Илья Азар — Авторы: Lenta.ru
105 материалов
- Все материалы
- Статьи
- Новости
Ну, такое
Киевские гастроли Михаила Ходорковского: репортаж «Ленты.ру»«Мы — не вооруженные силы»
Интервью с одним из лидеров украинского «Правого сектора»После авантюры
Как донецкие власти предлагают выйти из кризиса«Если ты не стреляешь первым, то защищаешься»
Лидер «Океана Ельзи» Святослав Вакарчук о Майдане и единстве УкраиныРусский и бессмысленный
Последний день «народного губернатора» Донецкой области: репортаж «Ленты.ру»«Моя популярность — это их глупость»
Интервью с «народным губернатором» Донецкой области Павлом Губаревым«Удивляюсь стальным нервам Путина»
Жители Симферополя — о возможной военной операции в Крыму«Крым почему-то стал русской землей»
«Лента.
ру» поговорила с жителями Симферополя, ждущими российских войск«Это не бунт, это война»
Интервью с укрывающимся в Севастополе депутатом от Партии регионов Вадимом КолесниченкоПолураспад полуострова
Как Крым сопротивляется украинской революции: репортаж «Ленты.ру»«Мы — народ, извините»
Интервью с Лесей Оробец, которую называют «восходящей звездой украинской политики»«Я не называю Януковича предателем»
Интервью с бывшим спикером Верховной Рады Владимиром РыбакомДень перемоги
Как Киев встретил Юлию Тимошенко: репортаж «Ленты.ру»Праздник общей стрельбы
Как прошел самый кровавый день в истории Майдана: репортаж «Ленты. ру»«Нельзя стрелять в свой народ»
Интервью с перешедшим на сторону протестующих офицером Внутренних войск Украины«У них пострадавших ― единицы, у нас ― сотни»
Главный координатор медпомощи на Майдане — о реальных масштабах насилия в центре Киева«Не бойтесь, мы бессмертные»
Ночь на осажденном Майдане: репортаж «Ленты.ру»Остановитесь, пожалуйста, остановитесь
В Москве начался процесс по делу Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева«Нужно было в физиономию получить сначала?»
Интервью с бывшим главным редактором «Нового региона»«Эта игра слишком дорого обходится»
Самый пророссийский политик Украины Виктор Медведчук о МайданеПоказать еще
Загрузка
ру» поговорила с жителями Симферополя, ждущими российских войск
ру»Журналист года 2014: Илья Азар
Майдан, Крым, Славянск – Илья Азар стал журналистом года, наблюдая с первого ряда самые главные политические тренды сезона осень–зима 2013/2014.
Светлана Рейтер
Смокинг из тонкой шерсти с атласными лацканами, хлопковая рубашка, все Tom Ford; галстук-бабочка из шелка, Boss; ботинки из лакированной кожи, Christian Louboutin
Российский журналист практически не может получить знаменитую Пулитцеровскую премию. Она достается только авторам, работающим в Америке и пишущим на английском языке. В 2014 году Илья Азар получил награду, максимально близкую к Пулитцеру в России: предположительно, из-за его репортажей об украинском конфликте на «Ленте.ру» владелец сайта Александр Мамут сменил главного редактора. Илья рассказал GQ о депрессии, успехах и неудачах и о том, как стать врагом народа непризнанной республики.
** GQ: После того как из «Ленты» ушла Галя Тимченко, в социальных сетях писали, что это ты во всем виноват, из-за твоего интервью с деятелем «Правого сектора» Галю уволили.
Ты об этом не жалеешь?**
** АЗАР:** Я думаю, что это попытка объяснить не вполне объяснимое и положить это в красивую обертку. Я же никогда не общался напрямую с Мамутом, не входил в руководство «Ленты.ру», поэтому могу только догадываться об истинных причинах его решения. Мне кажется, «Лента» давно была бельмом на глазу, эдаким гадким утенком в линейке СМИ «Рамблера». С тех пор как Мамут приобрел этот актив, я думаю, он как минимум задумался, что стоит его немного причесать. Может быть, ему кто-то «сверху» на это намекал. «Лента» пыталась объективно освещать все события, не только те, что происходили на Украине. И если во время Майдана даже государственные СМИ относились к нему как к эдакой игре дурачков, то после событий в Крыму пропаганда включилась на полную. К марту стало очевидно, что нейтральная позиция по Украине у такого крупного российского СМИ невозможна. Но я по поводу сделанного нами не жалею. И Галя, я уверен, ни о чем не жалеет.
** У тебя «Лента» ведь не первое место работы.
**
Если говорить о политических СМИ, то по большому счету второе. С небольшим перерывом на «Русский репортер», в котором у меня ничего не получилось.
** Почему?**
Сложно сказать. Мне сказали, что я «не смог изжить информационный стиль «Газеты.ру», в которой я до этого четыре года работал.
**Как ты себя почувствовал в этот момент? **
Я вообще не очень заморачиваюсь.
