Кто такой гумилев николай: Гумилев Николай Степанович — биография поэта, личная жизнь, фото, портреты, стихи, книги

23.05.201915.04.2021 alexxlab Разное

80 лет назад «шикарно умер» Николай Гумилев – Газета Коммерсантъ № 153 (2283) от 25.08.2001

1 сентября 1921 года в газете «Петроградская правда» был опубликован список расстрелянных участников «Таганцевского заговора». Среди 61 фамилии значился и «дворянин, филолог, поэт, член коллегии ‘Издательство Всемирной литературы’, беспартийный, бывший офицер» Гумилев.

Дата исполнения приговора варьируется — 24 или 25 августа 1921 года. Известно, что Николай Гумилев был арестован 3 августа по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре. Преданы гласности документы из дела ВЧК, в том числе текст приговора и записи допросов, где Гумилев признается в «готовности принять участие в восстании, если бы оно перекинулось в Петроград». О том, что и этим кратким и жестоким документам не всегда можно доверять, ссылаясь на собственный тюремный опыт, предупреждал сын поэта Лев Николаевич Гумилев.

       Вопрос, участвовал или не участвовал поэт в заговоре, стал камнем преткновения с конца 1980-х. Том «Библиотеки поэта» 1988 года еще полностью опирается на снисходительное суждение Константина Симонова: «Некоторые литераторы предлагали чуть ли не реабилитировать Гумилева, признать его невиновным в том, за что его расстреляли. Я лично этой позиции не понимаю и не разделяю». Высказывалось и мнение, что никакого заговора не существовало, а дело было сфабриковано. Дискуссия продолжалась вплоть до реабилитации Гумилева в 1992 году, хотя к этому времени уже было действительно непонятно, кто нуждается в реабилитации — Гумилев или Октябрьский переворот.
       В легенду вошло поведение Гумилева перед лицом смерти. Поэт почему-то думал, что умрет в 53 года, «что смерть нужно заработать и что природа скупа и с человека выжмет все соки и, выжав, выбросит». Но поэт «заработал» себе другой финал. Знавшие Гумилева потом мысленно реконструировали произошедшее на допросах в ЧК: на оскорбительное обращение поэт отвечал с уничтожающей надменностью, а этот «пережиток времен Долохова и Печорина» был недоступен его собеседникам. Мандельштам вспоминает его слова: «Я нахожусь в полной безопасности, я говорю всем открыто, что я монархист. Для них самое главное — это определенность. Они знают это и меня не трогают». Но оказалось, что джентльменское соглашение с властью было заключено в одностороннем порядке. Говорят, что даже чекистов, расстреливавших Гумилева, потрясло его самообладание: «И чего он с контрой связался? Шел бы к нам, нам такие нужны!» Они называли это «шикарно умер».
       Чрезмерное внимание к этому внешнему «шику» у нынешних ценителей таланта Гумилева даже вызывает опасение: факты биографии заслоняют творчество. Тем более что у Гумилева таких «отвлекающих факторов» множество: путешествия в Африку (экзотический материк, где «изысканный бродит жираф», Гумилев, как ни странно, ценил за «обыденность» тамошней жизни), участие в войне, православные убеждения, сочетавшиеся с увлечением оккультизмом. В поисках приключений Гумилев выписывал себе билет в «Индию духа», куда потом отправились постмодернисты 90-х годов — от Пелевина до Анастасии Гостевой. Современных писателей Успенского и Лазарчука биография Гумилева даже вдохновила на роман, где реальные факты соседствуют с вымыслом.
       Черты характера Гумилева — мужественность, определенность, рыцарство при подчеркнутом эстетизме — являются ключевыми и для его творчества. Может быть, стихотворное наследие Гумилева не столь богато, как наследие Анны Ахматовой (супруга поэта — тоже один из «отвлекающих факторов»). Его гениальные стихотворения — «Слово», «Деревья», «Жираф», «Заблудившийся трамвай», «Мои читатели» — можно пересчитать по пальцам. Но иногда необходимым оказывается именно мужественное слово, то, что называется «когда джигит с джигитом разговаривает» и традиционные стихотворные нюни оставляет в стороне. Поэтический мессидж Гумилева на редкость четок: «Я не оскорбляю их неврастенией, / Не унижаю душевной теплотой, / Не надоедаю многозначительными намеками / На содержимое выеденного яйца. / Но когда вокруг свищут пули, / Когда волны ломают борта, / Я учу их, как не бояться, / Не бояться и делать что надо».
       ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА
       

Гумилев Н.С.

Николай Степанович Гумилев (1886-1921)
Биография

Николай Степанович Гумилев – поэт, прозаик, драматург, переводчик, критик. Родился в Кронштадте в 1886 году в семье корабельного врача.

Начало его творческой деятельности развивалось в русле поэтики символизма. Это первые сборники стихов — «Путь конквистадоров» (1905) и «Романтические цветы» (1908). Большое влияние на него оказал символист И.Ф. Анненский, директор царскосельской гимназии, в которой он учился.

Известно, что Гумилев был страстным путешественником. Прожив несколько лет в Париже, объездив всю Европу, он неоднократно посещал Африку, где занимался исследованиями по археологии, фольклористике и этнографии.

25 апреля 1910 года Гумилев венчается с А.А. Горенко (Ахматовой), 1 октября 1912 года у них рождается сын Лев. Разрыв знаменитой литературной пары произошел в 1913 году, но официально был оформлен только в 1918.

В 1911 году при активном участии Гумилева возникает литературная группа «Цех поэтов», знаменующая собой возникновение нового поэтического направления – акмеизма. Его манифестом становится статья поэта «Наследие символизма и акмеизм». В сборнике «Блудный сын» (1912) и последующих произведениях Гумилев выступает как поэт-акмеист.

В начале августа 1914 года Н.С. Гумилев записался добровольцем в армию и стал активным участником военных действий. За проявленную храбрость был награжден двумя Георгиевскими крестами. В годы войны вышел поэтический сборник «Колчан» (1915), «Записки кавалериста» (1916), драматическая поэма «Гондла» (1917) и т.д.

После революции Гумилев участвовал в работе издательства «Всемирная литература», основанного М. Горьким, активно занимался преподавательской и переводческой деятельностью. Вершиной творческого наследия Н.С. Гумилева становится поэтический сборник «Огненный столп» (1921).

В начале августа 1921 года Гумилев был арестован «за недонесение» о контрреволюционном заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева». Несмотря на заступничество М. Горького и многих других влиятельных людей, через три недели поэт был расстрелян в застенках ЧК. В 1989 году по ходатайству академика Д. Лихачева Российская прокуратура вернулась к этому делу, Николай Гумилев был реабилитирован.

Десятилетиями имя поэта пытались изъять из русской литературы, его книги не переиздавались на Родине с начала 20-х и до конца 80-х годов. Сегодня гумилевские стихи возвращаются из небытия, появляются многочисленные литературоведческие работы, посвященные поэзии Николая Гумилева.

Пребывание в Восточной Пруссии

Наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена были убиты 28 июня 1914 года гражданином Сербии девятнадцатилетним Гавриилом Принципом. Это положило начало мировому пожару войны. Ровно через месяц Австрия объявила войну Сербии, а Германия – России.

В августе 1914 года Гумилев добровольцем отправился на фронт. Ранее он была освобожден от военной службы из-за близорукости и косоглазия, однако поэту удалось получить разрешение стрелять с левого плеча, и Гумилев был зачислен вольноопределяющимся в лейб-гвардии Уланский полк Ее Величества Императрицы Александры Федоровны.

30 сентября 1914 года поэт прибыл в Литву, в Россиены (поблизости от Каунаса). Здесь Уланский полк Гумилева отдыхал после августовской операции в Восточной Пруссии под Гумбинненом (сейчас г. Гусев Калининградской области). 17 октября 1914 полк вышел на границу, состоялся бой, были взяты Владиславов (г. Кудиркос-Науместис, Литва) и Ширвиндт (пос. Кутузово Калининградской области). В конце октября Николай Гумилев находился в конных разъездах в районе Шилленена (пос. Победино Калининградской области), Пиллькаллена (пос. Добровольск Калининградской области) и Вилюнена, цель которых была разведка, обнаружение противника и вызов огня на себя. Дело в том, что в русской армии не хватало самолетов для разведки с воздуха, поэтому усиленное обследование прусской территории стало одной из важнейших задач на то время. Эти тяжелые дни описаны Гумилевым в документальной повести «Записки кавалериста».

В последних числах октября 1914 года Уланский полк был переброшен в Польшу. Немцы предприняли наступление на Ивангород и Варшаву, которое удалось остановить. В бою у Петракова 20 ноября атака немцев была отбита с большими для них потерями. Гумилев накануне боя и после участвовал в боевой разведке. За полученные ценные сведения поэт был награжден Георгиевским крестом IV степени, а 15 января 1915 года произведен в младшие унтер-офицеры.

Итак, с 17 по 27 октября 1914 года Н.С. Гумилев воевал на территории современной Калининградской области в окрестностях нынешних поселков Кутузово, Победино и Добровольск. О своем участии в боях в составе Уланского полка он написал документальную повесть «Записки кавалериста», из 17 глав которой две первые связаны с боями в Восточной Пруссии. Они публиковались в течение 1915 года и января 1916 года в «Биржевых ведомостях». Супруга поэта Анна Ахматова спустя годы после окончания Первой мировой войны давала следующую оценку повести: «Люди узнавали будничную, обыкновенную жизнь человеческую жизнь на фронте – где не было патриотических фраз, раздирающих душу кошмаров кровавой бойни, захватывающих приключений разведчиков – ничего этого не было, но люди узнавали поденный серый труд войны, иссушающий душу». В то же время поэт рисует подробности своего пребывания на фронте как священные: «Этот день навсегда останется священным в моей памяти. Я был дозорным и в первый раз на войне почувствовал, как напрягается воля прямо до физического ощущения какого-то окаменения, когда надо одному въезжать в лес, где, может быть, залегла неприятельская цепь, скакать по полю, вспаханному, и поэтому исключающему возможность быстрого отступления, в движущейся колонне, чтобы узнать не обстреляет ли она тебя».

Во время своего участия в боевых Гумилев написал стихотворения «Наступление», «Война» и «Солнце духа».

В первых числах октября поэт оказывается в Литве, где появилось на свет «Наступление» по горячим впечатлениям от рассказов его однополчан, участников августовских событий 1914 года в Восточной Пруссии. Поэт видит, что армия недостаточно обеспечена вооружением и продуктами: «Мы четвертый день наступаем, мы не ели четыре дня». Тем не менее, доминирует общее настроение готовности отдать жизнь за Отечество: «Я, носитель мысли великой, не могу умереть», «Золотое сердце России мерно бьется в груди моей». Это стихотворение было отдано А. Ахматовой в журнал «Аполлон». Как пишет В.М. Жирмунский, «здесь прямая, простая и напряженная мужественность поэта создала себе самое достойное и подходящее выражение… Он вырос в большого и взыскательного художника».

Стихотворение «Война» написано после непосредственного участия Гумилева в боевых действиях в Восточной Пруссии в районе Ширвиндта (пос. Кутузово), Пиллькаллена (пос. Добровольск) и Шилленена (пос. Победино) и было напечатано 23 декабря 1914 года в журнале «Отечество». Стихотворение получило посвящение командиру взвода поручику М.М Чичагову.

«Солнце духа», относимое исследователями к концу 1914 года, было опубликовано в «Невском альманахе жертвам войны». Третье четверостишие попало также в X главу «Записок кавалериста». Кроме того, в «Записках», которые писались уже через год после того, как Гумилев покинул восточно-прусскую линию фронта, можно найти и много других параллелей с «Солнцем духа».

Для первых военных стихов Гумилева характерно осмысление пространства России в рамках сакрального ее смысла, сопровождавшееся сближением мотивов духовного странствования и духовного воинствования.

После войны Гумилев написал еще несколько стихотворений, посвященных событиям в Восточной Пруссии: «Священные плывут и тают ночи…», «Пятистопные ямбы», «Смерть» и «Память».

Стихотворение «Священные плывут и тают ночи…» было опубликовано 1 февраля 1915 года в газете «Биржевые ведомости». Это осмысление недавно пережитых прусских десяти дней и ночей. Дни названы «эпическими», так как поэт «смерти заглядывал в очи». Не вызывает сомнений, что строчки «Священные плывут и тают ночи…» родились после ночных разъездов и дозоров с участием Гумилева в разрушенный Шилленен (пос. Победино).

«Пятистопные ямбы» опубликованы в сборнике «Колчан» с посвящением М.Л. Лозинскому. Стихотворение автобиографично, и осмысляет личную жизнь поэта, в частности: путешествие в Африку, любовь к Анне Ахматовой и участие в войне. Гумилев «глас Бога слышит в воинской тревоге», и это его «песнь судьбы», путь воина.

«Смерть» напечатана в мае 1915 года. Оно тоже вошло в сборник «Колчан». В этом стихотворении жизнь, оборванную «под пулями», мыслится поэтом как достойнейшая:

Есть так много жизней достойных,

Но одна лишь достойна смерть.

Лишь под пулями в рвах спокойных

Веришь в знамя Господне, твердь.

Участие в боях на территории Восточной Пруссии оказало большое влияние на жизнь Гумилева, определило в дальнейшем его судьбу, его творчество, его поэтический стиль. Военные стихи Гумилева составляют значительный пласт его высокой и мужественной лирики.

Покидал Гумилев Восточную Пруссию не без грусти: «Вечером мы узнали, что наступление будет продолжаться, но наш фронт переводят на другой фронт. Новизна всегда пленяет солдат, но, когда, я посмотрел на эти звезды и вдохнул ночной ветер, мне вдруг стало грустно расставаться с небом, под которым я как-никак получил боевое крещение».

