привожу. В раннем варианте сценария «Сталкера», в «Машине желаний» братьев Стругацких, которую Тарковский забраковал, был замечательный диалог между писателем и физиком: «Вы про что пишете?» — «Я? Про читателя…» Читатели, собственно говоря, ни про что другое читать не хотят. Только про себя. И зрители ни про что другое смотреть не хотят. Мы сделали сериал «Империя под ударом» — сделали как надо, со звездами и спецэффектами. Пытались проанализировать переломный момент истории, сказать важные вещи: что охранка — не совсем то, что писали про нее советские учебники: эти люди родину любили и у них было свое видение ее судьбы. На аудитория не прочитала это как свое, проблемы прошлого ее не интересуют. Мы и то ошибаемся, а американцы про нашего зрителя вообще ничего не понимают, но им страшно хочется занять наши площадки. Всем их попыткам проникнуть сюда и превратить нас даже здесь в ведомых надо активнейшим образом сопротивляться. Если американцы придут, они ни в чем не будут разбираться, они просто будут гнать вал. Спору нет, мы все должны быть бесконечно благодарны Голливуду: это за голливудский счет кино вернулось в кинотеатры, откуда его выжили мебельные магазины и автосалоны, это Голливуд заставил ленивых толстозадых российских кинематографистов снимать, монтировать, делать спецэффекты — разговаривать на языке, который тинейджеры понимают и другого понимать не хотят. Мы очень благодарны, но теперь будем делать свое кино сами. Привелекая их, если они нам понадобятся.
7½, или Фильмы Андрея Тарковского
купить «Сеанс»: Делать кино для тинейджеров, максимум — для двадцатилетних, которые понимают только голливудский язык, другого, как вы говорите, понимать не хотят и при этом составляют основную аудиторию кинотеатров?
Константин Эрнст: Мы развиваем коммерческое кино, мы занимаемся гальванизацией трупа, мы хотим, чтобы он, наконец, привстал из гроба. Когда больной оживет и начнет понемногу ходить, можно позволить себе довольно радикальный «артхаус». Пока что — нет. Вот говорят: «Вы хотите, чтобы были одни блокбастеры…». Много блокбастеров не бывает. Для того, чтобы сделать настоящий блокбастер, нужно сильно постараться. Нужно научиться делать кино, которое приносит деньги. Ведь кино — это занятие, предусматривающее, что, если мы на это тратим большое количество денег, они должны, по крайней мере, вернуться. А когда ты не в состоянии вернуть эти деньги, а при этом ты еще и не Герман — тогда извини. Теперь насчет аудитории кинотеатров. Она состоит из людей от четырнадцати до сорока лет. Одной из задач «Дневного дозора» и, кстати, одной из причин наших сознательных художественных уступок в «Дневном дозоре» как раз и было стремление расширить аудиторию. Вообще, зрителей, которые ходит в кино, толком в лицо не знает никто. Даня Дондурей, умный и затейливый человек, перед «Дневным дозором» заявлял мне: «Нет, это невозможно. Этого еще не произошло. Если вы соберете больше „трешки“, то докажете мне, что существует новая русская аудитория». В результате собрали шестнадцать. Самое интересное для аналитика — когда будущее, которое ты предсказывал, становится настоящим. То есть ты анализируешь некое «послезавтра», такое туманное, и излагаешь так складно, и сам ты такой милый, и все говорят: «Да, как здорово и убедительно». А это «послезавтра» превращается в «сегодня» — и ты его не узнаешь. Многие пребывают в глубоком заблуждении прожектеров, считающих, что достаточно сформулировать точные мифологемы, сформировать безупречный проект, утвердить его — и все сбудется. Не сбудется. Аудитория меняется каждые полгода. Вернее, ее пристрастия.
«Дневной дозор». Реж. Тимур Бекмамбетов. 2006«Сеанс»: Вы же сами ее и меняете.
Константин Эрнст: Отчасти да. Но не только. Главном образом это происходит из-за того, что наше время очень спрессованное, информационное воздействие — колоссальное, и аудитория довольно быстро от чего-то устает, перестает интересоваться и переключается на другое. Вот одна из причин кризиса в сериальном производстве: срок производства длиннее, чем реальный срок действия твоего прогноза. Ты начинаешь проект с одним знанием — а когда он будет закончен, аудитория уже может хотеть совершенно другое. На сериальном рынке сейчас произойдет то же самое, что уже произошло на книжном. Я слежу за книжным рынком — там все случается сначала. Потом — в сериалах, а потом уже — в кино.
Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим
купить «Сеанс»: Вы имеете в виду перенасыщение рынка названиями и печальные последствия этого?
Константин Эрнст: Да. Издательства несколько лет гнали объем в ущерб качеству и добились того, что подорвали доверие к продукту. Как сейчас поступают главные игроки этого рынка? Резко сокращают количество названий и вкладывают деньги в отдельные проекты. То есть сделаем меньше, да лучше. Попытаемся угадать наиболее точные названия. Смаркетируем их так, чтобы вокруг выхода что-то возникло. Я библиофил, я собираю советские книги двадцатых — начала тридцатых годов, я обожаю их за тот кайф, с которым они сделаны именно как объекты. Сейчас книга снова становится объектом. И с сериалами это начинает происходить. А дальше будет в кино. После единичных успехов — неоправданное наращивание объема и обвал. Опереться не на что, никакого тренда не создано. Так, отдельные вспышки. По поводу сериалов я предупреждал своих коллег: «Не надо гнать объем. Невозможно на таком объеме удержать качество». «Первый канал» никогда не увеличивал сериальную «линейку». Потому что это абсурд. Ни один канал не способен одновременно произвести для прайм-тайма два сериала высокого класса. Такого не может быть, потому что не может быть по состоянию дел. Сейчас для русского сериального продукта наступили кризисные времена. Лет пять назад любой отечественный проект был обречен на внимание целой страны, Диму Астрахана, что бы он ни сделал, смотрели все. А сейчас проваливаются даже проекты, донельзя набитые звездами. Как со «шведским столом». Человек с голодухи набрасывается на все подряд и трескает без разбору до полного одурения. На следующее утро его страшно тошнит, и они ни на что, кроме кефира, глядеть не может. Вы знаете, что в прошлом сезоне документальное кино собирало большие цифры, чем игровое?
Мы развиваем коммерческое кино, мы занимаемся гальванизацией трупа, мы хотим, чтобы он, наконец, привстал из гроба.
«Сеанс»: С чем вы это связываете?
Константин Эрнст: Именно с неправильным направлением сериального процесса. Успех игрового русского продукта вскружил голову огромному количеству чудаков, которые ничего не поняли. Они просто пришли заработать деньги. Все стали решать свои проблемы за счет увеличения количества. И сразу драматически обрушилось качество, и это стало никому не нужно. А в документальном кино, пускай далеко не всегда, но гораздо чаще пытаются притормозить на повороте и что-то про время подумать. Поэтому через документальное кино в прошлом сезоне время проходило, а через сериалы — нет.
Константин Эрнст«Сеанс»: Через некоторые игровые фильмы тоже проходило, раз вы купили их для показа на своем канале?
Константин Эрнст: Да, я купил «Изображая жертву», «Живого», «Вдох-выдох», «Эйфорию» и «Связь». «Изображая жертву» покажем в «Премьере для зрителей». Этот фильм нельзя взять и показать в прайм-тайм. Слишком радикально. Хотя финальный матерный монолог милиционера пятидесятилетние мужики бы одобрили. Сказали бы: «У-у, б…дь, как правильно. Как все, б…дь, точно». Все, что они видели до этого, их бы раздражало, а финальный монолог воплощал бы то, что они чувствуют и думают. Но не судьба — режиссер монолог переозвучил.
