Эти ролики покрывали весь спектр юмора — от фарса и грубых шуток, вроде отрывков из фильмов с мистером Бином или сегментами «Тома и Джерри», до очень тонкой сатиры или абсурдистского кино вроде «Монти Пайтона и Священного Грааля».

Как показали наблюдения, люди с болезнью Альцгеймера и другими нейродегенеративными заболеваниями почти полностью потеряли чувство юмора, крайне редко понимая шутки, кроме самых грубых и простых вульгарных комедий. Кроме того, они часто смеялись невпопад, смеялись над своим и чужим горем и демонстрировали другие странные черты поведения.

Все это, если верить воспоминаниям их друзей и сиделок, начинало происходить за девять лет до того, как появились первые признаки деменции и проблемы с памятью, ассоциируемые с болезнью Альцгеймера. Поэтому, считают Кларк и ее коллеги, изменения в чувстве юмора можно в принципе использовать в качестве одного из элементов систем ранней диагностики этой нейродегенеративной болезни.

А если у человека нет чувства юмора, что делать?

Пытаетесь острить по любому поводу? Возможно, вы больны

• Дэвид Робсон
• BBC Future

31 марта 2016

Автор фото, Getty

Есть люди, которых непреодолимо тянет шутить — в любое время дня и ночи. Обозреватель BBC Future решил разобраться, чем это объясняется.

Супруга Дерека терпела дольше, чем вытерпел бы иной человек, но в итоге все-таки решила позвонить врачу.

Почти еженощно ее муж будил ее, чтоб рассказать очередную шутку, пришедшую ему в голову. Желая наконец-то выспаться, она убедила его записывать остроты, а не делиться ими посреди ночи.

Вскоре Дерек прилежно настрочил 50 страниц шуток такого рода:

«Прихожу я как-то проверять зрение, чтобы получить водительские права. Врач показывает мне буквы, а я такой говорю: «А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, давайте мне права уже».

«Как избавиться от голода? Надо отойти от шведского стола».

Его остроты совершенно явно не тянули на талант Оскара Уайльда, но Дерек (имя изменено) радостно хихикал, читая их. Многие шутки были грубыми, и в этой статье мы их приводить не будем.

Несложно догадаться, что после пяти лет выслушивания этих юмористических потуг жена Дерека уже не могла их больше терпеть.

К тому же ее беспокоили и другие странности в поведении мужа — к примеру, склонность воровать конфеты в местных магазинах.

В итоге она договорилась о приеме у невролога Марио Мендеса из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

«Во время нашей беседы он шутил так много, что его было трудно прервать», — вспоминает Мендес, опубликовавший отчет об этом случае впрофильном неврологическом журнале.

Автор фото, Thinkstock

Страдающие этим странным расстройством беспрерывно плоско шутят

Мендес диагностировал у пациента морию (патологически повышенное настроение в сочетании с дурашливостью, возбуждением и склонностью к глупым шуткам), вызванную, судя по всему, двумя инсультами, случившимися с промежутком в пять лет.

Так семья Дерека узнала, что на самом деле это нешуточное расстройство. Но при этом оно способно помочь нам понять сложные мыслительные процессы, лежащие в основе обычного человеческого чувства юмора.

Один из первых описанных случаев мории был обнаружен германским неврологом Отфридом Фёрстером в 1929 году при весьма необычных обстоятельствах.

Фёрстер оперировал опухоль у пациента-мужчины. Пациент пребывал в сознании, как это часто бывает при операциях головного мозга.

Когда Фёрстер начал работать с его раковой опухолью, мужчина неожиданно разразился потоком слов, выдавая одну ужасную шутку за другой.

В том же самом году психиатр Абрахам Брилл сообщил о том, что сталкивался в своей практике со схожими случаями: некоторые его пациенты постоянно шутили на абсолютно любые темы, при этом не обязательно будучи пристегнутыми к операционному столу.

С тех пор было описано множество аналогичных случаев. Как ни странно, многие такие пациенты — в том числе Дерек — не смеются над остротами других, хотя свои собственные находят уморительными.

Судя по всему, такое поведение связано с характерными повреждениями лобных долей головного мозга.

Автор фото, Getty

Непрекращающиеся шутки могут стать серьезной обузой для домочадцев

К примеру, Дерек около 10 лет тому назад перенес кровоизлияние в мозг, повредившее правую лобную долю.

После этого случая его поведение изменилось: он стал тщательно обыскивать мусорные баки, чтобы найти утиль, который можно было бы сдать во вторичную переработку.

Однако на том этапе его не очень выраженное чувство юмора оставалось таким же, как и прежде.

Затем, похоже, с ним случился второй инсульт, травмировавший так называемое хвостатое ядро мозга. Этот глубоко упрятанный отдел работает в качестве связующего звена между лобными долями (отвечающими за сознательные, аналитические размышления) и остальным мозгом.

В результате на Дерека напала тяга безудержно шутить, доводившая его супругу до белого каления.

Чтобы понять, каким образом такие повреждения мозга могут стать причиной склонности к плоским шуткам, для начала стоит задуматься над тем, как мозг обрабатывает юмор в целом.

Возьмем анекдот, признанный исследователями из Оксфорда одним из самых смешных в мире:

Три человека на необитаемом острове нашли лампу с джинном, который согласился исполнить каждому по одному желанию. Один захотел вернуться домой. Второй тоже попросился домой. Когда джинн исполнил их желания, третий высказал свое: «Как-то скучно стало. Ящик водки и вернуть собутыльников!»

Пожалуй, бывают анекдоты и посмешнее. Но большинство подобных острот построено на некоем несоответствии финальной фразы ожидаемому развитию событий, и мозгу приходится сделать несколько умозаключений, чтобы понять соль.

Нужно представить себя на месте людей, оказавшихся на необитаемом острове, то, что они чувствуют, когда их сокровенное желание исполняется, а потом нас ждет неожиданная концовка.

Процесс построения нужной логической цепочки раздражает мозговые центры удовольствия, и человек смеется (или хотя бы вежливо улыбается).

«Момент, когда становится понятной суть анекдота, сродни любому моменту озарения», — поясняет Джейсон Уоррен из Университетского колледжа в Лондоне.

Автор фото, Thinkstock

Остроты других не кажутся таким пациентам смешными

Эти мыслительные процессы происходят в районах, расположенных в лобных долях мозга — тех самых отделах, которые отвечают за аналитическое мышление, и повреждения которых наблюдались у Дерека и других пациентов с аналогичным расстройством.

«Они не видят связи ключевой фразы с началом анекдота, поэтому не выказывают удивления», — говорит Мендес.

Но при этом такие повреждения мозга, похоже, нарушают сигнальные цепи, соединяющие лобные доли с центрами удовольствия.

Поэтому хотя остроты других не кажутся таким пациентам смешными, их собственные мысли и чувства, вытекающие из случайных ассоциаций, могут приводить к выбросам нейромедиатора дофамина и вызывать приступы смеха.

По крайней мере, такова теория. И для дальнейшего изучения этого расстройства есть серьезные причины.

Уоррен работает с пациентами с лобно-височной деменцией — она возникает у людей в расцвете сил. Среди ее симптомов — появление трудностей в распознании чувств и мотивации окружающих людей.

«В результате сильно ухудшаются их социальные способности», — говорит специалист. Эти проблемы нередко накладываются на нарушенное чувство юмора.

Один из пациентов, которому Мендес поставил диагноз «мория», страдал и лобно-височной деменцией — хотя эти два расстройства не всегда связаны.

Не так давно Уоррен попросил своих пациентов рассмотреть и оценить разные подборки карикатур, сопоставляя результаты со снимками их мозга.

Выяснилось, что многие из них плохо понимают сложные, неоднозначные шутки, предпочитая юмор погрубее (к примеру, рисунок растерянной женщины, с которой сорвало платье проезжающим автомобилем).

Чем сложнее пациентам казалась эта задача, тем более серьезные повреждения наблюдались в их «юмористической мозговой системе».

Ученый считает, что эти наблюдения могут помочь предсказать приближение заболевания.

Врачам стоит интересоваться тем, не замечала ли семья пациента каких-то перемен в чувстве юмора: это может быть первым признаком расстройства.

«Были случаи, когда о таких изменениях близкие пациента сообщали за годы (в одном случае — за девять лет) до того, как ставился диагноз», — говорит Уоррен.

Не исключено, что удастся даже разработать стандартный тест на чувство юмора, позволяющий отслеживать перемены в социальных способностях таких людей.

Ну и в конце концов это лишний повод задуматься над тем, какую сложную серию умозаключений должен сделать мозг, чтобы понять шутку собеседника.

«Юмор — это очень сложный феномен, но мы зачастую воспринимаем его как данность», — резюмирует Уоррен.

Называют человека который не понимает шуток. Что такое юмор? Почему стоит научиться шутить

«В ком юмор вызывает зло, тому с умом не повезло» — гласит народная поговорка. Действительно, встречая в жизни людей, не понимающих шутки и не умеющих шутить над своими промахами, мы искренне удивляемся. Как можно пережить все жизненные неурядицы, не используя чувство юмора? Ведь улыбка дарит заряд бодрости, поднимает настроение и помогает преодолеть трудности. Более того, уже давно доказано, что продолжительный смех продлевает нашу жизнь до 5 минут. Представьте только, если смеяться каждый день, какими мы долгожителями будем!

Но не всегда получается улыбаться и смеяться, и виной тому зачастую бывает отсутствие чувства юмора, а это влечет за собой и серьезные проблемы в жизни, и болезни.

Что такое юмор?

Специалисты по филологии определяют юмор как способность человека замечать и акцентировать внимание на некоторых явлениях, точнее не на них, а на их комичных сторонах. При формулировании шуток задействуются когнитивные свойства человека. Он должен уметь видеть некоторые противоречия в окружающем его мире. Юмор — это фраза или действие, которое вызывает улыбку, смех. Считается, что тонкое чувство юмора присуще тем, кто умеет шутить весело и без злобы. Иначе это будет уже сарказм.

История возникновения этого слова уходит далеко в античные времена. Тогда в медицине типы темперамента назывались по-другому, в зависимости от того, какая жидкость «преобладает» в человеческом организме. Древнегреческие ученые выделяли четыре её типа: кровь, лимфу и два вида желчи. Все вместе эти жидкости в определенном соотношении носили название «гумор». Это соотношение было определяющим фактором в состоянии здоровья человека и его самочувствии.

Разновидности юмора

Есть несколько видов этого чувства. Юмор по-разному влияет на человека, к которому он обращен, и на того, кто им обладает.

Все эти виды юмора значительно отличаются друг от друга. Но объединяет их одно — смех или улыбка людей, которые являются участниками юмористической ситуации.

Личные качества, помогающие шутить и понимать шутки

Креативность человека никогда ему не вредила. Он умеет видеть ситуацию не так, как все, а по-своему. Те люди, которые привыкли во всем доходить до сути, изучать все закономерности и особенности тщательно, отличаются креативным мышлением. Они способны абстрагироваться от общепринятых шаблонов, общественных стереотипов и традиций.

Если вы искренни и правдивы, вы умеете отличить искренность от лицемерия, ложь от правды, мудрость от глупости. Отличное чувство юмора формируется благодаря этим навыкам. Они дают возможность человеку адекватно оценивать свое поведение, уметь посмеяться над своими промахами и абсурдными ситуациями в жизни.

Независимость от мнения других и смелость в словах и поведении хорошо влияют на развитие чувства юмора. Сила и смелость помогают человеку вовремя выразить свое мнение. Зависимые люди попадают в свою же ловушку. Они, боясь зацепить другого своей шуткой, учатся не замечать смешные моменты, а потом вообще не могут над чем-то посмеяться. Человек без чувства юмора не может видеть и подчеркивать своими замечаниями смешные моменты.

Адекватная самооценка и уверенность в своих силах позволяют смеяться даже над собой без какого-либо внутреннего дискомфорта. Человек, уверенный в себе, может пошутить над собой и сохранить на нужном уровне чувство собственного достоинства. Если же индивид не развивает чувство юмора, в нем копится агрессия и обида по отношению к тому, кто осмелился над ним подшутить.

Каким людям трудно юморить?

Как известно, не все могут тонко и смешно шутить. На то есть свои причины. Существует несколько качеств, которые мешают человеку адекватно воспринимать шутки, смеяться над ними и самому юморить.

• Люди, не имеющие собственного мнения, у которых мышление стереотипизировано, иногда шутят, но эти фразы или действия не вызывают у других искреннего смеха. Другим они кажутся глупыми или плоскими.
• Невысокий уровень интеллекта не позволяет людям интересно и тонко подмечать противоречия в жизни, над которыми можно посмеяться. Они просто не способны видеть подобные явления.
• Человек, который привык «прогибаться», зависеть от другого, не может шутить по причине неискренности своих слов и поступков. Таким людям сложно понять, как развить чувство юмора, так как они не имеют внутренней свободы.
• Несмелые люди боятся выразить собственное мнение, они постоянно находятся в плену своих страхов, поэтому им некогда шутить.
• Гордому или неуверенному человеку сложно шутить и смеяться над своими промахами. Таких людей съедает чувство обиды. Неадекватное отношение к себе не дает им возможности подмечать свои ошибки и уж тем более подшучивать над ними.

Прекрасное чувство юмора развивается у тех людей, которые работают над своими личностными качествами и меняют свое поведение.

Значимость человека с чувством юмора

Человек не может постоянно примерять маски. Наша жизнь требует от нас соответствия поведения занимаемой роли. Например, учитель не может на работу прийти в валенках, с непричесанными волосами и выражаться как сапожник при детях. Также ребенок не имеет права в нежном возрасте учить родителей жизни и обзывать их, равно как и мама не имеет права при ребенке распивать спиртное и совершенно о нем не заботиться. Это общепринятые нормы, исключения из которых, к сожалению, существуют.

Все наши роли по-разному давят на нас. Мы одновременно можем выполнять несколько задач одновременно (сын, отец, рабочий; младшая сестра, дочь, мама или учитель, подчиненный, сотрудник и так далее). Варьируя в своих ролях, пытаясь все их сыграть идеально, мы устаем морально. Именно поэтому ценим то общество, где можем оставаться самими собой: посмеяться от души, не бояться быть непонятыми, совершать какие-нибудь необдуманные поступки. Чувство юмора помогает раскрепоститься. Открытый человек привлекает к себе больше внимания, он становится понятен окружающим, с ним хотят взаимодействовать.

Юмор и психология

Наука о душе — психология — структурирует людей, умеющих шутить и понимать шутки. Психологи уже давно подметили, что нет универсальных фраз, которые смогли бы вызвать одинаковый смех у разных людей. Славяне часто не понимают американский юмор, и наоборот. Даже среди представителей одного круга общения сложно рассмешить всех одинаково сильно. На восприятие шутки влияет внутреннее состояние человека и его принадлежность к определенной географической или возрастной группе. Большое чувство юмора у тех, кому все-таки удается рассмешить разнообразную социальную группу.

Культурное окружение также немаловажно. Оно очень сильно влияет на восприятие юмора. Здесь значение имеет пол людей, профессия, уровень образованности и многое другое. Весьма сильно отличаются между собой по восприятию комического возрастные группы. Подростки могут не понять юмора стариков, и наоборот. Именно из-за этих различий сложно оценить, смешная шутка или нет. Важно, чтобы она достигла своего конечного результата — разрядила обстановку в компании или же помогла немного отвлечься от повседневного гнета дел и стрессов.

Мы от рождения умеем шутить?

Ошибочно было бы предполагать, что человек обладает чувством юмора от рождения. Оно развивается в течение жизни. Каждый человек при желании может стать известным остряком, душой компании, но для этого нужно приложить немало усилий. Как и некоторые направленности личности, чувство юмора имеет некую генетическую предрасположенность. В процессе формирования навыков это чувство также должно развиваться и совершенствоваться.