** Уверенный в себе человек? **
Нет, почему? Просто я небольшого мнения о собственных талантах. Для того чтобы стать известным, популярным и «продаваемым» журналистом, ведь не обязательно быть очень талантливым. К тому же в «Русском репортере» мне не понравилось: там очень советская обстановка, начиная от офиса и заканчивая сотрудниками. Поэтому я не расстроился по этому поводу.
** Сначала про Азара говорили пять человек из тусовки. Потом мой собственный отец цитировал твои интервью. Потом уже брат ругал «Мечтателей», проект «Ленты.ру» — про «болотную революцию».**
В «Газете.
ру» мы писали информационные заметки по текущим событиям, но и тогда я ездил, например, на войну в Южную Осетию, на революцию в Киргизию, материалы читались. А в «Ленте» подъем авторских материалов был связан с Болотной площадью: у меня был текст «Карусель сломалась» про фальсификации на выборах в Госдуму 2011 года, потом мы сделали тот самый ретроспективный проект «Мечтатели». «Лента» же, наравне с «Дождем», была одним из основных СМИ, освещавших «болотное движение». Опять же, там позволяли делать огромные интервью: хотя многие считают это недостатком, но я уверен, что интервью должно быть большим. Если человеку интересно, в большом интервью он узнает больше, а если нет, то он и маленькое не дочитает.
** Ты как-то сказал, что интервью, которые ты берешь для «Ленты», можно условно назвать «интервью с мудаками». По какому принципу ты выбирал героев?**
Это, конечно, скорее шутка, хотя порой и соответствует действительности. Может быть, в силу своей поверхностности и недалекости как человека, журналиста и индивидуума, мне проще общаться с чудаками.
** Почему?**
С ними легче и интереснее спорить.
** Не церемониться. **
Я, кстати, со всеми вежлив в меру. Ксения Собчак, по-моему, хамит побольше. Мне с мудаками легче разговаривать, я понимаю, где и что им противопоставить, что спросить. Про них есть много неприятных и мерзких историй, они же мудаки. В эти истории их можно потыкать, они начинают оправдываться. И вообще, мудаки — по большому счету более яркие люди, чем приятные, умные и интересные, которым остается только поддакивать.
** Тебе сложно находить контакт с человеком, когда ты с ним делаешь интервью?**
У меня студенты порой спрашивают о том, как брать интервью. Я не знаю, у меня все по наитию происходит, а не по науке. Я даже на журфаке не учился, но это и не нужно.
Cмокинг из тонкой шерсти с атласными лацканами, хлопковая рубашка, все Tom Ford; галстук-бабочка из шелка, Boss
** Ты помнишь свой самый первый текст?**
Помню свой первый текст для «Газеты.ру». Он был про Сергея Глазьева, и заголовок был такой: «С подбитым Глазьевым».
Мне кажется, и текст этот стоит упоминания только в силу своего неплохого заголовка.
** Ты часто ставил интервью по расшифровке без согласования?**
В российской журналистике есть закон о СМИ и закон об авторском праве. Согласно второму закону, твой собеседник является соавтором интервью, а закон о СМИ гласит, что мы не обязаны согласовывать интервью, если этого не попросил собеседник. Если попросят, то я присылаю, а дальше ситуация развивается по-разному. Например, я брал интервью у Станислава Говорухина, когда он был главой предвыборного штаба Путина. Он такой человек из прошлого — не пользуется компьютером и, видимо, считает это своей фишкой. После нашего разговора мне прислали скан распечатанного интервью, в котором он ручкой повычеркивал лишнее. Он там, по Ленину, назвал либеральную интеллигенцию говном, но вычеркнул только то, что сказал про Путина, даже самое нейтральное. Весь мат и оскорбления в адрес других людей оставил.
**** Сколько времени ты в общей сложности провел на Украине? ****
Полгода — с ноября по май — с небольшими промежутками.
**** Тебя упрекали в том, что ты симпатизировал одной из противоборствующих сторон?****
Да, поначалу говорили, что я поддерживаю Майдан. Пожалуй, это так и было, поскольку я всегда выступаю за стремление людей к политической свободе. Но мне кажется, это никак не отражалось в моих заметках. Я брал комментарии и у тех, кто его поддерживает, и у тех, кто нет. Понятно, что позиция любого человека не может не проявиться в тексте, и если очень озаботиться этим вопросом, то можно усмотреть какие-то предпочтения. Возможно, текст о неприятном тебе человеке будет более издевательским, чем о человеке, который тебе приятен. Но я не очень люблю людей, поэтому мне нетрудно поиздеваться над любым, даже над своими знакомыми, на что они часто жалуются. Поэтому я стараюсь издеваться над всеми.
** Я правильно поняла, что после текста о стрельбе в Красноармейске (репортаж на сайте «Эха Москвы» от 12 мая. — Прим. GQ) тебя, наоборот, стали упрекать в поддержке ополченцев?**
Та история касалась моих твитов с места события, а не репортажа.