Кинотеатр Кирилла Серебренникова «Сеанс»: Проблема в том, что пятидесятилетние мужики его бы и не дождались.
Константин Эрнст: Согласен. А «Живого», «Вдох-выдох», «Эйфорию» и «Связь» поставим в нормальное время.
Конец связи «Сеанс»: У «Связи» потенциально огромная аудитория. Любой тридцатилетний человек хотя бы в одном из углов этого сюжетного четырехугольника обязательно побывал…
Константин Эрнст: Я думаю, «Связь» не столько сама наполнена смыслом, сколько предлагает некий объем для того, чтобы каждый мог заполнить его своим личным опытом. Это как модель для сборки, сделанная на основе нескольких общеизвестных моделей и предназначенная для каждого лично. Очень удобная кинематографическая форма.
«Сеанс»: Если форма удобная, сюжетная модель верно рассчитанная, актеры популярные, то почему успеха в кинотеатральном прокате нет?
Константин Эрнст: Популярные актеры? У нас уникальная ситуация: нынешняя аудитория вообще не нуждается в известных лицах. На данный момент в русском кино не существует ни одного актера, который сделает сборы, увеличит кассу. Нет такого актера, ради которого люди включат телевизор или заплатят деньги за билет. Ни-ко-го.
«Вдох-Выдох». Реж. Иван Дыховичный. 2006«Сеанс»: Кажется, что мы подошли к главному вопросу. Ведь звезд сегодня нет нигде — ни в кино, ни литературе, ни в политике, ни на телевидении. Успех имеют проекты, а не личности. И, тем более, не лица. Это проблема времени?
Константин Эрнст: Думаю, да. И не только русского времени. В Голливуде, где star system существовала всегда, уже все рушится. Бюджеты в сто с лишним миллионов неподъемны, и парни, которые вчера стоили двадцать миллионов, теперь готовы по договоренности с продюсером — не делая это публичным фактом — сниматься за девять. Потому что актера, участие которого автоматически прибавит к сборам фильма миллионов пятьдесят, там сейчас тоже нет. А у нас… Почему мы на канале, например, отказываемся от многих актеров? Вот человек говорит мне: «Две с половиной тысячи за съемочный день». А я смотрю на него и думаю: «Ты не стоишь и четверти этих денег. Если бы я знал, что твое участие обеспечит картине хотя бы треть сбора, ты получил бы свои две с половиной. Но ты ничего не гарантируешь. У тебя только понты». Я в новых проектах буду ориентироваться только на неизвестные лица. У нас сейчас несколько кастинг-директоров чешут по провинциальным театрам, ищут новых людей… Я не хочу иметь дело с этими странными ребятами, которые вообще не заботятся о своем карьерном менеджменте, зато страшно беспокоятся, удачно их сфотографировали в журнале Gala или нет.
«Сеанс»: Все же они не без телевизионной помощи превратились из актеров в «медийные лица».
Константин Эрнст: Это понятие «медийные лица» не телевизионщики придумали, а актеры. Для себя. На телевидении никаких списков медийных лиц нет. Там даже терминологией такой не пользуются. Сами актеры между собой трут: «Я медийный, ты не медийный…». А какая разница, если никто из этих «медийных» не артикулирует время?
«Сеанс»: Никто сборы не обеспечивает и время тоже ни один человек в себе не несет? А Андрей Панин, например?
Больше всего я воюю сам с собой Константин Эрнст: Панин в начале своей карьеры имел шанс стать актером номер один, уже становился им, но потом пустил себя в тираж, сам себя превратил в то самое «медийное лицо». Костя Хабенский — он единственный производит впечатление человека, через которого токи нашего времени могут проходить и через которого оно может изъясняться. Я впервые увидел его у Месхиева в «Женской собственности», потом специально поехал посмотреть на него в театре, потом мы взяли его в «Убойную силу», потом в «Дозоры»… С ним может случиться эта история — про время. Пока еще не этого произошло, но может. А может и не случиться. Других актеров, с которыми такое в принципе возможно, я пока не знаю.
Герой нового времени. Андрей Панин в его экранных воплощениях «Сеанс»: Разве это не прямое назначение продюсера — делать звезд?
Константин Эрнст: Мы можем раскрутить человека на канале. Но не хотим заниматься его персональным менеджментом. Кроме того, это очень опасно — создавать «своих» актеров, потому что в какой-то момент попадаешь к ним в зависимость. С нами в определенной степени это произошло. Мы с Толей Максимовым выбрали дюжины две актеров, которые нам нравилось, и снимали их во всех своих проектах. Сегодня мне становится нехорошо, когда я понимаю, что сам уже физически не в состоянии многих из них видеть. Они замечательные актеры, они за это время не стали хуже, они не растеряли профессионализм. Просто мы сами виноваты — мы их переиспользовали.
Цой и Бодров были настоящими звездами. Через них проходило время, и система Станиславского здесь ни при чем.
«Сеанс»: Радует, что об этом мы думаем одинаково.
Константин Эрнст: А было страшное подозрение, что мы думаем по-разному? Просто думать и высказывать свои мысли — это одна степень свободы. А думать и притом еще и двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году исполнять обязанности — это совсем другая степень свободы, сильно меньше.
«Сеанс»: Но ведь это выбор, который сделали вы.
Константин Эрнст: Конечно, сделал. И не жалею.
«Сеанс»: А мы, уважая ваш выбор, не жалеем о своем. Из того непреложного факта, что вы актеров переиспользовали, можно сделать вывод, что «фабрика звезд» работает не технологично: слишком нещадно, нерасчетливо «отрабатывает» ценный материал?
Константин Эрнст: Так материала-то не завались. В российском кино звезд нет с середины семидесятых. Исключения подтверждают правило. Вот, появился Сережка Бодров, он полностью девяностым принадлежал … Кощунственно такое говорить, но все случилось так, как должно было случиться, все было предопределено. Тот же Витя Цой… Не хочу очевидные американские примеры приводить. Но Цой и Бодров были настоящими звездами. Через них проходило время, и система Станиславского здесь ни при чем.
Бодров «Сеанс»: Все-таки были и другие. Олег Меньшиков был.
Константин Эрнст: Меньшиков, Машков, Миронов, три большие «М», попытка воспроизвести голливудскую модель. Да, был Меньшиков. Кстати, именно как медийный феномен. Как человек, который точно-точно, что большая редкость для актера, позиционировал себя в отношении не слишком замысловатых советских и раннероссийских СМИ. У него была тактика поведения Греты Гарбо, и это было уникально. Меньшиков оставался Гарбо до последнего момента — пока не пришло «ЦПШ». Надо было себя пестовать так долго, так долго блюсти актерскую невинность, чтобы потом… Мой товарищ Вова Машков поехал в Лос-Анджелес. Ради чего? Чтобы стать американским актером? Поздно. Чтобы сказать здесь: «Я к вам из Лос-Анджелеса приехал…» Да по фиг, сейчас все туда-сюда ездят, и волшебное слово «Лос-Анджелес» уже давно никого не ввергает в ступор. Сиди дома, снимайся в кино, делай замечательные спектакли. Женька Миронов — выдающийся персонаж, очень талантливый… Но время сегодняшнее через них не проходит. В этом главная проблема, а не в том, хороши ли Меньшиков и Миронов в «Золотом теленке» и «Идиоте». Новое время потребовало других героев, а мы их не предложили. Они же сами не растут. Они не выскакивают, как черт из коробочки. Попытка высадить прежних на эту землю — это как космонавтов пустить в открытый космос без скафандров. Им не выжить. Хотя артисты они классные.