Лучшим условием для этого является здоровая юмористическая атмосфера в семье. Речь идет не о легкомысленности, а об ироничном отношении к окружающей действительности родителей, которые передают свое чувство юмора детям. Ребенок, выросший в такой семье, будет шутить и веселить людей. Это бывает даже при выраженной стеснительности и скромности человека. Иногда юмор может быть защитной реакцией на сложную ситуацию.

Развиваем чувство юмора

Развитие чувства юмора может начинаться с мелочей. Попробуйте оглянуться вокруг, понаблюдайте за тем, что вас окружает, научитесь видеть. К примеру, взгляд может остановиться на нелогичном объявлении. Многие начинают с того, что акцентируют внимание на интересном поведении детей. Малыши непосредственные, они еще не умеют лгать и лукавить. В своих забавах они часто подражают взрослым — родителям, соседям, друзьям семьи. Понаблюдайте за детворой, и вы наверняка увидите в их игре несколько комичных сценок из реальной жизни взрослых. Даже те, кто не слишком одарен предрасположенностью к чувству юмора, могут развить его, пусть и с некоторыми усилиями.

Учимся смеяться с мелочей

«Как развить чувство юмора?» — спросите вы. Это процесс, который не терпит лени и однообразия, а также требует времени. Для начала нужно научиться замечать мелочи. Например, посмотреть на небо: там птицы летят стаей, а одна кружит вокруг них. Казалось бы, ну и что тут такого? И все же улыбка уже может появиться на вашем лице при виде нарушения закономерности. Таких примеров может быть множество. Где-то начальник повел себя вопреки своим принципам, дома родные чудят. Важно останавливаться на этих мелочах и давать себе волю в выражении чувств и эмоций.

Шутка шутке рознь, или нужно ли следить за своими словами?

Несомненно, нужно! Ведь шутки иногда касаются действий и характеристик другого человека. Здесь важно не задеть больное место, не обидеть. Не все поймут шутку о себе, даже если она высказана в положительном ключе. Сначала можно практиковаться на себе, подмечать свои комичные моменты и на их почве хохмить. Это поможет практиковать добрый смех, воспринимать действия — свои и других людей — иронично, а также придаст уверенности в процессе формулирования качественных шуток.

Но не нужно перегибать палку в контроле своих изречений, ведь юмористические шедевры рождаются в расслабленном и уверенном состоянии, поэтому иногда нужно давать волю словам.

Игры и тренинги в помощь

Для тех людей, которые хотят развить чувство юмора, но у них не получается это сделать, есть специальные психологические тренинги. Они бывают разной направленности, но приносят одинаковую пользу в формировании этого чувства.

Кроме психологических методик, существуют еще и другие. Прекрасным способом развития этого чувства будет просмотр, присутствие или участие в КВН. Эта игра изобилует шутками разной тематики. Не нужно стесняться записывать понравившиеся фразы. Потом их можно использовать в жизни.

Где лучше всего шутить?

Чтобы научиться шутить, нужно сначала выбирать знакомую компанию. Это должны быть понимающие люди, которые при возможном промахе не будут унижать или обсмеивать. По прошествии некоторого времени свои шутки можно попробовать в компании уже искушенных юмором людей. Если вы заметите, что вас поняли и оценили (а здесь достаточно улыбки), вам удалось их рассмешить, есть повод для гордости.

Лучше всего шутить в уже подготовленной к веселью компании. Это может быть любой праздник, куда пришли все в хорошем настроении, например, день рождения, Новый год или любая вечеринка.

Использование опыта авторитетов

Для того чтобы научиться качественно шутить, можно выбрать авторитетного весельчака на телевидении и повторять его шутки. Если вы считаете, что пахнет плагиатом, фразу можно видоизменить, не трогая при этом смысл. При таком подражании вы можете произвести впечатление на окружающих без проблем, ведь мало кто будет знать, что это не ваш экспромт. Повторяя шутливые фразы, вы развиваете ассоциативное мышление, которое является основой формирования чувства юмора. Кроме этого, формируется ироничное отношение к окружающим людям, событиям или явлениям, а это путь к качественным шуткам.

Лингвист, математик, психолог, антрополог и биолог рассказывают о смехе крыс, о смерти от смеха и других явлениях, с которыми они столкнулись при изучении юмора.

Записала Юлия Богатко. Фотограф Джил Гринберг.

Виктор Раскин

Лингвист, профессор университета Пердью, Индиана.

Про смех нам более или менее все известно: дыхание, работа голосовых связок, польза для здоровья. Но юмор часто даже не сопровождается смехом. Мои друзья-психологи проводили эксперименты по восприятию юмора: людям предлагают оценить какие-то шутки, одновременно записывая реакцию. Так вот, не было особой параллели между тем, нравилась ли им шутка, и интенсивностью смеха. Часто то, что больше всего нравится, вызывает лишь тень улыбки, а хохочут над тем, что нравится не очень. Конечно, в таких экспериментах легко соврать, особенно, если шутка неприличная, а исследователь — женщина. Что касается мозга, то в 1991 году на ежегодной конференции по исследованию юмора психолог Питер Деркс показал одну из первых магнитно-резонансных томографий мозга, сделанную в момент рассказывания шутки: когда мы слышим и понимаем обычное предложение, в темени, как будто лампочка, зажигается эйфория. То же бывает от шоколада и других приятных вещей. Но если тут она просто зажигается, то с юмором происходит так: сначала загорается, потом словно какое-то шебуршение, затем все гаснет, и только потом эта лампочка зажигается снова. Грубо говоря, чтобы понять шутку, нужно сначала потерпеть поражение, а потом воспрянуть. Но, как бы красиво это ни выглядело, заглянуть внутрь мы не можем и видим не дальше электрохимических реакций: про мозг мы знаем многое, а про ум — ничего. Как писал Виктор Шкловский еще в 1920-х годах, трудно изучать что-то, находясь внутри этого.

Юмор интересен тем, что это не просто язык, но еще и разные дополнительные сведения и комбинация данных. Невозможно понимать шутки, если ты не знаешь язык в достаточной степени. Я всегда интересовался формализацией языка и изучаю юмор как прикладной лингвист (что во многом ближе к математике). Когда я развил свою семантическую теорию языка до такого уровня, что стало возможным говорить об использовании компьютера, возникла так называемая Semantic Script-based Theory of Humour — семантическая теория юмора, основанная на скриптах. Идея скриптов пришла в голову одновременно нескольким людям, но мне удалось ее сформулировать как квазиматематическую и потенциально вычислительную теорию для юмора. Смысл в том, что значение любого предложения составляется не только из значений слов. Помимо этого в сознании есть определенные рамки, скрипты, сценарии или ситуации, на которые они накладываются. Кто-то из моих коллег не в контексте юмора говорил о скрипте, например, посещения ресторана: Ты заходишь в ресторан, к тебе подходит человек и спрашивает: «How many?» — «Сколько?» В отрыве от контекста не понятно, сколько чего? Но в свете того, что мы знаем из опыта посещения ресторанов, мы понимаем, что этот вопрос означает «на сколько человек нужен столик?». То есть знакомая ситуация добавляет большое количество информации — без того, чтобы ее нужно было бы проговаривать.

По наблюдению Канта, обязательное условие юмора — это две привязанные друг к другу, но не совместимые ситуации, и удивление. Я же предложил свою — формально лингвистическую теорию этого. Это как бы инструкция к компьютеру: «ищи следующее» — обнаружь одну ситуацию, которая вводится прямо, и, если происходит что-то странное, то ищи другую, также совместимую с этим текстом. Если это знакомая пара скриптов, которые находятся в оппозиции друг к другу, компьютер понимает, что это шутка. Два года назад моя коллега, доктор Джулия Тейлор построила компьютерную систему, которая может с довольно большой точностью определить, является шуткой текст или нет. Словно детектор юмора.

Моя первая книга по юмору исследовала всего одну шутку, хотя там было много других примеров (мне очень понравилась эта идея в книге Ноама Хомского, которую я перевел на русский много лет назад: книга об одном предложении). Я намеренно подцепил какую-то плохонькую из американского сборника 1930−40-х. Пациент стучит в дом врача, ему открывает молодая хорошенькая жена доктора и больной, который потерял голос, шепчет: «Доктор дома?» В ответ жена шепчет: «Нет, заходите». Первый скрипт, который тут возникает, — больной ищет медицинской помощи. Но жена думает, что он шепчет в знак интимности, и сообщает ему, что супруга нет дома, чтобы он заходил с понятной целью. То есть скрипт «доктор» заменяется на скрипт «любовник».

Это самая что ни на есть типичная ситуация: было очень удобно показывать, как скрипты, совместимые с одним и тем же текстом, накладываются друг на друга. В данном случае — одна из самых популярных оппозиций скриптов, а именно — сексуальная. То есть один сценарий нормальный, другой — сексуальный, и происходит переключение. Стоит вспомнить МРТ Питера Деркса. С точки зрения первой ситуации фраза «доктора нет, заходите» не имеет смысла — больному-то нужен доктор. Если бы она сказала: «Заходите, он через пять минут будет» — все было бы нормально. Но она говорит ему нечто бессмысленное для первого контекста. На этом месте человек перестает понимать, что произошло, а через секунду у него складывается другой скрипт: он — мужчина, она — женщина, и так далее. Так получается шутка.

Будучи честным ученым, я сразу начал искать противоположные примеры, и в следующие после публикации теории годы мне не раз приходилось читать лекции о том, что гипотеза несовершенна и протестировать ее можно будет только тогда, когда компьютеры смогут полностью понимать значение каждого слова и иметь всю эту информацию о сценариях. Это было 25 лет назад, а сейчас мы вроде бы как раз там и находимся — теорию можно проверить, что и сделала Джулия в своей диссертации. Но до сих пор сложность остается в том, чтобы идентифицировать и записать систематически все знания, которые часто называют «контекстом», так, чтобы компьютер понимал. (Когда в Советском Союзе был дефицит, невозможно было объяснить американским коллегам шутку о том, что лучший подарок — туалетная бумага и луковица. Тем более, когда объясняешь фон шутки, юмор исчезает.) По сути, исключения, примеры, не укладывающиеся в эту теорию, так и не были найдены. Но я тренирован в философской школе Карла Поппера, а он говорил, что всякая теория — это еще не опровергнутая гипотеза.

Европейское сообщество истратило уже несколько миллионов долларов на то, чтобы создать компьютерные программы, помогающие одиноким и больным людям. Одно из практических направлений нашей работы — как раз на тему Socially intelligent computer. Если удастся получить грант, это будет первое в истории научное исследование юмора в искусственном интеллекте, оплаченное американским правительством.

Порождение юмора — это форма распознавания. Если компьютер умеет что-то делать, то он делает это только на основании полностью прописанных инструкций. Если мы такие сможем создать, значит, полностью понимаем явление. В 1994 году с моей легкой руки люди стали писать компьютерные программы, которые порождали шутки по определенной схеме. Типа такой: сколько нужно поляков (психиатров, феминистов, кого угодно), чтобы поменять лампочку? Я просто задал алгоритм, а группа ученых сделала компьютерную программу, порождающую в рамках этого алгоритма конструкции. Хотя, конечно, это не называется придумать анекдот. И даже если компьютер сможет успешно генерировать тексты, это не значит, что шутка превратится в анекдот и разойдется по свету, как собственно, и в случае, если ее произведет человек — совсем не обязательно.

Для нас по‑прежнему остается тайной, откуда возникают шутки. Когда в СССР были остры политические анекдоты, говорили, что в американском посольстве есть специальный отдел, который придумывает анекдоты с целью антисоветской пропаганды. Хотя сама Америка порождает довольно мало политических шуток, как и нынешняя Россия. Есть теория, что политический юмор возникает при определенном уровне гнета, но, достигая какого-то предела, исчезает. В нацистской Германии последний анекдот был зарегистрирован в 1938 году, и конферансье в кабаре, который его рассказал, исчез в ту же ночь, и больше его не видели. Он сказал: «Хайль кто? Все время забываю фамилию…»

Алексей Редозубов

Специалист по прикладной математике, частный предприниматель, исследователь автономного искусственного интеллекта, автор книги «Мозг напрокат».

Все эмоции, которые мы испытываем, целесообразны с точки зрения естественного отбора. Человек живет в стае, потому что это выгодно: охота проще, стая позволяет вовремя предупредить об опасности. Чтобы заставить людей жить стаей, природе достаточно было «придумать» эмоцию «страх одиночества». Поэтому ребенку плохо, когда родители уходят, и хорошо, когда возвращаются. Многие эмоции нужны для формирования определенного поведения в стае: ревность дает больше шансов воспитывать свое, а не чужое потомство; скука нужна для того, чтобы человек тратил свободное время на какое-то занятие, в идеале, полезное; любопытство толкает нас искать ответ на вопрос и мучает, пока мы не получим опыт.

В стае целесообразно обмениваться мимическими реакциями. Мимика одного вызывает ответную эмоцию у другого. Испуг — это предупреждение об опасности: кто-то вскрикнул, остальные насторожились. Мимическая реакция «смех» присутствует в разных ситуациях, и разные рефлексы ведут к его появлению. Улыбка и плач ребенка формируют наше поведение по отношению к нему. По мимике мы узнаем о его состоянии, а действия, приведшие к положительному состоянию, закрепляются в памяти. Улыбка и смех — признак удовольствия на лице того, кому его сделали. Тот, кто вызвал это удовольствие, увидев улыбку и услышав смех, сам испытает приятное ощущение. Это как в фильме «Мимино»: «Там один хороший человек живет. Мы заедем — ему будет приятно, ему будет приятно, мне будет приятно. Мне будет приятно — я тебя так быстро довезу! Тебе будет приятно». Почему именно улыбка отвечает за эмоцию удовольствия, сложно сказать, но мимических реакций не так много, они даже выглядят довольно похоже, и мы часто считываем их только в зависимости от контекста.

Есть много видов смеха, не сопровождающиеся чем-то действительно смешным. Например, смех от щекотки. Изначально так нас побуждали вычесывать блох друг у друга, но затем волосы на теле исчезли, а рефлексы остались. Истерический смех, опять же, возник из целесообразности: допустим, ты попал в критическую ситуацию, твоя участь предрешена, тебя съедят. Целесообразно сделать что-то неожиданное. Хохот в этот момент вызовет непонимание, озадачит врага. И не исключено, что это сохранит тебе жизнь. Природа такими возможностями не разбрасывается, даже если шанс сохранить жизнь — из тысячи.

Есть и другой смех — реакция на эмоцию «смешно»: когда мы попадаем в нелепую ситуацию, над нами смеются. Это «смешно» изначально возникло оттого, что кто-то вышел за пределы нормы, неправильно поступил. Когда речи еще не существовало, смех над таким человеком вызывал реакцию обиды, обида — эмоция, которая формировала запоминание: лучше ошибку не повторять. То есть смех окружающих учил не попадать в определенные ситуации. Мы получаем удовольствие от осмеяния, становясь учителем, а осмеянный получает знание о том, как не надо поступать. Смех — способ передачи накопленного опыта и правил поведения следующему поколению, при этом достаточно безболезненный. Тут, кстати, сразу становится понятно, почему нам смешно обычно только в первый раз: осмеяние вызывает достаточно сильную обиду, и, как правило, мы учимся сразу. Если это не помогает, продолжать смеяться уже нецелесообразно, надо применять другие методы обучения: заставить, наказать.

Впрочем, если говорить о юморе, в нем присутствует не только смех. Юмор всегда сопровождается эмоцией «красиво». Красиво — это эмоция, которая, как и остальные, формирует у нас память, а память затем заставляет нас поступать определенным образом. И красота также завязана на целесообразности. Так, нам кажется красивым изящный выход из какого-либо положения. Изящный — значит наименее энергозатратный. То есть, когда мы добиваемся результата при минимальных усилиях, это кажется нам красивым. Это помогает нам оптимизировать наши действия, не тупо, допустим, перекладывать что-то с места на место, а искать способы более простого, менее ресурсоемкого решения. Так природа нас учит.