В 2001 году на здании Дома искусств в Калининграде установлен бронзовый барельеф поэта Н. С. Гумилева работы Н. Фролова. Под барельефом – плита с надписью: «Мемориальный знак установлен в честь русского поэта Серебряного века Н. Гумилева, участника Восточно-Прусской операции Первой мировой войны, награжденного двумя Георгиевскими крестами. Расстрелян в августе 1921 года». А 26 октября 2002 года в поселке Победино Краснознаменского района был открыт мемориальный памятник Гумилеву. Памятник представляет собой огромный валун серого цвета, на котором помещена памятная доска с надписью: «Осенью 1914 года в боях за Шилленен (ныне поселок Победино) участвовал великий русский поэт, кавалерист Николай Гумилев». Авторы доски — калининградские художники-скульпторы Людмила Богатова и Олег Сальников, главным инициатором установки стал историк-краевед Геннадий Кретинин. Тогда же в Победино в рамках Дней литературы зародился литературный фестиваль «Гумилевская осень». Ставшие уже традиционными Гумилевские чтения проводится в Краснознаменском районе ежегодно. За это время существенно возрос интерес к жизни и творчеству «самого непрочитанного» русского поэта.

В 2009 году вышла книга Л.В. Довыденко «Гумилевская осень», или гумилевские места в Калининградской области», в которой автор совершает исторический экскурс в «Гумилевские места» в Восточной Пруссии, знакомит читателя с проживающими там сейчас людьми и сферой их творческой и повседневной деятельности; прослеживает путь Гумилева, приведший его в эти места; приводит письма поэта, относящиеся к его первым дням на фронте; вчитывается в стихи 1914 года, рассматривает влияние первых военных впечатлений на дальнейшие стихи; делает попытку философски осмыслить творчество Гумилева в свете современности.

Н.С. Гумилев Война
Н.С. Гумилев Записки кавалериста. I и II главы.
Н.С. Гумилев Наступление
Н.С. Гумилев Память
Н.С. Гумилев Пятистопные ямбы
Н.С. Гумилев Священные плывут и тают ночи
Н.С. Гумилев Смерть
Н.С. Гумилев Солнце духа
Олег Глушкин Гумилев — поэт и воин (95 КБ)

Список использованной литературы:

1. Довыденко Л.В. «Гумилевская осень», или гумилевские места в Калининградской области. – Калининград: Капрос, 2009.
2. Глушкин О. Гумилевская осень // Страж Балтики. 2002. 2 ноября. С.8
3. Головко И.А. Поэт и воин. – Калининград: Терра Балтика, 2008.
4. Гумилевская осень: сборник. — Краснознаменск, 2010.
5. Макушенко Е. Поэт, путешественник, воин // Красное знамя. 2002. 23 апреля. С.2.
6. Русские поэты XX века/Сост. Л.П. Кременцов, В.В. Лосев. – М.: Флинта: Наука, 2002.
7. Савинцев В. Восточнопрусская звезда Конквистадора // Запад России. 1997. №3. С.156-160.
8. Степанова Е. Восточно-прусские мотивы в творчестве Н.С Гумилева 1914-1916 гг. и А.Т. Твардовского 1944-1945 гг. // Балтийские мотивы: Сборник исследовательских работ учащихся / Сост. Э.В. Юрченко, Н.Ю. Шеленкова; под ред. В.Н. Беляковой. – Калининград: КОИПКиПРО, 2006 . С.58-67.

15 апреля исполняется 130 лет со дня рождения Николая Гумилева — Российская газета

Старый бродяга в Аддис-Абебе,

Покоривший многие племена,

Прислал ко мне черного копьеносца

С приветом, составленным из моих стихов.

Лейтенант, водивший канонерки

Под огнем неприятельских батарей,

Целую ночь над южным морем

Читал мне на память мои стихи.

Человек, среди толпы народа

Застреливший императорского посла,

Подошел пожать мне руку,

Поблагодарить за мои стихи.

Много их, сильных, злых и веселых,

Убивавших слонов и людей,

Умиравших от жажды в пустыне,

Замерзавших на кромке вечного льда,

Верных нашей планете,

Сильной, веселой и злой,

Возят мои книги в седельной сумке,

Читают их в пальмовой роще,

Забывают на тонущем корабле.

Я не оскорбляю их неврастенией,

Не унижаю душевной теплотой,

Не надоедаю многозначительными

намеками

На содержимое выеденного яйца,

Но когда вокруг свищут пули,

Когда волны ломают борта,

Я учу их, как не бояться,

Не бояться и делать что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом,

Единственно дорогим во вселенной,

Скажет: я не люблю вас,

Я учу их, как улыбнуться,

И уйти и не возвращаться больше.

А когда придет их последний час,

Ровный, красный туман застелит взоры,

Я научу их сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,

Всю родную, странную землю,

И, представ перед ликом Бога

С простыми и мудрыми словами,

Ждать спокойно Его суда.

Николай Гумилев, 1921 г.

До начала Первой мировой войны Николай Гумилев был ведущим сотрудником журнала «Аполлон». Почти в каждом номере выходили его статьи и стихотворения.

1 августа 1914 года началась война, а 24 августа Гумилев стал добровольцем Лейб-гвардии уланского полка.

Из «Записок кавалериста» Николая Гумилева: «Вечером мы узнали, что наш полк переводят на другой фронт. Новизна всегда пленяет солдат, но, когда я посмотрел на звезды и вдохнул ночной ветер, мне вдруг стало очень грустно расставаться с небом, под которым я как-никак получил мое боевое крещение…»

Тем временем первый после начала мировой войны номер «Аполлона» (сдвоенный номер 6-7, август-сентябрь) открывался подборкой патриотических стихов семи известных поэтов. Стихов Гумилева в том номере не было. И ни строчки о нем самом.

Похоже, что без Гумилева сотрудникам «Аполлона» проще было проявлять свою воинственность, призывать «ивановских богатырей» вернуть православный крест на купол константинопольской Софии. «Аполлоновцы» до фронта так за всю войну и не доехали, хотя все были молодыми людьми, ровесниками Гумилева.

Поэт никогда не укорял их тем, что они остались дома; скорее жалел — они не пережили того, что пережил он.

1 ноября 1914 года Николай сообщал своему коллеге в редакцию: «Пишу тебе уже ветераном, много раз побывавшим в разведках, много раз обстрелянным… Все, что ты читал о боях, я видел своими глазами и во всем принимал посильное участие. Дежурил, ходил в атаку (увы, отбитую орудийным огнем), мерз в сторожевом охраненьи… В общем, я могу сказать, что это лучшее время моей жизни… Почти каждый день быть под выстрелами, слышать визг шрапнели, щелканье винтовок, направленных на тебя, — я думаю, такое наслажденье испытывает закоренелый пьяница перед бутылкой очень старого, крепкого коньяка…»

Из рассказа полковника А.В. Посажного: «Однажды, идя в расположение 4-го эскадрона по открытому месту, шт.-ротмистры Шахназаров и Посажной и прапорщик Гумилев были неожиданно обстреляны с другого берега Двины немецким пулеметом. Шахназаров и Посажной быстро спрыгнули в окоп. Гумилев же нарочно остался на открытом месте… Закурив папиросу, он затем тоже спрыгнул с опасного места в окоп, где командующий эскадроном Шахназаров сильно разнес его за ненужную в подобной обстановке храбрость…»

За отвагу и мужество Гумилев получил два Георгиевских креста. Первый Георгиевский крест 4-й степени N 134060 (приказ по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 24 декабря 1914 г. N 30) Николай Гумилев получил из рук императрицы.

Удивительно, сколь многое в жизни поэта было связано с царской семьей. В 1912 году сын Гумилева и Ахматовой появился на свет в родильном приюте императрицы Александры Федоровны. Весной 1916 года раненого прапорщика Гумилева привезут в Царскосельский лазарет, где сестрами милосердия и патронессами трудились царские дочери.

В мае 1917 года прапорщик 5-го Гусарского Александрийского полка Гумилев оказался в Европе. Эта необычная командировка была связана с переброской русских экспедиционных бригад в помощь союзникам на Салоникский фронт.

В апреле 1918 года Гумилев возвращается в Россию, хотя лондонские и парижские друзья советуют ему остаться на Западе до лучших времен.

3 августа 1921 года поэта арестовали. В тюрьму он взял с собою Евангелие и том Гомера. В ночь перед расстрелом написал на стене камеры: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь».

1 сентября «Петроградская правда» опубликовала сообщение о раскрытом контрреволюционном заговоре и дала краткие сведения о его участниках. «Гумилев Николай Степанович, 33 лет, бывший дворянин, филолог, поэт…»

Все участники мнимого «Таганцевского заговора» (57 человек) были расстреляны. Точные дата и место до сих пор остаются неизвестными. Предположительно 26 августа 1921 года в районе станции Бернгардовка.

Мать Гумилева отказалась поверить в то, что сын погиб. До последних дней она была убеждена в том, что Николай совершил побег из-под ареста и уехал на Мадагаскар.

. ..А в роскошной форме гусарской

Благосклонно на них взирал

Королевы мадагаскарской

Самый преданный генерал.

Пишите Дмитрию Шеварову: [email protected]

Николай Гумилев — Архивы Санкт-Петербурга

Общества   Люди Гумилев   О проекте

Николай Гумилев Николай Степанович Гумилев (3 [15] апреля 1886, Кронштадт — 26 августа 1921, под Петроградом) — русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик. В 1912 г. Н. Гумилев заявил о появлении нового художественного течения — акмеизма, в которое оказались включены члены образованного Гумилевым общества «Цех поэтов». Акмеизм провозглашал материальность, предметность тематики и образов, точность слова. Появление нового течения вызвало бурную реакцию, по большей части негативную. В том же году акмеисты открывают собственное издательство «Гиперборей» и одноименный журнал. С 1918 г. Н.С. Гумилев работал в «Институте живого слова». В 1920 г. был учрежден Петроградский отдел Всероссийского Союза поэтов, туда вошел и Гумилев. Формально главой Союза был избран А. Блок, однако фактически Союзом управляла «более чем пробольшевистски» настроенная группа поэтов во главе с Павлович. В 1921 г. под предлогом того, что в выборах председателя не было достигнуто кворума, были назначены перевыборы. Лагерь Павлович, считая, что это простая формальность, согласился, однако на перевыборах была неожиданно выдвинута кандидатура Н. Гумилева, который и победил с перевесом в один голос. В 1921 г. создал литературную группу поэтов Петербурга «Звучащая раковина». Портрет поэта Н. С. Гумилева. (ЦГАЛИ СПб) С.Ю. Судейкин Портрет поэта Н.С. Гумилева Местонахождения портрета: Государственная Третьяковская галерея Фотокопия. (ЦГАЛИ СПб) Личный состав «Института Живого слова» в 1918-1919 гг. Гумилев Н.С. (ЦГА СПб)   «Институт Живого слова», карточка-формуляр работника. Гумилев Н.С. (ЦГА СПб)

Работать, гнуть, бороться. Стихотворные переводы Николая Гумилева

Николай Гумилев. Переводы / вступ. ст. Вс. Багно; сост., подг .текста и примеч. В.В. Филичевой и К.С. Корконосенко. – СПб.: Издательство Пушкинского Дома; Вита Нова, 2019

Николай Гумилев любил и умел быть лидером, причем не только при жизни, когда он основал оппозиционную символистам поэтическую группу, а потом собирал вокруг себя поэтическую молодежь Петрограда, но и после смерти. Замятин писал в 1933 году в эмиграции: За границей имя его знают, главным образом, потому что он был расстрелян ЧК, а между тем в истории новой русской литературы он должен занять место как крупный поэт и глава типично петербургской поэтической школы «акмеистов». Рулевой акмеистического корабля стремился рационализировать поэтическую стихию и ставил во главу угла работу над поэтической технологией. Недаром за последние годы в советской поэзии наблюдается явление на первый взгляд чрезвычайно парадоксальное: молодое поколение пролетарских поэтов, чтобы научиться писать, изучает стихи не Есенина, не автора революционных «Двенадцати» Блока, а стихи рационалистического романтика Гумилева.

Война, и не только поэтическая, была стихией Гумилева. Младшие товарищи по Цеху поэтов вспоминали позже, что Гумилев был их полководцем, а они – его маршалами. Гумилев без колебаний пошел на войну, как и Байрон, но ему не очень нравилась участь рядового винтика военной машины. Г. Адамович писал о своем мэтре: В последние годы жизни Гумилев выработал величественную концепцию поэзии, долженствующей возглавлять мировой порядок. Миром должны управлять поэты, и дело поэзии помогать строить «прекрасную жизнь». Гумилев долго подступался и перевел знаменитый эпос о правителе-поэте Гильгамеше. Правда, Шилейко считал, что для Гумилева важной в нем была не только тема правления: Тема двух друзей, идущих на всякие подвиги и умирающих, – у него была и до «Гильгамеша», так что он просто нечто конгениальное себе нашел. Любил эпизод с блудницей, находил, что это гораздо человечнее истории изгнания из рая. Гумилев любил поэму Вольтера «Орлеанская девственница», сожалел, что по нехватке времени вынужден был оторвать ее от сердца – переводить вместе с Адамовичем, Г. Ивановым и Лозинским. Полагаю, что начало 4-й песни поэмы он перевел с особенным удовольствием:

Будь я царем, не знал бы я коварства.
Я мирно б подданными управлял
И каждый день мне вверенное царство
Благодеяньем новым одарял.

Гумилеву было тесно в России и русской поэзии

Жанна д’Арк спасла свою родину, вероятно, теми же соображениями руководствовался Гумилев, вступая в «дело Таганцева», стоившее ему жизни. Гумилев перевел известное стихотворение Бодлера о сыновьях Каина и Авеля и себя причислял, конечно, к первым, готовым сбросить даже господа с небес. В посмертно вышедший сборник переводов французских народных песен, подготовленный самим Гумилевым, не вошла песня «Адская машина» о покушении на Бонапарта:

Эта адская машина
В бочке сделана была,
Много пороха, стекла,
Пуль хранила середина,
И была она, о страх,
На железных обручах.

Гумилеву было тесно в России и русской поэзии – он надеялся постичь чудеса всей земли. Переводчик его сочинений на французский язык Шюзвиль вспоминал: Незадолго до этого он женился на Анне Горенко и намеревался отправиться в Абиссинию охотиться на пантер. До поездки он хотел принять участие в ночной экспедиции по канализационной сети Парижа, и мне пришлось его сопровождать на встречи с парой натуралистов, которые промышляли набиванием чучел и, как он считал, могли свести его с истребителями крыс. Гумилев представляется мне потомком крестоносцев и конкистадоров. А может быть, приключения и путешествия были для него всего лишь аскезой. Он мечтал о создании собственной науки – геософии, как он ее назвал, умудренной в климатических зонах и пейзажах. И Гумилев основал шуточное Общество геософов вместе с Мих. Кузминым и Верой Шварсалон. Отзвуком мечты о геософии стал сборник «Шатер» – география в стихах. Любопытно, что он его напечатал тоже в путешествии – в Крым в 1921 году, за несколько месяцев до гибели, в поездке с командующим флотом адмиралом А. Немитцем. Возможность публикации случилась внезапно: судя по всему, Гумилев диктовал стихи по памяти, поэтому это издание сильно отличается от второго.