Homme Fatal. Олег Меньшиков: девять тезисов «Сеанс»: Значит, звезда — это тот, кто делает фильму дополнительные сборы и проговаривает, артикулирует время. Одно крепко связано с другим?
Константин Эрнст: На сто процентов. Первого не бывает без второго. Актер приносит фильму деньги только в том случае, если он человек, через которого проходит время. Например, гениальный Марлон Брандо. Через него время проходило в пятидесятые и перестало проходить в семьдесят втором. Он от этого не перестал быть Марлоном Брандо. Но от «Трамвая „Желание“ и «Крестного отца» до Apocalypse now… Там уже не Брандо, там Коппола.
«Апокалипсис сегодня»: вчера и завтра «Сеанс»: А не смешиваем ли мы два актерских типа? Например, через Евгения Евстигнеева время что проходило, что нет — без разницы: он был отдельный и единственный. Другое дело, для пятидесятых, скажем, Николай Рыбников, Олег Стриженов…
Юбилей: Олегу Стриженову — 90 Константин Эрнст: Мы же с вами о звездах говорим. Евстигнеев великий, но он не был звездой в том смысле, который мы с вами имеем в виду.
«Сеанс»: Он бы мог сегодня обеспечить дополнительные сборы фильму?
Константин Эрнст: Нет.
«Сеанс»: И Андрей Миронов тоже нет?
Константин Эрнст: Тоже. «Любимый актер», «выдающийся актер» и «звезда» — это три совершенно разных понятия.
«Сеанс»: Хорошо, предположим, Николь Кидман. Разве через нее время проходит? А ведь звезда.
Дозор как симптом Константин Эрнст: Значит, не звезда. Если «Ночной дозор» осенью прошлого года побил в Германии ее «Колдунью», если русский фильм уделал американский, где бенефис Николь Кидман, значит, она не звезда. Для Германии осени 2005-го точно не звезда. Хотя я в принципе не могу назвать фильм, где она стопроцентная звезда… Она очень популярная австралийская актриса. Сильно поднявшая свои ставки за счет того, что вышла замуж за звезду Тома Круза. В актере-звезде, мужчине или женщине, очень сильный момент — эротическое начало.
«С широко закрытыми глазами»: Фейк и Fuck! «Сеанс»: А Чарли Чаплин?
Константин Эрнст: Там было снайперское попадание в огромное количество людей после Великой депрессии. Да и потом… Чаплин был вполне привлекательным мужчиной и большим специалистом по женской части. Мы эту эманацию в старой пленке уже не чувствуем, а они чувствовали. То, что со спущенным штанами прошел через всю свою жизнь, имело отношение к особой его энергии, которую улавливала пленка.
Чарли Чаплин«Сеанс»: А если вернуться к нам сюда и отвлечься от актеров, то Евгений Гришковец — это ответ на вызов времени? Через него токи проходят?
Константин Эрнст: Гришковец — он же про себя. Первые его вещи про себя, конечно, пробивали насквозь, потому что это было и про меня. Но когда он начал от себя уходить в разные стороны — это стало не про кого, перестало быть интересным. Вася Пичул, «Маленькая Вера» — тот же эффект. Ведь кто там протагонист? Вася Пичул. Никакая не девочка. Вася выхлестнул то, что у него наболело и накопилось. Это было в нем настоящее, он этим страдал. Так в первом фильме все и выхлестнул. Не пожалел.
Групповуха, показанная в прайм-тайм, точно будет рейтинговой.
«Сеанс»: По поводу «не о чем сказать». Какая проблема, на ваш взгляд, стоит перед нашим кино острее — с актерами, которые не артикулируют время, или все же со сценариями?
Константин Эрнст: Вторая, конечно. 99% русских фильмов снимается по сценариями, которые нельзя запускать. Которые несовершенны до крайней степени.
«Сеанс»: Это следствие разрушенной системы ценностей или утраты школы?
Константин Эрнст: Хороших драматургов всегда было мало. Людей, у которых есть драматургическое мышление, которые понимают, что их текст не самодостаточен, что он должен давать повод для фильма… У нас Луцик и Саморядов всегда считались хорошими сценаристами. Но они были писателями. Они создавали закрытые системы. Или Рогожкин — мы с ним одно время плотно работали, и когда он показал сценарий «Дом» про публичный дом в Мурманске во время войны… Читать его было интересно — как книгу. Но по этому сценарию нельзя было снять кино — он совершился уже, он закрытый, в нем нет возможности фильма. Поэтому мы отказались делать «Дом».
Сергей Сельянов: «Саша Рогожкин, он — шаман» «Сеанс»: Вы жесткий продюсер?
Константин Эрнст: Мы как-то сидели с Петей Бусловым, обсуждали один проект, и Петя, с которым мы никогда не работали, мне говорит: «Я слышал вы с Максимовым страшно прессуете режиссеров…» Это неправда. Мы предпочитаем работать с теми, кого ценим и уважаем.
«Домашний арест»: Наша Russia «Сеанс»: Можете ли вы позволить себе вместе с режиссером, которого цените и уважаете, произвести продукт, на котором — вы в этом убеждены — получите бешеную «долю», но при этом вы лично будете твердо знать, что этот продукт — ниже самой низкой вкусовой планки?
Константин Эрнст: Приведу пример. Я был в командировке, и без согласования со мной в эфир поставили сериал «Мошенники», кстати, полный звезд. Я прилетел, увидел это и снял сериал с эфира, чего «Первый канал» обычно не делает. Потому что, с моей точки зрения, это был позорного качества продукт.
«Сеанс»: Тут еще важно, был ли это потенциально рейтинговый продукт.
Константин Эрнст: Да все равно. Групповуха, показанная в прайм-тайм, точно будет рейтинговой. Я двенадцать лет канал возглавляю — вы видели, чтобы я когда-нибудь такое показывал?
«Сеанс»: Из всего того, что вы произвели, есть один, по-настоящему стыдный. Это сериал «Есенин».
Константин Эрнст:. Это ваше мнение. А мы просто не считаем его своей творческой удачей.
«Сеанс»: Нам показалось, что вы промелькнули среди «темных сил» в важном эпизоде «Дневного дозора» — на большой тусовке в гостинице «Космос» по случаю инаугурации Егора. Это были вы?
Константин Эрнст: Я не снимаюсь в фильмах, которые продюсирую. Как, впрочем, и во всех остальных. Хотя мне с маниакальной настойчивостью это предлагают — видимо, пытаясь таким образом решить будущую телевизионную судьбу проекта… Нет, это был не я.
Константин Эрнст«Сеанс»: А мы уже хотели узнать, почему вы решили «посетить» именно инаугурацию, чем она для вас так важна.
Константин Эрнст: Она важна. Думая, как решить эту сцену, мы долго изучали всякие книжки по древним культам. Написали даже пару вариантов, таких пафосных, готических. А потом поняли, что нет, это будет неправда. Какая готика? Суть дела — в пьянке работников торговли и шоу-бизнесса. Люди через пятнадцать минут забывают, по какому поводу они тут собрались, и всё превращается в галимую русскую пьянку. Это же про Россию фильм. И в первую очередь, про одну очень важную особенность нашего человека — про его неспособность жить в реальном времени. У нас люди живут либо в прошлом, либо в будущем. И никогда в настоящем.
«Сеанс»: Еще Чехов сказал: «У русского человека есть только вчера или завтра».
Константин Эрнст: Это из тех общих заключений о русской жизни, которые персонального авторства не имеют и в разные периоды российской истории находят свои новые подтверждения.
«Сеанс»: Почему временем действия «Дозора» вы выбрали 1992 год?
Константин Эрнст: Вы имеете в виду первый эпизод? 1992-ой — тот момент, когда все стартова&
seance.ru
биография, личная жизнь, семья, жена, дети
Содержание статьи
Константин Эрнст – генеральный директор Первого телевизионного канала. Он стал известен с конца 80-х годов прошлого столетия поле выхода на экраны страны «Взгляда».