Во всей украинской истории твиттер вообще играл и играет даже бóльшую роль, чем редкие репортажи.
Мы приехали в Красноармейск во время проведения референдума о независимости ДНР. Везде все проходило спокойно, не было никаких столкновений. Вечером прошла информация, что в Красноармейск приехала Нацгвардия, захватила местный исполком и помешала проведению референдума. Когда мы туда доехали, то увидели, что исполком и правда захватили некие люди с оружием, хотя по их внешнему виду, как часто бывает на Украине, вообще непонятно, за кого они и за что. Частично пьяные, частично просто искренне неравнодушные люди начали интересоваться: «Вы чего сюда пришли, правосеки? Это наша земля, уходите отсюда домой!» В ответ «правосеки» начали стрелять. Я не военный корреспондент и не могу в процессе стрельбы десяти человек из «калашей» стоять спокойно и рефлексировать. Я отбежал подальше, вернулся, когда перестрелка закончилась, увидел труп и человека с простреленной ногой. Удивился и написал несколько твитов с фотографиями трупа и раненого с текстом, что Национальная гвардия стреляет по людям.
Стал ли для тебя Красноармейск переломным моментом? Разочаровался ли ты в Майдане?
Нет, в Майдане я не разочаровался. Другое дело, что украинские блогеры, журналисты, политики и обычные люди воспринимают происходящее в Донбассе сейчас как вторжение со стороны России. Возможно, неофициальное, но все равно — со стороны России приезжают люди и борются с украинцами как с мировым злом. Резкость украинцев я могу оправдать тем, что в их стране происходит безобразие. Лично мне неприятно, конечно, что на меня валится куча говна: «Никогда сюда больше не приезжай», «Возвращайся в свою сраную Рашку» и прочее. Но я понимаю, что это естественный процесс, хотя это так утомило, что я временно перестал на Украину ездить и даже писать про нее твиты.
У тебя некомфортный характер, тебя многие не любят. Часто ли ты встречался с открытой ненавистью к себе? Вот в апреле колумнист «Комсомольской правды» Дмитрий Ольшанский написал пост, в котором призывал сторонников ДНР гнать тебя с Украины.
Происходило ли с тобой что-то подобное раньше?
С Ольшанским я даже не знаком: мне этот человек всегда был неприятен и неблизок по всем своим параметрам. Тем не менее он мне, незнакомому человеку, очень сильно осложнил, во-первых, работу, а во-вторых, жизнь. Его пост в фейсбуке размножился по всем местным сообществам антимайдановцев, даже на обладминистрации Донецка висел мой портрет с подписью «провокатор». Не то чтобы я опасался за свою жизнь, но, понятное дело, общаться с ополченцами стало сложно и опасно.
** Одна наша общая знакомая говорит, что ты ездишь на Украину, кидаешься во все такие горячие точки, потому что у тебя депрессия. Это правда?**
Настоящая горячая точка — это совсем другое, и работа другая. Как раз на той же Украине стало, на мой взгляд, менее интересно работать, когда там началась реальная война. Условно говоря, когда Павел Губарев только провозгласил себя «народным губернатором» Донбасса и ходил искать казначейство, чтобы перекрыть транши налогов в Киев, это было смешно.
Для журналиста, в том числе репортажника, это было интересно: обычный советский город, в котором постепенно разворачивается какой-то бред, фарс, абсурд. Когда начинается война, то тут уже время телевидения. Почему тот же LifeNews так попер? Они побегали с ополченцами, посмотрели, как они стреляют, выдали сюжет. Все его включат, ведь это реальная картинка с места событий, а как ее описывать текстом, я не знаю. «Ополченец повернул направо, тут в него попали из калашникова»? А что касается депрессии, то куда мне еще ездить?! Писать про российских фермеров или выборы в российских регионах?! Мне с детства интересны конфликты, в том числе национальные.
** Почему с детства?**
Не знаю. Я вообще, наверное, с 16 лет не изменился в лучшую сторону: недаром до сих пор в FIFA играю. Самые живые конфликты — религиозные и национальные: Косово, Нагорный Карабах.
**Один мой приятель сказал, что для журналистов сейчас лысенковщина, а мы генетики. **
Насколько я помню, генетиков активно сажали.
**У нас журналистов пока не сажают. **
Да, пока это так называть нельзя. Но нормальным журналистам сейчас тяжело. С другой стороны, из «Ленты.ру» уволились 68 человек, но почти все нашли работу и никто не пошел в LifeNews. Все, кто хотел, нашли нормальные места, а значит, работа пока еще есть. Места, конечно, не много, но и журналистов хороших у нас тоже не много.
Ты считаешь себя хорошим журналистом?