Он мечтал о создании собственной науки – геософии, как он ее назвал, умудренной в климатических зонах и пейзажах

Поэт путешествовал, как только возникала малейшая возможность. Даже во время Великой войны, несмотря на то, что Россия оказалась отчасти в блокаде, Гумилев побывал в Швеции, Англии, Франции. В Абиссинию он путешествовал трижды, к сожалению, африканский дневник свой Гумилев сделал частично, а он прекрасен: Паровозы носят громкие, но далеко не оправдываемые названия: Слон, Буйвол, Сильный и т. д. Уже в нескольких километрах от Джибути, когда начался подъём, мы двигались с быстротой одного метра в минуту, и два негра шли впереди, посыпая песком мокрые от дождя рельсы… Сомалийцы в этой местности очень опасны, бросают из засады копья в проходящих, частью из озорства, частью потому, что по их обычаю жениться может только убивший человека… Мы пообедали ананасным вареньем и печеньем, которые у нас случайно оказались.

Третья поездка в Абиссинию известна досадной невстречей Гумилева с Рембо. Будучи в Хараре, Гумилев посетил местную католическую миссию: В просто убранной комнате к нам выбежал сам монсеньор, епископ Галласский, француз лет пятидесяти с широко раскрытыми, как будто удивлёнными глазами. Он был отменно любезен и приятен в обращении, но года, проведенные среди дикарей, в связи с общей монашеской наивностью, давали себя чувствовать. Как-то слишком легко, точно семнадцатилетняя институтка, он удивлялся, радовался и печалился всему, что мы говорили. Переводчик знаменитого сонета о гласных не догадался спросить священника о его авторе, а молодой писатель Ивлин Во, посланный газетой на коронацию Хайле Селассие в 1930 году, сделал это: Католическая церковь. Меня благословил безумный епископ-капуцин. Сидел у него на диване и расспрашивал про Рембо. «Очень серьезный. Жизнь вёл замкнутую. После его смерти жена уехала из города – возможно, на Тигр» (записные книжки, 18 ноября 1930).

Иллюстрация Николая Гумилева из сборника «Персия» (1921)

Поэтические и реальные путешествия питали музу Гумилева. В 1918 году соотечественники поэта увлеченно истребляли друг друга и едва заметили (а кто заметил, тот не одобрил) прелестный африканский примитив Гумилева про терпеливого Мика. Конечно, напрасно, ведь в этой грустной поэме связаны эпизоды политической истории Абиссинии, похождения Гильгамеша и прогноз о втором – африканском – пришествии в Старый и Новый Свет:

Как ангел мил, как демон горд
Луи стоял один средь морд
Клыкастых и мохнатых рук…

Вообще, сама жизнь представлялась аллегорическим путешествием, и Гумилев вряд ли случайно перевел в 1914 году поэму символиста Ф. Вьеле-Гриффена «Кавалькада Изольды» о таинственном странствии дамы и ее рыцарей:

Я не стыжусь себя, мечтой согретый,
Я не жалею о поэме этой:
Я знаю, что, последовав за нею,
Я жизнь узнал и проклинать не смею;
…Она дала мне, что хотела дать,
И ничего не должен я прощать;
Ее улыбкой создан я, гляди:
И если ласк ее и не узнал,
Я отдал душу ей – и засиял
Секрет ее души в моей груди…

Гумилев знал, что, избирая судьбу поэта-правителя, он берет крест, и когда готовил избранные переводы Бодлера, то перевел «Благословение»:

Все, им любимые, стоят пред ним в сомненьи,
Или, уверившись, что не опасен он,
Спешат пытать на нем свое остервененье,
Чтоб вырвать из него их радующий стон.
Они с нечистыми плевками грязь мешают
В хлеб, предназначенный ему, в его вино;
И всё, что тронул он, с брезгливостью бросают,
На след его шагов ступить для них грешно.

Гумилев назвал Бодлера исследователем и завоевателем. Стоит ли удивляться тому, что сам Гумилев – геософ, конквистадор, поэт-правитель – не мог не заниматься поэтическим переводом?! И он переводил и в начале своей карьеры, когда в 1908 г. был соредактором избранных стихов Леопарди; и в расцвете своей акмеистической истории, когда в 1914 году выпустил переводы Браунинга «Пиппа проходит» и Готье «Эмали и камеи». Драматическая поэма Браунинга, как, впрочем, и его творчество вообще, не слишком популярны у русскоязычных читателей. Между тем, заглавная героиня поэмы, скромная труженица шелковой фабрики, представляется едва ли не аллегорией поэта, внимательного к высотам и низинам жизни человеческой, и символом влиятельности поэтического слова, во власти которого перемены людских судеб. Разумеется, темы эти волновали Гумилева, а что касается поэтики Браунинга, то влияние его отмечено в последнем сборнике недолгого сожителя Гумилевых, их соседа по квартире – Михаила Кузмина (особенно в «Лазаре»). О книге стихов Готье Мандельштам высказался решительно: Высшая награда для переводчика – это усвоение переведенной им вещи русской литературой.

Скончалась маленькая Мэри,
И гроб был узким до того,
Что, как футляр скрипичный, в двери
Под мышкой вынесли его.

Ребенка свалено наследство
На пол, на коврик, на матрац.
Обвиснув, вечный спутник детства,
Лежит облупленный паяц.

…И возле кухни позабытой,
Где ласковых тарелок ряд,
Имеет вид совсем убитый
Бумажных горсточка солдат.

…И, погружаясь в сон недужный,
Всё спрашиваешь: неужель
Игрушки ангелам не нужны
И гроб обидел колыбель?

(Т. Готье «Игрушки мертвой»)

Иллюстрация Николая Гумилева из сборника «Персия» (1921)

Особенно же много, и отнюдь не только для заработка, переводил Гумилев в последние годы жизни, энергично участвуя в деятельности издательства «Всемирная литература». Он написал своеобразный манифест «Переводы стихотворные», содержавший девять заповедей поэта-переводчика. Гумилев старался выбирать типические произведения: «Кавалькада Изольды» столь же чистый образчик символической поэмы, как «Атта Тролль» Гейне – поэмы романтической. Гумилев считал стихи самой короткой и удобной для запоминания формой. Шилейко запомнил такие слова друга: В стихах нельзя лгать, если в них солжешь – обязательно плохие стихи будут. Поэтому Гумилев переводил сам и готовил к публикации сборник поэтов Озёрной школы: Кольридж и его друзья, Вордсворт и Саути, выступили на защиту двух близких друг другу требований – поэтической правды и поэтической полноты. Эти стихотворения видишь и слышишь, им удивляешься и радуешься, точно это уже не стихи, а живые существа, пришедшие разделить твое одиночество.

Гумилев весело болтал с нами и переводил тут же стихи

В серии «Новая Библиотека поэта» вышло наиболее полное и комментированное собрание поэтических переводов Гумилева. В него включены 183 текста – стихотворения и поэмы Для краткой характеристики издания можно воспользоваться строчкой из ненаписанного стихотворения самого Гумилева о войне: Кровь лиловая немцев, голубая – французов, и славянская красная кровь. Составители впервые опубликовали переводы девяти стихотворений, привели список утраченных или не обнаруженных пока переводов. Мнения современников – друзей, коллег, критиков о Гумилеве-переводчике достаточно противоречивы. Чуковский критиковал гумилевский манифест и перевод «Поэмы о старом моряке», записал в дневнике мнение Анны Ахматовой – ужасный переводчик, но о работе Гумилева над «Сфинксом» Уайльда отозвался хорошо: Он перевел умело и быстро. Вас. Гиппиус назвал ориентальные переложения «Фарфорового павильона» пряниками по китайскому рецепту. К. Мочульский считал, что в сборнике французской народной поэзии дух французской песни воспроизведён превосходно. Сергей Ауслендер переводил сборник новелл Мопассана и попросил Гумилева переложить стихотворение Луи Булье в «Сестрах Рондоли»: Когда я приехал, Гумилев только начинал вставать. Он был в персидском халате и в ермолке. Держался мэтром и был очень ласков. Оказалось, что стихи он ещё не перевел. Я рассердился, а он успокоил меня, что через десять минут все будет готово. Вскоре приехала Анна Андреевна из Царского, не сняв перчаток, начала неумело возиться, кажется, с примусом. Пришел В. Шилейко. Гумилев весело болтал с нами и переводил тут же стихи. Академик Гаспаров назвал гумилевский перевод начала «Дон Жуана» Байрона неплохим:

Но ах. Он умер: гонорар судей
И скорбь толпы в могиле с ним пропали:
Дом продали, уволен был лакей,
А двух его любовниц разобрали
(Как говорили) пастор и еврей,
И доктора мне после рассказали —
Он умер, схвачен лихорадкой злой,
Вдову оставив жить с ее враждой.

В поэзии меня прельщает преодоление труднейших форм

Степень владения Гумилевым иностранными языками тоже была под сомнением. Разумеется, абиссинские песни ему переводили французы, стихотворения «Фарфорового павильона» он переводил из антологии Жюдит Готье, поэму о Гильгамеше – по французскому изданию и исследованиям Шилейко. Но вот Шилейко не мог вспомнить, чтобы Гумилев цитировал английских поэтов по-английски. А Олдос Хаксли так писал невесте своего брата о встрече с нашим героем: Мы с ним, причем оба с немалым трудом, объяснялись по-французски, оба запинались, лепили постыдные ошибки, но человек он приятный и очень интересный (14 июня 1917).

Теофиль Готье

В одном нельзя сомневаться – Гумилев старался сделать любой перевод как можно лучше. Одним из образцов акмеизма он назвал Теофиля Готье: В поэзии меня прельщает преодоление труднейших форм. Недаром я взялся переводить Готье, которого называли укротителем слов. Свое эссе об авторе «Эмалей и камей» Гумилев завершал такими словами: В литературе нет других законов, кроме закона радостного и плодотворного усилия. Гумилев писал о формальной безупречности изобразительного ряда в сочинениях французского поэта:

Вперёд, всегда вперёд, и вдруг заметит глаз
Немного зелени, обрадовавшей нас:
Лес кипарисовый и плиты снега чище.
Чтоб отдохнули мы среди пустынь времён,
Господь оазисом нам указал кладбище:
Больные путники, вкусить спешите сон.

Гумилев ценил парнасцев и для «Всемирной литературы» переводил Эредиа и Леконта де Лиля. Вообще, критика с самого начала подчеркивала французские черты поэзии Гумилева; И. Анненский прямо писал в рецензии на «Романтические цветы»: Русская книжка, написанная и изданная в Париже, навеянная Парижем. В настоящем сборнике впервые напечатан перевод стихотворения Леконта де Лиля «Фидиле»:

В молчаньи заросли. В кустах олень несмелый
Перед ревущей стаей псов
Не прыгает. Ушла Диана вглубь лесов
Убийственные чистить стрелы.

Дитя прелестное! Спи мирно на лугу,
Похожая на нимф садовых.
Я отгоню пчелу от губ твоих медовых,
Босые ноги сберегу.

И жидким золотом к священным очертаньям
Твоих полуоткрытых плеч
Пусть кудри лёгкие твои спешат прилечь,
Взволнованы твоим дыханьем.

Помимо Готье, столпами акмеизма Гумилев провозгласил Шекспира, Рабле и Вийона. В своей переводческой деятельности он не прошел и мимо их творчества. Правда, о переводах Рабле ничего не известно, зато в 1919-1920 гг. Гумилев сделал сжатое переложение первой части «Генриха IV-го» для Секции исторических картин при «Всемирной литературе». Заглавным героем он посчитал самого земного и матерьяльного из великих шекспировских персонажей – Фальстафа. А в 1913 году Гумилев перевел фрагмент «Большого завещания» Вийона и одну из самых знаменитых его баллад – «О дамах былых времён». Позже Ахматова находила следы этой баллады в стихотворении «Священные плывут и тают ночи»: перечисление женских имён и смерть, только собственная, а не третьих лиц.

Сущностью подлинного романтизма Гумилев считал иронию

Гумилев ратовал, отчасти в пику символистам, за народность поэзии. И сам он с готовностью писал русские переложения абиссинских, скандинавских, английских (о Робин Гуде) и французских народных песен, да, в целом, и китайские стихи «Фарфорового павильона» и «Гильгамеша» Гумилев относил к народной поэзии. Герои народных песен обладали разнообразными талантами, что не могло не вызывать интереса поэта-правителя:

Один только Гагбард-конунг
Иголку во рту держал
И самую глубокую чашу
Он всю до дна выпивал.
Потом вынимал свой ножик
И делал то, что знал,
Бегущих оленей и ланей
На палке он вырезал.

Сущностью подлинного романтизма Гумилев считал иронию, и в германской поэзии его фаворитом был ироничный и злободневный Гейне. Гумилев перевел три его большие поэмы – «Атту Троль», «Вицли-Пуцли» и «Бимини» для «Всемирной литературы». «Атту Троль» редактировал Блок, благодаря составителям, читатели настоящего издания могут проследить за стилистической дискуссией двух выдающихся поэтов. Вот, к примеру, начало 9-й главы по версии Гумилева:

Как царевич мавританский
Фрейлиграта, издеваясь,
Показал средь черных губ
Свой язык багрово-красный,
Так восходит средь ночного
Неба месяц. И шумит
Водопад неугомонный,
Опечаленный ночами.

Блок поправил таким образом:

Как язык багрово-красный,
Что из черных губ с издёвкой
Показал у Фрейлиграта
Мавританский черный князь, —
Так из темных туч выходит
Месяц. Вдалеке бушует
Водопад, всегда бессонный
И тоскующий в ночи.

Об отношениях двух поэтов к художественному переводу сохранился в памяти Шилейко чудесный анекдот: «Отчего Вы не переводите, Ал.Ал.?» – А что мне переводить? – «Вот наконец Дант – Вы его так любите». – Дант переводами не занимался. Он писал «Комедию». – «Да ведь и мы с Вами переводами не занимаемся, а «Комедии» не написали».