Мужчина активно занимается разработкой и продюсированием различных телепроектов. Он выпустил множество телепрограмм, ставших впоследствии известными и любимыми гражданами на всём постсоветском пространстве. Хорошие организаторские способности нашего героя помогли представить страну на самом высоком уровне. Он писал сценарии закрытия и открытия Олимпийских игр в Сочи, Евровидения в Москве и других. С его помощью вышли такие кинокартины, как «Дневной дозор», «Ирония судьбы, или с лёгким паром 20 лет спустя» и множество других.
Рост, вес, возраст. Сколько лет Константину Эрнсту
Впервые появившись во «Взгляде», молодой человек привлёк внимание своим неординарным мышлением и высказываниями. С этого момента телезрителей стали интересовать вопросы, рост, вес, возраст, сколько лет Константину Эрнсту. В 2018 году он отметил своё 57-летие в тесном семейном кругу. При росте в 185 см весит продюсер 93 кг.
Константин Эрнст, фото в молодости и сейчас которого представлены на официальном сайте Первого телеканала, настойчив, упрям. Он поражает людей своей бескомпромиссностью, правдивостью, требовательностью, что не раз демонстрировал в период судейства игр КВН.
Несмотря на немецкие корни, национальность нашего героя не вызывает сомнений. Он русский.
Биография и личная жизнь Константина Эрнста
Появление на свет мальчика произошло в одном из столичных родильных домов в начале 60-х годов прошлого столетия. Когда Костику исполнилось несколько месяцев, его отец — Эрнст Лев Константинович по работе был вынужден переехать в Ленинград, где и прошли детские и юношеские годы будущего генерального директора Первого телевизионного канала. Мать — Голевинова Светлана Ниловна работала в финансовой сфере.
В школе мальчик учился хорошо, получая только отличные и хорошие отметки. Он активно занимался спортом. В особенности мальчик любил уроки литературы, на которых он мог проявить все свои лучшие качества и отточить авторский талант. Получив аттестат, перспективный молодой человек поступает в Ленинградский государственный университет. Здесь он получает знания по биохимии. После этого в течение 15 лет он трудился в биологом в ленинградском НИИ, защитив научную диссертацию.
Биография и личная жизнь Константина Эрнста параллельно протекают с 80-х годов прошлого столетия. В конце 80-х годов эпоха была тревожной. На дворе была перестройка. Люди новой формации приходили на телевидение. Его друг — один из организаторов популярной шоу-программы «Взгляд» Юрий Любимов пригласил его работать в этом проекте. В начале 90-х он руководит другим популярным проектом — «Матадор».
В середине 90-х годов наш герой продюсирует программы телеканала ОРТ. Генеральный продюсер работает активно, поэтому вскоре на канале появляется ряд программ, пользующих популярностью до сих пор. Стали выходить в эфир «Угадай мелодию»
Валдиса Пельша, «Поле чудес» Владислава Листьева и множество других. Мужчина снял серию фильмов о «Дозорах», «Старых песнях о главных» и других. Все шоу-программы успешны и великолепны.
Помимо трудовой деятельности, мужчина состоит в успешных личных отношениях. Он пользуется любовью многочисленной телевизионной телеудитории. В мужчину влюблены молодые девушки. В настоящее время мужчина состоит в отношениях с девушкой моложе его почти на 30 лет. Пара совместно воспитывает двух маленьких дочек. Подробностей своей личной жизни мужчина не раскрывает. Он считает это личным делом каждого человека.
Семья и дети Константина Эрнста
Семья и дети Константина Эрнста практически неизвестны. Мужчина ничего не рассказывает о них, ограждая от чрезмерного внимания многочисленных посторонних лиц.
У телепродюсера три дочери, которых он очень любит. Своими детьми Константин считал сына и дочь своей бывшей супруги. Некоторые непосвящённые граждане Российской Федерации считают их его настоящими детьми, хотя знакомство Эрнста и его бывшей супруги прошло уже после их рождения.
Отцом нашего героя является один из лучших советских биологов. Он вырастил множество видов растений. Уход из жизни Льва Эрнста стал настоящим ударом для его сына. Мама нашего героя всю жизнь проработала финансистом. О ней Константин предпочитает не рассказывать.
Константин Эрнст женился на Софье Заике
В 2014 году в Российской Федерации прошли зимние Олимпийские игры. В период подготовки к ним продюсер встречает модель Софью Заику. Роман развивался стремительно. Влюблённых не пугало ничто. Вскоре продюсер покидает прежнюю супругу и начинает жить с девушкой.
В начале 2015 года стало известно, что 56 летний Константин Эрнст женился на 29 летней модели Софье Заике. Сами влюблённые никак свои отношения не комментировали, поэтому многие граждане Российской Федерации считали эту информацию слухами. Только в начале 2018 года один из работников Первого телевизионного канала рассказал, что Константин Эрнст женился на Софье Заике и в семье родились две дочери, которых воспитывает мама.
Дочь Константина Эрнста – Александра Эрнст
В первый раз стал отцом наш герой в середине 90-х годов прошлого столетия. Константин обожает дочь, которую назвал с супругой Александрой. После развода с первой супругой он продолжал участвовать в воспитании девочки, даже находясь на большом расстоянии от неё.
Дочь Константина Эрнста – Александра Эрнст после окончания испанской школы училась в одном из лучших американских институтов, овладевая азами фотографии. Девушка любит заниматься рисованием, путешествовать по странам мира.
Пока Саша не состоит в браке. Она имеет жениха, которого зовут Шоном. Вскоре пара планирует официально зарегистрировать отношения. Торжества должны пройти в Испании и России. Известно, что к алтарю девушку поведёт её звёздный отец, который уже познакомился с избранником дочери. После общения Константин полностью одобрил выбор дочери.
Дочери Константина Эрнста
В начале 2016 года стало доподлинно известно, что женился Константин Эрнст. И Софья Заика родила девочку вскоре после этого события. В 2017 году супруга подарила звезде ещё одну дочь.
Сейчас дочери Константина Эрнста воспитываются своей мамой Софьей Заикой. Женщина не доверяет любимых деток никому. Лишь в период её отсутствия за доченьками приглядывает бабушка. Появились на свет девочки в столичном центре репродуктологии. Женщина не захотела покидать мужа надолго и уезжать за пределы Российской Федерации.
Имена дочек тоже скрываются от общественности. На все вопросы о доченьках Константин не отвечает.
Бывшая жена Константина Эрнста – Анна Силюнас
В начале 1993 года на одном из светских мероприятий познакомился с девушкой по имени Анна. Вскоре молодые люди стали встречаться, а потом поженились. В 1994 году в семье родилась дочь Александра.
По работе Константину приходилось бывать на различных мероприятиях, что не нравилось его супруге. Она настаивала, чтобы он сменил род деятельности. Это привело через несколько лет к разводу.
Бывшая жена Константина Эрнста – Анна Силюнас эмигрировала в Испанию. Там она познакомилась с испанцем по имени Карлос, за которого вышла замуж. В семье родилась дочь. С первой дочерью супруги Карлос смог наладить хорошие отношения.
Бывшая жена Константина Эрнста – Лариса Синельщикова
После расставания с первой супругой генеральный продюсер недолго прожил в одиночестве. В его жизни появилась Лариса Синельщикова, которая стала работать в ВИДе. Продюсер предложил жить вместе. Женщина согласилась. В семье воспитывалось двое детей, рождённых женщиной до встречи с Эрнстом. Многими обывателями они считались биологическими детьми продюсера.
