Максим Диденко — Чёрный русский
Иммерсивный спектакль
Премьера: 18 сентября 2016 года (Особняк Спиридонова, Москва г.)
«Чёрный русский» приглашает вас пройти ногами и прочувствовать сердцем неоконченное произведение А.С. Пушкина «Дубровский».
«Чёрный русский» приглашает вас в Дом Троекурова, где принято держать язык за зубами, но не принято держать себя в руках.
«Чёрный русский» приглашает вас покинуть зрительские места и подняться на сцену, пройти за кулисы, спуститься в оркестровую яму и стать правой рукой и камнем на шее одного из трех героев: Дубровского, Троекурова или Маши.
«Чёрный русский» приглашает вас на один вечер оставить дома зрительскую отстранённость и надеть маску жертвы, подстрекателя или бессердечного свидетеля.
Возможно, вам понравится.
Продолжительность: 1 час 30 минут
Номинации
Спектакль — лауреат Премии MUF’17 COMMUNITY AWARDS в номинации
Режиссер
Максим Диденко
Постановочная группа
Композитор:
Иван Кушнир
Хореограф:
Евгений Кулагин
Драматург:
Константин Федоров
Художник:
Мария Трегубова
Художник по костюмам:
Евгения Панфилова
Художник по свету:
Игорь Фомин
Видеохудожник:
Олег Михайлов, Илья Старилов
Авторы идеи, креативные продюсеры:
Елена Новикова, Дарья Золотухина
Действующие лица
Маша
Равшана Куркова / Мария Ворожи
Дубровский
Артем Ткаченко / Илья Дель / Владимир Кошевой
Троекуров
Владимир Дель / Андрей Ребенков
Дуня
Надежда Игошина / Анна Небо
Дубровский, кучер
Станислав Румянцев / Махиб Гладстон
Дубровский, медведь
Игорь Шаройко / Руслан Шабиров
Архип
Евгений Плиткин / Марат Домански / Антон Косточкин
Шабашкин
Илья Кипоренко / Стас Рижевич
Спицын
Сергей Азеев / Артем Тульчинский
Верейский
Андрей Ребенков / Марат Домански
Мертвая жена
Юлия Лобода
Медведица, Василиса
Екатерина Дар / Екатерина Ефимова
Лукерия
Мария Селезнева / Анастасия Александрова / Наталья Винокурова
Мертвый отец
Антон Косточкин / Василий Бриченко
Саша
Вано Миронян
Арина
Ирина Брагина / Софья Лебедева
Максим Диденко и черный русский мир
Направо пойдешь, налево пойдешь, прямо пойдешь… – квест, или бродилка Максима Диденко по мотивам пушкинского «Дубровского», поставленная в особняке Спиридоновых, предлагает зрителям выбрать один из трех маршрутов. Для тех, кто получает маску совы, героем становится помещик Троекуров; есть еще олени и лисы – линия Маши и Дубровского. «Иммерсивный спектакль» означает, что каждый зритель будет вовлечен в действие. Впрочем, как и в русской сказке, выбора у зрителей нет. На ту же мысль наводит табличка при входе: «В этом доме сходят с ума», и еловые лапы, которыми выстелен пол у лестницы, и зеркальная крышка гроба, поставленная на попá – так, что каждый входящий, видит свое отражение.
Любитель черной клоунады, актер и перформер, попробовавший себя в режиссуре в театре АХЕ и сплавляющий визуальный театр с пластическим, Максим Диденко от спектакля к спектаклю все точнее нащупывает свой язык. Кровавая бабелевская «Конармия», в которой тектонический сдвиг времени передан не словами, а рваной, вздыбленной пластикой актеров студии Дмитрия Брусникина; «Идиот», поставленный в Театре наций в жанре черной клоунады – так, что Мышкиным вполне естественно оказывается легкая и бесстрашная Ингеборга Дапкунайте. Сегодня Максим Диденко – один из самых ярких режиссеров нового поколения, скрещивающий драму с невербальным театром. В конце прошлого сезона в «Гоголь-центре» вышел визуально и музыкально изысканный, очень горький спектакль «Пастернак. Сестра моя – жизнь». В нем Диденко взглянул на судьбу Бориса Пастернака сквозь «Зеркало» Тарковского и «Цвет граната» Параджанова, добавив к ним хорошую дозу сарказма. Спектакль о судьбе конкретной личности стал размышлением о судьбе Поэта, живущего во времена тирана.
В сентябре в Воронеже в рамках «АРТ-ЛАБОРАТОРИИ» – совместного проекта фестиваля TERRITORIЯ и компании СИБУР – показали пластический перформанс «Широка страна моя родная», сделанный Диденко по тексту Дмитрия Пригова со студентами Воронежского института искусств. 45-минутный спектакль – сплав народных распевов и мейерхольдовской биомеханики, с помощью которой режиссер осмысляет и концептуальный текст Пригова, и историю нашей страны.