Вот эта так называемая премия GQ мне дана за журналистику на Украине. Но ведь я кучу всего сделал не так, как надо: кучу всего профукал, до чего-то не додумался, кого-то не уговорил дать интервью, что тоже, кстати, показатель плохого журналиста. Я столько всего не сделал, что даже неудобно получать эту премию. Другое дело, что в силу недостатка СМИ и журналистов я не знаю того, кто сделал бы по украинской теме больше, чем я. Но все равно я, как обычно, очень собой недоволен.
** Ты сказал про спикеров, которых ты не смог достать. Есть ли человек, с которым ты мечтаешь сделать интервью, а он тебе все отказывает и отказывает, ты все бегаешь и бегаешь за ним?**
Путин.
Но только чтобы он отвечал честно. Стрелков. Или вот я три месяца пытался взять интервью у Порошенко, но так и не удалось договориться.
** На что ты готов пойти ради интервью, репортажа? Кинуться под машину?**
Не уверен, поможет ли это взять интервью. Есть еще вариант заплатить денег.
** Понятно, что на это ты никогда не пойдешь. **
Да, я бы лучше взял с тебя денег за это интервью.
Церемония «GQ Человек года» будет показана на телеканале СТС в ночь с 19 на 20 сентября в 00:20.
Коллекционный номер журнала GQ, посвященный людям года, в продаже с 18 сентября, как и его iPad-версия. Официальный хэштег премии: #GQчеловекгода. Все материалы о премии «GQ Человек года» вы можете найти здесь.
Фото: Слава Филиппов; Стиль: Вадим Галаганов
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
Теги«Человек года»интервьюGQ октябрь 2014Победители GQ Человек года 2014Илья Азар
В путинской России журналист днем и активист ночью
oDR
Для Ильи Азара недостаточно писать рассказы.
Он считает, что когда свободы находятся под угрозой, активизм и журналистика не исключают друг друга — они естественные союзники.
Мария Данилова
22 мая 2020 г., 11:21
Илья Азар стоит у станции метро в центре Москвы в феврале. Азар помог организовать подобные одиночные пикеты, которые еженедельно проводятся по всей стране в поддержку политзаключенных. Фото (с): Мария Данилова
URL скопирован в буфер обмена
Одним холодным декабрьским вечером в Москве возле оживленной станции метро стоял угрюмый бородатый мужчина в зеленом капюшоне, в рукавицах. Он держал плакат с надписью «Свободу политзаключенным».
Этим человеком был Илья Азар, отмеченный наградами российский журналист независимой «Новой газеты», который в последние месяцы добавил в свое резюме еще одну строку: активизм.
Азар не первый журналист в России или где-либо еще, который балансирует между репортажем, пропагандой и политикой, но он вывел этот баланс на совершенно новый уровень. Азар помог организовать митинги протеста, которые потрясли российскую столицу прошлым летом, агитировал за освобождение заключенных активистов и собирал деньги, чтобы помочь другим активистам оплатить штрафы.
Поскольку политические и гражданские свободы продолжают сокращаться в России Владимира Путина, а голоса независимых журналистов заглушаются государственной пропагандой, Азар говорит, что чувствует себя обязанным отстаивать темы своих статей как на страницах своей газеты, так и за ее пределами.
Получите бесплатный информационный бюллетень oDR
Еженедельный обзор наших последних новостей о постсоветском мире.
«В какой-то момент я понял, что готов это сделать, — сказал мне в феврале в Москве 35-летний Азар. «Я думаю, что это важно. Это важнее, чем чистое формальное определение объективной журналистики».
После изучения международных отношений в университете в Москве он работал политическим репортером в ведущих российских онлайн-изданиях, таких как «Газета.ру», «Лента.ру», а затем «Медуза», новостном и исследовательском издании со штаб-квартирой в Рига, Латвия. Он стал известен благодаря убедительным интервью и подробным репортажам из дальних уголков России и бывшего Советского Союза.
В 2014 году российское издание журнала GQ назвало Азара журналистом года за освещение протестов на Майдане в Киеве, аннексии Крыма и конфликта на востоке Украины. Он присоединился к «Новой газете» в качестве штатного корреспондента в 2017 году.
Коллеги говорят, что Азар может быть сварливым, но эти качества делают его хорошим интервьюером, человеком, который будет изводить государственного чиновника вопросами до тех пор, пока они не взорвутся незаписанной тирадой, которая превратится в красочные цитаты.
«Когда кто-то уклоняется от его вопроса, он переспросит дважды, три, четыре, пять раз, если нужно», — сказал Александр Горбачев, бывший редактор Азара в «Медузе», который с тех пор покинул издание.
«И это очень ценно. Не у всех хватает на это выносливости».
Набег Азара на активную деятельность начался в 2017 году, когда он решил попытать счастья и баллотироваться в муниципальный совет из 15 человек в Хамовниках, традиционно либеральном районе в центре Москвы, где он вырос и пошел в школу. Это была добровольная должность, она отвечала за ремонт многоквартирных домов, детских площадок и других местных удобств.