Жан Мореас

В последние годы Гумилев обратился к французским символистам. Ахматова усматривала сильное и глубинное влияние Бодлера на поэтику «Огненного столпа». Она говорила Лукницкому: То, что даётся у Бодлера как сравнение, образ – у Гумилева выплывает часто как данность. Кроме Бодлера, он переводил Мореаса, к сожалению, многие переводы пока считаются утраченными. Зато можно – и нужно – читать уцелевшие:

Но этот зов твой – лишь коварство
И вот уж наступает царство
Вождя под гребнем петуха
И прячешь ты – мы знаем сами –
Под бархатом и кружевами
Всё безобразие греха.

Ах! Пусть придет иной Мессия
Разбить оковы вековые
И семя растоптать Жены
Ценой иного искупленья
Сносить желанье размноженья,
Которым мы теперь больны.

(Жан Мореас, Homo, Fuge)

Нередко Гумилев превращал перевод в своеобразный испытательный полигон для своей собственной поэзии: Я хочу написать стихи о Гильгамеше. Только сейчас имя это не будет звучать в стихах. Надо сначала, чтоб это имя вошло в сознание. Надо раньше сделать перевод (воспоминания Шилейко). И после «Фарфорового павильона» Гумилев начинал сочинять китайскую поэму «Два сна», а опубликовав перевод «Гильгамеша», приступил к созданию «Поэмы Начала», в которой Вяч. Вс. Иванов видел элементы космогонии народов Междуречья.

Литература есть целый мир, управляемый законами, равноценными законам жизни

Ни оригинальное творчество, ни поэтические переводы не могут заслонить фигуру их создателя. В неоконченном мемуаре о Гумилеве весьма красноречиво написал Н. Пунин: Я любил его молодость. Дикое дерзкое мужество его первых стихов. Париж, цилиндр, дурная слава, поэзия-ремесло – вспоминайте об этом, как хотите, только не забудьте того, что Гумилев, который теперь так академически чист, так ясен, когда-то пугал – и не одних царскоселов – жирафами, попугаями, дьяволами, озером Чад, странными рифмами, дикими мыслями, темной и густой кровью своих стихов.

Но Гумилев был слишком сильным и самостоятельным человеком, и точнее всех о себе сказал он сам. Правда, написал он эти слова о Теофиле Готье, и данный факт лучше всего иллюстрирует важность переводов Гумилева как части его наследия:

Он последний верил, что литература есть целый мир, управляемый законами, равноценными законам жизни, и он чувствовал себя гражданином этого мира. Он не подразделял его на высшие и низшие касты, на враждебные друг другу течения. Он уверенной рукой отовсюду брал, что ему было надо, и всё становилось чистым золотом в этой руке.

Николай Степанович Гумилев

с 7 апреля 2016 по 25 октября 2016 В рамках экспозиции «Блок и его окружение»

Выставка посвящена выдающемуся поэту, чьи стихи сохранились в памяти поколений, хотя более 60–лет не издавались в России, человеку необыкновенной, трагической судьбы, Николаю Степановичу Гумилеву (1886—1921).
Здесь экспонируются предметы из фондов ГМИ СПб: фотографии, редчайшие экземпляры книг и журналов, сохранившиеся в собраниях В. Н. Орлова и Н. П. Ильина.
В свете этих материалов Гумилев предстает как поэт, переводчик, литературный критик, основатель поэтической школы, учитель. Они призваны напомнить о событиях короткой, но невероятно насыщенной жизни человека, презревшего страх, отчаянного путешественника, воина, духовидца, остановленного «посредине странствия земного».
В числе особенно интересных экспонатов первая книга стихов Гумилева — «Путь конквистадоров» (1905). Автор отрекся от нее, считая неудачной, сам уничтожал попадавшиеся ему экземпляры, превратив ее тем самым в библиографическую редкость.
Столь же редким является экземпляр первого издания второго поэтического сборника — «Романтические цветы» (1908), посвященного возлюбленной, а затем жене поэта Анне Андреевне Горенко, будущей великой Анне Ахматовой.
Неповторимую историю создания имеет последний и, по мнению многих критиков, лучший сборник стихов Гумилева, обозначивший для него переход на новый уровень сознания — «Огненный столп» (1921). Книга печаталась в то время, когда автор уже находился в камере внутренней тюрьмы Петроградской ГубЧК, ожидая расстрела.

Единственной в своем роде является рукописная книга стихов, посвященных Елене Дюбуше — «К синей звезде». Тридцать четыре стихотворения переписаны в альбом В. Н. Орловым, который долгие годы безуспешно пытался вернуть Н. С. Гумилева читателям.
На родине, после долгого забвения, вновь публиковать стихи опального поэта стали только в 1986 году. Хотя еще в 1960-х годах в Вашингтоне было издано 4-х томное собрание сочинений Гумилева. Сейчас эти знаменитые, далеко не многим доступные, но желанные книги рассматриваются как артефакт советской эпохи.
Важной вехой в жизни Гумилева стало его проявление себя как основателя поэтической школы (акмеизма) и предводителя нового поколения поэтов, мастера, передающего свои знания ученикам. На выставке обозначены основные этапы формирования этого образа: «синдик» «Цеха поэтов» (1911), преподаватель в Институте живого слова (1919), мэтр литературной студии «Дома искусств» и объединения «Звучащая раковина» (1921). Своеобразным памятником Гумилеву-учителю стала баллада о нем Ирины Одоевцевой, самой известной из «гумилят».
Уникальным экспонатом можно назвать текст легендарного стихотворения, присланного В. Н. Орлову неизвестным, с просьбой подтвердить или опровергнуть авторство Гумилева. Многим почитателям его таланта хотелось видеть в этих строках последние слова идущего на смерть поэта.

Вход на выставку по единому билету Музея-квартиры А.А.Блока

ГУМИЛЁВ НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

ГУМИЛЁВ НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ — русский поэт, переводчик, прозаик, критик. 

Сын флот­ско­го вра­ча. Дет­ст­во про­вёл в Цар­ском Се­ле, Санкт-Пе­тер­бур­ге, Тиф­ли­се. Окон­чил Цар­ско­сель­скую гим­на­зию (1906), ди­рек­то­ром ко­то­рой был И.Ф. Ан­нен­ский. 1-я пуб­ли­ка­ция — стихотворение «Я в лес бе­жал от го­родов…» (газета «Тиф­лис­ский лис­ток», 1902). В 1905 году на собственные сред­ст­ва из­дал кни­гу сти­хов «Путь кон­кви­ста­до­ров», за­ме­чен­ную В.Я. Брю­совым, ко­то­рый на­дол­го стал по­этическим учи­те­лем Гумилёва. В 1906-1908 годах жил в Па­ри­же, учил­ся в Сор­бон­не, вы­пус­кал журнал «Си­ри­ус» (1907, 3 но­ме­ра), из­дал сборник сти­хов «Ро­ман­ти­че­ские цве­ты» (1908). Ран­нее твор­че­ст­во Гумилёва раз­ви­ва­лось в рус­ле сим­во­лиз­ма под силь­ным воз­дей­ст­ви­ем ок­культ­ных тео­рий в из­ло­же­нии французских по­пу­ля­ри­за­то­ров (Па­пюс, Э. Ле­ви).

По­сле воз­вра­ще­ния в Рос­сию (1908) учил­ся в Санкт-Пе­тербургском университете (не окон­чил), со­труд­ни­чал в газете «Речь», жур­на­лах «Ве­сы», «Рус­ская мысль» и др., из­да­вал журнал «Ост­ров» (1909, 2 но­ме­ра), с осе­ни 1909 года стал дея­тель­ным со­труд­ни­ком журнала «Апол­лон» (вёл руб­ри­ку «Пись­ма о рус­ской по­эзии»). Вы­шед­шая вес­ной 1910 года книга сти­хов «Жем­чу­га», ку­да во­шли и луч­шие сти­хи из поч­ти не­из­вест­ных в Рос­сии «Ро­ман­ти­че­ских цве­тов», на дол­гие го­ды оп­ре­де­ли­ла литературную ре­пу­та­цию Гумилёва: эк­зо­ти­ка, ро­ман­тическая лю­бовь, не­сколь­ко ри­то­ри­чная ге­рои­ка сде­лались со­став­ной ча­стью чи­та­тель­ских пред­став­ле­ний о са­мом по­эте; осо­бой по­пу­ляр­но­стью поль­зо­ва­лись цик­лы «Озе­ро Чад» и «Ка­пи­та­ны». К это­му же вре­ме­ни от­но­сят­ся ро­ман Гумилёва с Е.И. Дмит­рие­вой (бу­ду­щей Че­ру­би­ной де Габ­ри­ак), ду­эль с М.А. Во­ло­ши­ным из-за неё (но­ябрь 1909 года), пу­те­ше­ст­вие в Абис­си­нию. 25.04.1910 года Гумилёв же­нил­ся на А.А. Го­рен­ко (А.А. Ах­ма­то­вой), в 1912 году ро­дил­ся их сын Л.Н. Гу­ми­лёв (раз­ве­лись в 1918 году).

С 1909 года Гумилёв тес­но об­щал­ся с Вяч.И. Ива­но­вым, одоб­рив­шим книгу «Жем­чу­га»; од­на­ко в по­ле­ми­ке 1910 года о сим­во­лиз­ме Гумилёв стал на сто­ро­ну Брю­со­ва (про­ти­во­сто­яв­ше­го Ива­но­ву и Бло­ку), от­ри­цая те­ур­ги­че­ское на­ча­ло в по­эзии. Осе­нью 1911 года ор­га­ни­зо­вал и воз­гла­вил «Цех по­этов», внут­ри ко­то­ро­го в 1912 году сфор­ми­ро­ва­лась про­грам­ма но­во­го литературного на­прав­ле­ния — ак­ме­из­ма. Гумилёв — ав­тор од­но­го из его ма­ни­фе­стов и ря­да об­раз­цо­вых для ак­ме­из­ма сти­хов. В сборнике «Чу­жое не­бо» (1912) Гумилёв ещё про­бо­вал раз­ные ти­пы по­эти­ки, пред­ста­вил эпические и дра­ма­тические опы­ты в сти­хах; пер­вым и по­след­ним не­со­мнен­но ак­меи­сти­че­ским стал сборник «Кол­чан» (1916). В нём от­чёт­ли­во вы­де­ля­ют­ся несколько фор­маль­но не ор­га­ни­зо­ван­ных цик­лов: во­енные сти­хи, сти­хи об Ита­лии, об Аф­ри­ке и о Рос­сии.

В 1910-1911 и 1913 годах Гумилёв со­вер­шил два пу­те­ше­ст­вия в Аф­ри­ку (по­след­нее — по по­ру­че­нию Му­зея ан­тро­по­ло­гии и эт­но­гра­фии Пе­тербургской Академии наук; со­б­ран­ные кол­лек­ции по­сту­пи­ли в му­зей). С на­ча­лом Первой ми­ро­вой вой­ны доб­ро­воль­цем ушёл на фронт, слу­жил в улан­ских и гу­сар­ских пол­ках, два­ж­ды был на­гра­ж­дён Ге­ор­гиев­ским кре­стом, од­на­ко эк­за­ме­нов на чин корнета сдать не смог, ос­тав­шись пра­пор­щи­ком. В эти го­ды, по­ми­мо во­енных сти­хов, вы­год­но от­ли­чаю­щих­ся от мас­со­вой про­дук­ции на эту же те­му, и про­за­ических «За­пи­сок ка­ва­ле­ри­ста» (1915-1916 годы), Гумилёв на­пи­сал пье­сы «Ди­тя Ал­ла­ха» и «Гонд­ла» (обе 1916), про­дол­жал дея­тель­ность обо­зре­ва­те­ля современной по­эзии в «Апол­ло­не» и других из­да­ни­ях. Вес­ной 1917 года до­бил­ся пе­ре­во­да на Са­ло­ник­ский фронт. Че­рез Скан­ди­на­вию прие­хал в Лон­дон, от­ту­да в Па­риж, где ос­тал­ся при ко­мис­са­риа­те, от­вет­ст­вен­ном за русский экс­пе­ди­ци­он­ный кор­пус.

По­сле Октябрьской ре­во­лю­ции 1917 года года пы­тал­ся по­пасть на Пер­сид­ский или Ме­со­по­там­ский фронт, в свя­зи с чем от­пра­вил­ся в Лон­дон, а от­ту­да в апреле 1918 года — в Пет­ро­град. В эти го­ды бы­ли на­пи­са­ны тра­ге­дия «От­рав­лен­ная ту­ни­ка», ос­тав­шая­ся не­окон­чен­ной по­весть «Ве­сё­лые бра­тья», цикл сти­хов, опуб­ли­ко­ван­ный по­смерт­но под названием «К си­ней звез­де» (1923). Сти­хи 1916-1918 годов со­ста­ви­ли сборник «Кос­тёр» (1918). В Пет­ро­гра­де Гумилёв пе­ре­во­дил с раз­ных язы­ков, ра­бо­тал в издательстве «Все­мир­ная ли­те­ра­ту­ра», чи­тал лек­ции; ор­га­ни­зо­вал но­вый «Цех по­этов», вёл за­ня­тия в литературных сту­ди­ях. Со­труд­ни­чал в Сою­зе по­этов (в начале 1921 года стал пред­се­да­те­лем Пет­роградского от­де­ле­ния) и других литературных ор­га­ни­за­ци­ях. Ле­том 1921 года из­дал книгу сти­хов «Ша­тёр». В августе 1921 года аре­сто­ван по об­ви­не­нию в при­ча­ст­но­сти к контр­ре­во­люционному за­го­во­ру (т. н. Та­ган­цев­ское де­ло), рас­стре­лян без су­да. Во­прос об уча­стии Гумилёва в за­го­во­ре ос­та­ёт­ся не­ре­шён­ным, од­на­ко оче­вид­но, что он не уча­ст­во­вал ни в ка­ких кон­крет­ных дей­ст­ви­ях.