Бывшая жена Константина Эрнста – Лариса Синельщикова помогала супругу во всех начинаниях. После развода супруги нормально общаются. Именно первая супруга поздравила продюсера с рождением дочек первая. Она хранила его секрет до последнего.
Жена Константина Эрнста – Софья Заика
В период подготовки к Олимпийским играм руководитель Первого телеканала встретил девушку, которая заставила его изменить своё отношение к личной жизни. Наш герой уходит из семьи и регистрирует брак с Софией Заикой, которая является одной из лучших российских моделей.
Жена Константина Эрнста – Софья Заика в настоящее время занимается воспитанием 2-х обожаемых ею дочек. После родов женщина быстро пришла в норму и работает моделью.
Девушке удаётся проявить себя в вокале, она отлично фехтует, задействована в съёмках кинофильмов, занимается разработкой одежды.
Инстаграм и Википедия Константина Эрнста
Инстаграм и Википедия Константина Эрнста официально дают представление о жизни продюсера, его творческой деятельности.
Википедия содержит информацию, позволяющую узнать о близких людях мужчины. Здесь представлены сведения о том, какие проекты вышли под его руководством. Здесь же перечислены программы, сценарии к которым написал наш герой.
На странице в Инстаграм выложено множество снимков и видеоматериалов, которые позволяют узнать, как развивалась жизнь мужчины, исключая период в 2 последних года.
07a.ru
молодая жена откровенно о жизни с Константином Эрнстом
Актриса Софья Заика пять лет счастлива с генеральным директором Первого канала Константином Эрнстом. Влюбленные растят двух дочек. При этом пара тщательно оберегает свою личную жизнь. Однако недавно артистка решилась на очень откровенное интервью и рассказала, как завоевала сердце медиаменджера.
Константин Эрнст перестал скрывать отношения с Софьей Заикой в 2014 году. «Когда мы познакомились, не было ощущения, что он сильно лучше меня», — рассказала актриса, которая младше возлюбленного на 27 лет.
По ее словам, поначалу ей было непросто. Возникали ситуации, когда Заика не совсем понимала, о чем говорит избранник. Но она настолько влюбилась, что хотела соответствовать жениху. «Мы сидели в «Пушкине», я держала в руках под столом телефон… Подсматривала какие-то хайлайты, беседы и подхватывала тему. А потом, приходя домой, изучала историю поиска и читала целиком статьи, чтобы, не дай Бог, не обнаружилось, что я чего-то не знала. Я могла перенести свидание, если чувствовала себя к нему не готовой», — цитирует девушку Tatler.
Софья отметила, что очень долго не могла перейти на «ты» с возлюбленным. Ее трепетное отношение и обращение к Константину Львовичу сохранилось по сей день. «Я прямо боролась за этого парня, потому что поняла — он именно тот, о котором я мечтала и о котором молилась… Доходило до смешного. Когда произошла близость, не сразу смогла сказать ему «ты»«, — делится актриса.
Софья Заика
Они быстро стали жить как муж и жена, просто вместе. А потом узаконили отношения, но пышной свадьбы не устраивали. Слишком оба заняты на работе. Они пришли в Грибоедовский ЗАГС за пять минут до закрытия.
«Я считаю, что залог успешного брака — совпадение в бытовых мелочах. У многих моих вещей в доме есть свое место. И к моему огромному счастью, муж — такой же человек», — отметила супруга Эрнста.
Пара воспитывает двух дочерей. Когда в 2016 году родилась Эрика, Софья еще училась в Школе-студии МХАТ. Младшая Кира появилась на свет в 2017-м. У Константина Эрнста есть еще и третья дочь, которая живет в Америке.
www.spb.kp.ru
Константин Эрнст | Блогер katyanochek на сайте SPLETNIK.RU 23 августа 2010
Подробную биографию Константина Эрнста Вы можете прочитать здесь. Я решила сделать подборку его высказываний, цитат из интервью о кино и телевидении (а об этом, собственно все его интервью). Интересно читать о кино не с точки зрения заламывающих руки критиков: «О, это гениально-гениально!», а сухими фактами рейтинга и заработка. Пару строчек биографии для тех, кто не хочет бегать по ссылке. Константин Эрнст родился 6 февраля 1961 года в Москве (СССР). Является российским телевизионным деятелем, генеральным директором Первого канала, продюсером. Окончил среднюю школу № 35 в Ленинграде. В 1983 году окончил биологический факультет Ленинградского университета. В 25 лет защитил кандидатскую диссертацию по биохимии. На телевидении с 1988 года (начинал с ОРТ — бывшее название «Первого»). Женат на Ларисе Синельщиковой, президенте Телекомпании ВИД, директоре телекомпании «Красный квадрат», которая производит для «Первого канала» программы и передачи. Дочь Анастасия, сын Игорь. Бывшая жена — Анна Селюнас, театральный критик. Дочь Александра. 12 июля 1994 года __________________________________________________________________________ О союзе кино и телеканалов Российская формула кино без участия каналов невозможна. Во-первых, в России мало кинотеатров. Во-вторых, кинотеатры забирают половину выручки от билетов. И, что особенно интересно, не платят с этого налоги. В свое время они были временно освобождены от налогов для поддержки умиравшего кинотеатрального ресурса, а потом ситуация зафиксировалась. Никакой фискальной службы. Билет в кино не является финансовым документом. Такого нет нигде. То есть никакая финансово полноценная модель в кинематографе Российской Федерации не работает. Мало того, что кинотеатры получают пятьдесят процентов продюсерских денег, они, что не является секретом, еще и подворовывают — процентов пятнадцать-двадцать. Конечно, есть такие, что не воруют, но их немного. Вот что получают сейчас продюсеры? Пятьдесят процентов от продажи билетов. Из этого пять, десять или пятнадцать процентов забирают дистрибьюторы, вычитаются деньги за рекламу.А когда вычитаются еще и затраты на производство, денег обычно не остается. Скорее всего, ты кому-то должен. Максимальный долг, я так понимаю, у Феди Бондарчука. По оценкам рынка, около двадцати миллионов минуса по «Обитаемому острову». Максимальный гросс у «Иронии судьбы», но после многочисленных подсчетов он определяется двенадцатью миллионами долларов, хотя фильм собрал пятьдесят четыре миллиона вместе с Украиной. Из этих двенадцати вычитаешь три с половиной на производство, минус реклама, еще и остается, но это же не сказочный бизнес. И это самая кассовая российская картина за последние годы. Есть и другая проблема. У нас операторы, режиссеры и сценаристы получают столько же, сколько в крупных европейских странах. Но мы не находимся на уровне развития Франции и Германии с точки зрения кинематографа и вообще экономики. А зарплаты те же. О российских кинорежиссерах Например, гениальность Германа-младшего является некоторым преувеличением. При том что Герман-старший гений безусловный. И то, что в картинах Германа-младшего является повторением отцовской манеры, кто-то воспринимает как истинное искусство. Хотя человек он, бесспорно, талантливый, но ничего по-настоящему своего пока не снял. Многие люди, считающие себя интеллигентными, собственного представления о вкусе и стиле не имеют, поэтому так легко ошибаются.