Тогда, по словам Азара, некоторые из его коллег сомневались в его решении и его способности оставаться беспристрастным репортером. Азар пообещал, что в случае избрания не будет работать в правительстве Москвы и не вступит ни в одну политическую партию.
Азар отпросился с работы и пошел агитировать от дома к дому. Его главным преимуществом была независимость от московского городского чиновничества и обещание учитывать интересы жителей близко к сердцу или, по крайней мере, стараться.
Он выиграл.
Когда он был избран, «Новая газета» поместила интервью, в котором журналист Азар допрашивал депутата Азара
Когда он был избран, «Новая газета» поместила интервью, в котором журналист Азар допрашивал Азара, городского депутата.
«В этом есть что-то шизофреническое», — сказал Азар о совмещении двух ролей. — Но я отношусь к этому с юмором.
«Если не я, то кто?»Этот баланс стал еще сложнее для Азара прошлым летом, когда Москва была охвачена антиправительственными протестами.
Первый Коллега Азара, известный журналист-расследователь «Медузы», был арестован по сфабрикованному обвинению в торговле наркотиками, которое многие считают местью за его работу по разоблачению коррупции в Москве. Журналист Иван Голунов был освобожден после общественного протеста и нескольких дней протестов, и с него сняли все обвинения.
Несколько недель спустя горстка независимых кандидатов, претендующих на места в Московском городском совете, была исключена из бюллетеней — тактика, которую правительство использовало в последние годы, чтобы исключить оппозицию из национальной политики. Город взорвался протестами. Сотни были арестованы, многие из них жестоко избиты полицией. Лидеров оппозиции отстреливали одного за другим и держали в тюрьме, чтобы подавить демонстрации.
Как журналист, обеспокоенный будущим России, и как муниципальный депутат, представляющий москвичей, лишенных политического представительства, Азар чувствовал, что должен действовать. Он помогал организовывать митинги, следил за арестами и координировал помощь задержанным. Когда ведущий должен был стать ведущим перед большим митингом оппозиции, который был отменен в последнюю минуту, Азар поднялся на сцену и возглавил мероприятие, хотя, по его словам, ему неудобно выступать на публике.
«Нельзя было просто стоять в стороне и говорить, что я просто собираюсь об этом доложить», — сказал мне Азар.
Константин Янкаускас, один из независимых кандидатов, не допущенный к выборам и проведший несколько недель под арестом за организацию акций протеста, вспоминает, как слушал радиопередачи митинга из тюремной камеры вместе с товарищем-активистом, чувствуя благодарна Азару и его коллегам за то, что они собрали толпу в десятки тысяч человек.
«Это давало нам надежду, что мы не застрянем здесь навечно», — вспоминает Янкаускас.
После того, как российские власти возбудили уголовные дела после акций протеста и десятки людей были приговорены к тюремному заключению, Азар освещал их дела для «Новой газеты», а также организовывал одиночные акции протеста у станций метро в Москве в их защиту. Сегодня только одиночные пикеты в России не требуют официального разрешения. Для более крупных митингов требуется предварительное разрешение властей, которое редко дается.
«Кто-то готов подписать открытое письмо, кто-то готов написать пост (в социальных сетях), но мало кто готов пойти дальше этого», — сказал мне Азар. — Вот почему кто-то должен был это сделать.
Анна Качкаева, профессор медиа-исследований Высшей школы экономики в Москве, сказала, что работа Азара является частью глобальной тенденции, когда журналистика берет на себя более активную роль. А в случае с Азаром его чувство безотлагательности усиливается подавлением правительством инакомыслия. Подлинные оппозиционные силы были исключены из национальной политики в течение многих лет, основные средства массовой информации находятся под контролем правительства, и даже организация акции протеста, в которой участвует более одного человека, может привести к аресту.
Работа Азара является частью глобальной тенденции, когда журналисты берут на себя более активную роль, его чувство безотлагательности усиливается репрессиями правительства против инакомыслия
«Когда с гражданским обществом не все в порядке, люди берут в руки мегафон и берут на себя часть этих обязанностей», — сказала Качкаева об Азаре. «В отсутствие конкурентной политики он заполняет этот пробел».
Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты», не в восторге от активности Азара, но говорит, что уважает ее.
«Я считаю, что для журналиста заниматься активизмом не нужно. Он должен освещать это, а не участвовать в этом. Но это его гражданское право, и я не могу его ограничивать», — сказал Муратов в интервью.
Некоторые коллеги сомневаются в метаморфозе Азара.
«Своими статьями вы можете сделать достаточно для общества и общего блага», — сказал Илья Жегулев, ранее работавший вместе с Азаром в «Медузе».
В то же время Жегулев сказал, что хвалит Азара за его самоотверженность и чувство морального долга.
«Его втянуло в это. «Кто, если не я?», — сказал Жегулев. «Раненые солдаты падали, поэтому он поднял знамя и пошел дальше».