Так же эмоция «красиво» провоцирует нас передавать большее количество информации за более короткий промежуток времени. Речь носит ассоциативный характер — мы ведь не просто используем слова, за каждым из них стоит определенный набор ассоциаций, накопленных с опытом. Когда удается сжать заложенную в фразе информацию, вместо того чтобы долго и занудно что-то объяснять, возникает чувство красивого. Так в литературе, когда длинную фразу удается заменить короткой, возникает игра слов и умножение смыслов.

Воздействие комплекса эмоций на нас увеличивает силу этого воздействия. Как в еде — сочетание нескольких вкусов усиливает ощущение, и возникает кулинария, так и юмор возникает там, где сочетаются эмоции «смешно» и «красиво» — то есть когда, с одной стороны, кто-то попал в нелепую ситуацию или совершил поступок, выходящий за рамки принятого, с другой стороны, красивы или сама ситуация, или выход из нее. Любые шутки в конечном счете раскладываются на эти составляющие. Правда, если мы рассказываем анекдот, то смеются не над нами, а над персонажем, поэтому нам не обидно, но ситуация «нелепого положения» так или иначе присутствует, и смеются именно над ней. Мы шутим, потому что нам приятно, что мы делаем этим приятно другим.

Чувство юмора, то есть умение воспринимать эти эмоции и создавать их, зависит, во‑первых, от того, какие ситуации трактуются человеком как обидные. Обычно они определяются социумом. Скажем, помочиться посреди улицы — где-то это может не вызвать никакой реакции, но там, где так не принято, это будет осмеяно. Во‑вторых, это индивидуальная способность понимать смысл, то есть уметь смоделировать финальную картинку, на которую рассчитывал автор. Поскольку информация в шутке закодирована, нужно предпринять усилие, чтобы раскодировать ее, — что называется «догнать». Иногда для этого необходимо наличие специальных знаний или опыта и представления о культурных особенностях социума. В-третьих, чувство юмора зависит от яркости воображения: когда смысл неявен, нужно додумывать то, что за кадром. То, насколько богатое у нас воображение, сколько ассоциаций мы имеем, будет влиять на наше восприятие смешного. Кроме того, для восприятия юмора нужна еще способность абстрагироваться и воспринимать юмор отдельно от других эмоций. Потому что могут возникать встречные эмоции, подавляющие ощущение «смешно», — над этим нельзя смеяться, это табу. Так же важна степень проницательности — умение предвидеть такое развитие событий, которое приведет к нелепой для кого-либо ситуации, то есть из множества вариантов выбрать тот, что ведет к смешному. Ну и, наконец, опыт. Благодаря ему, в частности, узнавание старых приемов «изящного выхода из положения» в новых шутках снижает степень эмоционального ответа.

Все эти особенности почти полностью объясняют различия в восприятии юмора. Но процесс производства шуток в большей степени зависит от устройства мозга в целом. У меня есть приятель, который сошел с ума благодаря наркотикам. Был талантливым программистом, ленинским стипендиатом, богатым, умным и обаятельным. Теперь он сидит дома, где включены одновременно четыре телевизора. Он задает им вопросы, из разнообразных текстов, который они выдают, получает ответы и продолжает дискуссию. Так сидит и целыми днями беседует с телевизорами. Так вот, способность придумывать смешное — то же самое, что происходит в голове у этого програм­­миста: к нам приходят разнообразные ассоциации, и наш мозг из этого множества выбирает ту картину, которая вызывает наиболее яркую эмоцию. Появится ли среди них интересная мысль, зависит от того, насколько этих ассоциаций у нас много, насколько эти картины нестереотипны. То есть остроумие — это умение генерировать богатый набор ассоциаций плюс нахождение в них неожиданных, тех, что будут нести дополнительную смысловую нагрузку. С другой стороны, ассоциативное поле не может быть слишком уж огромным. Как у этого программиста — дано всего несколько программ, из которых он генерирует ответы. Если бы перед ним был открыт словарь со всеми словами всех языков, это уже было бы невозможно.

Бывает, что эмоция «смешно» появляется и без внешних признаков — таких, как хохот. Дело в том, что все эмоции имеют разную силу. Это как с болью — умеренная вызовет всего лишь мимическую реакцию, сильная — крик. Но мы знаем, что бывает и наоборот: люди (по телевизору мы часто это видим) смеются над чем-то несмешным. Как правило, они уже предварительно «разогреты». Существует эффект остаточного явления — гистерезис — когда нам смешно, это проходит не сразу, и дополнительная шутка, даже слабее предыдущей, вызывает новый смех. Хохот окружающих также его усиливает. Потому что, возвращаясь к стадным отношениям, чем сильнее смеются над попавшим в нелепое положение, тем сильнее предупреждение. Вот почему смех считается заразным.

Вообще, очень близкие аналоги юмора — онанизм и кулинария. Это такое же стимулирование зон (эрогенных и вкусовых), нужных изначально совершенно для другого. Ощущение «смешно» стимулирует нас к тому, чтобы неудачи осмеивались. И когда вместо того, чтобы учить других, мы смеемся ради смеха, мы просто эксплуатируем эту эмоцию для удовольствия.

Реакция на несмешной, идиотский, заумный и хороший анекдот

В опубликованной журналом The Behaviour Analyst весной 2007 года работе американских психологов Роберта Эпштейна и Вероники Джокер «Пороговая теория реакции на юмор» структура всякого анекдота описывается как трехчлен: «подготовка — импульс — реакция», где «подготовка» — это введение слушателя в контекст, в котором шутка покажется смешной; «импульс» — собственно шутка, а «реакция» — смех.

Y: интенсивность реакции X: время

Сергей Ениколопов

Заведующий отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук, исследователь психологии агрессивного поведения и чувства юмора.

Современная психиатрия до сих пор часто ошибается — сплошь и рядом людей не по делу помещают в сумасшедший дом, и наоборот, чтобы убедиться, что болезнь есть, много времени может пройти (и быть упущено). Шизофрения — одно из самых сложно диагностируемых психических заболеваний. Человек может быть очень больным, но хорошо социально адаптируемым. И если он нашел себе нишу, в которой может позволить себе быть странным, то никто и не узнает о его болезни. Много творческих людей больны шизофренией. Способность к творчеству может являться одним из признаков болезни — так называемая опора на маловероятные признаки. Они видят в явлениях то, на что мы не обратим внимание. У меня был пациент, который вышел из дома и пропал. Его жена взволновалась, найдя дома карандаш с двумя крепко привязанными к нему вилками. Оказалось, что больной просто не нашел расчески и придумал свой способ причесаться. Современная постмандельштамовская поэзия вся построена на таких «шизоидных» смыслах, на попытках найти нестандартную метафору. Но прогрессирование болезни разрушает мышление, и в приступообразной форме решения становятся все менее творческими. Так что важно все время улучшать диагностику.

Я давно занимаюсь агрессивными формами поведения, и в ходе исследований обнаружилось, что особенности восприятия юмора могут стать диагностическим инструментарием. Плюс юмор — это форма социальной активности, и если у человека его восприятие нарушено, ему труднее адаптироваться. Иногда он выступает как способ преодоления (когда мы смотрим на себя с иронией), иногда — как форма защиты. В любом случае юмор спасает нас от множества проблем. Нас характеризует не то, как мы генерируем юмор, а то, как мы его воспринимаем. Тем более что часто не понятно, действительно ли человек острит. Мы, допустим, воспринимаем это как смешное, но сам он может быть вполне серьезен. Вот когда мы говорим о человеке с чувством юмора, мы точно знаем, что он хотел пошутить и пошутил.

В ходе наших исследований мы даем оценить людям с различными формами шизофрении и депрессии разные анекдоты. Так вот, нами было замечено, что у депрессивных больных занижено чувство юмора — они неохотно шутят, хотя при этом хорошо реагируют на шутки и даже могут рассмеяться — и что для разных форм шизофрении характерны разные формы юмора: у приступо­образно-прогре­ди­ентных способность к его распознаванию нарушается, что связано с нарушениями мышления и нарастанием паранойяльности. То есть они все воспринимают по отношению к себе. Паранойяльные больные даже могут скрывать отношение к шутке, тематика которой им не нравится.

Обычно то, что называется practical joke (поскользнулся, упал), смешит людей. Но большое количество больных так не считают, поскольку ассоциируют себя с жертвой. Чарли Чаплин, например, всегда воспринимается ими трагически. Зато как шутку они могут более, чем здоровые, воспринимать игру слов.

В исследовании мы выделили пять категорий шуток: юмор нелепости, неприличные анекдоты, юмор, дискриминирующий противоположный пол, сумрачно-пессимистический анекдот и юмор, основанный на противоречии и разрешении. Оказалось, что у больных с аффективными расстройствами (то есть маниакально-депрессивные) подавляется смеховая активность. Но они находят забавными анекдоты, в которых есть смешение стилей. Возможно, это связано с характерной для них легкостью перехода между полярными состояниями. Больным в маниакальном состоянии больше нравятся пессимистичные анекдоты, а вялотекущим шизофреникам не нравятся неприличные, зато особенно хорошо они реагируют на циничные. Если у шизофреников уже начинает сни­жать­ся способность к обобщениям, тогда им нравятся анекдоты, дискриминирующие противоположный пол, — возможно, самый примитивный из видов юмора, а также шутки, основанные на разрешении противоречий. Для приступообразных больше подходят анекдоты, построенные на парадоксе, на разрешении противоречий, и дискриминирующие. Послед­ние две категории также намного меньше остальных помнят анекдоты. И всем почти не нравятся такие анекдоты, где можно идентифицировать себя с жертвой.

Кроме приемов остроумия мы учитывали тематику анекдотов. Среди всех предъявленных можно выделить темы секса, болезни, смерти, алкоголизма и наркомании. Если возможно говорить о предпочтениях в данном контексте, то они были следующие: больные с депрессивным синдромом отвергали шутки про болезнь и смерть, пациенты с нарушением процесса обобщения, наоборот, предпочитали эти темы, но отвергали сексуальный юмор. Больным с приступообразно-прогредиентной шизофренией и с маниакальным синдромом нравились шутки про секс, анекдоты про алкоголь и наркотики.

Это самое начало подобных исследований в России и в мире в целом, и мы еще очень мало знаем о диагностических возможностях юмора, но когда выяснилось, что в целом вялотекущая шизофрения не снижает чувства юмора, а приступообразно-прогредиентная — да, стало понятно, что это направление можно развивать.

Что касается других направлений, которые что называется «на волне» в западной психологии, это, во‑первых, изучение гелатофобии — страха быть осмеянным. Оказыва­ется, довольно много людей не делают чего-то, заранее думая, что это будет выглядеть смешным. И состояния таких гелатофобов часто близки к агрессии — боясь осмеяния, они начинают «нападать» первыми. Другое популярное направление исследований — смехотерапия. Есть онкоцентры, где в штат берут клоунов, чтобы те ежедневно улучшали настроение больным. Но я лично скептически к этому отношусь — никто не знает, всем ли помогает такая терапия. Допустим, психический больной видит, что в его отделении все смеются, а ему не смешно. Тогда он думает, что и эта радость ему недоступна, даже юмора он не понимает, — и возможен суицид. Или вот австрийский психиатр Виктор Франкл, автор парадоксальной интенции (терапевтический прием, заключающийся в том, чтобы пациент осуществлял то, чего он боится), говорил, что эту методику можно предлагать только людям с чувством юмора. Если у вас, скажем, боязнь открытого пространства, соборофобия, и я, как врач, говорю: пойдемте на Пушкинскую площадь, упадем перед поэтом, Пушкин все-таки наше все. Мы идем и падаем. Потом говорю, а давайте на Красной площади упадем — ну просто в знак протеста. Мы и ее пересекаем. И так больной соборофобией вдруг обнаруживает, что запросто преодолел три-четыре площади. Но если он не понимает, как это смешно — упасть на Красной площади, если у него нет чувства юмора, на него это в лучшем случае не подействует.

Илья Утехин

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории когнитивных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, доцент факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Каким образом оказывается, что в один прекрасный момент человек начинает понимать шутки? Как он осваивает культурную форму поведения, с ними связанную? Эти вопросы интересовали меня, когда я исследовал детский юмор. Отправной точкой стало любопытство: дети получают огромное удовольствие от рассказывания анекдотов и смеются, даже когда явно не понимают их смысла.

В отличие от спонтанного остроумия, анекдот хорош тем, что преодолевает бедность речи. Это лаконичный и сложный жанр, в котором нужно научиться рассказывать связную историю. Есть много людей, которые могут отвечать на вопросы и к месту рассказать анекдот, но самостоятельный развернутый монолог перед слушателями не входит в репертуар их речевых жанров. Например, в биографических интервью для антропологов информацией является, в частности, то, от какого сюжета к какому переходит рассказчик, как связывает подробности в единую осмысленную историю. Если он затрудняется в построении монолога, то интервьюеру приходится вставлять вопросы, тем самым диктуя направление рассказа. Вот и ребенок, как правило, не может связно и долго говорить, но проявляется в диалоге. Рассказывание историй — важнейший культурный навык, который не вырастает сам по себе. Не-случайно в школе бывают уроки развития речи. Анекдот, среди прочего, служит тому же. И еще он хорош тем, что в нем, кроме той части, которую нужно запомнить дословно, есть и места, где можно и нужно импровизировать. То есть рассказчик, понимающий соль анекдота, проявляет свой артистизм не где попало, а там, где для этого приготовлено место.

Шутка — один из жанров общения. Шутка, законсервированная фольклором в виде анекдота, для своего функционирования требует, чтобы и рассказчик, и аудитория владели форматом рассказывания анекдота. Например, понимали, что есть признаки, указывающие на финал, который, по формату, должен быть смешным. Финал открывает слот для смеха, как бы говоря: вот здесь — смейся! Даже если ты и не понимаешь, что тут смешного.

Часть исследования была связана с тем, что я записывал «одни и те же» тексты, циркулирующие в разновозрастных компаниях, и сравнивал, что дети опускают, меняют и вставляют в повествование. Часто в анекдотах, построенных на каламбуре, ребенок пересказывает содержание, но каламбур донести не может. Ему самому смешно, но соль анекдота потеряна. Что говорит о том, что освоена только форма, без содержания. Смешным вообще может оказываться для ребенка совсем не то, что казалось бы смешным взрослому — или просто человеку, понимающему данный анекдот. Так, например, в моих записях дети отлично рассказывают трехчастный сказочный анекдот, где главный герой («русский») после приключений, с которыми не справились другие герои («немец» и «поляк»), спрашивает «нечистую силу»: «Что тебе надо, нечистая сила?» — а нечистая сила отвечает: «Бумажки». Все вокруг смеются, но когда и рассказчика, и слушателей спрашивали, зачем сидящему в кустах бумажка, выяснялось, что ребенок не понимает, над чем, собственно, смеется. Рассказывание анекдотов в детской компании — не столько текст, сколько перформанс. Потому интересно исследовать социальное взаимодействие: как взаимосвязаны поведение рассказчика и реакции аудитории. Если тебя издевательски спрашивают, после какого слова смеяться, значит, плохой ты рассказчик. А ведь хорошо рассказывать — почетно. Если партнер по диалогу согласен слушать, то механизм, который регулирует смену очереди говорящего, включается в особый режим: вы ждете, пока я расскажу историю до конца. Детская аудитория очень живая, и если рассказчик плохой, она отказывает ему в кредите доверия и терпения.