А всего пару дней спустя в красивом московском особняке, когда-то построенном чиновником Спиридоновым специально для приемов, Диденко предлагает зрителю не столько путешествие по страницам повести Пушкина, сколько погружение в омут под названием «русский мир». Этакую квинтэссенцию русской жизни, в которой мотивов Достоевского и Сорокина, пожалуй, даже больше, чем Пушкина.
Вот помещик-самодур Кирилла Петрович Троекуров (Владимир Дель) в золоченой рубашке – новый (или старый?) русский бес, явный привет Федору Палычу Карамазову из нашумевших мхатовских «Карамазовых» Константина Богомолова. Вот спальня для барских утех с огромной мятой кроватью и зеркалом над ней. Вспоминается фрагмент «Теллурии» – тот, где горничная обожала подглядывать за предающимися греху постояльцами. Кроме спальни есть у Кириллы Петровича и свой крепостной гарем – в небольшой комнате по деревянным нарам рассажены огромные, срамного вида, куклы, которых слуги кладут в призывных позах на стол или швыряют в объятия зрителям. Троекуров, плотоядно поглядывая, все кричит что-то о душе. «Черт», «жена», «дух» – написано в углу комнаты, где кто-нибудь из челяди норовит затянуть в пляс зазевавшуюся зрительницу, а крепостная девка ищет спасения в объятиях зрителей-мужчин, выбирая, кто покрепче да помужественней.
Все здесь замешано на веселом, задорном насилии, от которого не уберечься и которое хореографу Евгению Кулагину и прекрасной команде артистов удается облечь в форму танца. После гарема, охоты и схватки с «настоящим» мишкой (его, под улюлюканье публики, застрелят в упор), щедрый Троекуров приглашает закусить – на черную кухню, где стараниями художницы спектакля Марии Трегубовой даже пельмени черного цвета. Развлечение для зрителей: наперегонки набивать пельменями рот троекуровским слугам, да запивать их водкой, дух которой конденсируется на тесной кухне так, что голова идет кругом.
В зале для танцев стоит огромный стол, по которому расхаживает ставшая при жизни тенью Маша (Равшана Куркова). На этом же столе в финале застрелят Дубровского (Владимир Кошевой), а потом случайно перестреляют друг друга – да так, что пятна крови проступят на стенах, потолках, даже на зеркале в спальне.
Из беседы с Максимом Диденко
«Черный русский» – это Пушкин?
В сегодняшнем мире русский, если смотреть глазами европейца: дикий, неотесанный, агрессивный. Мы сейчас такие «негры мира». Вот я и хочу исследовать, что нас заставляет такими быть. Так что «черный русский» – это не только Пушкин, это некое явление.
Вы готовы уехать и работать в Европе?
Я иногда работаю за границей, начинаю говорить по-английски, и понимаю, что у меня сразу меняется механизм мышления. В этом смысле я, хоть и занимаюсь невербальным театром, все-таки привязан к языковой среде. При этом я ощущаю себя космополитом, я не готов отгораживаться от всего мира.
Вы начинали в театре «DEREVO» у Антона Адасинского, но не слишком похожи на режиссера-деспота. Как появляются ваши спектакли: вы сочиняете их вместе с артистами, или все готово заранее, а исполнители копируют предложенный вами рисунок?
Я действительно прошел путь от тоталитарной режиссуры к более демократичной. В «DEREVO» я пришел как артист – потому что в СПГАТИ нас учили только драматическому театру, а я занимался разными видами танца. У Антона Адасинского было несколько совместных проектов с АХЕ, театром более демократичным, там и началась моя режиссерская жизнь. Не думаю, что я деспот: на первом этапе репетиций я всегда максимально демократичен с артистами – мне важно, чтобы они были авторами своих партитур и своих персонажей. Стараюсь меньше говорить – дать людям возможность самим встретиться с материалом. Но уже потом, когда собираю спектакль, делаю это достаточно жестко, хотя стараюсь обходиться без насилия. Мне вообще кажется, что во время работы все должны быть счастливы.
В вашем спектакле «Пастернак. Сестра моя – жизнь» есть Сталин, вернее, молодой Коба – будущий вождь народов подбрасывает земной шар как мячик…
Кирилл Серебренников репетировал параллельно с нами свой спектакль – и поэтому с самого начала сказал, что ему нужно точное распределение ролей. И я сразу подумал, что среди персонажей должен быть Сталин. Роль получили два молодых артиста, Риналь Мухаметов и Никита Кукушкин – мне показалось, что Сталин должен быть пластичным и обаятельным. Сейчас часто пытаются переосмыслить историю, ставят ему памятники, всячески высветляют его образ – я подумал, что надо бы довести это до предела: превратить Сталина в такого солнечного клоуна. Поделился с кем-то идеей, а мне ответили: «А, так ты взял это у Чаплина – он так делал Гитлера в «Великом диктаторе». Тогда я решил идти до конца – и придумал этот номер с шаром.
Вы занимаетесь невербальным театром, но пока ставите только классику – ведь даже «Широка страна моя родная» Дмитрия Пригова – концептуальный текст, написанный еще в 1974-м. Современные тексты вас не привлекают?