Илья Азар во время интервью в своем офисе «Новой газете» в Москве, февраль 2020 г. Фото (с): Мария Данилова
Эта работа дорого обошлась Азару и его семье.
Однажды вечером в сентябре прошлого года Азар уложил свою 19-месячную дочь Тамару спать и вышел из своей квартиры покурить. Его жена, Екатерина Кузнецова, встречалась с подругой в кафе, редкий вечер для молодой матери.
Когда Азар стоял на балконе своего дома в домашних штанах и тапочках, на лестничной площадке появились трое полицейских. Они пришли, чтобы задержать их.
Азар объяснил, что его малолетняя дочь была в квартире одна, позвонил жене и умолял сотрудников дождаться ее возвращения. Но они проигнорировали его мольбы и увели, оставив ребенка одного в квартире, пока Кузнецова не вернулась домой.
Она была глубоко потрясена этим инцидентом.
Тамара «живет жизнью обычного ребенка… В моем понимании это был островок безопасности», — сказала мне Кузнецова. «Поэтому что бы ни случилось с Ильей, я чувствовал, что это будет где-то далеко. Но вот эти два мира столкнулись. Я понял, что опасность может прийти в наш дом».
В ту ночь Азар несколько часов провел в отделении милиции и был освобожден по обвинению в участии в несанкционированном митинге. Позже суд оштрафовал его на 300 000 рублей (около 3 460 фунтов стерлингов) — суммы, которой у семьи нет.
«Мы должны говорить прямо сейчас».Я поймал Азара во время напряженной недели в Москве в феврале этого года. Он работал над несколькими статьями для «Новой газеты», а также редактировал статьи для Ленивки, ежемесячной районной газеты, которую он издает в рамках своей работы в муниципальном совете.
Пока мы разговаривали в его маленьком кабинете в «Новой газете», Азар курил одну электронную сигарету за другой.
Затем он поспешил на судебное заседание, где после летних протестов судили 21-летнего московского студента-авиатора. За редкую победу Азара и его коллег студент получил три года условно. Более десяти других протестующих находятся в тюрьме с приговорами от одного до пяти лет.
Через несколько дней Азар сам предстал перед судьей, чтобы обжаловать штраф в размере 300 000 рублей. В итоге штраф был оставлен в силе.
Вечером Азар посетил заседание своего муниципального совета, где с пылкостью профессионального интервьюера допросил главу совета о проблемах с сайтом совета.
Перед этой встречей я встретил Азара в кафе в популярном продуктовом магазине. Поедая японские рисовые шарики, Азар размышлял о своей правозащитной деятельности.
Некоторые коллеги считают, что [активизм] не очень хорош для нашей профессии… но я передумал. Я вырос
«Некоторые коллеги считают, что это не очень хорошо для нашей профессии», — сказал он.
«Раньше я так думал, но передумал. Я вырос».
На следующий день Азар работал над большим материалом для «Новой газеты» о маленьком городке, в котором отбывают срок двое заключенных протестующих. Затем он стоял с плакатом у станции метро, осуждая очередной громкий процесс над группой молодых людей по обвинению в экстремизме как сфабрикованный. «Не можете раскрыть преступление? Придумай!» большие черные и красные буквы читаются.
Когда он ехал на метро домой, чтобы уложить дочь спать, ему сообщили, что двое активистов были арестованы во время небольшой акции протеста в центре Москвы. Как журналист, Азар имел право на тихий вечер с семьей, но теперь он был больше, чем просто репортер. Как только он усыпил Тамару, то помчался в отделение милиции, чтобы помочь активистам.
«Я не хочу звучать мелодраматично, но если мы все закроемся в наших маленьких домашних мирах, очень скоро правительство станет таким большим, что они будут приходить к нам домой», — сказал мне Азар.
«Мы должны говорить прямо сейчас, пока мы еще можем что-то изменить».
Илья Азар – Русский Чтец
«Командир [часы]. Смерть шпионам: по заказу ГРУ СССР».Источник: Kitenhome, где часы идентифицированы как «старинные мужские наручные часы» 1990 года. Их цена составляет 29,99 долларов США.
Только слепой может утверждать, что Владимир Путин хочет возродить Советский Союз. Наоборот, он построил одну из самых дарвиновских и безответственных капиталистических систем на планете. Только его имперские амбиции и нормализация перманентного воровства имеют какое-то отношение к позднесоветскому государству. Только страх перед возвращением тоталитарного режима, поразивший несколько поколений в России, отсрочил левый поворот среди молодежи. Но война, наконец, начала его.
После 24 февраля протест против путинского режима, усиленный антивоенными настроениями, воплотился в цифровое движение сопротивления. Мировые СМИ во многом умалчивают об этом факте, но военкоматы в России горят каждые несколько дней, товарные составы с оружием или сырьем для военных заводов сходят с рельсов, а стены домов и заборы исписаны огромными проукраинскими граффити в ночь.