Как только прозвучал финал, паузы могут быть весьма красноречивыми: пауза может быть долгой, пока «доходит как до жирафа», или же ребенок понимает и молчит, а потом говорит — нет, ты не так все рассказываешь. В тот момент, когда дети решают, что делать после паузы — рассмеяться или фыркнуть и сказать: «Ты какую-то фигню рассказал», — они смотрят друг на друга. Им нужна социальная санкция на то, чтобы рассмеяться. Даже если я не понял анекдота, но ты смеешься, я тоже рассмеюсь. Ведь и взрослые умеют смеяться из вежливости и скрывать свою непонятливость.

Но, в отличие от взрослых, дети не умеют прицеплять анекдоты к жизненным реалиям, к месту в разговоре. У них анекдот является самостоятельной формой деятельности. Вообще, шутить к месту — искусство взрослых.

Содержание детского анекдота учит смеяться над чем-то и над кем-то — абсурдным, глупым, глупее тебя. Это важное умение. Надо ли говорить, что ребенок часто сам оказывается в положении наивного незнайки, который не вполне еще освоил нормы этого мира и делает что-то такое, что кажется окружающим смешным. Рассказывая анекдот, ребенок оказывается таким взрослым по отношению к героям и готовится к тому, чтобы посмеяться над самим собой, посмотрев на себя со стороны.

Интересно, что сегодня, когда взрослый анекдот как жанр практически умер в нашей культуре, дети продолжают рассказывать свои анекдоты. Вне зависимости от взрослой жизни детские анекдоты транслируются из поколения в поколение внутри детской субкультуры, причем практически в неизменном виде, только герои меняются. И это притом что дети часто рассказывают друг другу «дефектные» версии, где что-то потеряно, а что-то, наоборот, добавлено. Видимо, существует в фольклорном тексте механизм, который отсеивает такие дефекты, и механизм этот связан с социальным взаимодействием рассказчика и «понимающего» слушателя.

Сергей Титов

Доктор биологических наук, профессор Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ.

В мозге юмор «живет», в первую очередь, в центрах, связанных с эмоциями — гипоталамусе, лимбической коре, в некоторых участках базальных ганглиев. Но в этих же центрах расположено управление всеми эмоциями — и положительными, и отрицательными, вот почему они часто путаются. Пример тому — истерический смех от страха или горя — бывает, что люди не могут удержаться от смеха на похоронах близких. Было проведено исследование нарушений чувства юмора при повреждении мозга. У правшей, как известно, левое полушарие логическое, а правое — образно-художественное и эмоциональное (у левшей — наоборот). И восприятие юмора больше страдает при поражении правого полушария. Поскольку при нарушениях левого полушария страдает также и речь, в экспериментах использовался невербальный юмор: последовательность комиксов без названия, каждый из которых состоял из нескольких картинок, образующих рассказ. Последнюю картинку, содержавшую кульминацию шутки, участники должны были выбрать сами из нескольких вариантов. Подавляющее большинство теоретиков юмора считают, что два обязательных его условия — это неожиданность и разрешение. Так вот, больные с поражением эмоционального полушария выбирали правильную концовку хуже, что доказывает, что юмор больше связан с эмоциями. Эти больные могли, например, выбрать концовку, которая содержала неожиданность, но без разрешения, то есть не связанную с предыдущим контекстом — например, человека, поскользнувшегося на банановой кожуре. То есть они предполагали, что должно быть что-то неожиданное и, видимо, связанное с агрессией, но «ненастоящей». Вторая же группа пациентов, с поражением левого, логического полушария, выбирала концовки, которые не содержали вообще никакого несоответствия и служили концом истории, но не логически прерванным (как в юморе). То есть люди, лишенные логики, юмора не улавливают в принципе.

Мимика хорошо развита у мно­­­­гих животных, но настоящий смех Дарвин фиксировал только у обезьян. У них есть так называемое «игровое выражение», напоминающее человеческий смех: рот открыт, но губы прикрыты, ведь открытые зубы — признак агрессии. То есть смех — словно имитация агрессии, форма игры. Вообще, в смехе есть разные компоненты, но улыбка обязательна. Есть эталон настоящей искренней улыбки — так назы­ва­емая улыбка Дюшена. Поднять скуловую мышцу довольно легко, но есть еще окологлазная мышца, которая плохо управляется произвольно. Если она сокращается, так, что вокруг глаз появляются «гусиные лапки», — такая улыбка считается настоящей.

У обезьян выявлены не только улыбка и смех, но и юмор — в нашем, человеческом понимании. Когда их обучали азбуке глухонемых, некоторые начинали острить, и сами смеялись над своими шутками. Например, обезьяне ставили задачу изобразить определенным жестом какой-то фрукт, а другим жестом — его форму. Одна из испытуемых показала треугольное яблоко и сама при этом хохотала. Также смех выявлен у крыс, правда, другой — от щекотки. Крысы часто друг друга щекочут и охотно идут к людям, которые щекочут их, издавая при этом своеобразную ультразвуковую вибрацию.

Щекотка и то, почему она вызывает смех, вообще не очень понятный феномен. Ставились эксперименты со специальной машиной, имитирующей щекотку, — от нее человек смеялся так же, как и от щекотки ассистента. Но самому себя щекотать невозможно. То есть это всегда ответное поведение, вызванное неким внешним раздражителем. Есть мнение, что импульсы, которые идут от щекотки, близки к тем, которые проводят боль. Получается, это имитация боли, а все, что ненастоящее, не опасное — в природе юмора.

При смехе также меняются многие физические параметры организма, причем сходно с изменениями при отрицательных эмоциях, скажем страхе, но в меньшей степени: повышается давление, активизируется потоотделение. Но все как будто придумано так, чтобы смеяться было полезно. Например, гипервентиляция легких при хохоте: хахаха (хохохо, хехехе или хихихи — все равно) — обязательно первая согласная и четкое чередование с гласными, начинается с выдоха, потом воздух заканчивается — глубокий вдох и снова выдох. Отсюда, кстати, выражение «животик надорвать можно»: хохочущий человек часто хватается за живот — придерживает мышцы диафрагмы, которые во время смеха работают гораздо более активно, чем при обычном дыхании. Известные примеры смерти от смеха также объяснимы: при такой сильной нагрузке слабое сердце может и не выдержать. При любом возбуждении усиливается активность симпатического отдела нервной системы, который увеличивает давление и усиливает работу сердца. Иногда при этом возникает стресс, то есть активизируется защита организма, выбрасывается определенная группа гормонов. Смех — это всегда провокатор небольшой стрессорной реакции, но поскольку часто несильной, в целом, это полезная встряска для организма.

Поставьте себя на место шутника. Необходимо принимать во внимание личность шутника и то, почему он может рассказывать отдельные шутки. Например, отец ребенка может рассказывать группе людей шутки об отцовстве, которые будут иметь смысл только для тех, кто также является отцом. Это может быть связано с тем, что человек хочет шуткой привлечь внимание других отцов, а вы просто не понимаете его шутку, потому что пока не завели детей. То же самое применимо к другим сообществам людей и людям других профессий, так как сначала вам необходимо попытаться воспринять их точку зрения, чтобы полностью понять специфичную для них шутку.

• Также иногда полезно учитывать чувство юмора того человека, который преподносит шутку. Например шутки человека с бестолковым чувством юмора могут сильно отличаться от шуток людей с колким и остроумным юмором. Если вы научитесь ставить себя на место шутника, вам будет проще понять, как воспринимать конкретную шутку. Зачастую к шуткам совсем не нужно относиться серьезно.

Некоторые люди легко и смешно шутят, а значит, сразу становятся своими в любой компании. Другие — с трудом проявляют себя и редко когда выдают остроумные реплики. Считается, что остроумие — качество врождённое, однако периодически в Москве открываются школы, которые берутся научить даже самых несмешных людей шутить. The Village с помощью экспертов решил разобраться, от чего зависит наше чувство юмора и зачем оно нам нужно.

Сергей Коровкин

кандидат психологических наук, доцент кафедры общей психологии Ярославского государственного университета

На самом деле всё начинается с простого вопроса: «Зачем нам юмор?» У него есть разные функции — например, гендерная. Скажем, когда мужчина шутит в обществе женщины, он хочет понравиться.

Мы с коллегами исследовали чувство юмора с точки зрения интеллекта. Сразу оговорюсь, что связь между образованностью и юмором не такая жёсткая. Очень умные люди могут не уметь шутить. Но мы провели сравнение: как люди после просмотра смешных видеороликов решают математические задачи — с очевидным алгоритмом и так называемые творческие, где нет определённой схемы решения. В итоге всем испытуемым удавалось решить быстрее именно творческие задачи с нестандартным подходом. Принцип создания шутки и принцип поиска решения похожи. В любой сложной математической задаче выход кроется в виде неожиданного сочетания ходов, а в шутке — в виде неожиданной комбинации слов. Выходит, в каком-то смысле люди с развитым творческим мышлением — более удачливые шутники.

Есть ещё одна версия. По сути человеческая улыбка, которая сопровождает шутку, — это смещённая нереализованная агрессия, даже внешне напоминающая оскал. Если мы улыбнёмся бездомной собаке на улице, едва ли она расценит это как проявление дружелюбия. Слово «юмор» возникло только в конце XVIII века, а до этого времени даже в английском языке использовали слово «ridicule». Во французском оно означает «смешной, нелепый», а в английском — «насмешка». Соответственно, юмор считался внезапным проявлением чувства собственного превосходства, агрессивного доминирования. Отсюда и шутки о банановой кожуре: он, глупец, поскользнулся и упал, а я — молодец, стою над этим всем и наблюдаю.

Юмор — это общечеловеческое приобретение, но у каждой нации он устроен по-своему. Существует такое обособленное явление, как британский юмор: он построен на тонком сочетании слов, на лингвистической игре. Так устроена почти любая шутка с вербальной точки зрения — человек произносит вслух предложение с неожиданным смыслом, формирующимся часто за счёт двусмысленности. Вот пример: «На чемпионате мира по биатлону сборная Германии завоевала Польшу». Здесь два смысла: согласно первому, сборная Германии завоевала медали, а согласно второму — немцы с винтовками на лыжах завоевали Польшу. Подобный переход из одного смысла в другой часто вызывает улыбку.

Недавние исследования в области МРТ показали, что за восприятие юмора отвечают те же самые зоны, которые отвечают за проявление боли. Это зоны лобных долей, реагирующие, когда что-то идёт не так. Любая шутка — продукт реакции нашей нервной системы на парадоксы. Если в схему мировосприятия что-то не вписывается, ты смеёшься, неосознанно защищаясь от сложности и непонятности.

Не думаю, что это доказано, но считается, что склонные к переживаниям и депрессиям люди — лучшие юмористы. Нередко люди, известные своим хорошим чувством юмора, могут взять и неожиданно покончить с собой — например, как актёр Робин Уильямс. Под маской юмора и клоунады легко скрыться человеку с тяжёлой депрессией. Но в случае, скажем, интроверта трудно сказать, что причина его замкнутости, а что — следствие. Может, он закрывается от общества как раз потому, что ему сложно коммуницировать и шутить, равно как и проявлять эмоции. Но это не порок и не болезнь — человек и без чувства юмора вполне может прожить.

Владимир Дашевский

врач-психотерапевт, бизнес-тренер

Лично мне нравится теория о том, что юмор — это человеческий способ адаптироваться к реальности. К примеру, чтобы быстро привыкнуть к новой компании, человек стремится разрядить обстановку удачной шуткой.

Юмор — свойство прежде всего интеллектуально развитых людей. Люди не очень умные чаще всего шутить не умеют и не понимают шуток. Чтобы удачно пошутить, человек должен уметь дистанцироваться и от ситуации, и от самого себя: это некая противоположность эгоизму. Здесь важно обладать самоиронией и способностью посмеяться над собой. Всё это связано с полученным опытом и воспитанием. Мне бывшая жена постоянно твердит, что не может понять: то ли наш сын говорит с ней серьёзно, то ли иронизирует, как папа. Но эта на первый взгляд замечательная способность может обернуться всем во вред, когда шутка и ирония превращаются в злорадство. Тогда человек становится похож, по словам Ницше, на злую собаку, которая, кусаясь, научилась смеяться.

Если взять примитивные формы юмора (торт в лицо, издёвки над именем и фамилией или цветом кожи), то именно такая шутка превращается в способ подавления. Поэтому так убого шутят в армии, тюрьмах и прочих закрытых сообществах с примитивной иерархией. Мой сын сейчас в армии, и он рассказывал, что его несчастный сослуживец, которому не повезло разбить крышку унитаза — уж не знаю как, — мгновенно стал объектом всех армейских шуток.

Важно вспомнить о фрейдовском исследовании остроумия как некой сублимации. Иными словами, юмор — способ перенаправить неприемлемые для субъекта импульсы. Когда человек сталкивается с табуированной темой, он шутит, чтобы начать с ней взаимодействовать. К таким темам может относиться что угодно, но чаще всего это вещи, о которых не принято говорить в так называемом приличном обществе или упоминать в разговоре мужчины и женщины. В подобной ситуации удачная шутка как бы снимает негласный запрет.

Кроме того, шутка — это быстрый способ обратить на себя внимание и выбрать партнёра. Чувство юмора бывает разных уровней, и высокоинтеллектуальная шутка — прекрасный способ выделиться из массы и без длительных ухаживаний заслужить внимание понравившегося субъекта. Женщины, как правило, выбирают мужчин, которые умеют шутить. Такие часто выделяются своей способностью быстро адаптироваться и, что важно, быстро снять общее напряжение, вернуть окружающим ощущение безопасности и комфорта.

Важно разделять понятия «остроумие» и «чувство юмора». Остроумие — это способность проявлять чувство юмора, «производить» шутки. Чаще всего даже самые меланхоличные и замкнутые люди прекрасно понимают шутки — просто они не привыкли обнаруживать своё чувство юмора.

Афоризмы и цитаты про юмор

Обязанность шута не только шутка, но и правда.
Илья Бражнин

Шутовство – тайная целомудренность истины.
Фазиль Искандер

Юмор – это придворный шут в те времена, когда истина не звучит подобно звону колоколов.
К. Людвиг Берне

Шутка, насмешливое слово часто удачнее и лучше определяет даже важные вещи, чем серьёзное и глубокое изучение.
Гораций

Без смешного нельзя понять серьезное, и вообще противоположное познается с помощью противоположного.
Платон

Высшая мудрость – философствуя, не казаться философствующим и шуткой достигать серьезной цели.
Плутарх

Шутка делает возможным удовлетворение похотливого или враждебного инстинкта, несмотря на препятствие на своем пути.
Зигмунд Фрейд

Шутка позволяет нам использовать нечто смешное в нашем враге, что мы не могли бы в силу неких препятствий высказать открыто или сознательно. Шутка подкупит слушателя приманкой удовольствия, чтобы он, не углубляясь в проблему, принял нашу точку зрения.
Зигмунд Фрейд

Юмор не покоряется судьбе, он упрям и знаменует не только торжество Я, но и торжество принципа удовольствия, способного утвердиться здесь вопреки неблагоприятным обстоятельствам действительности.
Зигмунд Фрейд

Юморист достигает превосходства потому, что входит в роль взрослого, до некоторой степени как бы отождествляется с отцом и принимает других людей за детей.
Зигмунд Фрейд

Великие мысли – часто самые улыбающиеся.
Жан Гюйо

Самое смешное – это лишь лёгкое преувеличение того серьёзного, что окружает нас в реальной жизни.
Чарлз Чаплин

Если половые отношения дают самый лёгкий, всегда находящийся под руками, готовый и доступный даже слабому остроумию материал для шуток, как это показывает обилие непристойностей, то это объясняется тем, что в их основе лежит нечто глубоко серьёзное.
Артур Шопенгауэр

Смех – единственное испытание серьёзного, а серьёзность – смешного. Подозрителен предмет, который не переносит насмешки, и лжива шутка, которая не выдерживает испытания серьёзностью.
Горгий

Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор.
Артур Шопенгауэр

Нет никакой отдельной смеховой культуры, потому что нет культуры без смеха, и нет смеха без слез.
Владимир Микушевич

Всякий серьёзный юмор начинается с того, что перестаёшь всерьёз воспринимать собственную персону.
Герман Гессе

Юморист – человек, который чувствует дисгармонию мира.
Карл Хаммарен

От хорошего юмора всегда грустный смех.
Глушков

Комическое быстро становится скорбным, если оно человечно.
Анатоль Франс

Трагическое так же смешно, как и комическое.
Фёдор Достоевский

Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор.
Артур Шопенгауэр

Юмор – это способность видеть три стороны одной медали.
Нед Рорем

Юмор – это правда в безопасных для жизни дозах.