В текстах, о которых вы говорите, я ощущаю некую плотность – понимаю, что с ними делать. А с современными произведениями пока не получается. Мне вообще, если честно, сложно подсоединиться к сегодняшней реальности. Я не очень понимаю, как делать то, что называется «актуальность и злободневность».
Иммерсивный спектакль-триллер Чёрный русский / Союз
Впервые в России: иммерсивный спектакль-триллер
Чёрный русский | Black Russian – Трейлер спектакля from Black Russian on Vimeo.
В сентябре прошлого года один из главных театральных ньюсмейкеров последнего времени, номинант «Золотой Маски»
В «Черном русском» нет привычного разделения на сцену и зал, как нет и дистанции между актером и зрителем. Все они оказываются в старинном особняке, расположенном в самом центре Москвы. Комнаты, залы, переходы, коридоры и лестницы — все это есть пространство дома Троекурова, в котором развивается сюжет спектакля-триллера, поставленного по мотивам неоконченного романа А.С.Пушкина «Дубровский». Зрители перемещаются по особняку XIX века, и каждый видит свой собственный спектакль, смонтированный из различных эпизодов и впечатлений — от музыки, хореографии, видеоарта и, конечно, самой истории. «Черный русский» приглашает оставить дома зрительскую отстраненность, надеть маску и позволить себе раскованность ума и сердца, примерить роль жертвы, подстрекателя или бессердечного свидетеля.
Формат иммерсивного спектакля, когда зритель становится непосредственным участником действия, пока мало испробован в России, но мировые аналоги хорошо известны: Sleep No More (Нью-Йорк), Drowned Man (Лондон), Then She Fell (Нью-Йорк). Площадкой для «Черного русского» Диденко стал столичный особняк Дом Спиридонова в Малом Гнездниковском переулке, который на несколько месяцев трансформировался в Дом Троекурова. Первый этаж отведён под «земной», тёмный мир. Второй этаж – поместье Троекурова, «господская» зона. Гости каждого спектакля – всего 80 зрителей, которых делят на три разные группы, надевая маски сов, лис и оленей, они следуют тремя разными маршрутами, становясь участниками и свидетелями трех сюжетных линий. Для кого-то главным героем станет Троекуров, кто-то увидит историю глазами Дубровского, а кто-то – Маши Троекуровой.
«Черный русский» – это спектакль ощущений, воздействующий на зрителя на уровне всех органов чувств. Необычная музыка, громкие и неожиданные пиротехнические трюки, запахи. В хлеву пахнет свежескошенным сеном, на кухне – блинами и мясом, в спальне Маши Троекуровой – цветами. Гастрономическое действо на кухне Дома Троекурова, в который на несколько месяцев трансформировался особняк Спиридонова, исполнено в духе спектакля: повараготовят исключительно черную еду, угощая зрителей черными пельменями, травяными настойками и прочими яствами.
Еще одна особенность «Черного русского» – актерский состав. В рамках одного проекта Диденко собрал больше двадцати актеров из разных театров, чьи работы на сцене за последнее время вызвали наибольший интерес зрителей. Равшана Куркова (театр «Практика») и Марина Ворожищева («Театр Наций», «Практика»), Мария Селезнева («Гоголь-центр»), и Елена Николаева («Театр Наций»), в роли Маши, Юлия Лобода («Гоголь-Центр») в роли мертвой жены, Артем Ткаченко, Владимир Кошевой («БДТ»), Илья Дель, Гладстон Махиб (Мастерская Брусникина) в роли Дубровского, Евгений Плиткин (Театр им. Пушкина) в роли Архипа, Василий Бриченко («Гоголь-Центр») в роли мертвого отца и многие другие. «Мне интересна и необычная форма спектакля, и возможность поработать с разными артистами, не ограничиваясь труппой или репертуаром какого-то конкретного театра», – поясняет Диденко. Показы «Черного русского» будут проходить несколько дней в неделю по две-три сессии в день до середины ноября, поэтому режиссер репетировал спектакль сразу с двумя актерскими составами.
«Работа в театре – это сокращение дистанции между актерами и зрителями до минимума. А «Черный русский» – это полное отсутствие дистанции как таковой. И для режиссера, и для актеров, и для зрителей постановка станет экспериментом, который, вполне вероятно, заставит нас всех на время покинуть зону собственного комфорта», – делится исполнительница роли Маши Равшана Куркова.
Авторами идеи и продюсерами «Чёрного русского» выступила молодая театральная компания Ecstátic в лице Дарьи Золотухиной и Елены Новиковой. «Мы загорелись идеей создать такой проект, в котором зритель может погрузиться в другую реальность, где театр начинается с покупки билета, где нет стандартных правил, четвертой стены – границы между актером и зрителем, – а есть предельно драматичная коммуникация с артистами, возможно даже стресс, при этом эмоциональное и яркое эстетическое переживание, – комментируют продюсеры. – Эта история работает не за счёт текста, а за счёт ощущений. Именно поэтому мы обратились к физическому театру как к основе действа и предложили проект Максиму Диденко, ведь все его спектакли – это территория мощного эмоционально и энергетического воздействия».