Волонтеры заботятся о украинцах, вынужденно переселенных в Россию, и помогают им перебраться в Европу. Это сопротивление является горизонтальным и эгалитарным, и им в основном занимаются 20-30-летние. Какие ценности движут ими?
[…]
Спектр взглядов этих новых левых широк — от анархо-федерализма до социального либерализма, — но в их основе лежит явное требование равенства и перезапуска государства с экономикой, ориентированной на личное «я». -реализация, удовлетворение основных потребностей и защита прав. По мере того, как русские начинают брать на себя ответственность за террор, учиненный в Украине, можно ожидать, что турбулентность продлится десятилетиями. Но одним из поводов для оптимизма является вероятный факт, что любая новая Россия — или несколько России — будут левыми.
Источник: Николай В. Кононов, «Российские левые выступают против войны Путина в Украине», Jacobin , 4 сентября 2022 г. Спасибо Чарльзу Кинеру и Marxmail за предупреждение.
Эта же статья была опубликована в Tribune 29 августа 2022 года.
Г-н Кононов указан в Tribune как «главный редактор Teplitsa Journal , русскоязычного СМИ об активизме. ” Я с трудом находил этот «журнал» в сети, пока мой компаньон не предположил, что он может иметь какое-то отношение к так называемой «Теплице социальных технологий» («Теплица социальных технологий»), организации, которая позиционирует себя как «система поддержки социальных технологий». НПО и активисты». Журнал «Теплица» упоминается как таковой только в англоязычных авантюрах г-на Кононова за пределами «теплицы» раздутого (и фактически несуществующего) российского «антивоенного движения». Журнал «Теплица» i — это не «русскоязычное СМИ», а раздел на сайте «Теплицы».
Между прочим, г-н Кононов недавно публиковал там интервью с философом Артемием Магуном. Этот отрывок особенно поразил меня как еще одна «накладная», предназначенная не для шатающихся западных левых, а для русских «диссидентов», стремящихся обвинить кого угодно, кроме российского режима и подавляющего большинства уступчивого российского общества в жестоком, совершенно неспровоцированное вторжение в Украину.
— Что является источником войны?
— Взаимное непонимание трех стран и культур: Украины, России, точнее ее руководства, и Запада, под которым я подразумеваю Европу и США плюс Японию и Южную Корею. Имперский шовинизм исходит из России, национализм исходит из Украины. А с третьей стороны — как бы универсальный империализм Соединенных Штатов, пропитанный их особой версией гражданского национализма.
Отношения США с другими странами основаны на мягкой силе, гегемонии. Это предполагает не только господство доллара и финансовых институтов, не только технологические инновации, но и утверждение национальных демократических и гуманистических ценностей.
Что касается России, то это не только крах одной идеологии и непонимание другой, но и экономическая зависимость. Россия не имеет высокотехнологичной продукции не только из-за отсталости и коррупции, но и потому, что многие рынки для нее не открыты. Пространство свободной торговли оказалось не совсем свободным.
Например, Россию не приняли в Евросоюз по большому счету, за исключением ее энергоресурсов. Помните разговор с Украиной в 2013–2014 годах о единой таможенной зоне? Украина тогда отказывалась от вступления в российско-белорусский таможенный союз и собиралась подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом, а российские элиты утверждали, что потеря партнеров по производственным цепочкам будет экономически болезненной — и это действительно было бы так. Почему я говорю это? Империализм как политическое экономическое соперничество капиталистических держав — такое положение существует, оно не надумано. И до 2022 года все действительно напоминало начало ХХ века, до Первой мировой войны. Но именно поэтому мне кажется, что экономические факторы, которые l е д к войне нельзя считать основными. Идеологические и политические [факторы], на мой взгляд, были важнее.
— А что это за коэффициенты?
— [После распада СССР и резкого падения его влияния в мире] рамочным фактором стал отказ от коммунизма или социализма как некой гуманистической точки зрения.
Вместо этого была предложена противоречивая либерально-демократическая идеология. Он утверждает универсальный порядок прав человека и в то же время избирательную демократию, основанную на национальном суверенитете. Плюс неолиберализм, утверждающий автономию хозяйствующих субъектов и тотальную конкуренцию между [их] .
Сейчас идет давление Запада под эгидой универсалистской империи, направленное на построение глобальных либерально-демократических институтов. Хитрость в том, что эта глобальная программа и политика не совсем глобальны. Запад, придя [в бывший соцлагерь] с универсальной идеей демократии, не полностью реализовал свою программу. Они входили в недемократические страны, пытались строить там демократии, но не спешили тратить деньги — ничего подобного плану Маршалла больше нигде не предлагалось. Вместо мощной поддержки этих стран была придумана неолиберальная политическая экономия, которая сыграла катастрофическую роль, отвернув их население от Америки.