По­след­ний сбор­ник сти­хов Гумилёва «Ог­нен­ный столп», став­ший его выс­шим по­этическим дос­ти­же­ни­ем, вы­шел в свет, ко­гда Гумилёв уже на­хо­дил­ся в тюрь­ме. Чи­та­те­ли-со­вре­мен­ни­ки на­шли в нём пре­ж­де все­го об­лик по­эта — ры­ца­ря и вои­на, умев­ше­го «не бо­ять­ся и де­лать что на­до»; по­на­до­би­лось зна­чительное вре­мя, что­бы осоз­нать кни­гу как за­ве­ща­ние «по­эта-ви­зио­не­ра, по­эта-про­ро­ка» (сло­ва А.А. Ах­ма­то­вой). В пер­вые два го­да по­сле смер­ти Гумилёва его кни­ги про­дол­жа­ли вы­хо­дить в Советской Рос­сии, за­тем — толь­ко в из­да­тель­ст­вах русского за­ру­бе­жья; с 1986 года вновь из­да­ют­ся в Рос­сии.

Иллюстрации:

Архив БРЭ.

Сочинения:

Со­чи­не­ния: В 3 т. М., 1990-1991,

Сти­хо­тво­ре­ния и по­эмы. 2-е изд. СПб., 2000.

Николай Гумилев | Фонд Поэзии

Многосторонний критик, переводчик, прозаик и теоретик поэзии, Николай Степанович Гумилев был новаторским, творческим и влиятельным поэтом, пользовавшимся особой известностью в России в годы до революции 1917 года. Гумилев родился в 1886 году в Кронштадте. . С 1906 по 1908 год он жил в Париже, Франция, где посещал университетские лекции. Позже он учился в Санкт-Петербурге.Санкт-Петербург, Россия, но не получил ученой степени. В студенческие годы он познакомился с Анной Андреевной Горенко, которая впоследствии стала известной поэтессой под именем Анны Ахматовой и на которой он женился в 1910 году. В 1905 году, еще будучи подростком, Гумилев опубликовал свой первый сборник стихов Путь конкурсадоров («Путь конкистадоров»), на которую сильно повлиял французский символизм. Критики обычно считают этот том незначительным. Например, граф Сэмпсон, писавший в «Русской литературе за три квартала », , отмечал, что, хотя Гумилев начал писать стихи в подростковом возрасте, его художественное развитие было «медленным, почти мучительно медленным.Сампсон охарактеризовал Put konkvistadorov как «определенно, раздражающе подростковый» и «сильно производный», и добавил, что «сам Гумилев позже пожалел о том, что опубликовал его».

Гумилев последовал за Путь конкурсадоров с такими поэтическими сборниками, как Романтические цветы («Романтические цветы», 1908) и Жемчуг («Жемчуг», 1910), которые, хотя и написаны в традициях символизма, впечатлили современных критиков. с его богатыми, экзотическими, смелыми образами.Эти произведения, как отметил Сампсон в своей оценке «Русская литература за три квартала », «демонстрируют созревание и развитие».

Гумилев был активным участником литературной жизни Петербурга как поэт и критик. Особо интересовавшийся поэтикой — теорией поэзии — Гумилев сыграл важную роль в зарождении акмеизма, нового литературного движения. Гумилев основал «Гильдию поэтов», а в 1912 году вместе с другим поэтом Сергеем Городецким изобрел термин «акмеизм», основанный на греческом слове akme , означающем «вершина», для обозначения нового направления в поэзии.

Реакция на мистический подход к поэзии — который предоставил многим современникам Гумилева возможность обратиться к метафизическим и духовным темам — акмеизм с его акцентом на поэтической технике, а также на процедурах, способствующих ясности выражения, не только получил широкое одобрение критиков. но также оказал значительное влияние на русскую поэзию. Примером этой ясной и лаконичной поэзии является собственная книга Гумилева Cuzoe nebo («Чужое небо», 1912). Здесь Гумилев полностью отказывается от символизма с его мистикой и музыкальностью, показывая свою склонность к прямому поэтическому выражению. Тем не менее, как писали критики, Гумилев продолжал упиваться экзотикой, характерной для его ранних стихов.

Когда разразилась Первая мировая война, Гумилев пошел добровольцем и вскоре попал в кавалерию. В конечном итоге он сражался на передовой, где проявил себя как солдат замечательной храбрости. За свои старания он получил две медали, в том числе заслуженный Георгиевский крест.

В последующих сборниках — в частности, Колчан («Колчан», 1916) — Гумилев проявил свое мастерство как писатель стихов о войне.Н. Элейн Русинко писала в Славянском и восточноевропейском журнале : «Военные стихи Гумилева обычно возвышены и риторически по тону. Он относится к «поэтическим» аспектам ситуации (честь, отвага, жертва), не заботясь об объективной реальности ». Таким образом, Гумилев, несмотря на свои акмеистские идеи, остался верен поэзии как выражению фантазии. Рассказывая о «Солнце духа» («Солнце духа»), Русинко отметил «риторическое буйство» Гумилева и его «патриотический пыл». Марк Слоним описал Колчана в «Современная русская литература: от Чехова до наших дней» как произведение, наполненное «жестокими боями, дикими туземцами и восточноафриканскими пейзажами».Слоним добавил: «В лесах и пустынях Темного Континента [Гумилев] нашел не только гордых бойцов, которые великолепно умирают … но также неистовство красок, мощь и спонтанный и великолепный всплеск жизненного инстинкта».

Со временем Гумилева перевели с боевого дежурства на административные должности, но когда в России разразилась революция 1917 года, он вернулся домой. Он нашел работу лектором, но также продолжал выпускать сборники стихов. Среди других публикаций Гумилева — Костер («Костер», 1918), еще один том, в котором он продемонстрировал свою близость к экзотике.Когда появился Костер , Гумилев был относительно хорошо известен в российском литературном сообществе. Он читал лекции в различных учебных заведениях и входил в состав редакционной коллегии «Всемирной литературы», занимавшей видное место в издательском деле.

По словам Дмитрия Оболенского, поэтическое творчество Гумилева достигает своего апогея в период после 1918 года. Увидев в поэзии Гумилева некую двойственность, двойственность, которая, по его мнению, характерна для произведений Ахматовой, Оболенский писал об этом в стихах, написанных между 1918 годом. и в 1921 году Гумилев «достиг поразительной эмоциональной напряженности и дальновидности — как в« Шестом чувстве »или навязчиво наводящем на размышления« Заблудившем пути ».’”

В отличие от многих своих коллег, Гумилев не был сторонником большевистской власти в России. Фактически он открыто провозгласил себя монархистом. Кроме того, он выразил свое пренебрежение революцией, опубликовав Огненный столб («Огненный столп», 1921), сборник фантастических, даже кошмарных стихов, отвергающих коммунистический триумф. Здесь Гумилев глубоко выражает свою ненависть к революции и презрение к тому, что коммунизм делает упор на коллектив, а не на личность.Следующий том Shatyor («Палатка», 1921 г.) также едко описывает революцию.

В 1921 году Гумилев был арестован, обвинен в соучастии в антикоммунистическом заговоре, известном как заговор Таганцева, и казнен без суда. В течение нескольких лет советский истеблишмент считал его ничтожеством.

Тем не менее, советский режим не смог предотвратить посмертную публикацию Синей Звезды («К голубой звезде», 1923), сборника стихов, который граф Сэмпсон назвал в « Русская литература за три квартала » Гумилева «лучшим и наиболее значительным. Работа.«В отличие от Огненный столб и Шатер,« К синей звезде »восходит к более лиричному стилю ранних стихотворений Гумилева.

Спустя годы после смерти Гумилева его творчество и репутация остались в тени. После выхода в свет « К синей звезде » и сборника эссе « Письма о русской поэзии » более 60 лет в Советском Союзе больше не появлялись тома его сочинений, хотя некоторые из его произведений вошли в советские антологии.Только в середине 80-х советские власти разрешили публикацию произведений Гумилева. Таким образом, после очень долгого перерыва российские читатели получили возможность возобновить знакомство с писателем, описанным Сампсоном как незаурядным поэтом, поздние стихи которого «говорят нам, что он был в самом разгаре своего творческого развития, что у него все еще были новые». творческие пути, по которым следует идти, так распорядилась судьба ».

Пантеон

• Визуализации
• Рейтинги
  • Люди
  • Места
  • Профессии
• Профили
  • Люди
  • Места
  • Страны
  • Профессии
  • Профессия / Страна
  • Эры
• Около
• Данные
  • Разрешения
  • Скачать
  • API
• Ежегодник

• Домой
• Визуализации
• Рейтинги
• Профили
  • Люди
  • Места
  • Страны
  • Профессии
  • Род занятий / Страна
  • Eras
• О
• Данные
  • Разрешения
  • API
• Ежегодник
• API
• Поиск
• Оставить отзыв
• Цитата об использовании

Es tut mir Leid, страница не найдена .

Вы можете попробовать новый поиск или эти страницы:

• Isaac Newton

  Physicist

  United Kingdom

  Rank 6

• Walt Disney

  Producer

  United States

  76 Rank 82 9000

  Роджер Федерер

  Теннисист

  Швейцария

  Ранг 124

• Гонщик

  Ранг профессии 16

  665 Лица

  Спортивный домен

• Ранг 9000 9000

  000
  000
  0009000

• Laozi

  Философ

  Китай

  Рейтинг 157

• Винсент Ван Гог

  Художник

  Нидерланды

  Рейтинг 20

• 9000 9000 9000

• Профессия Дизайнер одежды

• Васко да Gama

  Explorer

  Португалия

  Рейтинг 99

• Знаменитость

  Занятие 40

  142 Физические лица

  Общественная фигура

• Мари Кюри

  0 Физик Польша

  9000

• Изучите
  • Визуализации
  • Рейтинги
• Профили
  • Люди
  • Места
  • Страны
  • Профессии
  • Профессии / страны
  • Эры
• О
  • Ошибка данных отчета
  • Политика конфиденциальности
  • Условия службы
• Данные
  • Разрешения
  • Скачать
  • API
• Приложения
  • Ежегодник

Николай Гумилев Русский поэт Серебряного века :: люди :: Россия-Инфоцентр

Николай Степанович Гумилев (также пишется как Гумилев, или Гумилов) родился 15 апреля в Кронштадте в семье корабельного врача.С 12 лет писал стихи, в 16 лет впервые выступил на публике. Детство провел в Царском Селе, где в 1903 году поступил в классическую школу под руководством известного поэта Иннокентия Анненского. После окончания школы уехал в Париж учиться в Сорбонне. К тому времени Гумилев уже был автором книги « Путь конкистадоров », которую заметил Валерий Брюсов, один из законодателей русской символики. В Париже он издавал журнал «Сириус» (в котором дебютировала Анна Ахматова), посещал выставки, знакомился с французскими и русскими писателями, вел интенсивную переписку с Валерием Брюсовым, которому присылал свои стихи, статьи и рассказы.

В те годы он дважды посетил Африку, а потом еще несколько раз.

В 1908 году вышла в свет вторая книга поэта « Романтические цветы », посвященная его будущей жене Анне Ахматовой (тогда Анне Горенко). По возвращении в Россию он поселился в Царском Селе и поступил в Санкт-Петербургский университет, где учился на юридическом факультете, затем перешел на историко-литературный факультет, но не получил высшее образование. Войдя в литературную жизнь столицы, Гумилев познакомился с Волошиным, Кузьминым и другими поэтами, опубликовал его стихи в различных журналах.С 1909 года он стал одним из главных членов журнала «Аполлон», где вел колонку Письма о русской поэзии .

Осенью 1908 года он отправился в другое путешествие в Африку и, вернувшись в Россию в 1910 году, опубликовал сборник стихов Жемчуг , который сделал его знаменитым поэтом. 25 апреля того же года женился на Анне Горенко (Анна Ахматова). Летом молодая супружеская пара посетила Париж, а осенью он снова поехал в Африку, наконец, достигнув центра континента — Абиссинии, где он записал местный фольклор, смешался с аборигенами и изучил их жизнь и искусство.

1911-1912 годы ознаменовались рядом важных событий в литературной биографии Гумилева: вместе с Городецким он учредил так называемую Гильдию поэтов , в лоне которой была разработана программа новой литературной школы — акмеизма. родившийся. Он отклонился от символизма, что зафиксировано в статье «Наследие символизма и акмеизма».

1914 год кардинально изменил жизнь Николая Гумилева. Несмотря на то, что он навсегда лишился армейской службы, в первые же дни мировой войны он ушел добровольцем на фронт и вступил в Лейб-гвардейский уланский полк.К началу 1915 года он уже был награжден двумя Георгиевскими крестами, а позже, в марте 1916 года, был переведен в 5-й гусарский Александринский полк в звании прапорщика.

В мае 1917 года он был отправлен во Францию ​​в состав русского экспедиционного корпуса, но не попал туда, будучи остановленным в Париже. В январе 1918 г. после расформирования штаба военного комиссара, к которому был прикреплен Гумилев, поэт уехал в Лондон, а затем вернулся в Россию. В годы войны он не прекращал своей литературной деятельности: издал сборник стихов Колчан (Колчан) , написал несколько пьес, цикл очерков Кавалеристские записки , поделившись впечатлениями от войны, и т. Д.

В 1918 — 1921 Гумилев был одной из самых заметных фигур в литературной жизни Петрограда (Петербурга). Широко печатался, работал в издательстве Всемирная литература (Мировая литература), читал лекции. В 1921 году возглавил петроградскую секцию Союза поэтов и был консультантом молодых поэтов в студии « Звужашая раковина, ». Стихи этого периода составляют сборник стихов «Огненный столп », изданный тиражом в 1 тысячу экземпляров в Берлине после смерти поэта (1921 г.).

3 августа 1921 г. арестован по обвинению в антисоветском заговоре. Позже, в 1950-х годах, обнаружился предлог: «за то, что он не сообщил советским властям о том, что ему предложили вступить в организацию заговорщиков, чему он категорически отказался».

Точная дата казни Гумилева неизвестна. По словам Анны Ахматовой, казнь произошла в районе села Бернгардовка под Петроградом.

Имя Николая Степановича Гумилева считалось одним из самых одиозных в официальной истории русской литературы на протяжении всего советского периода.

Борис Дралюк переводит Николая Гумилева, Сергея Есенина, Николая Заболоцкого

Николая Гумилева

Я шел по незнакомой улице,
и вдруг услышал карканье ворон,
и отдаленный гром, и звенящую лютню:
пролетел трамвай, у меня на глазах.

Как я наехал на его подножку
, остается загадкой.
Хвост, который он тянул даже при дневном свете,
был огненно-огненным.