Тем, кто присуждает призы на Венецианском кинофестивале, важна в первую очередь культурная традиция, но представления о том, что является современным искусством, у них самих нет. Вот Звягинцев получил в 2003 году «Золотого льва». Но Андрей Тарковский умер за двадцать лет до этого. Хлебников более живой человек, и Мизгирев, и Сигарев. Но вот эта волна вновь возникшей чернухи, которой был забит «Кинотавр»… Из двадцати фильмов, отобранных на фестиваль, семнадцать — такие. Из них нормальных-то всего три. Собственно, этих трех режиссеров мы уже назвали, а остальные — просто бездарные, но работающие в той же зоне абсолютной чернухи. Меня же интересует кино, которое смотрят не посетители, не гости фестиваля, а обычные люди. Чтобы русское кино заработало, должно быть представлено сбалансированное меню: мейнстримовые фильмы для своих аудиторий — для женщин постбальзаковского возраста, для девчонок-подростков… В этой системе будет нормально существовать и артхаус. О сегодняшней ситуации в российском кино После выхода «Ночного дозора» стало очевидно, что русское кино может на своей территории побить любой иностранный фильм. Теперь ситуация изменилась. При опросе зрителей на выходе с «Мадагаскара» тридцать пять процентов сказали, что вообще не хотят смотреть русские фильмы. Почему это происходит, если за последние четыре года государство вложило в поддержку кино четыреста миллионов долларов? Ведь какая была система? Ты получаешь миллион — даешь откат триста тысяч, получаешь полмиллиона — сто пятьдесят тысяч, получаешь триста тысяч — пятьдесят тысяч откат. Так вот, из ста с лишним фильмов, которые производились на деньги государства, только пятьдесят вышли, тридцать куда-то пропали, их никто не видел, а еще двадцать «исчезнувших», я склонен думать, и не начинали снимать. А почему? Да потому, что если ты взял триста тысяч, этого никогда не хватит на игровой фильм. А люди брали деньги, имитировали начало процесса, и если не удавалось получить еще денег — либо частных, либо государственных, — все заканчивалось. Взяли триста, пятьдесят откатили, пятьдесят потратили, остальное — в карман, а неснятый фильм актировали. Поэтому государство решило изменить систему: давать деньги пяти или семи компаниям, у которых хорошая кредитная и креативная история, по десять миллионов, и пусть они отчитываются за то, что произвели. И с прибыли возвращают деньги. Российское кино также не «задышало», потому, что рвануло огромное количество негодяев и аферистов, потому, что вдруг показалось, будто это бизнес. Ну, например, человек производит колбасу, но стыдится этого. Почему-то считается, что колбаса — это стыдно. То ли дело книжные магазины. И так как большинство людей испытывают стыд по этому поводу, им хочется стать продюсерами. Продюсер — это вроде как искусство, красная дорожка, смокинг и вообще клево. И поэтому бесчисленные бездарные аферисты развели большое количество комплексующих колбасников на производство ужасного кино. Колбасники, конечно, быстро разочаровались, потому что и дорожка была загажена, и Урюпинский фестиваль нового кино — это вам не Канны. Так что все закончилось довольно скоро. Но у нашей взыскательной и избалованной нервической аудитории они отбили желание ходить на русское кино. Мы развиваем коммерческое кино, мы занимаемся гальванизацией трупа, мы хотим, чтобы он, наконец, привстал из гроба. Когда больной оживет и начнет понемногу ходить, можно позволить себе довольно радикальный «артхаус». Пока что — нет. Вот говорят: «Вы хотите, чтобы были одни блокбастеры…». Много блокбастеров не бывает. Для того, чтобы сделать настоящий блокбастер, нужно сильно постараться. Нужно научиться делать кино, которое приносит деньги. Ведь кино — это занятие, предусматривающее, что, если мы на это тратим большое количество денег, они должны, по крайней мере, вернуться. А когда ты не в состоянии вернуть эти деньги, а при этом ты еще и не Герман — тогда извини. О российских актерах В России придет хомяк из шоу-бизнеса, 7 раз по телевизору показали — и уже сам к себе с восхищением относится. В Голливуде, где star system существовала всегда, уже все рушится. Бюджеты в сто с лишним миллионов неподъемны, и парни, которые вчера стоили двадцать миллионов, теперь готовы по договоренности с продюсером — не делая это публичным фактом — сниматься за девять. Потому что актера, участие которого автоматически прибавит к сборам фильма миллионов пятьдесят, там сейчас тоже нет. А у нас… Почему мы на канале, например, отказываемся от многих актеров? Вот человек говорит мне: «Две с половиной тысячи за съемочный день». А я смотрю на него и думаю: «Ты не стоишь и четверти этих денег. Если бы я знал, что твое участие обеспечит картине хотя бы треть сбора, ты получил бы свои две с половиной. Но ты ничего не гарантируешь. У тебя только понты». Я не хочу иметь дело с этими странными ребятами, которые вообще не заботятся о своем карьерном менеджменте, зато страшно беспокоятся, удачно их сфотографировали в журнале или нет. О стилях кино Как услышу «артхаус» и «мейнстрим» — все, дальше мне уже неинтересно, это все равно что «мужики» и «бабы». Разговор на таком уровне обобщения для меня теряет смысл. Я могу использовать их как условные рабочие термины, когда объясняю что-то своим сотрудникам. Я говорю им: люди думают, что они в кино развлекаются, а они получают опыт. И разница между «мейнстримом» и «артхаусом» — в способе «загрузки» этого опыта. «Мейнстрим» протягивает таблетку в сладкой облатке, ты проглатываешь ее незаметно. А вот «артхаус» не церемонится: «Извини, наркоз не предусмотрен, придется потерпеть. Ты же болен — тебе надо лечиться. Поэтому давайте, держите его четверо». А в остальном… «Ночной дозор» — какой это «мейнстрим»? Никакой. Да и у «Дневного», по сути, только грим «мейнстримовский». Там как раз маркетинговая задача состояла в том, чтобы выдать, условно говоря, «артхаус» за, условно говоря, «мейнстрим». Мы с Толей Максимовым (продюсер) считаем себя «драгдилерами» нового русского кино. Мы подсадили молодую аудиторию на эту «отраву». О зарубежном кино Чему они нас могут научить, если сами в чрезвычайном кризисе? Им уже не про что снимать. Когда начинают экранизировать комикс за комиксом — это уже чистый маркетинг, за ним нет ничего. Поэтому они и проваливаются в тех странах, где эти комиксы в глаза не видели. Там люди сидят в зале и охреневают — не понимают, про что все это… Да не хочу я! Надоело мне про черных парней из Гарлема, я в Мытищах живу. Я точно знаю, что это не мои братаны, не мои проблемы. Люди хотят смотреть только про себя. Я часто один пример привожу. В раннем варианте сценария «Сталкера», в «Машине желаний» братьев Стругацких, которую Тарковский забраковал, был замечательный диалог между писателем и физиком: «Вы про что пишете?» — «Я? Про читателя…» Читатели, собственно говоря, ни про что другое читать не хотят. Только про себя. И зрители ни про что другое смотреть не хотят. Мы сделали сериал «Империя под ударом» — сделали как надо, со звездами и спецэффектами. Пытались проанализировать переломный момент истории, сказать важные вещи: что охранка — не совсем то, что писали про нее советские учебники: эти люди родину любили и у них было свое видение ее судьбы. На аудитория не прочитала это как свое, проблемы прошлого ее не интересуют. Мы и то ошибаемся, а американцы про нашего зрителя вообще ничего не понимают, но им страшно хочется занять наши площадки. Всем их попыткам проникнуть сюда и превратить нас даже здесь в ведомых надо активнейшим образом сопротивляться. Если американцы придут, они ни в чем не будут разбираться, они просто будут гнать вал. Спору нет, мы все должны быть бесконечно благодарны Голливуду: это за голливудский счет кино вернулось в кинотеатры, откуда его выжили мебельные магазины и автосалоны, это Голливуд заставил ленивых толстозадых российских кинематографистов снимать, монтировать, делать спецэффекты — разговаривать на языке, который тинейджеры понимают и другого понимать не хотят. Мы очень благодарны, но теперь будем делать свое кино сами. Привелекая их, если они нам понадобятся. О влиянии телевизора и информации В таком объеме, как сейчас, по крайней мере в России, люди не получали информацию никогда. Я совсем не уверен, что такое титаническое расширение объема получаемой информации действует на людей