Композитором «Черного русского» выступил Иван Кушнир, с которым Диденко уже работал над спектаклями «Пастернак. Сестра моя — жизнь» (Гоголь-Центр), «Хармс. Мыр» (Гоголь-Центр), «Конармия» (Центр имени вс. Мейерхольда), «Флейта-Позвоночник» (Санкт-Петербургский государственный академический театр им. Ленсовета). За хореографию в постановке отвечает Евгений Кулагин, предыдущая работа которого – «Машина Мюллер» в Гоголь-Центре (реж. Кирилл Серебренников) – стала одним из самых обсуждаемых событий в театральной жизни Москвы.
Художник-постановщик Мария Трегубова, обладатель премии «Золотая маска» («Алиса», БДТ), также работала над спектаклями «Манон Леско» (Большой театр), «Процесс» и «Пьяные» (Дюссельдорфский драматический театр, Германия), «Фантазии Фарятьева» («Мастерская П. Фоменко»), «Цветы для Элджернона» (РАМТ). Художник по костюмам Евгения Панфилова, обладатель премии «Золотая маска» («Золушка», Практика), сотрудничала с такими режиссерами, как Константин Райкин, Кирилл Серебренников, Роман Виктюк и др. Видеохудожники спектакля «Черный русский» – Илья Старилов и Олег Михайлов.
Саундтрек «Черного русского» доступен в iTunes/App Music по ссылке: https://itunes.apple.com/ru/album/cernyj-russkij-ep/id1181484895.
За первые четыре месяца в особняке Спиридонова иммерсивный спектакль «Черный русский» был сыгран 175 раз. Постановку посмотрели 14000 зрителей. В нескольких составах «Черного русского» задействовано 49 артистов, которые провели 792 часа в особняке за время репетиций и спектаклей.
«Черный русский»
Режиссёр: Максим Диденко
Авторы идеи и продюсеры: Елена Новикова и Дарья Золотухина
В ролях: Равшана Куркова, Мари Ворожи, Владимир Кошевой, Илья Дель, Артем Ткаченко, Владимир Дель, Вано Миранян, Артем Тульчинский, Сергей Азеев, Илья Кипоренко, Стас Рижевич, Юлия Лобода, Василий Бриченко, Кирилл Комаров, Марат Домански, Евгений Плиткин, Ирина Брагина, Софья Лебедева, Екатерина Ефимова, Екатерина Дар, Игорь Шаройко, Руслан Сабиров, Андрей Ребенков, Гладстон Махиб, Станислав Румянцев, Наталья Винокурова, Анастасия Александрова, Мария Селезнёва, Анна Небо, Надежда Игошина, Илона Гайшун, Анна Даукаева, Антон Косточкин.
Композитор: Иван Кушнир
Хореограф: Евгений Кулагин
Художники по костюмам: Евгения Панфилова
Сценограф: Мария Трегубова
Видеохудожники: Илья Старилов и Олег Михайлов
Драматург: Константин Фёдоров
Компания Ecstátic основана новой творческой командой – креативными продюсерами Дарьей Золотухиной и Еленой Новиковой. В дальнейших планах «Ecstátic» – расширение зрительского опыта «Чёрного русского» c помощью AR-технологий, гастроли проекта, арт-лаборатория с творческой командой спектакля и режиссерами иммерсивных шоу из Лондона и Нью-Йорка.
иммерсивный спектакль. Полное погружение в театральное действие — Мужской журнал
«Чёрный русский» – один из первых в России иммерсивных спектаклей. Трудно сказать определённо, спектакль это, шоу, мюзикл или квест? Тут нет сцены, дистанции между актёрами и зрителями. Это вы, а не исполнители ролей, наденете маски и станете на время как будто кем-то иным. Зрители не просто участвуют в действе, они оказываются среди персонажей, полностью погружаются в жизнь героев. На время можно даже забыть о том, что вы живёте в Москве XXI века. В хлеву, где ходят настоящие гуси, пахнет свежескошенным сеном, на кухне можно выпить стопку водки, а в лесу нужно постараться не потеряться.
Спектакль
Спектакль проходит в доме Спиридонова в Малом Гнездниковском переулке. Ради этого представления особняк на время превращается в дом Троекурова, известного всем по повести Пушкина «Дубровский». Комнаты, переходы, лестницы, коридоры – всё пространство участвует в триллере, создаёт неповторимую атмосферу. На каждый спектакль приглашают не больше 80 зрителей. Гостям раздают маски – совы, оленя или лисы. То есть, стороннего свидетеля, безмолвной жертвы или хитрого подстрекателя. От того, какая маска досталась вам, зависит маршрут, по которому вы будете бродить по дому, какой из трёх вариантов спектакля увидите. Для одних гостей главным героем окажется Дубровский, для других – Троекуров, для третьих – Маша. Но во время спектакля все три группы гостей встретятся на балу в большом зале.