Юмор – такое же личное дело, как секс.
Джин Шеперд

Юмор, как плющ, вьется вкруг дерева. Без ствола он никуда не годен.
Генрих Гейне

Человек, который хотя бы отчасти не юморист, – лишь отчасти человек.
Гилберт Честертон

Все человеческое грустно. Сокровенный источник юмора не радость, а горе. На небесах юмора нет.
Марк Твен

Юмор – очень редкий металл.
Илья Ильф и Евгений Петров

Юмор, конечно, восстанавливает то, что разрушает пафос, но когда его очень много – он сам начинает разрушать. А от хронического юмора образуется цинизм, с которым жить очень удобно, потому что человек все недооценивает. Всему назначает низкую цену.
Виктория Токарева

Цинизм – это юмор в плохом настроении.
Герберт Джордж Уэллс

Только решетка отделяет юмор от дома умалишенных.
Генрих Гейне

Черного юмора не существует, потому что не бывает белого юмора.
Моуз

Если у человека нет чувства юмора, у него по крайней мере должно быть чувство, что у него нет чувства юмора.

Если человек лишен чувства юмора, значит, было за что.
Данил Рудый

С возрастом женщины все больше полагаются на косметику, а мужчины – на свое чувство юмора.
Джордж Джин Нейтан

Меняю чувство юмора на повод для смеха.

Все следует принимать всерьез, когда отказывает юмор.
С. Батлер

Чувство юмора — великая вещь. Идти по жизни без чувства юмора так же нелепо, как ехать в повозке без рессор.
Г. Бичер

Юмор — это серьезность, скрываемая за шуткой.
Д. Вейс

Достаточно порою небольшой шутки, чтобы сбить большую спесь.
Л. Вовенарг

Юмор — один из элементов гения, но когда он преобладает, то теряет свое качество и становится суррогатом.
И. Гёте

Не теряйте чувства юмора. Юмор для человека то же, что аромат для розы.
Д. Голсуорси

Чувство юмора — это чувство соразмерности.
Д. Джебран

Возбуждение сострадания к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному и есть тайна юмора.
Ф. Достоевский

Юмор есть остроумие глубокого чувства.
Ф. Достоевский

Там, где шутки кончаются, начинается юмор.
Вернер Финк

Юмор — оружие безоружных.
Альберто Моравиа

Юмор — улыбка человека, знающего, как мало оснований для смеха.
Жюльен де Фалкенаре

Возбуждение сострадания к осмеянному и не знающему себе иены прекрасному и есть тайна юмора.
Федор Достоевский

Юмор — это чувство дистанции.
Бертольт Брехт

Юмор приводит в действие механизм мысли.
Марк Твен

Есть юмор идей, совмещение мыслей, которые никогда не встречались еще друг с другом в человеческой голове, гражданский брак между шуткой и мудростью.
Генрих Гейне

Комик заставляет вас рассмеяться. Юморист заставляет вас задуматься и потом рассмеяться.
Джордж Бёрнс

Юмор по большей части дело мужское.
Карел Чапек

Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащим.
Илья Ильф

Есть три правила сочинения смешных вещей, но, к сожалению, никто не знает какие.
Из книги «Цитаты Питера» (1977)

Юморист; человек, который жонглирует собой.
Рамон Гомес де ла Серна

Юмористы всегда сидят за детским столом.
Вуди Аллен

Бог — юморист. Если не верите, посмотрите на себя в зеркало.
Кен Олсон

Среди любителей юмора попадаются и те, кто его понимает.
Ачександр Фюрстенберг

Различия в чувстве юмора — причина немалых затруднений в любви.
Джордж Элиот (Мэри Энн Эванс)

Разница между английским юмором и юмором американским — 150 долларов в минуту.
Эрик Идл

В чувстве юмора любителя розыгрышей мало чувства и еще меньше юмора.

Любитель розыгрышей — это человек, у которого чувство юмора вытеснило все остальные чувства.

Единственный способ рассмешить некоторых людей — поскользнуться на льду и упасть.
Эдгар Хау

Юмор — талант произвольно приходить в хорошее расположение духа.
И. Кант

Изящно шутить и занимательно рассказывать о пустяках умеет лишь тот, кто сочетает в себе изысканность и непринужденность с богатым воображением: сыпать веселыми остротами — это значит создавать нечто из ничего, то есть творить.
Ж. Лабрюйер

Юмор — это добродушное созерцание и художественное изображение нелепостей жизни.
С. Ликок

Обладая чувством юмора, находишь удовольствие в капризах человеческой природы.
С. Моэм

У меня нет врожденной веры в людей. Я склонен ожидать от них скорее дурного, чем хорошего. Это — иена, которую приходится платить за чувство юмора. Обладая чувством юмора, находишь удовольствие в капризах человеческой природы; не слишком доверяешь благородным декларациям, всегда доискиваясь недостойных мотивов, которые за ними скрываются; несоответствие между видимостью и действительностью развлекает и там, где не удается его найти, подмывает его создать.
С. Моэм

Юморист незамедлительно приметит шарлатана, но не всегда распознает святого. Но если односторонний взгляд на людей — дорогая плата за чувство юмора, зато в нем есть и ценная сторона. Когда смеешься над людьми, на них не сердишься. Юмор учит терпимости, а юморист — когда с улыбкой, а когда и со вздохом — скорей пожмет плечами, чем осудит. Он не читает морали, ему достаточно понять; а ведь недаром сказано, что понять — значит пожалеть и простить.
С. Моэм

От великого до смешного — один шаг.
Наполеон I

Без юмора живут только глупые.
М. Пришвин

Юмор — это спасательный круг на волнах жизни.
В. Раабе

Если бы юмор вызывал один смех, то вы едва ли могли бы проявить больше интереса к писателям-юмористам, чем вы проявляете к частной жизни клоуна. Юморист стремится разбудить и направить в нужное русло ваши чувства любви, жалости, снисхождения, ваше отвращение к лжи, обману, фальшивым престижам, вашу нежность к слабым, обездоленным, угнетенным, несчастным. По мере своих возможностей и способностей он комментирует самые будничные и обыденные поступки и чувства людей. Другими словами, он берет на себя обязанности проповедника по будням.
У. Теккереи

В уме нечутком не место шуткам.
У. Шекспир

Когда шутник смеется своей остроте, она теряет цену.
Ф. Шиллер

Именно смешные повадки людей делают жизнь приятной и связывают общество воедино.
Эразм Роттердамский

Рубрика

Близкие темы

Популярные темы

Комментарии

Как называют человека который не понимает шутки

Сократите до 1 абзаца Северное общество было сформировано в Санкт-Петербурге. Главным программным документов была «Конституция Никиты Муравьева». Она … подразумевала собой идею сохранения конституционной монархии. Власть царя была бы ограничена сводом законов. В то же время эта конституция предусматривала формирование парламента, а Россия должна была стать федерацией. Крепостное право должно было быть ликвидировано, но крестьяне получали свободу без земли и должны были ее выкупать. Южное общество, сформировавшееся на Украине, имело более радикальную точку зрения. Программным документом была «Русская правда». Данный проект принадлежал лидеру южного движения — Павлу Пестелю. Согласно его мнению, в России должна была быть установлена президентская форма правления. Это говорило о полном удалении монархии. «Русская правда» подразумевала формирование правительства, державной Думы и Верховного собора. Также отменялось крепостное право, а крестьяне получали одновременно и свободу, и землю.

Найдите ошибки в списке учеников. Напишите правильный список.1. Авдеев А.2. Андреев Б.3. Андреева А.4. Борисов О.5. Бондарев Р.6. Берестов И.7. Игнать … ева Т.8. Леонов П.9. Иванов В.10. Ивченко О.11. Проскурин В.12. Оборин Е.13. Шевелёв А.14. Репин А.​

8. Выделенное слово является дополнением впредложениях:1. Тяжёлую тучу прорезали яркие молнии.2. Сладко пахнет летний бор.3. Колокольчик однозвучный у … томительногремит.4. В заплаканное окно дождь стучится.5. Люблю весну в начале мая.6. Только ветер свистит да шумит.​

Помогите пожалуйста Плиз​

Ну в прочем задание по контрольной. Кто поможет спасибо. Образуйте краткую форму от следующих прилагательных: скучный; добрый; городской; ужасный; вел … икий, плохой; хороший; снежный; маленький; дорогой.

Определите и запишите основную мысль текста (1) Телега въехала в вековой сосновый лес. (2) В траве, на обочине дороги что-то белело. (3) Я соскочил с … телеги, нагнулся и увидел дощечку, заросшую вьюнком. (4) На ней была надпись чёрной краской. (5) Потом я натыкался на такие дощечки в самых неожиданных местах: в некошеных лугах над Соротью, на песчаных косогорах по дороге из Михайловского в Тригорское, на берегах озёр Маленца и Петровского — всюду звучали из травы, из вереска, из сухой земляники пушкинские строфы.(6) Я изъездил почти всю страну, видел много мест, удивительных и сжимающих сердце, но ни одно из них не обладало такой внезапной лирической силой, как Михайловское.(7) Я вспоминаю леса, озёра и небо. (8)Это почти единственное, что уцелело здесь от пушкинских времён. (9)Здешняя природа не тронута никем.(10) Её очень берегут. (11) Когда понадобилось провести в заповедник электричество, то провода решили вести под землёй, чтобы не ставить столбов. (12) Столбы сразу же разрушили пушкинское очарование этих пустынных мест.​

ПОМОГИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА составьте предложения по данным схемам

3 предложения с обстоятельствинной частью​

помогите плиииз пожалуйста​

какие морфемы в слове ВХОД помогите пожалуйста ​

Что мы знаем о смехе

Виктор Раскин

Лингвист, профессор университета Пердью, Индиана.

Про смех нам более или менее все известно: дыхание, работа голосовых связок, польза для здоровья. Но юмор часто даже не сопровождается смехом. Мои друзья-психологи проводили эксперименты по восприятию юмора: людям предлагают оценить какие-то шутки, одновременно записывая реакцию. Так вот, не было особой параллели между тем, нравилась ли им шутка, и интенсивностью смеха. Часто то, что больше всего нравится, вызывает лишь тень улыбки, а хохочут над тем, что нравится не очень. Конечно, в таких экспериментах легко соврать, особенно, если шутка неприличная, а исследователь — женщина. Что касается мозга, то в 1991 году на ежегодной конференции по исследованию юмора психолог Питер Деркс показал одну из первых магнитно-резонансных томографий мозга, сделанную в момент рассказывания шутки: когда мы слышим и понимаем обычное предложение, в темени, как будто лампочка, зажигается эйфория. То же бывает от шоколада и других приятных вещей. Но если тут она просто зажигается, то с юмором происходит так: сначала загорается, потом словно какое-то шебуршение, затем все гаснет, и только потом эта лампочка зажигается снова. Грубо говоря, чтобы понять шутку, нужно сначала потерпеть поражение, а потом воспрянуть. Но, как бы красиво это ни выглядело, заглянуть внутрь мы не можем и видим не дальше электрохимических реакций: про мозг мы знаем многое, а про ум — ничего. Как писал Виктор Шкловский еще в 1920-х годах, трудно изучать что-то, находясь внутри этого.

Юмор интересен тем, что это не просто язык, но еще и разные дополнительные сведения и комбинация данных. Невозможно понимать шутки, если ты не знаешь язык в достаточной степени. Я всегда интересовался формализацией языка и изучаю юмор как прикладной лингвист (что во многом ближе к математике). Когда я развил свою семантическую теорию языка до такого уровня, что стало возможным говорить об использовании компьютера, возникла так называемая Semantic Script-based Theory of Humour — семантическая теория юмора, основанная на скриптах. Идея скриптов пришла в голову одновременно нескольким людям, но мне удалось ее сформулировать как квазиматематическую и потенциально вычислительную теорию для юмора. Смысл в том, что значение любого предложения составляется не только из значений слов. Помимо этого в сознании есть определенные рамки, скрипты, сценарии или ситуации, на которые они накладываются. Кто-то из моих коллег не в контексте юмора говорил о скрипте, например, посещения ресторана: Ты заходишь в ресторан, к тебе подходит человек и спрашивает: «How many?» — «Сколько?» В отрыве от контекста не понятно, сколько чего? Но в свете того, что мы знаем из опыта посещения ресторанов, мы понимаем, что этот вопрос означает «на сколько человек нужен столик?». То есть знакомая ситуация добавляет большое количество информации — без того, чтобы ее нужно было бы проговаривать.

По наблюдению Канта, обязательное условие юмора — это две привязанные друг к другу, но не совместимые ситуации, и удивление. Я же предложил свою — формально лингвистическую теорию этого. Это как бы инструкция к компьютеру: «ищи следующее» — обнаружь одну ситуацию, которая вводится прямо, и, если происходит что-то странное, то ищи другую, также совместимую с этим текстом. Если это знакомая пара скриптов, которые находятся в оппозиции друг к другу, компьютер понимает, что это шутка. Два года назад моя коллега, доктор Джулия Тейлор построила компьютерную систему, которая может с довольно большой точностью определить, является шуткой текст или нет. Словно детектор юмора.

Моя первая книга по юмору исследовала всего одну шутку, хотя там было много других примеров (мне очень понравилась эта идея в книге Ноама Хомского, которую я перевел на русский много лет назад: книга об одном предложении). Я намеренно подцепил какую-то плохонькую из американского сборника 1930−40-х. Пациент стучит в дом врача, ему открывает молодая хорошенькая жена доктора и больной, который потерял голос, шепчет: «Доктор дома?» В ответ жена шепчет: «Нет, заходите». Первый скрипт, который тут возникает, — больной ищет медицинской помощи. Но жена думает, что он шепчет в знак интимности, и сообщает ему, что супруга нет дома, чтобы он заходил с понятной целью. То есть скрипт «доктор» заменяется на скрипт «любовник».

Это самая что ни на есть типичная ситуация: было очень удобно показывать, как скрипты, совместимые с одним и тем же текстом, накладываются друг на друга. В данном случае — одна из самых популярных оппозиций скриптов, а именно — сексуальная. То есть один сценарий нормальный, другой — сексуальный, и происходит переключение. Стоит вспомнить МРТ Питера Деркса. С точки зрения первой ситуации фраза «доктора нет, заходите» не имеет смысла — больному-то нужен доктор. Если бы она сказала: «Заходите, он через пять минут будет» — все было бы нормально. Но она говорит ему нечто бессмысленное для первого контекста. На этом месте человек перестает понимать, что произошло, а через секунду у него складывается другой скрипт: он — мужчина, она — женщина, и так далее. Так получается шутка.

Будучи честным ученым, я сразу начал искать противоположные примеры, и в следующие после публикации теории годы мне не раз приходилось читать лекции о том, что гипотеза несовершенна и протестировать ее можно будет только тогда, когда компьютеры смогут полностью понимать значение каждого слова и иметь всю эту информацию о сценариях. Это было 25 лет назад, а сейчас мы вроде бы как раз там и находимся — теорию можно проверить, что и сделала Джулия в своей диссертации. Но до сих пор сложность остается в том, чтобы идентифицировать и записать систематически все знания, которые часто называют «контекстом», так, чтобы компьютер понимал. (Когда в Советском Союзе был дефицит, невозможно было объяснить американским коллегам шутку о том, что лучший подарок — туалетная бумага и луковица. Тем более, когда объясняешь фон шутки, юмор исчезает.) По сути, исключения, примеры, не укладывающиеся в эту теорию, так и не были найдены. Но я тренирован в философской школе Карла Поппера, а он говорил, что всякая теория — это еще не опровергнутая гипотеза.