Он несся, как темный крылатый вихрь,
дрейфовал в бездне времени…
Остановка, трамвайчик,
Немедленно остановите этот трамвай.

Слишком поздно. Мы свернули за угол,
скользили по пальмовому оазису,
и качались по трем мостам —
через Неву, Нил, Сену.

Проскользнув мимо окна, старый нищий
бросил на нас пытливый взгляд —
нищий, который умер в Бейруте, конечно,
только в прошлом году.

Где я? Томный, тревожный,
сердце бьется в ответ:
«Смотри — это станция! Продают билеты
в Индию Души — немедленно отправляйтесь! »

Знак… Он объявляет кровавыми буквами:
«Зеленщик.«Я знаю, что вместо
кочанов, шведов и
брюквы они продают головы мертвых.

Палач с лицом, похожим на вымя,
в красной рубахе, толстый, как вол,
отрубил мне голову. Вместе с другими,
он лежит на дне скользкого ящика.

В переулке дом из трех окон,
забор из досок, седеющая трава …
Остановка, трамвайчик,
Сразу останови этот трамвай.

Машенька, ты здесь жила и пела.
Вот где ты соткал мне ковер.
Где они сейчас — ваш голос, ваше тело?
Милый, ты правда среди мертвых?

О, как ты стонал в своей комнате,
в то время как я, в напудренном парике, твой жених,
пошел представиться Императрице —
, чтобы больше никогда тебя не увидеть.

Наконец-то уловил: наша свобода
— это только свет, пульсирующий издалека —
человек и тени стоят у входа
в зоопарк блуждающих звезд.

Сладкий и знакомый ветер, внезапно,
и через мост летит мне навстречу —
рука всадника в железной перчатке,
и два огромных копыта, поднятые к небу.

Непоколебимая твердыня Православия,
Исаакиевский шпиль высечен высоко.
Молитвы надо спеть за здоровье Машеньки
и поминальную службу по мне.

И все же мое сердце навсегда угрюмо.
Тяжело дышать, и жить больно …
Машенька, я бы никогда не узнала
такой любви, такого горя.

Март 1920

Философские основы акмеизма: Николай Гумилев, Осип Мандельштам и фигура Адама

Ахматова, А.(2001). Собрание сочинений, том 5. В № Собрание сочинений в 6 томах, 1998 г. — 2005 [ Собрание сочинений в 6 томах, 1998 г. — 2005 ]. Москва: Эллис Лак.

Баскер М. (1985). «Актеон» Гумилева: забытый манифест акмеизма. The Slavonic and East European Review, 63 (4), 498–517.

Google Scholar

Белый, А.(1909). Эмблематика смысла. Предпосылки к теории символа. Предпосылки к теории символизма. В А. Белый, Символизм [ Символизм ] (с. 49–143, 483–506). Санкт-Петербург: Мусагет.

Бердяев Н.А. (1989). Философия свободы. Смысл творчества. Смысл творчества] . Москва: Правда.

Google Scholar

Коричневый, К.(1973). Мандельштам . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Чуковский К. (2014). Лица и маски. В: О. А. Лекманов, А. А. Чабан (ред.), Акмеизм в критике, 1913–1917 [Акмеизм в критике, 1913–1917] (стр. 363). Санкт-Петербург: Изд. Тимофея Маркова.

Google Scholar

Десятов В.В.(2018). Акмеистический храм. Фрагментарный диалог Николая Гумилева и Осипа Мандельштама. Фрагменты диалога Николая Гумилева и Осипа Мандельштама. Вопросы литературы, 3, 123–169.

Артикул Google Scholar

Филатов А.В. (2017). Аксиологический подход к изучению мифопоэтики: адамический миф в лирике Н. С. Гумилева.Лирика С. Гумилева. Новый филологический вестник, 4, 141–149.

Google Scholar

Филатов А.В. (2019). Аксиология пространства и времени в адамическом мире Н.С. Гумилева [Аксиология пространства и времени в адамическом мифе Н. С. Гумилева]. Соловьевские исследования, 3, 162–171.

Google Scholar

Гаспаров, М.Л. (1995). Орфей Фабер: Труд и постоянство в поэзии О. Мандельштама. В сб. М. Л. Гаспаров (ред.), Избранные статьи, (с. 221–236). Москва: Новое литературное обозрение.

Google Scholar

Городецкий С. М. (1913). Некоторые направления в современной русской поэзии. Аполлон, 1, 46–50.

Google Scholar

Городецкий, С. (1915). Четырнадцатый бог [1914 год] . Петроград: Лукоморье.

Google Scholar

Грякалова Н.Ю. (1994). Гумилев Н.С. и проблемы эстетического самоопределения акмеизма [Н. С. Гумилев и проблемы эстетического самоопределения акмеизма. В Н. А. Грозновой и М. Д. Эльзон (ред.), Николай Гумилев «Библиография материалов исследований Николая Гумилева», (стр.103–123). Санкт-Петербург: Наука.

Google Scholar

Гумилев Н.С. (1917). Ezbekiye [Ezbekieh] (Trans. Harrison, G.J.). По состоянию на 29 февраля 2020 г., https://www.academia.edu/33660150/Nikolay_Gumilev_Ezbekieh_1917_Translated_by_Graham_Harrison.

Гумилев Н.С. (1998–2007). Полное собрание сочинений в 10 томах [ Полное собрание сочинений в 10 томах ]. Москва: Воскресенье.(Цитируется по тому и номеру страницы).

Йованович, М. (1992). Николай Гумилев и масонское учение. В I. Г. Кравцова, М. Д. Эльзон (ред.), Н. Гумилев и Русский Парнас. Материалы научной конференции 17 — 19 сентября 1991г. [Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17 сентября, — 19 сентября 1991 г.] (стр. 32–46). Санкт-Петербург: Музей Анны Ахматовой.

Кихней, Л.Г., Меркель Э. В. (2013). Осип Мандельштам: философия слова и поэтическая семантика . Москва: ФЛИНТА; Наука.

Google Scholar

Лекманов О.А. (2000). Книга об акмеизме и другие работы . Томск: Водолей.

Google Scholar

Левинтон, Г.А. (1998). Город как подтекст: Из «настоящего» комментария к Мандельштаму. В Т. М. Николаевой (Ред.), ΠΟΛΥΤΡΟΠΟΝ. К 70 — летию Владимира Николаевича Топорова [ΠΟΛΥΤΡΟΠΟΝ. К 70-летию Владимира Николаевича Топорова] (стр. 730–755). Москва: Индрик.

Лукницкая, В. (1990). Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких [Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких] .Ленинград: Лениздат.

Google Scholar

Мандельштам О. Э. (1993–99). Собрание сочинений в 4 томах [ Собрание сочинений в 4-х томах .]. Москва: Арт-Бизнес Центр (Цитируется по томам и номерам страниц).

Пиотровский М.Б. (1987). Адам [Адам]. В сб. С. А. Токарева (Ред.), Мифы народов мира в 2 томах [ Мифы народов мира в 2-х томах. ] (том 1, стр. 39–42).Москва: Советская энциклопедия.

Ронен, О. (2002). Поэтика Осипа Мандельштама [Поэтика Осипа Мандельштама] . Санкт-Петербург: Гиперион.

Google Scholar

Русинко, Э. (1988). Адамизм и акмеистский примитивизм. Славянский и восточноевропейский журнал, 32 (1), 84–97.

Артикул Google Scholar

Тахо-Годи, Э.А. (Ред.). (2018a). Русская литература и философия: Пути взаимодействия, выпуск 1 [Серия «Русская литература и философия: Пути взаимодействия», выпуск 1] . Москва: Водолей.

Google Scholar

Тахо-Годи, Э.А. (Ред.). (2018b). Литература и религия — философская мысль конца XIX — первая третьи XX века. К 165 — летию Вл. Соловьева. Серя «Русская литература и философия: Пути взаимодействия», выпуск 2 [ Литература и религиозная — философская мысль конца 19 века — первая треть 20 века.К 165-летию Вл. Соловьева. Серия «Русская литература и философия: пути взаимодействия», вып. 2 ]. Москва: Водолей.

Николай Гумилев. Самые красивые стихи Николая Гумилева Николай Гумилев у чистого поля

Сын морского лекаря. В детстве жил в Царском Селе, с 1895 г. — в Петербурге, в 1900-03 гг. — в Тифлисе, где стихотворение Гумилева (1902 г.) впервые было опубликовано в местной газете. Учился в гимназиях Петербурга и Тифлиса.

Осенью 1903 г. семья Гумилевых вернулась в Царское Село, где юноша (1906 г.) завершил гимназическое образование. На литературные вкусы начинающего поэта, по-видимому, повлиял директор Царскосельской гимназии поэт И. Ф. Анненский; оказал влияние также на произведения Ф. Ницше и стихи символистов.

«Путь конкистадоров»

Первые сборники стихов — «Путь конкистадоров» (1905), «Романтические цветы» (1908; отмечены обращением к экзотическим темам) — отразили чувство Гумилева к Анне Горенко, будущему А.А. Ахматовой, с которой он познакомился в 1903 году в Царском Селе (их брак, заключенный в 1910 году, распался через три года). Определяющим образом поэзии Гумилева был образ одинокого завоевателя, противопоставляющего свой мир унылой реальности.

Странствия

В 1906 году Гумилев уехал в Париж, где слушал лекции в Сорбонне, изучал французскую литературу, живопись, театр. Опубликовал три номера литературно-художественного журнала «Сириус» (1907). В 1908 году побывал в Египте (потом еще трижды в Африке — в 1909, 1910, 1913 годах, собирая народные песни, образцы изобразительного искусства, этнографические материалы).

«Письма о русской поэзии»

Некоторое время (1908-09) Гумилев учился в Петербургском университете — на юридическом, затем на историко-филологическом факультете. В это же время он знакомится с Вячем. И. Иванов, опубликованный в газете «Речь», журналах «Весы», «Русская мысль» и др., Издает сборник стихов «Жемчуг» (1910).

Гумилев принимает участие в организации журнала «Аполлон» (1909 г.), в котором до 1917 г. ведет постоянную рубрику «Письма о русской поэзии» (отдельная публикация — 1923 г.), что принесло ему репутацию проницательного критика: «его оценки всегда к точке; в коротких формулах раскрывают самую суть поэта »(В.Я. Брюсов).

Акмеизм

Желание освободиться из-под стражи Вячеслава Иванова и организационно отмежеваться от «теургической» символики привело к созданию в 1911 году «Мастерской поэтов», в которую вместе с Гумилевым, руководившим его как «синдиком», вошли Ахматова, С. М. Городецкий, О. Е. Мандельштам, М. А. Зенкевич и другие поэты-акмеисты. Провозгласив новое направление — акмеизм — наследника символизма, завершившего «свой путь развития», Гумилев призвал поэтов вернуться к «материальности» окружающего мира (статья «Наследие символизма и акмеизма», 1913 г.) .Поэма «Блудный сын», вошедшая в его сборник «Чужое небо» (1912), считается первым акмеистическим произведением Гумилева. Критики отмечали виртуозное владение формой: по словам Брюсова, смысл стихов Гумилева «гораздо больше в том, как он говорит, чем в том, что он говорит». Следующий сборник «Колчан» (1916 г.), драматическая сказка «Дитя Аллаха» и драматическая поэма «Гондла» (оба 1917 г.) свидетельствуют об усилении повествовательного начала в творчестве Гумилева.

Война

Повседневное поведение Гумилева коррелировало с его поэзией: он переносил романтический пафос конкистадора из поэзии в жизнь, преодолевая собственные слабости, исповедуя личный культ победы.В начале Первой мировой войны Гумилев пошел добровольцем в уланский полк; награжден двумя Георгиевскими крестами. По воспоминаниям коллег, его привлекала опасность. В 1916 году Гумилев пытался попасть в состав русского экспедиционного корпуса на Салоникский фронт, но остался в Париже, где общался с М.Ф. Ларионова и Н.С. Гончарова, а также с французскими поэтами (в том числе Г. Аполлинером).

Возвращение в Россию. Гибель

В 1918 году Гумилев вернулся в Россию.Был привлечен М. Горьким к работе в издательстве «Мировая литература», читал лекции в институтах, преподавал в литературных студиях. Занимался переводами (эпопея о Гильгамеше, английская и французская поэзия). Опубликовал несколько сборников стихов, в том числе свою лучшую книгу «Огненный столп» (1921; посвящен второй жене А. Н. Энгельгардт).

Осенью 1920 года Гумилев неопределенно обещает участникам так называемого «таганцевского заговора» свою помощь в случае антиправительственного выступления и формально участвует в заговорщической деятельности.3 августа 1921 года арестован Петроградской Чрезвычайной комиссией, 24 августа приговорен к расстрелу.

«Смелый романтизм»

Гумилев внес в русскую поэзию «элемент мужественного романтизма» (Д. Святополк-Мирский), создал свою традицию, основанную на принципе аскетического строгого отбора поэтических средств, сочетания напряженного лиризма и пафоса с легкой иронией. Выверенная композиция «Эпиграмматичность строгой словесной формулы» (В. М. Жирмунский) в его последних сборниках стала хранилищем концентрированного духовного опыта всего постсимволического поколения.

Р.Д. Тюменчик

Любовь Николая Гумилева к путешествиям и старине отражена в стихах поэта, хотя заметно влияние русского классицизма. Стихи Гумилева легко читаются и имеют скрытый подтекст, а в некоторых произведениях есть место для дара гадания, например, «В пустыне» оканчивается строками:

Перед смертью все, Терсит и Гектор,
Столь же незначительный и славный
Я тоже выпью сладкий нектар
На полях лазурной страны.

Только Николаю пришлось пить нектар смерти не в лазурной стране, а в застенках НКВД.

В своих стихах Гумилев часто обращается к мифическим героям, часто упоминает Геракла, Одиссея и Ахилла, не раз возвращает читателя к Марии и Манлию в эпоху Рима (стихотворение «Манлий»). Любовь к путешествиям позволяет Гумилеву грамотно описывать в своих стихах далекие страны и загадки чужой природы («Озеро Чад», «Суэцкий канал», «Египет» и др.).В строках поэта оживают Фауст и Маргарита, Риголетто и Рублев, Каракалла и Павзаний.