«Чёрный русский» – спектакль, созданный по мотивам «Дубровского». Значит, от него не нужно ждать точного следования букве повести, готовьтесь к неожиданностям! Например, тут целых три Дубровских (на каждую группу зрителей по своему). На кухне вам предложат стопку водки и продукты чёрного цвета: изюм, баклажаны, кровяная колбаса, бородинский хлеб. Знаменитая сцена с медведем будет, но сначала француз Дефорж (он же Владимир Дубровский) станцует с медведем. Вообще, поют и танцуют в спектакле все актёры.
Пожалуй, стоит предупредить, что особо впечатлительным людям необходимо оценить свои силы и решить, идти ли им на «Чёрного русского». Некоторые зрители оставляют отзывы о том, что на них произвели тяжелое впечатление громкие выстрелы, музыка, гробы, которые присутствуют в спектакле. Но есть и диаметрально противоположные впечатления – кому-то вся эта «черная атрибутика» щекотала нервы и пришлась по вкусу.
Команда «Чёрного русского»
Максим Диденко известен театралам как хореограф, танцор, педагог, режиссёр, актёр. В последнее время он считается одним из главных театральных ньюсмейкеров. Номинант самого авторитетного российского фестиваля и премии «Золотая маска» за постановку спектакля «Пастернак. Сестра моя – жизнь» в «Гоголь-центре». Представление «Чёрный русский» стало одним из самых громких премьер нынешнего театрального сезона.
Драматургом, который адаптировал «Дубровского» для постановки в доме Троекурова, стал Константин Фёдоров. С Максимом Диденко он уже работал над мюзиклом «Лёнька Пантелеев» (тюз им. А. А. Брянцева), спектаклем «Хармс. Мыр». Одна из его работ – нашумевший поп-арт-мюзикл «Зомби-зомби-зомби».
Максим Диденко (справа) и зритель его спектакля Максим Виторган (слева)
Для постановки Максим Диденко собрал больше 20 актёров из разных столичных театров. Равшана Куркова («Практика», Марина Ворожищева (Театр наций, «Практика»), Илья Дель, Гладстон Нахиб (прославленная мастерская Брусникина), Василий Бриченко («Гоголь–центр»)… Теперь все они играют в одном спектакле.
Композитором «Чёрного русского» стал Иван Кушнир. Он уже работал с Максимом Диденко над спектаклями «Пастернак. Сестра моя – жизнь», «Хармс. Мыр» в «Гоголь-центре», «Конармия» в Центре имени Мейерхольда, «Флейта-позвоночник» в Санкт-Петербургском государственном академическом театре им. Ленсовета. Иван – один из ведущих композиторов нового русского театра, которому, кажется, интересно всё: хип-хоп, классическая музыка, хард-кор. В постановке Максима Диденко он соединяет древнерусские обрядовые песнопения, техно, трип-хоп, русскую хоровую музыку.
Хореограф спектакля – Евгений Кулагин. Те, кто побывал на «Машине Мюллер» в «Гоголь-центре», конечно, не могли не запомнить его работу. Под его руководством актёры в «Чёрном русском» кувыркаются на крутящемся столе, замирают в невообразимых позах. Евгений отмечает, что хореографию он разрабатывал совместно с актёрами: фантазировали, делали этюды, разучивали танцы.
Мария Трегубова, художник-постановщик ещё студенткой стала одним из самых востребованных сценографов Москвы. Главный художник лаборатории Дмитрия Крымова. Она – обладатель «Золотой маски» за спектакль «Алиса» (БДТ). Работала над спектаклями в ведущих российских театрах, на её счету участие в постановках Дюссельдорфского драматического театра.
За костюмы героев «Чёрного русского» отвечает Евгения Панфилова («Золотая маска» за работу в «Золушке», театр «Практика»). Она сотрудничала с Константином Райкиным, Романом Виктюком, Кириллом Серебренниковым. Видеохудожники: Илья Старилов и Олег Михайлов.
Мировая тенденция
Иммерсивный театр, он же театр–променад или театр–бродилка набирает популярность по всему миру. В мировой индустрии развлечений представления, создающие эффект полного погружения в сюжет и атмосферу спектакля – один из основных трендов. Зритель тут – полноправный участник действия. Актёры в любой момент могут завязать вам глаза, отвести в другую комнату, застыть перед вами и долго смотреть в глаза.
Лондонская группа PunchDrunk считается законодателем жанра. Их спектакли известны тем, что зрители оказываются в пространстве, которое по атмосфере напоминает фильмы Дэвида Линча, Стенли Кубрика и Альфреда Хичкока.
«Sleep No More», спектакль, который можно назвать визитной карточкой иммерсивного театра, создан в Нью-Йорке. Он идёт в заброшенном пятиэтажном отеле. Зрители бродят в обстановке психиатрического отделения, по кладбищу и отелю 30–х годов прошлого века.
Сейчас спектакли–променады появились и в России. Вы можете стать одними из первых зрителей, купив билет на сайте parter.ru.
Материал размещен на правах рекламы
Источник
Чёрный русский — спектакль в Москве, афиша и билеты
Интерактивный спектакль-триллер – станьте участником действа!