благотворно. Но это объективная реальность. Человек захватил этот мир благодаря экспрессии коры головного мозга, но эта экспрессия может человека и погубить. Первый значительный скачок произошел в конце XIX – начале XX века, когда человечество придумало такие вещи, как двигатель внутреннего сгорания, радио, атомную физику, пенициллин и многое другое, что стало глобально влиять на популяцию людей. Человек изменил базовые условия игры. Он получил инструменты, которые еще сильнее отдалили его от млекопитающего, от биологической детерминированности жизни. Однако дело в том, что популяция все равно регулируется механизмами, непонятными и независимыми от людей. Например, я уверен, что СПИД – это не утечка из военной лаборатории, а результат внутренней популяционной регуляции. Природа исключает группу индивидов из дальнейшего размножения в силу понятных только высшему разуму механизмов. Так вот, за последние 100 лет именно экспансией коры головного мозга нарушено много механизмов, которые регулировали популяцию. Во-первых, мы это не вполне осознаем. Во‑вторых, кратковременная польза наших изобретений очевидна, и поэтому от них невозможно отказаться. Однако глобально их воздействие не просчитывается. Вообще, люди изобретают вещи, не осознавая до конца, к чему это все приведет. Эйнштейн, работая над теорией относительности, точно не думал о бомбе. Полагаю, что и с информационным воздействием повторится та же история. Надеюсь, последствий мы не застанем. Хотя потомков жалко. Инстинкт самосохранения, думаю, не поможет. У популяции совсем другие механизмы самосохранения, нежели у индивида. Знаете, я недавно обнаружил данные о том, что количество людей, страдающих аэрофобией, за последние 20 лет увеличилось в несколько раз. Самолеты ведь объективно стали лучше: появилось новое оборудование, более точные приборы. А людей, страдающих аэрофобией, стало в несколько раз больше. Мне кажется, что причина в общей тревожности и беспокойстве, которые охватывают цивилизацию, когда все разгоняется до дикой скорости. Сначала мы ездили на автомобиле со скоростью 40 км/ч, а потом водитель утопил педаль газа в пол, и все понеслось, замелькало, и вокруг света стало возможным облететь практически за сутки. Мы как биологический вид не рассчитаны ни на эту скорость, ни на этот объем информации, ни на большинство тех деяний, которые совершаем. Мы как бы присвоили себе чужое право. Человек изначальный не должен был делать того, что делает человек современный. И так как основные решения принимаются исходя из соображений бизнеса – как эту услугу или возможность продать большинству людей, – отсутствует глобальный научный анализ негативных перспектив этих решений. Вульгаризируя, мы немедленно продаем таблетки, эффективно понижающие температуру, результатом применения которых через некоторое время становится отказ почек. Температура понижается? Вы этого хотели? С вас 10 долларов. И это ужасное состояние нашего глобального несовершенства. Полтысячи лет, отделяющих нас от Средневековья, которое мы считаем Маракотовой бездной истории, в жизни отдельного человека – вечность, в жизни цивилизации – ничто. Медицина, биология, физика, химия не знают ответов на большинство вопросов, которые следовало бы задать. Мы – легкомысленная, самонадеянная, безответственная популяция, одержавшая победу над другими млекопитающими и вследствие этого возомнившая себя богами. О сериале «Школа» Школа меня всегда волновала как место, где реально формируются основные жизненные установки и жизненные ценности современного человека. Потому что он, предположим, до 5-6 лет находится в семье, там формируются какие-то базовые психологические поведенческие реакции, а дальше человек отрывается в значительной степени от семьи и попадет в школу, в среду, где ему зачастую навязываются совершенно другие установки, которые в принципе должны были свойственны быть его конкретной, индивидуальной личности. Я думаю, что, во-первых, в значительной степени после появления «Школы», вызвало шок в том числе и эстетика изображения. Но здесь была двоякая задача — сначала привлечь внимание, а потом, чтобы забыли о камере и следили уже только за событиями. Сначала этот метод давлел, а когда человек привыкает, он уже не замечает камеру. Поэтому дальше мы переходили в наблюдение. Об истинном смысле передачи «Давай поженимся» Люди зачастую никогда и не понимают, что им на самом деле в жизни нужно. На вопрос, чего вам не хватает на телевидении, люди называют то, чего на телевидении в избытке. Поэтому контентные опросы не дают результата. Люди вообще не знают, чего они хотят. На любой вопрос, чего вы хотите в жизни, чего ждете от женщины, с которой собираетесь прожить всю жизнь, какое будущее предполагаете для своих детей, люди на 90 % ответят набором банальностей.У них есть навязанные социальные и поведенческие модели, которым они следуют. Но почему-то в большинстве своем чувствуют себя довольно несчастливо. Вот у нас есть передача «Давай поженимся». Я ее придумал и изложил смысл редакторам. Когда редакторы принесли мне свое видение проекта, оказалось, они не поняли, что эта программа к браку не имеет никакого отношения. Это про другое программа. Про то, что люди не знают, кто им нужен в жизни. У них есть модель, что это должна быть длинноногая блондинка с большими молочными железами, хорошо готовящая, детородная и верная. То есть у них в голове есть некая искусственная конструкция. Ведь большинство людей просто пассивно воспринимают чужую волю, чужие представления, мыслят стереотипами. Давайте никого не обманывать, большинство людей вообще никогда не испытывало чувство влюбленности. Так же как не все пишут стихи. То есть в подростковом возрасте пишут многие, еще больше людей влюбляется. Но постепенно оба эти волшебные состояния у многих атрофируются. Виновата, как говорится, суровая правда жизни. Любить-то можно только с открытой варежкой, в которую жизнь обычно посылает свой точный апперкот. И люди закрываются. Поэтому во взрослом возрасте многие уже любить не могут. Из инстинкта самосохранения. Им только кажется, что они кого-то любят: Родину, колбасу, жену, детей, но чувство другое. Это как если у человека черно-белое зрение, но он знает, что правильно, когда цветное. И ему даже кажется, что он различает какие-то цвета, но зрение у него все равно черно-белое. Люди ведь знают, что правильно кого-то любить. Так вот в передаче «Давай поженимся» нет необходимости ни в какой женитьбе. Передача делается не для участников, а для зрителей. Это программа — процесс. Самое интересное – наблюдать, как люди в ходе общения понимают, кто им подходит, а кто нет. И зритель, может быть, не проецирует сразу на себя, но опосредованно включается в этот процесс: а я это зачем делаю? А почему мне нужен этот человек? А я не ошибаюсь? А может, на самом деле мне нужнее кто-то другой? Потому что главное, что я хочу от своего партнера, – это то-то и то-то, и совсем не то, что я думал, или не то, что мне навязали в школе, или не то, что я должен показывать другим, чтобы говорили, какой я крутой. Я уже тысячу раз это повторял, почти как Михалков про свиной хрящик, но это очень точный пример из «Пикника на обочине» Стругацких: «шар осуществляет только истинные желания», а не придуманные. Люди не знают своих подлинных, истинных желаний, в том числе из-за объема обрушившейся на них информации. У них просто нет времени услышать себя. О проекте «Фабрика звезд» «Фабрика» — не только и не столько музыкальный проект, а проект «русской мечты». Это история про то, как дети с музыкальными задатками, которые хотят стать поп-звездами, попав на территорию «Фабрики», реально ими становятся. Это его главное социальное