Такой подбор тем и персонажей говорит о многогранности поэта, широте спектра его интересов и умении переносить чувства и мечты на лист бумаги.

Здесь вы найдете лучшие, по мнению читателей, избранные стихотворения Гумилева. Проникновение в строки и интервалы поможет разобраться в непростой судьбе поэта и открыть мир глубокой поэзии талантливого автора.Начнем с «Потерянного трамвая».

Потерянный трамвай

Я шел по незнакомой улице
И вдруг услышал воронье небо,
И звон лютни, и далекий гром,
Впереди меня пролетел трамвай.

Как я запрыгнул на его подножку
Было для меня загадкой
В воздухе огненная тропа
Он ушел при свете дня.

Он мчался как темная крылатая буря,
Он заблудился в бездне времени …
Стой, трамвайчик,
Останови машину сейчас же!

Поздно.Стену обогнули
Проскользнули через пальмовую рощу
Через Неву, через Нил и Сену
Грохотали через три моста.

И, мелькнув у оконной рамы,
Бросил нам пытливый взгляд вслед
Старый нищий — конечно, тот самый
Умер в Бейруте год назад.

Где я? Такая томная и такая тревожная
Мое сердце бьется в ответ:
«Видишь станцию, где можно
Купить билет в Индию Духа?»

Вывеска… налитые кровью буквы
Говорят: «Зеленые», — я знаю, здесь
Вместо капусты и вместо брюквы
Продаются мертвые головы.

В красной рубахе с лицом как вымя
Палач мне голову отрезал,
Она лежала с другими
Вот, в скользком ящике, на самом дне.

А в переулке дощатый забор,
Дом с тремя окнами и серой лужайкой …
Стой, трамвайчик,
А теперь останови машину!

Маша, ты здесь жила и пела,
Я, жених, ковер соткала,
Где сейчас твой голос и тело
Неужели ты умер?

Как ты стонал в своей комнате
Я с напудренной тесьмой
Я пошел представиться Императрице
И больше я тебя не видел.

Теперь я понимаю: наша свобода
Только оттуда бьет свет
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И тут ветер знакомый и сладкий
И через мост летит на меня
Рука всадника в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верный оплот Православия
Исаак высечен наверху,
Там отслужу молитву о здоровье
Маша и поминальную службу по мне.

И все-таки сердце мрачно вечно,
И дышать тяжело, и жить больно …
Маша, я никогда не думала
Что можно любить и так грустить!

1919 (точно не известно)

Жираф

В поэтической мини-сказке «Жираф» Гумилев пытается развеять грустное настроение плачущей девушки рассказом о далеких странах и экзотических животных. Рассказчик знает много сказок, но девушка слишком долго вдыхала густой туман и рассказы поэта ее не забавляют.

Пожалуй, под сильным туманом автор подразумевает непростую жизнь, окутывающую слушателя пеленой проблем и не позволяющую ее воображению улететь в далекие страны. Вера в дождь — не что иное, как неверие в свет, сами сказки — просто поток свежего ветра, которому девушка сопротивляется.

Сегодня, вижу, у тебя особенно грустный вид
А руки у меня особенно тонкие, колени обнимаю.
Послушайте: далеко-далеко, на озере Чад
Бродит изысканный жираф.

Ему была дарована изящная гармония и блаженство,
И его кожа украшена волшебным узором,
С которым только луна осмелится сравниться с
Сокрушение и колебание во влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что земля видит много чудесных вещей,
Когда на закате он прячется в мраморном гроте.

Я знаю смешные сказки загадочных стран
О черной деве, о страсти молодого лидера,
Но ты слишком долго дышал тяжелым туманом
Ты не хочешь верить ни во что, кроме дождя.

А как рассказать о тропическом саду,
О стройных пальмах, о запахе невероятных трав.
Ты плачешь? Послушайте … далеко на озере Чад
Бродит изысканный жираф.

Поэма Гумилева в исполнении Юлии Скиной.

Игры

Кого выводит Гумилев на арену амфитеатра в лице чародея, которому поклоняются дикие звери? Кто такой консул, радующий публику добротой и уже третий день заливающий песок кровью? Разве за маской колдуна не прячутся семена революции и не царский режим изображает консула в стихотворении «Игры»?

Кто мы, зрители? Те, кто видит, что что-то нужно менять, но боятся холода смерти на пути к победе? Или тем, у кого игр достаточно — зрелищ и хлеба.Другого мы не знаем или знать не хотим.

Консул добр: на кровавой арене
Третий день игры не заканчиваются
И тигры совсем обезумели
Удавы дышат древней злобой.

И слоны, и медведи! Таких
Пьяных бойцов
Круглых, бьющих в рога везде,
В Риме ими тоже почти не восхищались.

И тогда им дали только пленника,
Всех раненых, предводителя Аламанов,
Заклинателя ветров и туманов
И убийцу с глазами гиены.

Как мы хотели этот час!
Ждали боя, знали, что он храбрый.
Ударь, звери, горячее тело,
Разорви, звери, кровавое мясо!

Но, прижавшись к перилам дуба,
Вдруг он взвыл, спокойный и мрачный,
И они ответили рыком
И медведи, и волки, и турки.

Удавы послушно разложились,
И слоны упали на колени
В ожидании его команд
Подняли окровавленный хобот.

Консул, консул и вечные боги,
Мы такого еще не видели!
Ведь голодные тигры лизали колдуна
Пыльных лапок.

Николай Гумилев

Николай Гумилев родился 15 апреля в Кронштадте в семье корабельного врача. Свой первый катрен он написал в шестилетнем возрасте, а уже в шестнадцатилетнем возрасте в «Тифлисском листке» вышло его первое стихотворение «Я в лес из городов убежал …».

Философия Ф. Ницше и стихи символистов оказали серьезное влияние на Гумилева, изменившего взгляд молодого поэта на мир и его движущие силы. Впечатленный новыми знаниями, он пишет свой первый сборник «Путь конкистадоров», где уже показывает свой узнаваемый стиль.

Уже в Париже вышел второй сборник стихов Гумилева «Романтические стихи», посвященный его возлюбленной Анне Горенко. Книга открывает период зрелого творчества Гумилева и собирает первые дневники поэта, в том числе и от его учителя Валерия Брюсова.

Следующим поворотным моментом в творчестве Гумилева стало создание «Мастерской поэтов» и его собственной эстетической программы — акмеизма. Поэма «Блудный сын» закрепляет за поэтом репутацию «мастера» и одного из самых значительных современных авторов.За этим последует множество талантливых произведений и бесстрашных поступков, которые навсегда впишут имя Гумилева в историю русской литературы.

Жираф (1907)

Сегодня, вижу, у тебя особенно грустный вид
А руки у меня особенно тонкие, колени обнимаю.
Послушайте: далеко-далеко, на озере Чад
Бродит изысканный жираф.

Ему была дарована изящная гармония и блаженство,
И его кожа украшена волшебным узором,
С которым только луна осмелится сравниться с
Сокрушение и колебание во влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что земля видит много чудесных вещей,
Когда на закате он прячется в мраморном гроте.

Я знаю смешные сказки загадочных стран
О черной деве, о страсти молодого лидера,
Но ты слишком долго дышал тяжелым туманом
Ты не хочешь верить ни во что, кроме дождя.

А как рассказать о тропическом саду,
О стройных пальмах, о запахе невероятных трав.
Ты плачешь? Послушайте … далеко на озере Чад
Бродит изысканный жираф.

Не раз ты меня вспомнишь
И весь мой мир волнующий и странный
Абсурдный мир песен и огня
Но среди прочих один лживый.
Он мог стать и твоим, но не стал,
У тебя было немного или много,
Я, должно быть, написал плохие стихи
И он неправедно попросил тебя у Бога.
Но каждый раз кланяешься без силы
И ты говоришь: «Не смею вспомнить.
Ведь потусторонний мир меня очаровал.
Просто и грубо своей прелестью. «

Анна Ахматова и Николай Гумилев с сыном Львом, 1916 год.

Приснилось: мы оба умерли … (1907)

Приснилось: мы оба умерли
Лежим спокойным взором
Два белых, белых гроба
Поставлены рядом.

Когда мы сказали «Достаточно»?
Как давно это было и что это значит?

Что сердце не плачет.

Бессильные чувства так странны
Замороженные мысли так ясны
И твои губы нежелательны
Хотя вечно прекрасны.

Готово: мы оба умерли,
Лежим спокойным взором
Два белых, белых гроба
Поставлены рядом.

Вечер (1908)

Еще один ненужный день
Великолепный и ненужный!
Приди ласковая тень
И одень свою смутную душу
Жемчужной мантией.

И ты пришел … Ты прогоняешь
Зловещие птицы — мои печали.
О, госпожа ночи
Никто не может преодолеть
Победный шаг твоих сандалий!

Тишина летит от звезд
Луна светит — твое запястье
И снова во сне мне подарили
Земля обетованная
Долгое счастье.

Деликатно невиданная радость (1917)

Я бы принял только одно без споров —
Тихий, тихий золотой покой
Да, двенадцать тысяч футов моря
Над моей сломанной головой.

Шестое чувство (1920)

Красиво влюблен в нас, вино
И хороший хлеб, что в духовке для нас сидит,
И женщина, которую подали
Вначале, измученные, мы наслаждаемся.

Мне приснилось (1907)

Когда мы сказали достаточно?
Как давно это было и что это значит?
Но странно, что сердце не болит
Что сердце не плачет.

Есть много людей, влюбившихся … (1917)

Как ты любишь, девочка, ответ
Какая тома жаждешь?
Ты действительно можешь не сжечь
Тайное пламя, знакомое тебе?

Волшебная скрипка (1907)

Ты должен вечно петь и взывать к этим струнам, звучным струнам,
Навсегда должен бить, завить безумный лук,
И под солнцем, и под метелью, под отбеливающим выключателем,
И когда горит запад, и когда восток горит.

Современность (1911)

Я закрыл «Илиаду» и сел у окна.
Последнее слово сорвалось с его губ.
Что-то ярко светило — фонарь или луна,
И тень часового двигалась медленно.

Сонет (1918)

Иногда в небе туманное и беззвездное
Туман растет … но я смеюсь и жду
И верю, как всегда, в свою звезду,
Я, конкистадор в железной оболочке.

Дон Жуан (1910)

Моя мечта надменна и проста:
Возьми весло, поставь ногу в стремени
И обманывай медленное время
Всегда целую новые губы.

Камень (1908)

Посмотрите, как злобно выглядит камень
Трещины в нем странно глубокие
Скрытое пламя мерцает под мхом;
Не думайте, что это не светлячки!

НИКОЛАЙ ГУМИЛЁВ

Стихи

Звездный ужас

Это была золотая ночь
Золотая ночь, но безлунная
Он побежал, побежал по равнине
Я упал на колени, я встал,
Как застреленный заяц метался,
И горячие слезы текли
По щекам изъеденный морщинами,
На козьей старческой бороде.
И его дети побежали за ним,
И его внуки побежали за ним,
И в палатке из небеленой ткани
Брошенная правнучка кричала.

«Вернись», кричали ему дети,
И внуки сложили ладони, —
Ничего страшного не случилось
Овцы не полны молочая,
Священный огонь не пролил,
Ни косматый лев, ни жестокий zend
Они не заходили в нашу палатку. «

Черный перед ним чернел обрыв,
Старый обрыв не видел в темноте,
Обрушился так, что кости потрескали
Так что чуть не выбили душу.
А потом я попытался ползти,
Но дети уже схватили его,
Внуки держали полы,
И вот что он им сказал:

«Горе! Горе! Страх, петля и яма
Для того, кто родился на земле,
Потому что так много глаз
Черный смотрит на него с неба
И секреты ищут его.
В ту ночь я заснул, как должен.
Только вдруг она меня пнула
Я перевернулся и проснулся:
Я был без кожи и носом к небу.
Хорошо, что я вонючий
Я прожег правый глаз вонючим соком,
Иначе посмотри в оба глаза,
Я остался бы мертвым на месте.
Горе! Горе! Страх, петля и яма
Для рожденного на земле ».

Дети смотрели в землю,
Внуки закрывали лица локтями,
Молча ждали все, что скажут
Старший сын с седой бородой,
И сказал следующее слово:

«С тех пор, как Живу, со мной
Ничего плохого не случилось
И сердце бьется
Что в будущем мне не будет плохо.
Хочу обоими глазами
Смотри, кто блуждает по небу.
Он заговорил и сразу лег на землю,
Я не лег на землю — моя спина,
Все стояли затаив дыхание,
Мы слушали и ждали очень долго.
Старик спросил, дрожа со страхом:
«Что ты видишь?» — но не дал ответа
Его сын с седой бородой.
И когда братья склонились над ним,
Тогда они увидели, что он не дышит
Что лицо его темнее чем медь
Скрученная руками смерти.

Ого, как женщины озвучивали
Как дети плакали, выли,
Старая борода хрипло дергалась
Страшные проклятия кричали.
Восемь братьев вскочили на ноги,
Сильные мужи схватили луки.
«Давайте выстрелим, — сказали, — в небо»
И мы будем стрелять в того, кто там бродит …
Что это за атака для нас?
Но вдова покойного закричала:
«Месть моя, а не твоя месть!»
Я хочу увидеть его лицо
Перерезать ему горло зубами
И глаза когтями выколоть.»

Она закричала и ударилась о землю
Но я закрыл глаза и долго
Шептал себе заклинания
Она рвала себе грудь, кусала пальцы.
Наконец посмотрела, улыбнулась
И она залаяла как кукушка:

«Линь, а что ты идешь на озеро?» Линоя,
Печень антилопы хороша?
Дети, нос у кувшина потерялся,
Вот и я! Батюшка, вставай скорее
Смотри, зенда с ветками омелы
Они тростниковые корзины
Они идут торговать, а не воевать.
Сколько здесь огней, сколько людей!
Все племя собралось … славного праздника! «

Старик стал успокаиваться,
Коснись шишек на коленях
Дети опустили луки, внуки
Ободрились, даже улыбнулись.
А когда лживый вскочил
На ногах, то все позеленели,
Все вспотели даже от испуга:
Черная, но с белыми глазами
В ярости она металась, завывая:
«Горе! Горе! Страх, петля и яма!»
Где я? Что со мной? Красный лебедь
Преследует меня … Трехголовый дракон
Ползет … Уходите, звери, звери!
Рак, не трогай его! Спешите с горного козла! «

И когда она все так же воет,
С воем бешеной собаки
Я помчался по гребню горы к пропасти,
Никто не побежал за ней.
Растерянные люди вернулись в палатки,
Они сели на камни и испугались.
К полуночи время шло. Гиена
Она ахнула и сразу замолчала.
И люди сказали: «Тот, кто в небе,
Бог или зверь, он действительно хочет жертвы.
Я должен принести ему телку
Непорочная, юная леди,
На которую до сих пор остается мужчиной
Никогда не смотрел с тоской.
Гар умер, Гарая сошла с ума,
Дочери всего восемь родников,
Может, пригодится. «

Женщины побежали и быстро
Привели маленького Гарру.
Старый поднял кремневый топор,
Я подумал, что лучше выдолбить ей макушку на голове,
Прежде, чем она взглянет в небо
В конце концов, она внучка, а жаль —
А другие не дали, сказали:
«Что за жертва с выкопанной короной?»