«Чёрный русский» приглашает оставить дома зрительскую отстранённость и надеть маску жертвы, подстрекателя или бессердечного свидетеля.
В «Чёрном Русском» нет привычного разделения на сцену и зал, как и нет дистанции между актером и зрителем. Все они оказываются в старинном особняке, расположенном в самом центре Москвы, каждый зритель становится участником действа. Комнаты, залы, переходы, коридоры и лестницы – все это есть пространство Дома Троекурова, в котором развивается сюжет интерактивного спектакля-триллера по мотивам романа А.С.Пушкина «Дубровский». Зрители перемещаются, и каждый видит свой собственный спектакль, «смонтированный» из различных эпизодов и впечатлений – от музыки, хореографии, видеоарта и, конечно, самой истории.
Режиссёр спектакля – один из самых востребованных представителей авангардного театра, театральный сверхчеловек Максим Диденко. Среди последних работа режиссера: «Пастернак. Сестра – моя жизнь» в Гоголь-центре, «Идиот» с Ингеборгой Дапкунайте в Театре Наций, «Конармия» с Мастерской Брусникина и др.
Актеры: Равшана Куркова, Артем Ткаченко, Мари Ворожи, Вано Миранян, Тульчинский Артём, Азеев Сергей, Кипоренко Илья, Рижевич Стас, Лобода Юля, Саша Ревенко, Бриченко Василий, Комаров Кирилл, Марат Домански, Плиткин Евгений, Брагина Ира, Лебедева Соня, Катя Ефимова, Катя Дар, Владимир Кошевой, Шаройко Игорь, Сабиров Руслан, Ребенков Андрей, Гладстон Махиб, Румянцев Стас, Винокурова Наталья, Александрова Анастасия, Маша Селезнёва, Анна Небо, Надежда Игошина
Режиссёр: Максим Диденко
Продолжительность: 1 час 20 минутФото и видео
Что такое «иммерсивный театр» — Афиша Daily
В особняке Спиридонова идет спектакль «Черный русский» — мистическая бродилка с хорами, погонями, стрельбой и живыми гусями по роману Пушкина «Дубровский». Алексей Киселев поговорил с режиссером Максимом Диденко, который раньше голым катался в битом стекле и танцевал с мертвыми свиньями.
Сегодня разухабистые шоу Максима Диденко идут в «Гоголь-центре», Театре наций и Александринском театре в Петербурге. А сравнительно недавно нынешний режиссер-хореограф погружался в опыты авангардного театра Derevo (легендарная труппа танцовщиков Антона Адасинского, где все с обритыми головами и загадочные), учился на актера в СПбГАТИ на курсе Григория Козлова, творил бесчинства в арт-коммуне на Васильевском острове в составе группы The Drystone и участвовал в перформансах инженерного театра «АХЕ». В петербургском андеграунде Диденко в 2012 году приметил режиссер Николай Дрейден, вместе они поставили отменный арт-рок мюзикл «Ленька Пантелеев» в ТЮЗе им. Брянцева. Спектакль принес номинацию на «Золотую маску» и очередь из приглашений на постановку.
«Черный русский» — коммерческий театральный проект на территории частного владения; такого не было в Москве примерно никогда. Сценограф Мария Трегубова оформила все залы на двух этажах дома Спиридонова в соответствии с местами действия неоконченного романа Пушкина: здесь кухня дома Троекурова с настоящей едой черного цвета, сарай с сеном и гусями, темный лес, в котором немудрено заблудиться, и так далее. Зрители в масках зверей бродят по зданию за персонажами, которые в свою очередь бродят друг за другом, поют, дерутся и мистически пляшут. Вот что такое «иммерсивный театр» — зрители становятся соучастниками спектакля. Дубровских при этом три (главного из них фантастически играет Илья Дель), а Маша — Равшана Куркова, у карлика в руках оказывается обрез, у вас в кармане — записка. Не пытайтесь понять.
Режиссер «Черного русского» Максим Диденко
«Я голый катался в битом стекле»
© Тимофей Колесников
— Как правильно Диденко или Дидэнко?
— Не знаю. Бабушка Диденко называла.
— Все чаще вас называют одним из самых востребованных режиссеров. Сколько у вас сейчас проектов?
— Прямо сейчас я делаю «Черного русского» в Малом Гнездниковском. И в октябре начну репетировать спектакль «Чапаев и Пустота» в «Практике» с брусникинцами. Еще — спектакль в Новосибирске по текстам Льва Рубинштейна, в театре «Старый дом».
— А есть проекты, от которых вы отказываетесь?
— Да, много. В основном это предложения срежиссировать церемонию какой-нибудь премии, концерт, вечеринку. Такие заказы обычно внезапны типа: «Давай ты через неделю сделаешь такую штуку». А у меня на год вперед уже все расписано. Ну и, если честно, мне такими вещами не очень интересно заниматься.
— Как вы оказались в «Черном русском»?