Европейское сообщество истратило уже несколько миллионов долларов на то, чтобы создать компьютерные программы, помогающие одиноким и больным людям. Одно из практических направлений нашей работы — как раз на тему Socially intelligent computer. Если удастся получить грант, это будет первое в истории научное исследование юмора в искусственном интеллекте, оплаченное американским правительством.

Порождение юмора — это форма распознавания. Если компьютер умеет что-то делать, то он делает это только на основании полностью прописанных инструкций. Если мы такие сможем создать, значит, полностью понимаем явление. В 1994 году с моей легкой руки люди стали писать компьютерные программы, которые порождали шутки по определенной схеме. Типа такой: сколько нужно поляков (психиатров, феминистов, кого угодно), чтобы поменять лампочку? Я просто задал алгоритм, а группа ученых сделала компьютерную программу, порождающую в рамках этого алгоритма конструкции. Хотя, конечно, это не называется придумать анекдот. И даже если компьютер сможет успешно генерировать тексты, это не значит, что шутка превратится в анекдот и разойдется по свету, как собственно, и в случае, если ее произведет человек — совсем не обязательно.

Для нас по‑прежнему остается тайной, откуда возникают шутки. Когда в СССР были остры политические анекдоты, говорили, что в американском посольстве есть специальный отдел, который придумывает анекдоты с целью антисоветской пропаганды. Хотя сама Америка порождает довольно мало политических шуток, как и нынешняя Россия. Есть теория, что политический юмор возникает при определенном уровне гнета, но, достигая какого-то предела, исчезает. В нацистской Германии последний анекдот был зарегистрирован в 1938 году, и конферансье в кабаре, который его рассказал, исчез в ту же ночь, и больше его не видели. Он сказал: «Хайль кто? Все время забываю фамилию…»

Алексей Редозубов

Специалист по прикладной математике, частный предприниматель, исследователь автономного искусственного интеллекта, автор книги «Мозг напрокат».

Все эмоции, которые мы испытываем, целесообразны с точки зрения естественного отбора. Человек живет в стае, потому что это выгодно: охота проще, стая позволяет вовремя предупредить об опасности. Чтобы заставить людей жить стаей, природе достаточно было «придумать» эмоцию «страх одиночества». Поэтому ребенку плохо, когда родители уходят, и хорошо, когда возвращаются. Многие эмоции нужны для формирования определенного поведения в стае: ревность дает больше шансов воспитывать свое, а не чужое потомство; скука нужна для того, чтобы человек тратил свободное время на какое-то занятие, в идеале, полезное; любопытство толкает нас искать ответ на вопрос и мучает, пока мы не получим опыт.

В стае целесообразно обмениваться мимическими реакциями. Мимика одного вызывает ответную эмоцию у другого. Испуг — это предупреждение об опасности: кто-то вскрикнул, остальные насторожились. Мимическая реакция «смех» присутствует в разных ситуациях, и разные рефлексы ведут к его появлению. Улыбка и плач ребенка формируют наше поведение по отношению к нему. По мимике мы узнаем о его состоянии, а действия, приведшие к положительному состоянию, закрепляются в памяти. Улыбка и смех — признак удовольствия на лице того, кому его сделали. Тот, кто вызвал это удовольствие, увидев улыбку и услышав смех, сам испытает приятное ощущение. Это как в фильме «Мимино»: «Там один хороший человек живет. Мы заедем — ему будет приятно, ему будет приятно, мне будет приятно. Мне будет приятно — я тебя так быстро довезу! Тебе будет приятно». Почему именно улыбка отвечает за эмоцию удовольствия, сложно сказать, но мимических реакций не так много, они даже выглядят довольно похоже, и мы часто считываем их только в зависимости от контекста.

Есть много видов смеха, не сопровождающиеся чем-то действительно смешным. Например, смех от щекотки. Изначально так нас побуждали вычесывать блох друг у друга, но затем волосы на теле исчезли, а рефлексы остались. Истерический смех, опять же, возник из целесообразности: допустим, ты попал в критическую ситуацию, твоя участь предрешена, тебя съедят. Целесообразно сделать что-то неожиданное. Хохот в этот момент вызовет непонимание, озадачит врага. И не исключено, что это сохранит тебе жизнь. Природа такими возможностями не разбрасывается, даже если шанс сохранить жизнь — из тысячи.

Есть и другой смех — реакция на эмоцию «смешно»: когда мы попадаем в нелепую ситуацию, над нами смеются. Это «смешно» изначально возникло оттого, что кто-то вышел за пределы нормы, неправильно поступил. Когда речи еще не существовало, смех над таким человеком вызывал реакцию обиды, обида — эмоция, которая формировала запоминание: лучше ошибку не повторять. То есть смех окружающих учил не попадать в определенные ситуации. Мы получаем удовольствие от осмеяния, становясь учителем, а осмеянный получает знание о том, как не надо поступать. Смех — способ передачи накопленного опыта и правил поведения следующему поколению, при этом достаточно безболезненный. Тут, кстати, сразу становится понятно, почему нам смешно обычно только в первый раз: осмеяние вызывает достаточно сильную обиду, и, как правило, мы учимся сразу. Если это не помогает, продолжать смеяться уже нецелесообразно, надо применять другие методы обучения: заставить, наказать.

Впрочем, если говорить о юморе, в нем присутствует не только смех. Юмор всегда сопровождается эмоцией «красиво». Красиво — это эмоция, которая, как и остальные, формирует у нас память, а память затем заставляет нас поступать определенным образом. И красота также завязана на целесообразности. Так, нам кажется красивым изящный выход из какого-либо положения. Изящный — значит наименее энергозатратный. То есть, когда мы добиваемся результата при минимальных усилиях, это кажется нам красивым. Это помогает нам оптимизировать наши действия, не тупо, допустим, перекладывать что-то с места на место, а искать способы более простого, менее ресурсоемкого решения. Так природа нас учит.

Так же эмоция «красиво» провоцирует нас передавать большее количество информации за более короткий промежуток времени. Речь носит ассоциативный характер — мы ведь не просто используем слова, за каждым из них стоит определенный набор ассоциаций, накопленных с опытом. Когда удается сжать заложенную в фразе информацию, вместо того чтобы долго и занудно что-то объяснять, возникает чувство красивого. Так в литературе, когда длинную фразу удается заменить короткой, возникает игра слов и умножение смыслов.

Воздействие комплекса эмоций на нас увеличивает силу этого воздействия. Как в еде — сочетание нескольких вкусов усиливает ощущение, и возникает кулинария, так и юмор возникает там, где сочетаются эмоции «смешно» и «красиво» — то есть когда, с одной стороны, кто-то попал в нелепую ситуацию или совершил поступок, выходящий за рамки принятого, с другой стороны, красивы или сама ситуация, или выход из нее. Любые шутки в конечном счете раскладываются на эти составляющие. Правда, если мы рассказываем анекдот, то смеются не над нами, а над персонажем, поэтому нам не обидно, но ситуация «нелепого положения» так или иначе присутствует, и смеются именно над ней. Мы шутим, потому что нам приятно, что мы делаем этим приятно другим.

Чувство юмора, то есть умение воспринимать эти эмоции и создавать их, зависит, во‑первых, от того, какие ситуации трактуются человеком как обидные. Обычно они определяются социумом. Скажем, помочиться посреди улицы — где-то это может не вызвать никакой реакции, но там, где так не принято, это будет осмеяно. Во‑вторых, это индивидуальная способность понимать смысл, то есть уметь смоделировать финальную картинку, на которую рассчитывал автор. Поскольку информация в шутке закодирована, нужно предпринять усилие, чтобы раскодировать ее, — что называется «догнать». Иногда для этого необходимо наличие специальных знаний или опыта и представления о культурных особенностях социума. В-третьих, чувство юмора зависит от яркости воображения: когда смысл неявен, нужно додумывать то, что за кадром. То, насколько богатое у нас воображение, сколько ассоциаций мы имеем, будет влиять на наше восприятие смешного. Кроме того, для восприятия юмора нужна еще способность абстрагироваться и воспринимать юмор отдельно от других эмоций. Потому что могут возникать встречные эмоции, подавляющие ощущение «смешно», — над этим нельзя смеяться, это табу. Так же важна степень проницательности — умение предвидеть такое развитие событий, которое приведет к нелепой для кого-либо ситуации, то есть из множества вариантов выбрать тот, что ведет к смешному. Ну и, наконец, опыт. Благодаря ему, в частности, узнавание старых приемов «изящного выхода из положения» в новых шутках снижает степень эмоционального ответа.

Все эти особенности почти полностью объясняют различия в восприятии юмора. Но процесс производства шуток в большей степени зависит от устройства мозга в целом. У меня есть приятель, который сошел с ума благодаря наркотикам. Был талантливым программистом, ленинским стипендиатом, богатым, умным и обаятельным. Теперь он сидит дома, где включены одновременно четыре телевизора. Он задает им вопросы, из разнообразных текстов, который они выдают, получает ответы и продолжает дискуссию. Так сидит и целыми днями беседует с телевизорами. Так вот, способность придумывать смешное — то же самое, что происходит в голове у этого програм­­миста: к нам приходят разнообразные ассоциации, и наш мозг из этого множества выбирает ту картину, которая вызывает наиболее яркую эмоцию. Появится ли среди них интересная мысль, зависит от того, насколько этих ассоциаций у нас много, насколько эти картины нестереотипны. То есть остроумие — это умение генерировать богатый набор ассоциаций плюс нахождение в них неожиданных, тех, что будут нести дополнительную смысловую нагрузку. С другой стороны, ассоциативное поле не может быть слишком уж огромным. Как у этого программиста — дано всего несколько программ, из которых он генерирует ответы. Если бы перед ним был открыт словарь со всеми словами всех языков, это уже было бы невозможно.

Бывает, что эмоция «смешно» появляется и без внешних признаков — таких, как хохот. Дело в том, что все эмоции имеют разную силу. Это как с болью — умеренная вызовет всего лишь мимическую реакцию, сильная — крик. Но мы знаем, что бывает и наоборот: люди (по телевизору мы часто это видим) смеются над чем-то несмешным. Как правило, они уже предварительно «разогреты». Существует эффект остаточного явления — гистерезис — когда нам смешно, это проходит не сразу, и дополнительная шутка, даже слабее предыдущей, вызывает новый смех. Хохот окружающих также его усиливает. Потому что, возвращаясь к стадным отношениям, чем сильнее смеются над попавшим в нелепое положение, тем сильнее предупреждение. Вот почему смех считается заразным.

Вообще, очень близкие аналоги юмора — онанизм и кулинария. Это такое же стимулирование зон (эрогенных и вкусовых), нужных изначально совершенно для другого. Ощущение «смешно» стимулирует нас к тому, чтобы неудачи осмеивались. И когда вместо того, чтобы учить других, мы смеемся ради смеха, мы просто эксплуатируем эту эмоцию для удовольствия.

Реакция на несмешной, идиотский, заумный и хороший анекдот

В опубликованной журналом The Behaviour Analyst весной 2007 года работе американских психологов Роберта Эпштейна и Вероники Джокер «Пороговая теория реакции на юмор» структура всякого анекдота описывается как трехчлен: «подготовка — импульс — реакция», где «подготовка» — это введение слушателя в контекст, в котором шутка покажется смешной; «импульс» — собственно шутка, а «реакция» — смех.

Y: интенсивность реакции X: время

Сергей Ениколопов

Заведующий отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук, исследователь психологии агрессивного поведения и чувства юмора.

Современная психиатрия до сих пор часто ошибается — сплошь и рядом людей не по делу помещают в сумасшедший дом, и наоборот, чтобы убедиться, что болезнь есть, много времени может пройти (и быть упущено). Шизофрения — одно из самых сложно диагностируемых психических заболеваний. Человек может быть очень больным, но хорошо социально адаптируемым. И если он нашел себе нишу, в которой может позволить себе быть странным, то никто и не узнает о его болезни. Много творческих людей больны шизофренией. Способность к творчеству может являться одним из признаков болезни — так называемая опора на маловероятные признаки. Они видят в явлениях то, на что мы не обратим внимание. У меня был пациент, который вышел из дома и пропал. Его жена взволновалась, найдя дома карандаш с двумя крепко привязанными к нему вилками. Оказалось, что больной просто не нашел расчески и придумал свой способ причесаться. Современная постмандельштамовская поэзия вся построена на таких «шизоидных» смыслах, на попытках найти нестандартную метафору. Но прогрессирование болезни разрушает мышление, и в приступообразной форме решения становятся все менее творческими. Так что важно все время улучшать диагностику.

Я давно занимаюсь агрессивными формами поведения, и в ходе исследований обнаружилось, что особенности восприятия юмора могут стать диагностическим инструментарием. Плюс юмор — это форма социальной активности, и если у человека его восприятие нарушено, ему труднее адаптироваться. Иногда он выступает как способ преодоления (когда мы смотрим на себя с иронией), иногда — как форма защиты. В любом случае юмор спасает нас от множества проблем. Нас характеризует не то, как мы генерируем юмор, а то, как мы его воспринимаем. Тем более что часто не понятно, действительно ли человек острит. Мы, допустим, воспринимаем это как смешное, но сам он может быть вполне серьезен. Вот когда мы говорим о человеке с чувством юмора, мы точно знаем, что он хотел пошутить и пошутил.

В ходе наших исследований мы даем оценить людям с различными формами шизофрении и депрессии разные анекдоты. Так вот, нами было замечено, что у депрессивных больных занижено чувство юмора — они неохотно шутят, хотя при этом хорошо реагируют на шутки и даже могут рассмеяться — и что для разных форм шизофрении характерны разные формы юмора: у приступо­образно-прогре­ди­ентных способность к его распознаванию нарушается, что связано с нарушениями мышления и нарастанием паранойяльности. То есть они все воспринимают по отношению к себе. Паранойяльные больные даже могут скрывать отношение к шутке, тематика которой им не нравится.

Обычно то, что называется practical joke (поскользнулся, упал), смешит людей. Но большое количество больных так не считают, поскольку ассоциируют себя с жертвой. Чарли Чаплин, например, всегда воспринимается ими трагически. Зато как шутку они могут более, чем здоровые, воспринимать игру слов.

В исследовании мы выделили пять категорий шуток: юмор нелепости, неприличные анекдоты, юмор, дискриминирующий противоположный пол, сумрачно-пессимистический анекдот и юмор, основанный на противоречии и разрешении. Оказалось, что у больных с аффективными расстройствами (то есть маниакально-депрессивные) подавляется смеховая активность. Но они находят забавными анекдоты, в которых есть смешение стилей. Возможно, это связано с характерной для них легкостью перехода между полярными состояниями. Больным в маниакальном состоянии больше нравятся пессимистичные анекдоты, а вялотекущим шизофреникам не нравятся неприличные, зато особенно хорошо они реагируют на циничные. Если у шизофреников уже начинает сни­жать­ся способность к обобщениям, тогда им нравятся анекдоты, дискриминирующие противоположный пол, — возможно, самый примитивный из видов юмора, а также шутки, основанные на разрешении противоречий. Для приступообразных больше подходят анекдоты, построенные на парадоксе, на разрешении противоречий, и дискриминирующие. Послед­ние две категории также намного меньше остальных помнят анекдоты. И всем почти не нравятся такие анекдоты, где можно идентифицировать себя с жертвой.