значение. А если говорить о музыке, то нельзя слушать на всех гала-концертах полдюжины одних и тех же артистов, поющих в течение полугода одни и те же песни. Невозможно. Хотя те, кто все эти годы были действительно лучшими, ими и останутся, фабриканты не составят им конкуренции. Телевидение регулярно использует смежные области для создания своего контента и даже внедряется в них, когда там случается застой. Почему мы в свое время сделали «Старые песни о главном»? Не из-за того, что появились ностальгические настроения. Нет. Мы не могли сделать новогоднее шоу, в репертуаре артистов не было достаточного количества хитов для наполнения трехчасовой программы. И тогда мы прильнули к библиотеке века. «Фабрика» — это ответный удар на некоторый застой в шоу-бизнесе. О «Евровидении» Новые правила Евровидения (результаты теперь зависят не только от зрителей, но и от жюри) постепенно убьет этот конкурс. Люди на протяжении последних лет голосовали сами, без жюри, у них было ощущение собственного влияния. Теперь люди понимают, что их голос — это полголоса. Жюри было нужно по определенным соображениям. Западники говорили: вот, за последние годы появилось много стран из бывшего Восточного блока, сейчас они голосуют друг за друга. Хотя страны Северной Европы всегда голосовали именно так. Ни у кого нет сомнения, за кого проголосуют Норвегия, Швеция, Дания… Или что Греция за Кипр, а Кипр — за Грецию, не говоря уже о странах бывшей Югославии. Голосование — вообще самая интересная часть «Евровидения». Но именно потому, что здесь проявляются человеческие отношения. «Любят ли нас в третьем парадном? А эти со второго этажа нас ненавидят? Нет, дали 10 очков, молодцы!» А новые правила оскопили эмоциональную часть. О рейтингах Я люблю получать информацию, анализировать ее и делать выводы. Поэтому в отличие от всех других каналов мы имеем две собственные системы сбора информации, помимо «Гэллапа», которому не доверяем. На мой взгляд, «Гэллап» вреден для телевидения, поскольку методично дезинформирует создателей программ о предпочтениях аудитории. Наша аудитория бесконечно лучше своего портрета, написанного малярами из «Гэллапа». Разница в показателях порой доходит до 20 пунктов доли. Катастрофическая разница. Как между пигмеем и самым высоким человеком в стране. Многие рекламодатели знают, что «Гэллап» — это как минимум некорректно. Тут действует что-то вроде Сухаревской конвенции: все в курсе, что они …., но договорились, что должна быть какая-то единая шкала. Но пройдет совсем немного времени, и на телевизионном факультете МГУ обязательно защитят диссертацию на тему «Исследование разрушительного влияния TNS Гэллап Медиа на развитие российского телевидения с 1997 по 201… год». О гламуре Да его уже нет. Как идеологии успеха — нет. Это были такие болезненные декадентские проявления новых экономических отношений. Олигархи, героини вечеринок, завсегдатаи ночных клубов — это все уже неактуально. Это из ушедшей жизни. Ничто так драматично немодно, как вчерашняя тенденция. Теперь будут новые герои. Чтобы стать ими, одной тусовки будет недостаточно, придется что-то делать и что-то создавать. Но… Не все опять смогут стать героями, потому что кого-то Бог родил активным, а кого-то — ленивым и нелюбопытным. С другой стороны, если бы все были активными, мир бы лопнул. Любимый анекдот Новостной корреспондент умирает от инфаркта, предстает перед чистилищем, и апостол Петр ему говорит: «У нас пересменка сейчас, есть пять минут. Я тебя знаю, ты человек хороший, сходи, посмотри, пойдешь туда, куда захочешь». Он открывает врата рая. Студия новостей. Бегают люди, кричат: «Материал, быстро, 30 секунд, дэдлайн!» Он с ужасом захлопывает дверь: «Да я из-за этого умер, что же в аду?» Открывает врата ада. Студия новостей. Бегают люди. Орут: «30 секунд, дэдлайн, где материал?! Эфир!» Закрывает дверь, подходит к апостолу и спрашивает: «А в чем разница?» «Все очень просто. Вторые не успеют»… О детстве и школе Я жил в Санкт-Петербурге, но родился в Москве, на Соколе. В Петербурге был организован новый научный центр, и мой отец, биолог, переехал туда, чтобы занять пост директора. До этого мы жили в районе Химок, где напротив нашей хрущевки, первого кооперативного дома научных работников, располагался точно такой же, где проживали жители уничтоженной строительством деревни Сумаревка. Для меня это была хорошая школа жизни, потому что сумаревские ходили бить «интеллигентов» и наставили им немало шрамов. Ну а когда интеллигентам надоело терпеть, что их бьют и они сами научились драться, то вместе с сумаревскими стали ходить в другие районы. Когда я уезжал в Питер (это было после седьмого класса), то в своем дворе получил инструкцию: в первый же день вычислить, кто в классе вожак, и сразу же его загасить. Иначе себя не поставишь. В новой школе, которую курировал филфак, я целых пять уроков пытался вычислить, кто в классе лидер. В итоге самый крупный мальчик, стоявший у доски, обратился ко мне: «Ну что, московский?» Я понял, что вожак самоопределился, подошел к нему и двинул в челюсть. Мальчик упал, доска упала на него, а со мной потом никто не разговаривал месяца три. Оказалось, что в школе до этого никто никогда не дрался. Там было много ботанов. ВИДЕО О пиратстве СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
www.spletnik.ru
Мемория. Константин Эрнст, 6 февраля 2016 – аналитический портал ПОЛИТ.РУ
6 февраля 1961 года родился Константин Эрнст, гендиректор Первого канала
Личное дело
Константин Львович Эрнст (55 лет) родился в Москве, в семье известного селекционера, академика ВАСХНИЛ Льва Эрнста. Детство провел в Ленинграде, где окончил школу и поступил на факультет биологии в Ленинградский государственный университет. Получив диплом, остался в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию по биохимии, однако вскоре ушел из науки. Вспоминал: «К 25 годам защитил диссертацию, стал завлабом и знал, что в 35 обязательно буду директором института. В общем, в какой-то момент я понял, что мне с моим будущим все ясно, и эта предсказуемость меня ужаснула. Заставила соскочить с поезда, набравшего такие приличные обороты. Я не хочу знать свою судьбу наперед. Поэтому, когда мне предложили двухлетнюю стажировку в Кембридже, я и от стажировки отказался, и вообще из науки ушел. Просто прикинул и понял, что уже могу не успеть сделать то, о чем с детства мечтал сильнее всего. А мечтал я только о кино».
Однако вместо кино занялся телевидением: в конце 1980-х годов познакомился с руководителем программы «Взгляд» Александром Любимовым. В 1988 году начал работать во «Взгляде».
В 1990 году с подачи Любимова стал делать собственную передачу о культуре «Матадор», которая выходила до 1995 года. Параллельно работал с Владиславом Листьевым в качестве режиссера и продюсера.
В 1995—1997 годах был автором и продюсером трех телевизионных мюзиклов под общим названием «Старые песни о главном». Эти новогодние передачи возродили в стране моду на ретро.В 1995 году стал генеральным продюсером ОРТ. Решение, по его словам, принимал совладелец канала олигарх Борис Березовский: «Березовский ничего не понимал в этом, и когда он спросил: «А кто и чего тут вообще знает?», ему ответили что-то вроде — «Эрнст писал Владу [Листьеву] план изменений канала — значит, он». Хотя, в принципе, я вам говорю: я был в косухе, с длинным хайром. Персонаж, доверять которому канал было… Я бы не доверил точно».
С 1998 года развивал производство телесериалов, первыми из которых стали «Убойная сила», «Зал ожидания», «Остановка по требованию», «Граница. Таежный роман». С того времени бразильские и мексиканские «мыльные оперы» уступили место на экранах российским.
В октябр
polit.ru