— Есть такие женщины: Даша Золотухина и Елена Новикова. Молодые продюсеры. Они сейчас занимаются «Мастерской Брусникина». Как-то они мне позвонили и говорят: «Слушай, тут такое дело, не посоветуешь ли ты нам режиссера?» И я отвечаю: «О! Этот режиссер — это я». Мне стало интересно — как режиссер я ни разу не делал иммерсивный театр.
— «Дубровский» Пушкина — это вам предложили или вы предложили?
— Это моя идея. Они предлагали какие-то американские тексты. А я сказал, что у меня на территории России с нерусскими текстами не складываются отношения. Уже было десять случаев, когда я предлагал театру какое-нибудь нерусское название, и потом просто ничего не происходило. По разным причинам не складывалось. Сначала я думал про Лермонтова, потом наткнулся на «Дубровского». Там столько всего крутого! Убийства, переодевания, медведь. Целая катавасия. Куча всякого экшена. Разбойники, стрельба, грабежи. Любовь. Пушкин. Черный русский.
— А кастинг ваш? Или команду собрали продюсеры?
— Мы с хореографом Женей Кулагиным, композитором Иваном Кушниром и с добрыми женщинами сели и вот набрали по разным театрам. Мы просмотрели человек сто.
— Какими качествами должен обладать артист, чтобы попасть в ваш проект?
— Он должен уметь все.
— То есть не как у Яна Фабра? Пухлого сумасшедшего человека, который готов на все, например, вам мало?
— Пухлый сумасшедший человек, который готов на все, — это очень много. У меня просто люди должны петь уметь более или менее. И двигаться.
— То есть артисты мюзикла.
— Понимаешь, артист мюзикла не всегда обладает широтой сознания и внутренней глубиной. Он как-то на интертейнмент заточен. Хочется, чтобы человек все-таки был мыслящий.
— Как вы на кастинге проверяете широту сознания?
— Чем занимаешься? Прочитай стихотворение. И разное люди отвечают, когда спрашиваешь такие простые вещи. Я после «Пастернака» (спектакль «Пастернак. Сестра моя жизнь» Максима Диденко в «Гоголь-центре». — Прим. ред.) стал всех просить прочитать стихотворение. У меня снова сложились взаимоотношения с поэзией. И мне стало интересно — читают люди стихи или нет, помнят что-нибудь наизусть или нет. Вскрываются пласты. Например, некоторые читают «В лесу родилась елочка», потому что больше не помнят ничего. Ну и что-то, что сохранилось от детского сада, со школы, института. Женщины многие с ходу читают Ахматову, Цветаеву. За счет этого вопроса как-то проникаешь во внутренний мир человека, мне кажется. Многие артисты что-то выучивали к поступлению десять лет назад, ну попросили их шляпу какую-то сделать, они зазубрили, и вот с той поры так все и осталось. А дальше никакого интереса нет.
— Материалы, с которыми вы работаете — Хармс, Бабель, Довженко, Достоевский, Пастернак, — все из прошлого. Были попытки взаимодействия с современной драматургией, прозой, поэзией? Или мысли такие посещали?
— Посещали. Почитываю. Пока сложно. Мне кажется, если с современными текстами взаимодействовать, нужно выходить на контакт с автором. Если человек жив, то надо с ним тусоваться.
— А объясняется как-нибудь такой пристальный интерес к советскому искусству 1920-х и 1930-х?
— Я вдруг понял, что с этим пластом культуры почти не знаком. Он был выжжен сталинскими репрессиями, войной и соцреализмом. На этой впоследствии выжженной земле происходило невероятно мощное художественное движение. И мне показалось важным во всем этом покопаться, протянуть связь в наше время.
— Попытка восстановить связь времен некоторое время назад выражалась в том, чем занимался Леонид Федоров, записывающий альбомы по Хлебникову и Введенскому, или те же «АХЕ», осознающие себя преемниками русского футуризма. Сегодня обращение к авангарду — это часть массовой культуры. Официальная форма олимпийской сборной, например, — собрание элементарных знаков советского авангарда.
— Это ведь хорошо, это все страшно интересно.
—Притом, почти всегда все самое интересное в этом направлении происходит испокон веков в Петербурге. Не ощущаете ли вы себя петербуржцем в Москве?
— Ощущаю, конечно. Больше времени провожу в Москве сейчас, но все равно ощущаю, что корнями я петербуржец. Хотя там я уже и не востребован, в общем-то.
— Следующая ваша премьера — «Чапаев и Пустота» в камерной «Практике». Как планируется уместить постмодернистскую эпопею на десяти квадратных метрах?
— Это будет спектакль в трех частях, который можно будет показывать в один вечер, а можно будет в три вечера смотреть. Зависит от того, насколько большие получатся части. Одна часть будет скорее балет, другая — скорее концерт. А третья часть будет целиком драматическая.
— Еще лет семь назад представить себе хореографа, полностью берущего на себя ответственность за постановку популярного спектакля, было практически невозможно. Тем более что набирал обороты документальный театр и театр художника; современная хореография казалась уделом кабинетных экспериментаторов. А сегодня на больших сценах Москвы спектакли Олега Глушкова, Сергея Землянского, Анжелики Холиной и вот Максима Диденко. В чем, по-вашему, причина такого внезапного спроса драматических сцен на современный танец?