Кроме приемов остроумия мы учитывали тематику анекдотов. Среди всех предъявленных можно выделить темы секса, болезни, смерти, алкоголизма и наркомании. Если возможно говорить о предпочтениях в данном контексте, то они были следующие: больные с депрессивным синдромом отвергали шутки про болезнь и смерть, пациенты с нарушением процесса обобщения, наоборот, предпочитали эти темы, но отвергали сексуальный юмор. Больным с приступообразно-прогредиентной шизофренией и с маниакальным синдромом нравились шутки про секс, анекдоты про алкоголь и наркотики.

Это самое начало подобных исследований в России и в мире в целом, и мы еще очень мало знаем о диагностических возможностях юмора, но когда выяснилось, что в целом вялотекущая шизофрения не снижает чувства юмора, а приступообразно-прогредиентная — да, стало понятно, что это направление можно развивать.

Что касается других направлений, которые что называется «на волне» в западной психологии, это, во‑первых, изучение гелатофобии — страха быть осмеянным. Оказыва­ется, довольно много людей не делают чего-то, заранее думая, что это будет выглядеть смешным. И состояния таких гелатофобов часто близки к агрессии — боясь осмеяния, они начинают «нападать» первыми. Другое популярное направление исследований — смехотерапия. Есть онкоцентры, где в штат берут клоунов, чтобы те ежедневно улучшали настроение больным. Но я лично скептически к этому отношусь — никто не знает, всем ли помогает такая терапия. Допустим, психический больной видит, что в его отделении все смеются, а ему не смешно. Тогда он думает, что и эта радость ему недоступна, даже юмора он не понимает, — и возможен суицид. Или вот австрийский психиатр Виктор Франкл, автор парадоксальной интенции (терапевтический прием, заключающийся в том, чтобы пациент осуществлял то, чего он боится), говорил, что эту методику можно предлагать только людям с чувством юмора. Если у вас, скажем, боязнь открытого пространства, соборофобия, и я, как врач, говорю: пойдемте на Пушкинскую площадь, упадем перед поэтом, Пушкин все-таки наше все. Мы идем и падаем. Потом говорю, а давайте на Красной площади упадем — ну просто в знак протеста. Мы и ее пересекаем. И так больной соборофобией вдруг обнаруживает, что запросто преодолел три-четыре площади. Но если он не понимает, как это смешно — упасть на Красной площади, если у него нет чувства юмора, на него это в лучшем случае не подействует.

Илья Утехин

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории когнитивных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, доцент факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Каким образом оказывается, что в один прекрасный момент человек начинает понимать шутки? Как он осваивает культурную форму поведения, с ними связанную? Эти вопросы интересовали меня, когда я исследовал детский юмор. Отправной точкой стало любопытство: дети получают огромное удовольствие от рассказывания анекдотов и смеются, даже когда явно не понимают их смысла.

В отличие от спонтанного остроумия, анекдот хорош тем, что преодолевает бедность речи. Это лаконичный и сложный жанр, в котором нужно научиться рассказывать связную историю. Есть много людей, которые могут отвечать на вопросы и к месту рассказать анекдот, но самостоятельный развернутый монолог перед слушателями не входит в репертуар их речевых жанров. Например, в биографических интервью для антропологов информацией является, в частности, то, от какого сюжета к какому переходит рассказчик, как связывает подробности в единую осмысленную историю. Если он затрудняется в построении монолога, то интервьюеру приходится вставлять вопросы, тем самым диктуя направление рассказа. Вот и ребенок, как правило, не может связно и долго говорить, но проявляется в диалоге. Рассказывание историй — важнейший культурный навык, который не вырастает сам по себе. Не-случайно в школе бывают уроки развития речи. Анекдот, среди прочего, служит тому же. И еще он хорош тем, что в нем, кроме той части, которую нужно запомнить дословно, есть и места, где можно и нужно импровизировать. То есть рассказчик, понимающий соль анекдота, проявляет свой артистизм не где попало, а там, где для этого приготовлено место.

Шутка — один из жанров общения. Шутка, законсервированная фольклором в виде анекдота, для своего функционирования требует, чтобы и рассказчик, и аудитория владели форматом рассказывания анекдота. Например, понимали, что есть признаки, указывающие на финал, который, по формату, должен быть смешным. Финал открывает слот для смеха, как бы говоря: вот здесь — смейся! Даже если ты и не понимаешь, что тут смешного.

Часть исследования была связана с тем, что я записывал «одни и те же» тексты, циркулирующие в разновозрастных компаниях, и сравнивал, что дети опускают, меняют и вставляют в повествование. Часто в анекдотах, построенных на каламбуре, ребенок пересказывает содержание, но каламбур донести не может. Ему самому смешно, но соль анекдота потеряна. Что говорит о том, что освоена только форма, без содержания. Смешным вообще может оказываться для ребенка совсем не то, что казалось бы смешным взрослому — или просто человеку, понимающему данный анекдот. Так, например, в моих записях дети отлично рассказывают трехчастный сказочный анекдот, где главный герой («русский») после приключений, с которыми не справились другие герои («немец» и «поляк»), спрашивает «нечистую силу»: «Что тебе надо, нечистая сила?» — а нечистая сила отвечает: «Бумажки». Все вокруг смеются, но когда и рассказчика, и слушателей спрашивали, зачем сидящему в кустах бумажка, выяснялось, что ребенок не понимает, над чем, собственно, смеется. Рассказывание анекдотов в детской компании — не столько текст, сколько перформанс. Потому интересно исследовать социальное взаимодействие: как взаимосвязаны поведение рассказчика и реакции аудитории. Если тебя издевательски спрашивают, после какого слова смеяться, значит, плохой ты рассказчик. А ведь хорошо рассказывать — почетно. Если партнер по диалогу согласен слушать, то механизм, который регулирует смену очереди говорящего, включается в особый режим: вы ждете, пока я расскажу историю до конца. Детская аудитория очень живая, и если рассказчик плохой, она отказывает ему в кредите доверия и терпения.

Как только прозвучал финал, паузы могут быть весьма красноречивыми: пауза может быть долгой, пока «доходит как до жирафа», или же ребенок понимает и молчит, а потом говорит — нет, ты не так все рассказываешь. В тот момент, когда дети решают, что делать после паузы — рассмеяться или фыркнуть и сказать: «Ты какую-то фигню рассказал», — они смотрят друг на друга. Им нужна социальная санкция на то, чтобы рассмеяться. Даже если я не понял анекдота, но ты смеешься, я тоже рассмеюсь. Ведь и взрослые умеют смеяться из вежливости и скрывать свою непонятливость.

Но, в отличие от взрослых, дети не умеют прицеплять анекдоты к жизненным реалиям, к месту в разговоре. У них анекдот является самостоятельной формой деятельности. Вообще, шутить к месту — искусство взрослых.

Содержание детского анекдота учит смеяться над чем-то и над кем-то — абсурдным, глупым, глупее тебя. Это важное умение. Надо ли говорить, что ребенок часто сам оказывается в положении наивного незнайки, который не вполне еще освоил нормы этого мира и делает что-то такое, что кажется окружающим смешным. Рассказывая анекдот, ребенок оказывается таким взрослым по отношению к героям и готовится к тому, чтобы посмеяться над самим собой, посмотрев на себя со стороны.

Интересно, что сегодня, когда взрослый анекдот как жанр практически умер в нашей культуре, дети продолжают рассказывать свои анекдоты. Вне зависимости от взрослой жизни детские анекдоты транслируются из поколения в поколение внутри детской субкультуры, причем практически в неизменном виде, только герои меняются. И это притом что дети часто рассказывают друг другу «дефектные» версии, где что-то потеряно, а что-то, наоборот, добавлено. Видимо, существует в фольклорном тексте механизм, который отсеивает такие дефекты, и механизм этот связан с социальным взаимодействием рассказчика и «понимающего» слушателя.

Сергей Титов

Доктор биологических наук, профессор Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ.

В мозге юмор «живет», в первую очередь, в центрах, связанных с эмоциями — гипоталамусе, лимбической коре, в некоторых участках базальных ганглиев. Но в этих же центрах расположено управление всеми эмоциями — и положительными, и отрицательными, вот почему они часто путаются. Пример тому — истерический смех от страха или горя — бывает, что люди не могут удержаться от смеха на похоронах близких. Было проведено исследование нарушений чувства юмора при повреждении мозга. У правшей, как известно, левое полушарие логическое, а правое — образно-художественное и эмоциональное (у левшей — наоборот). И восприятие юмора больше страдает при поражении правого полушария. Поскольку при нарушениях левого полушария страдает также и речь, в экспериментах использовался невербальный юмор: последовательность комиксов без названия, каждый из которых состоял из нескольких картинок, образующих рассказ. Последнюю картинку, содержавшую кульминацию шутки, участники должны были выбрать сами из нескольких вариантов. Подавляющее большинство теоретиков юмора считают, что два обязательных его условия — это неожиданность и разрешение. Так вот, больные с поражением эмоционального полушария выбирали правильную концовку хуже, что доказывает, что юмор больше связан с эмоциями. Эти больные могли, например, выбрать концовку, которая содержала неожиданность, но без разрешения, то есть не связанную с предыдущим контекстом — например, человека, поскользнувшегося на банановой кожуре. То есть они предполагали, что должно быть что-то неожиданное и, видимо, связанное с агрессией, но «ненастоящей». Вторая же группа пациентов, с поражением левого, логического полушария, выбирала концовки, которые не содержали вообще никакого несоответствия и служили концом истории, но не логически прерванным (как в юморе). То есть люди, лишенные логики, юмора не улавливают в принципе.

Мимика хорошо развита у мно­­­­гих животных, но настоящий смех Дарвин фиксировал только у обезьян. У них есть так называемое «игровое выражение», напоминающее человеческий смех: рот открыт, но губы прикрыты, ведь открытые зубы — признак агрессии. То есть смех — словно имитация агрессии, форма игры. Вообще, в смехе есть разные компоненты, но улыбка обязательна. Есть эталон настоящей искренней улыбки — так назы­ва­емая улыбка Дюшена. Поднять скуловую мышцу довольно легко, но есть еще окологлазная мышца, которая плохо управляется произвольно. Если она сокращается, так, что вокруг глаз появляются «гусиные лапки», — такая улыбка считается настоящей.

У обезьян выявлены не только улыбка и смех, но и юмор — в нашем, человеческом понимании. Когда их обучали азбуке глухонемых, некоторые начинали острить, и сами смеялись над своими шутками. Например, обезьяне ставили задачу изобразить определенным жестом какой-то фрукт, а другим жестом — его форму. Одна из испытуемых показала треугольное яблоко и сама при этом хохотала. Также смех выявлен у крыс, правда, другой — от щекотки. Крысы часто друг друга щекочут и охотно идут к людям, которые щекочут их, издавая при этом своеобразную ультразвуковую вибрацию.

Щекотка и то, почему она вызывает смех, вообще не очень понятный феномен. Ставились эксперименты со специальной машиной, имитирующей щекотку, — от нее человек смеялся так же, как и от щекотки ассистента. Но самому себя щекотать невозможно. То есть это всегда ответное поведение, вызванное неким внешним раздражителем. Есть мнение, что импульсы, которые идут от щекотки, близки к тем, которые проводят боль. Получается, это имитация боли, а все, что ненастоящее, не опасное — в природе юмора.

При смехе также меняются многие физические параметры организма, причем сходно с изменениями при отрицательных эмоциях, скажем страхе, но в меньшей степени: повышается давление, активизируется потоотделение. Но все как будто придумано так, чтобы смеяться было полезно. Например, гипервентиляция легких при хохоте: хахаха (хохохо, хехехе или хихихи — все равно) — обязательно первая согласная и четкое чередование с гласными, начинается с выдоха, потом воздух заканчивается — глубокий вдох и снова выдох. Отсюда, кстати, выражение «животик надорвать можно»: хохочущий человек часто хватается за живот — придерживает мышцы диафрагмы, которые во время смеха работают гораздо более активно, чем при обычном дыхании. Известные примеры смерти от смеха также объяснимы: при такой сильной нагрузке слабое сердце может и не выдержать. При любом возбуждении усиливается активность симпатического отдела нервной системы, который увеличивает давление и усиливает работу сердца. Иногда при этом возникает стресс, то есть активизируется защита организма, выбрасывается определенная группа гормонов. Смех — это всегда провокатор небольшой стрессорной реакции, но поскольку часто несильной, в целом, это полезная встряска для организма.

Синдром Аспергера и юмор — Сеть Аспергера / аутизма (AANE)

Будучи докторантом по психологии, размышляя о моем докторском проекте, я задавался вопросом, можно ли частично отнести социальные трудности, испытываемые людьми с СА, к проблемам со сложным языком юмора. Эта идея возникла во время моей стажировки в Детском оценочном центре в Уотертауне, где я помогла оценить многих детей с распространенным расстройством развития.Я заметил, что их чувство юмора не было настроено на то, что у их сверстников, и задался вопросом, воспринимают ли люди из самого верхнего края спектра, люди с СА, юмор иначе, чем их сверстники. Трудность для ребенка с нетипичным чувством юмора состоит в том, что он с меньшей вероятностью привлечет к себе других через эту среду. Это особенно актуально в подростковом возрасте, когда сверстники часто не принимают различий.

Чтобы определить, есть ли у мальчиков-подростков с СА атипичное чувство юмора, я сравнил производство и восприятие юмора у двух групп подростков: с диагнозом СА и без диагноза.Чтобы уменьшить влияние других переменных, члены двух групп были сопоставлены по возрасту (в пределах шести месяцев), расчетному IQ (в пределах одного стандартного отклонения) и полу (все мужчины). Каждая группа состояла из 15 человек.

Согласно Гарднеру и Браунеллу, исследователям, которые разработали критерий юмора, который я использовал в своем исследовании, гибкое мышление важно для понимания шуток. Изюминки в шутках забавны отчасти потому, что они неожиданны. Вдобавок, по мнению этих исследователей, мышление общей картиной необходимо для понимания шуток, поскольку оно позволяет слушателю понять, как удивительная изюминка сочетается с основной частью шутки.Поскольку люди с СА часто демонстрируют жесткое мышление, стремление к сохранению сходства и трудности с мышлением в общих чертах, похоже, что у людей с СА будут проблемы с восприятием и производством обычного юмора.

Мои исследования показывают, что учащиеся с СА создают и воспринимают юмор иначе, чем их сверстники. Они, как правило, предпочитали шутки с прямым окончанием больше, чем студенты из контрольной группы, и их юмор был часто менее организованным и менее шаблонным.Однако я ясно осознавал, что мальчики с СА одновременно хотели смеяться и рассмешить других. Следовательно, вместо того, чтобы называть это обнаружение дефицитом юмора, возможно, более уместно использовать его атипичность.

Навигация в социальных взаимодействиях — это не один навык, а набор навыков, который включает в себя чтение выражений лица, интерпретацию нюансов, понимание возможных мотивов и желаний других, регулирование эмоций и способность к языку. В то время как люди с СА обычно обладают вербальными когнитивными способностями в среднем или намного выше среднего, им часто трудно использовать язык таким образом, чтобы они могли общаться с другими.

В литературе подчеркивается важность юмора в развитии и поддержании отношений. Было показано, что он снижает социальную неопределенность и тревогу, увеличивает близость и позволяет безопасно выражать деликатные вопросы (например, сексуальный интерес).

Поскольку юмор играет такую ​​важную роль в отношениях, возможность его атипичности поможет объяснить некоторые социальные трудности, наблюдаемые в популяции с АС. Эта информация может быть полезна при диагностике.Что еще более важно, если бы нормативный юмор (который я определяю как юмор, облегчающий отношения) был бы показан как слабое место у людей с СА, эта информация стала бы важным первым шагом в возможном исправлении ситуации.