Девушку поставили на камень
Плоский черный камень на котором
Пока теперь, священный огонь пылал,
Он погас во время смятения.
Они легли и склонили лица
Они ждали, чтобы она умерла, а ты можешь
Все уснут перед солнцем.

Только девочка не умерла
Я посмотрел вверх, потом направо,
Там, где стояли братья, потом снова
Вверх и хотел спрыгнуть с камня.
Старик его не впустил, спросил: «Что ты видишь?» —
А она с досадой ответила:
«Ничего не вижу. Только небо
Вогнутое, черное, пустое,
И в небе везде огни
Как весенние цветы в болоте.
Старик задумался и сказал:
«Посмотри еще раз!» И снова Гарра
Я долго-долго смотрела на небо.
«Нет, — сказала она, — это не цветы,
Это просто золото. пальцы
Нам показывают равнину
И на море и на Зендские горы,
И показывают, что произошло
Что происходит и что будет ».

Люди слушали и удивлялись:
Так не нравятся дети, так мужчины
До теперь они не умеют говорить,
И щеки Гарры горели
Глаза сверкали, губы краснели,
Руки поднялись к небу, ровно
Она хотела улететь в небо.
И она вдруг так громко запела,
Как ветер в зарослях тростника
Ветер с гор Ирана на Евфрате.

Мелле было восемнадцать пружин,
Но она не знала этого человека
Вот она упала рядом с Гаррой,
Она смотрела и тоже пела.
И для Меллы Аха, и для Ахой
Урр, ее жених, и вот все племя
Он лег и пел, пел, пел,
Как жаворонки жарким днем ​​
Или лягушки вечером.

Только старый отошел в сторону,
Сжимая мои уши кулаками
И слеза за слезой падала
Из его единственного глаза.
Он оплакивал свое падение
С обрыва, удары на коленях
Гарра и его вдова, и время
То же самое, когда люди смотрели
На равнину, где паслось их стадо,
К воде, где плыли их паруса
На траве, где дети играли,
И не до черного неба, где светят
Недоступные инопланетные звезды.

Дракон

Из-за свежих волн океана
Красный бык поднял рога
И олени тумана бежали
Под скалистыми берегами.
Под скалистыми берегами
В шумной влажной тени
Серебряный жемчуг
Они осели на мхе.
Красный бык меняет лица:
Вот расправляет крылья,
И взлетает огромная птица
Пожирая пространство.
Сюда, к дверям синего святилища,
Храня ключ от тайн и чудес,
Он восходит, стрелок и лировист,
На открытой тропе небес
Ветры, дуют так волны поют
Чтоб стволы гудели в леса,
Вой, ветер, в дымоходы ущелий,
Кричал Ему хвалу.

Освежая горячее тело
Благоухающая ночная тьма
Земля снова занята,
Непостижимо для нее.
Льет зеленый сок
По-детски нежные стебли трав
И малиновые, дивно высокие,
Благородное сердце льва.
И, всегда желая чего-то другого,
На голодном горячем песке
Разливается снова и снова
И зеленый, и красный сок.
Стократов с момента сотворения мира,
Умирая, пыль изменилась,
Этот камень однажды взревел,
Этот плющ парил в облаках.
Убить и воскресить
Раздуть вселенскую душу
Это святая воля земли,
Непостижимая для нее.

Океан лохматый и сонный
Найдя надежную остановку,
Глупо потерла зеленую губу
У подножия залитых лунным светом гор.
А над ним отвесная стена
Она убежала и замерзла
Прислонившись к куполу небес
Аметистовая скала.
В глубины ночей и дней
Аметист светился и цвел
Разноцветными огнями
Как рой веселых пчел.
Потому что я скрутил там кольца,
Спящий век столетней давности
Старше воды и ярче солнца
Дракон из золотой чешуи.
И как чаша священная
Для вина первобытных сил
Не носила тела вселенной
И Творец не носил его во сне.

Дракон проснулся и воскрес
Янтарь штормовых зрачков
В первый раз он посмотрел сегодня
После десяти веков сна.
И не показалось ему ярким
Солнце молодо для людей
Было как бы пеплом
Жар пылающих костров в море.
Но другая радость глубока
В моем сердце она созрела, как сладкий плод.
Он почувствовал дыхание скалы
Сладкая смерть, тихие годы.
Речь моря и южного ветра
Запустили одну песню:
— Ты прощайся с ненужной землей
И пойдешь домой, в тишине.
О, твое усталое тело
Притупило край жизни
Губы смерти нежны и белы
Ее молодое лицо.

И с востока от белесой дымки,
Там, где тропинка вилась в лесу
За лесом
Ярко-красная повязка на лбу
Пальмы тоньше и крепче чинаров,
Постоянно разливающиеся реки
В тканых серебристых одеждах
Шел неизвестный.
Шел один, спокойно и строго
Опускаю глаза, как тот
Кто знакомая дорога
Проходит много дней и ночей.
И казалось, что земля бежит
Под его ногами, как вода,
На гудронной доске лежала
На груди его борода.
Точно вырезано из гранита
Лицо было ярким, но взгляд был тяжелым,
Жрец Лемурии, Морадита,
Он пошел к золотому дракону.

Было страшно, как без доспехов
Встретить меч, поражающий с близкого расстояния,
Увидеть неожиданно драконий
И холодные, и скользкие глаза.
Священник вспомнил, что десять веков
Каждый, кто был здесь,
видел только малиновые сети
Крокодил закрыл веки.
Но он молчал и с черным копьем
(У мудрейших было так)
На песке перед своим хозяином
Начертал таинственный знак:
Как жезл, лежащий в пыли,
Символ смертной природы
И чисто, означает
Нисхождение божества
И короткое, скрытое между ними,
Именно соединение этих двух миров…
Не хотел открывать Moradita
Чудовищу тайн чудесных слов.

И дракон прочел, наклонившись.
Впервые взглянув на смертного:
— Да, господин, золотая нить,
Которая соединяет вас и нас.
Я провел много лет в темноте
Понимая значение бытия
Видите, я знаю священные знаки
Что хранят ваши чешуйки
Просветите их от солнца до меди
Я изучал день и ночь,
Я наблюдал, как вы бредите во сне
Поочередным огнем.
И я знаю, что заповеди
Эти сферы, кресты и чаши,
Проснувшись в свой последний день
Вы дадите нам свои знания.
Рождение, трансформация
И ужасный конец миров
Вы за ревностное служение
Священников не укрыть от своих.

Весы в ответ сверкнули
На поднятом мосту спине
Как сверкают речные потоки
С убывающей луной.
И злобно закусывая губы
Подавляя потоки слов
Стал читать на них Морадита
Комбинация линий и крестов:
— Разве нет сил на свете,
Что я дам тебе знания?
Отдам алой розе
Водопады и облака;
Я отдам его горным хребтам,
Хранители инертной жизни
Семь звезд в черном небе
Согнутые, как я;
Или ветер, сын удачи,
То, что мать ее прославляет,
Но не существо с горячей кровью,
Не способное сверкать!

Сухо хрустнуло только копье,
Сломано священником
Только глаза дико сверкнули
На его гранитное лицо
И безжалостно смотрели
В мрак уже потухших глаз
Умирающий дракон
Повелитель древних рас.
Человеческая сила давила
Ее невыносимая судьба
Большая вена с голубой кровью
Налилась на открытый лоб
Губы приоткрылись и расслабились
Ехать по берегу
Голос яркий, густой и полный,
Как аромат пальм в полдень .
Впервые уста мужчины
Они осмелились заговорить днем,
Округлили впервые за столетие
Запрещенное слово: Ом!

Солнце раскалилось
И треснуло. Вырвался Метеор
и легкий пар
от него устремился в космос.
Через много тысячелетий
Где-то за Млечным Пути
Он расскажет приближающейся комете
О загадочном слове Ом.
Океан ревел и, захлестнув,
Он отступил с горой серебра, —
Так уходит зверь, сожженный
Голова человеческого огня.
Когтистые ветки платанов,
Раскинутые, лежащие в песке,
Урагана нет.
И он звенел мгновенной болью
По воздуху и огню
Встряхивая тело вселенной
Зарезервированное слово Ом.

Дракон вздрогнул и снова
Я устремил взор на незнакомца,
Смерть боролась в нем силой слова,
Неизвестно до сих пор.
Смерть, его надежный союзник,
Налетел издалека
Как меха гигантской кузницы,
Его бока вздулись.
Когти лап в предсмертной истоме
Бороздили поверхность скал
Но ни голоса, ни движения
Он нес свои мучения и ждал.
Белый холод последней боли
Поплыл в моем сердце — и всего около
Из душераздирающей воли
Человек уйдет.
Священник понял, что потеря ужасна
И что смерть не обманешь
Поднял правую лапу зверя
И положил мне на грудь.

Капли крови из свежей раны
Потекли, красные и теплые,
Как ключи на рассвете багряные
Из глубины меловой скалы.
Чудной священной пращей
Источники ее покраснели
На мерцании драгоценных
Золотых чешуек.
Как солнце в рассветном небе
Дракон наполнился жизнью,
Крылья разорвались ветром, гребень
Петух встал, в пятнах.
И когда без слов, без движения,
Одним взглядом священник его снова спросил
О рождении, преображении
И конце первобытных сил
Сверкающие весы вдалеке
Они осветили крутые уступы,
Как нечеловеческий голос ,
Преобразовал звук в луч.

Гумилев, Николай (писатель)

(1886-1921) поэт

Николай Степанович Гумилев родился в Екатеринбурге, Россия, в семье морского адмирала Стефана Гумилева и Анны Львовой, сестры морского адмирала.Вскоре семья переехала в Царское Село, где Гумилев позже познакомился со своей будущей женой Анной Ахматовой. Гумилев вырос, играя со своими братьями в деревне. В 1900 году его отправили в интернат: в учебе он учился очень плохо — вместо учебы Гумилев с жадностью читал приключенческие рассказы и книги о путешествиях в экзотические страны. В 1902 году Гумилев опубликовал свое первое стихотворение в небольшой провинциальной газете. Он чувствовал себя торжествующим, несмотря на то, что издание написало его имя с ошибкой.После окончания университета Гумилев поехал в Париж, где познакомился с несколькими поэтами-символистами, а также опубликовал «Романтические стихи», свой первый сборник лирических стихов.

В 1909 году Гумилев основал литературный журнал «Аполлон», который в конечном итоге опубликовал одни из лучших стихов того времени и стал главным органом акмеистического движения. В 1910 году он и Анна Ахматова поженились. Брак с самого начала был бурным; Вскоре после этого Гумилев уехал в длительное путешествие в Африку.К тому времени, когда он вернулся, Ахматова опубликовала многие стихотворения, вошедшие в ее первый сборник, и ее известность стала превышать известность ее мужа.

Гумилев вновь занял позицию одного из лидеров акмеистов. Гумилев поддерживал и писал лирические стихи, опираясь на конкретные образы и выступая против мистицизма символизма. Во многих отношениях поэзия акмеистов, в том числе поэзия Гумилева, была консервативной, поскольку опиралась на рифму, размер и традиционные поэтические приемы. Гумилев стремился поддерживать и развивать литературную традицию России, а не заменять ее.

В 1913 году Гумилев вернулся в Африку. Он исследовал экзотические места, посещал местных мистиков и целителей и даже подвергся нападению крокодила. Поездка в Африку дала Гумилёву яркие образы и экзотические метафоры, которые встречаются в его стихах. С началом Первой мировой войны Гумилев вернулся в Россию и пошел в армию; он был дважды награжден за боевую храбрость. После войны Гумилев вернулся в Петербург и в 1918 году развелся с Ахматовой. Союз акмеистов был распущен.Сына Ахматовой и Гумилева, Льва Гумилева, воспитывала в основном мать Гумилева.

Гумилев был нанят Максимом Горьким, чтобы помочь с проектом в мировой литературе, работая с редактором, чтобы выбрать важные произведения из других литератур, написать вступительные эссе к ним и перевести их для публикации на русском языке. Но у него были проблемы в политическом плане: после революции 1917 года в России Гумилев поддержал временное правительство против большевиков.Когда в 1921 году матросы на Кронштадтской военно-морской базе, которые помогли привести большевиков к власти, протестовали против потери политических свобод при большевистском правительстве, Гумилев поддержал их восстание, которое было жестоко подавлено. Вскоре после этого он был арестован и казнен, несмотря на вмешательство Ленина. Его могилу так и не нашли.

Хотя Гумилев создал ряд заметных коллекций на протяжении всей своей карьеры, его последняя работа, «Огненный столп» (1921), многими считается лучшей его работой.Столп Огненный отмечен экзотическими и чужеродными элементами. Стихи в сборнике представляют собой исследование личных переживаний поэта во время его путешествий, а также эмоциональные драмы его личной жизни. «Трамвай сошедший с пути» представляет собой сошедший с рельсов трамвай, проезжающий мимо достопримечательностей российской истории и жизни Гумилева. Это пример его изображения (в переводе Карла Проффера):

Знак . .. буквы, литые из крови, объявляют — «овощи». Я знаю, что здесь вместо капусты вместо брюквы продаются трупные головы.

Гумилев оставил глубокое и продолжительное влияние на русскую поэзию. Его образы были столь же уникальны, насколько они были странными и освежающими. Личная жизнь Гумилева, наполненная трагедией, отчаянием и одновременно любовью и приключениями, во многом отражала страсть его стихов.