— Театр танца как движение существует уже довольно давно. Просто так произошло в России почему-то, что оно не было своевременно поддержано ни государством, ни обществом, ни критикой. Если за границей эта ветка театральной жизни подпитывается разнообразными фондами, грантами, фестивалями и так далее, есть какой-то институт современного танца, то в России его нет. Но так как все равно танцевальная жизнь, потенция имеется, она прорастает там, где для этого есть благодатная почва. Так удивительно получилось, что благодатная почва оказалась на территории государственных репертуарных драматических театров.
— Сложно ставить танцевальные спектакли с артистами драмы?
— Уровень, на котором зачастую танец преподается в театральных институтах, прямо скажем, невысокий. Тебя учат народному танцу, станку, это абсолютно неприменимо в задачах, которые стоят сегодня перед артистом в театре. И вообще театральное образование слишком дискретное, оно разделено на дисциплины, которые в голове артиста никак не соединяются: акробатика, пение, танец, сцендвижение, фехтование. А в дипломном спектакле по пьесе Островского артист потом выходит и сидит на стуле.
— На сайтах театров и фестивалей ваша биография везде начинается словами «режиссер, хореограф, педагог».
— Педагог, да. Я преподавал брусникинцем, преподавал студентам Бутусова в ЛГИТМиКе, студентам Марата Гацалова, иногда независимо — в каких-то школах даю мастер-классы.
—Как позиционируются такие мастер-классы. Современная хореография? Актерское мастерство?
— Максим Диденко.
— Ваш авторский стиль?
— Ну. Уникальный.
— В Петербурге слагают легенды про ваши выходки в заброшенной башне на Васильевском острове. Что это такое было? Как это выглядело?
— По-разному. Зачастую довольно мрачно. Я голый катался в битом стекле. Танцевал со свиной головой, заваленный ста килограммами слоновьева навоза. Это были художественные акции. Полтора года назад я делал акцию в бывшем костеле, который при этом еще и бывший кинотеатр, который сгорел. Снаружи это отреставрированное здание в центре Петербурга, а внутри это выглядит как будто там взорвалась бомба. Все черное, на полу песок, круто выглядит. И там я делал по пьесе «Семь еврейских детей» акцию, в результате которой закапывал человека целиком. Килограмм двести почвы, наверное, ушло.
— Если вам завтра предложат возглавить государственный театр за пределами Москвы и Петербурга, согласитесь? Скажем, в родном Омске?
— В Омске, кстати, мне уже предложили возглавить один театр, и я отказался. Мне нравится независимое существование. Я езжу на постановки, мне нравится путешествовать. А заниматься хозяйством — это же совершенно другой расклад. К тому же у меня семья в Петербурге; жена не согласится.
Отрезаем лишнее, оставляя суть: в этом сообщении меньше 280 символов — так же, как и в нашем твиттереКсения Собчак, Светлана Бондарчук, Максим Виторган и другие на премьере спектакля «Черный русский»
Ксения Собчак и Светлана Бондарчук
Вчера вечером, 15 сентября, в московском особняке Дом Спиридонова прошел иммерсивный спектакль «Черный русский» режиссера Максима Диденко.
На премьеру необычной постановки приехали завсегдатаи светской хроники и поклонники театра: Ксения Собчак и Максим Виторган, Светлана Бондарчук, Надежда Оболенцева, Софико Шеварнадзе, Надежда, Анна и Александра Михалковы, Алиса Хазанова, Анжелика Тиманина, Полина Киценко, Тата Мамиашвили-Бондарчук и многие другие.
Постановка Максима Диденко и театральной компания Ecstàtic основана на неоконченном романе А.С. Пушкина «Дубровский». Спектакль обеспечивает публике полный эффект присутствия и погружает в среду, а актеры и зрителя могут взаимодействовать между собой: действие постановки разворачивается на двух этажах здания, по которым зрители, надев специальные маски, могут специально перемещаться, наблюдая за артистами и становясь участниками разных сцен.
Главные роли в постановке исполнили Равшана Куркова и актеры Мастерской Брусникина, театра «Практика» и «Гоголь-центра».
Ксения Собчак и Светлана Бондарчук
Ксения Собчак
Равшана Куркова
Полина Киценко
Надежда Оболенцева
Константин и Алина Крюковы
Надежда Михалкова
Маргарита Лиева
Катерина Комолова и Тата Бондарчук
Лаура Джугелия и Юлия Калманович
Анна Михалкова
Дарья Субботина
Полина Сохранова
Максим Виторган и режиссер Максим Диденко
Анжелика Тиманина
Надежда Оболенцева, Ксения Собчак и Светлана Бондарчук
Ксения Собчак и Надежда Оболенцева
Ксения Собчак и Максим Виторган
Мария и Вероника Федоровы
Спектакль «Черный русский»