Источник: «В России активизм — экзистенциальный, героический выбор», Теплица социальных технологий , 15 августа 2022 г. сессия с участием представителей массовых антивоенных инициатив, которым было отведено стандартные полтора часа для шести презентаций. Вика Фас из Феминистского антивоенного сопротивления (ФАС) хвасталась, что движение, основанное активистками 25 февраля, уже имеет шестьдесят ячеек в России и тридцать за границей.
«Если вы еще не знаете о ФАС, вам следует прочитать о нас в Википедии. Я думаю, интересно наблюдать за массовой инициативой, которая стала такой популярной за шесть месяцев… Феминизм не воспринимался всерьез, пока мы не набрали вес в СМИ, но нам нужна международная поддержка наших сообществ и помощь в виде грантов», — сказала она в пассивно-агрессивный характер.
Александр Белик, пресс-секретарь Движения лиц, отказывающихся от военной службы, сообщил, что после 24 февраля к ним поступило большое количество запросов о помощи от военнослужащих, уже дислоцированных в Украине.
«Все происходит достаточно успешно: еще можно отказаться от призыва и даже от службы, если ты уже там служишь. Все возможно при должном упорстве», — сказал он.
Запись прямой трансляции Конгресса Свободной России (Вильнюс, 31 августа 2022 г.).Панель, о которой говорил Илья Азар, начинается с отметки 2:54:00.
Мария Новикова поблагодарила [организаторов] за соблюдение гендерного баланса на сессии и пояснила, что проект НИТКА пробовал разные форматы, но остановился на «необычном и креативном» аккаунте в TikTok.
«Наша аудитория — не интеллектуалы, которым все достается как есть, а обычные люди, нуждающиеся в просвещении. Популярны [на нашем аккаунте] не только нелестные ролики о путинских батальонах, но и серьезные ролики о разных аспектах войны на Украине и репрессиях в России», — сказала она.
NITKA, по словам Новиковой, уже набрала более девяти тысяч подписчиков, а одно видео было просмотрено более двух миллионов раз.
Проект «Партизаны СМИ», по словам Ольги Демидовой, возник, когда стало ясно, что из-за того, что во время протестов милиция задерживает большое количество протестующих, «выходить на улицы в России [было] бессмысленно».
«Сначала все [sic] хотели остановить войну и Путина, но на это нужно время».
«Многие увидели, что их протест не принес результатов, и были разочарованы, поэтому нужно выбирать маленькие цели и ставить реальные задачи», — пояснила она.
Медиа-партизаны имеют семь проектов: например, Telegram-канал с антивоенными артами и инструкциями по безопасному распространению листовок и наклеек, а также бот «Отважные партизаны» (@bravepartizanbot), где можно получить задание на выступления или расклейки листовок.
Тимофей Мартыненко из движения «Весна» похвастался, что антивоенные митинги и шествия в конце февраля и начале марта прошли по указке его движения, и рассказал о других проектах, в частности о сервисе для отправки обращений депутатам Госдумы.
«В Госдуме сидят одни и те же люди, и им жизненно необходимо показать, что против войны выступает огромное количество людей», — сказал активист.
В конце своего выступления Мартыненко сказал, что «Весна» не верит в то, что у россиян «рабский менталитет» или что есть «кровожадные «глубокие люди», которые любят Путина».
«Жизненно необходимо говорить о деполитизации российского общества, о гражданской активности, о том, как разрушаются демократические институты и СМИ».
«Проблема не в том, что мы чудовищные империалисты на генетическом уровне, а в чудовищной централизации России и уничтожении местного самоуправления», — убеждал собравшихся Мартыненко.
На фоне войны в Украине разговоры о TikTok и сервисе для отправки обращений к российским депутатам казались откровенно легковесными, но молодые люди были явно довольны собой. После заседания я спросил у председателя Меджлиса крымскотатарского народа Рефата Чубарова, приехавшего [на съезд] из Киева, что он думает об антивоенном движении в России.
«Я бы поблагодарил их за то, что они делают, и это было бы искренне. Но это все очень по-детски. И им тоже надо быть очень осторожными, потому что неправильный диагноз может привести к неправильному лечению», — ответил Чубаров.
Глава Меджлиса заявил, что поднялся наверх и поговорил с Мартыненко, потому что тот категорически не согласен с его «напыщенными заявлениями о том, что русские не страдают империализмом и холопством».
«Около миллиона граждан России [sic] стянули колья и без сожаления поселились в оккупированном Крыму. Какого хрена? Вот что такое империализм. Когда мы [крымские татары] вернулись [в Крым] в конце [1980-х мы не выселили ни одной [русской] семьи. Я лично купил комнаты, где родилась моя мама. Когда мы снова вернемся в Крым, никто из тех, кто поселился там после 2014 года, не будет проживать в Крыму. Нет подобострастия? Но что это, когда мать говорит, что ее сына держат [как военнопленного в Украине], но тут же добавляет, что он защищает интересы России? Какие российские интересы?» — сказал Чубаров.