Юмор, в частности шутки, затрагивает когнитивные способности, которые часто возникают у людей с СА. По словам Гарднера и Браунелла, исследователей, которые разработали метод юмора, который я использовал в своем исследовании, гибкое мышление важно для понимания шуток.Изюминки в шутках забавны отчасти потому, что они неожиданны. Вдобавок, по мнению этих исследователей, мышление общей картиной необходимо для понимания шуток, поскольку оно позволяет слушателю понять, как удивительная изюминка сочетается с основной частью шутки. Поскольку люди с СА часто демонстрируют жесткое мышление, стремление к сохранению сходства и трудности с мышлением в общих чертах, похоже, что люди с СА могут столкнуться с риском трудностей с восприятием и воспроизведением обычного юмора.

Трудность ребенка с нетипичным чувством юмора заключается в том, что он с меньшей вероятностью привлечет к себе других через эту среду. Это особенно актуально в подростковом возрасте, когда сверстники часто не замечают различий. Проблемы с восприятием юмора могут вызвать у студентов чувство маргинализации, когда они окружены смеющимися сверстниками, которые поняли шутку. Кроме того, они могут стать идеальной мишенью для насмешек; например, не понимая сарказма при подавлении, эти студенты не могут сопротивляться.Результаты моего исследования по производству юмора еще раз доказывают, что студенты с СА находятся в неблагоприятном социальном положении. Из-за снижения способности рассмешить сверстников подростки с СА имеют меньший доступ к мощному инструменту для облегчения отношений.

Выявление этих проблем имеет значение для возможного вмешательства. Отец одного мальчика-подростка с СА, с которым я встречался, сказал мне, что с раннего возраста он приучал своего сына к элементам юмора. Кажется, это окупилось; судьи дали этому участнику одни из самых высоких оценок среди всех участников исследования.Если у этого ученика есть какие-либо признаки, навыки юмора можно явно обучить с некоторым успехом. Предоставляя людям с AS эти навыки, они получают более равные возможности в отношении социального взаимодействия.

Чтобы получить более подробный отчет о моем исследовании и список литературы, заинтересованные могут обратиться к моему докторскому проекту, размещенному в библиотеке Массачусетской школы профессиональной психологии.

Часы Science — шутка внутри вас

Однажды днем ​​четыре года назад Меридет Гаттис, доктор философии, складывала продукты на кухне, а ее 4-летняя дочь Элла наблюдала за ней.Переложив яйца в холодильник, Гаттис слегка споткнулась на пути к мусорному ведру. Пустая коробка для яиц с закрытой крышкой не грозила ни разбитыми яйцами, ни грязным полом, но Гаттис разыграл ее для развлечения дочери. Она опасно покачнулась, перевернула коробку, осторожно закрепила ее и устроила комически грандиозное шоу облегчения — и все это хихикающей публике Эллы.

Гаттис, психолог из Кардиффского университета в Соединенном Королевстве, размышлял над фальшивой почти трагедией.Что сделало этот сценарий забавным?

Двадцать лет назад ученые высмеивали предположение, что изучение юмора имеет научное значение, но сегодня психологи обращаются к юмору как к инструменту изучения развития и познания. У взрослых недостаточное чувство юмора может сигнализировать о различных расстройствах, таких как шизофрения, аутизм и синдром Аспергера, и позволяет по-новому взглянуть на природу этих состояний. У детей развивающееся чувство юмора может служить флюгером для новых когнитивных функций, таких как распознавание преднамеренности и понимание символизма.

Строительные блоки юмора

Младенцы проявляют первые признаки веселья в течение первых пяти недель жизни, когда они начинают улыбаться в ответ на воркование и глупое выражение лица своих родителей. Большинство ученых думают, что эти улыбки являются эмоциональным ответом на социальное взаимодействие с разными типами улыбок для разных ситуаций. Peek-a-boo может вызывать один тип улыбки, а другой — щекотать.

Три месяца спустя появляется смех, вызывающий волнение у родителей, бабушек и дедушек и служащий слуховым свидетельством того, что ребенок наслаждается собой.Такое поведение не относится к юмору, но является строительным материалом для выражения юмора. По мере взросления дети начинают достоверно смеяться и улыбаться в типично «забавных» ситуациях.

Преобладающее мнение психологов о том, что делает ситуацию смешной, известно как теория несоответствия. Психолог из Итаки-колледжа Барни Бейнс, доктор философии, объясняет это так: «Что-то забавно, когда реальное событие не соответствует вашей ментальной модели того, что должно происходить». Но главное — в деталях, — говорит Бейнс, который изучает юмор 15 лет.

«Юмор — очень сложная психологическая реакция, она многогранна», — говорит Бейнс. А разделение несочетаемых событий на юмористические и не юмористические ситуации зависит от многих факторов, включая настроение и то, чему дети учатся у других. «Детям нужно учиться юмору. По мере того, как дети становятся старше, их юмор становится более изощренным».

Итак, когда Элла смеялась над неуклюжими выходками своей мамы, она осознавала несоответствие того, что кто-то отчаянно пытается спасти пустую коробку от яиц от падения.Но Гаттис заметил тонкий излом в этой теории: откуда Элла узнала, что ее мама намеренно шутила с коробкой для яиц, вместо того, чтобы искренне ошибаться относительно ее содержимого или отсутствия такового?

Как назло, всего за несколько дней до инцидента аспирантка из Кардиффа Елена Хойка (которая получила докторскую степень в июне) обратилась к Гаттису по поводу изучения юмора у детей. Гаттис считает, что этот разговор вдохновил ее по-настоящему обратить внимание на поведение дочери. Эти двое попытались разбить проблему на более мелкие части для изучения.Прошлые исследования показали, что дети в возрасте 14 месяцев могут различать преднамеренные и непреднамеренные действия. Например, одно исследование, опубликованное в 1995 году, показало, что дети в возрасте от 14 до 18 месяцев склонны копировать намеренные действия и исправлять непреднамеренные ошибки. Гаттис и Хойка хотели развить это, чтобы увидеть, могут ли малыши разбирать действия на умышленные шутки или непреднамеренные промахи.

Для этого необходимо, чтобы они сначала поняли, что шутка каким-то образом отклоняется от нормы — например, попытка написать ластиком карандаша или питье из дна чашки.Во-вторых, дети должны понимать, что кто-то хотел, чтобы это отклонение произошло, что это была не просто ошибка. Наконец, они должны понять, что исполнитель знает, что дети думают, что это шутка. Если все эти познавательные элементы на месте, включите трек смеха; ребенок понимает шутку.

Чтобы рассмотреть второй этап этого процесса, исследователи разработали способ измерить, знают ли дети, что исполнитель намеревается сделать неправильный поступок. Гаттис и Хойка совершили множество «неправильных» действий, сопровождавшихся либо смехом и улыбкой, либо «Ой!» и морщась.Некоторые считались однозначными шутками: «Сапог надеть — смейся и улыбнись». Другие были недвусмысленными ошибками: напишите не тем концом маркера — «Упс!» А другие были более двусмысленными; питье со дна чашки могло быть ошибкой или шуткой в ​​зависимости от сопутствующих действий исследователя. Поскольку малыши были слишком молоды, чтобы просто сказать исследователям, что они думают, Гаттис и Хойка наблюдали, будут ли малыши копировать или исправлять действия.

Согласно результатам, опубликованным в журнале Cognitive Development, дети в возрасте от 25 до 36 месяцев успешно прошли тест.Они скопировали все действия, отмеченные смехом, и исправили те, которые сопровождались «Ой!». независимо от того, были ли действия неоднозначными. Группа от 19 до 24 месяцев запуталась в двусмысленных действиях, но даже в этом возрасте дети различали преднамеренные шутки и непреднамеренные ошибки. Результаты показывают, что уже в 19 месяцев дети различают между тем, кто делает что-то неправильно намеренно, и что-то не так случайно, — большой шаг в познании.Понимание того, что другие действуют намеренно, является фундаментальной частью теории разума или признание того, что другие обладают таким же ментальным присутствием, как и вы.

«Юмор заставляет вас понять, что люди могут делать что-то неправильно и умышлять, что они ошибаются», — говорит Гаттис. Это легкий вход в двойственность — идея о том, что действие может означать больше чем одно — очень сложная концепция для маленьких детей, отмечает Гаттис.

Недостаток юмора

Когда ум не развивается нормально, чувство юмора у людей может нарушиться.Например, одно исследование, опубликованное в журнале Psychiatry Research (том 141, № 2, страницы 229–232), показало, что люди с шизофренией не так хорошо справляются с тестами на понимание шуток, как здоровые участники. Автор исследования Джозеф Полимени, доктор медицины, и его партнер по исследованиям Джеффри Рейсс, доктор медицины, показали участникам множество однопанельных мультфильмов с подписями под ними. Некоторые подписи соответствовали карикатурам, некоторые — нет, и участники пытались определить те, которые совпадали.

«В целом люди с хорошим чувством юмора неплохо справляются [на тесте]», — говорит Полимени.«Участники с шизофренией чувствовали себя хуже».

Кроме того, он отметил, что существует «довольно большая разница» между способностями распознавать юмор людей с шизофренией и с биполярным расстройством. Поскольку эти два расстройства часто ошибочно принимают друг за друга, это может стать инструментом для более точной диагностики, говорит Полимени, если дальнейшие исследования подтвердят результаты.

Полимени, психиатр из Университета Манитобы в Виннипеге, считает, что этот дефицит связан с частой неспособностью шизофреников связать точки между связанными идеями.

«Много юмора связано с ассоциациями», — говорит Полимени. «Когда вы слышите изюминку, все в шутке должно соединиться воедино. Но если одна из ассоциаций не соединяется, понять шутку намного труднее».

Исследование, опубликованное в апреле в журнале European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience , предлагает объяснение: люди с шизофренией не прикладывают дополнительных когнитивных усилий, необходимых для понимания шуток. Вместо этого они относятся к ним просто как к неконгруэнтным событиям, никогда не переходя к юмору.

«Требуются некоторые усилия, чтобы выйти за пределы шутки и проникнуть в ее скрытый смысл, чтобы шизофреники, не прилагающие дополнительных усилий, проявили бы меньше чувства юмора», — говорит Барни Бейнс.

Сравните это со случаями расстройства аутистического спектра и синдрома Аспергера. Ученые согласны с тем, что у людей с аутизмом и синдромом Аспергера нарушенное чувство юмора, как у людей с шизофренией, но есть множество анекдотов о детях и взрослых с аутизмом и синдромом Аспергера, флиртующими с комедией.В итоговой статье, опубликованной в 2004 году в журнале Journal of Autism and Developmental Disorders (Vol. 34, No. 5), Виктория Лайонс и Майкл Фицджеральд, доктор философии, изучают литературу и приходят к интересному предположению: некоторые люди с аутизмом и Синдром Аспергера действительно понимает юмор — но на математическом уровне. Исследования четко установили, что многие люди с аутизмом и синдромом Аспергера обладают превосходными математическими способностями к рассуждению, и эти навыки могут переходить в логические, шаблонные шаблоны определенных типов юмора, таких как каламбур, говорят исследователи.Но даже на этом уровне чувство юмора, похоже, действует больше на интеллектуальном уровне, чем на эмоционально выразительном уровне, что немного похоже на рисование цифрами. Они поняли, как «работает» юмор, но драма по-прежнему будет ощущаться для них так же, как комедия.

Пол Розин, психолог из Пенсильванского университета, соавтор статьи 2006 года о закономерностях в юморе и музыке в журнале Emotion (том 6, № 3, страницы 349-355), считает, что подобное уравнение понимание юмора может параллельно тому, как люди с аутизмом обрабатывают музыку.По его словам, они могут абстрагировать отношения между идеями, но им очень трудно вписать эти идеи в социальные рамки.

«Они так же осведомлены о [юморе и музыке], как и нормальные люди, но не так вовлечены в это, — говорит Розин. По его словам, в этой области он хотел бы видеть больше работы, потому что юмор — это фундаментальная часть общения. «Я думаю, здесь есть что-то действительно интересное».

Выяснение того, что это такое, поможет как ученым, так и родителям понять, что стоит за смехом или его отсутствием.Бейнс надеется, что однажды юмор можно будет использовать в качестве диагностического инструмента для определения состояний с похожими симптомами. Более глубокое понимание юмора у нормально развивающихся детей поможет психологам взглянуть на когнитивные процессы, которые делают юмор в первую очередь возможным. И родители могут наслаждаться тем фактом, что за фасадом хихикающих их детей скрывается симфония сложного познания.

Как мы понимаем сарказм? · Границы для молодых умов

Абстрактные

Общаться было бы намного проще, если бы каждый просто говорил то, что имел в виду.Но они этого не делают; иногда люди саркастичны и на самом деле говорят прямо противоположное тому, что они имеют в виду. Почему люди делают это? Как научиться понимать сарказм? Что происходит в нашем мозгу, когда мы обрабатываем сарказм? Этим вопросам занимаются научные исследования сарказма. Здесь я объясню кое-что из того, что мы узнали из исследования этих вопросов. Понять сарказм непросто для маленьких детей, для людей с расстройствами аутистического спектра и для некоторых пациентов с повреждениями головного мозга.Понимание сарказма зависит от продвинутых языковых навыков и рассуждений о сознании других людей и поддерживается сетью областей мозга.

Введение

В Гарри Поттер и принц-полукровка есть сцена, в которой Гарри выходит из дома Уизли, а миссис Уизли говорит: «Обещай мне, что ты позаботишься о себе… держись подальше от неприятностей…». Гарри отвечает: «Мне всегда нравится миссис Уизли. Мне нравится спокойная жизнь, ты меня знаешь ». Любой, кто знаком с Гарри Поттером, знает, что его жизнь далека от спокойствия, и поэтому он не должен иметь в виду то, что говорит.На самом деле Гарри саркастичен.

Кажется логичным предположить, что, когда мы говорим, наша главная цель состоит в том, чтобы другие люди точно поняли, что мы имеем в виду. Поэтому удивительно, что мы иногда говорим прямо противоположное тому, что имеем в виду, говоря саркастически, как это делает Гарри в своем ответе миссис Уизли. Недавно научные исследования дали нам несколько хороших идей о том, почему мы это делаем и как мы понимаем саркастическую речь.

Почему мы используем сарказм?

Сарказм был частью человеческого языка на протяжении тысячелетий.Мы часто используем это для забавы, точно так же, как Гарри, когда саркастически разговаривает с миссис Уизли. Он пытается быть смешным и ему удается заставить миссис Уизли хихикать. Мы также используем сарказм, чтобы говорить о вещах, которые пошли не так, как мы ожидали: мы надеялись на хорошую погоду для нашего бейсбольного турнира, и пошел дождь, поэтому мы говорим: «Отличный день для бейсбольного матча!» Когда такое случается, сарказм может быть одним из способов указать на это или критиковать, и в то же время быть забавным. Некоторый сарказм очень знаком; такие высказывания, как «Да, верно» или «Большое спасибо», часто используются с сарказмом.Эти знакомые формы сарказма обычно используются детьми в первую очередь, когда они начинают использовать сарказм в возрасте четырех или пяти лет. Взрослые и дети старшего возраста часто используют более сложные и творческие формы сарказма, как это делает Гарри в приведенном выше примере. Более сложные формы сарказма обычно подходят для конкретной ситуации и могут быть способом скрыть критику от слушателя. Помимо возрастных различий, существуют также личные различия в способах использования сарказма: некоторые люди используют сарказм много, а другие — очень мало (вставка 1).

• Вставка 1 — Знаете ли вы? Без слов можно быть саркастичным.
• Мы можем передать саркастическую идею смайликами или жестами. Например, если друг падает с лестницы, и мы хлопаем ему в ладоши, мы используем саркастический жест. В одном исследовании мы изучили общение в 118 семейных группах. В каждой семейной группе один родитель и двое детей работали вместе, чтобы завершить сложную игру [1]. Мы видели примеры как словесного сарказма (в 32% семей), так и жестового сарказма (в 80% семей) со стороны родителей и детей.В качестве примера жестового сарказма один ребенок медленно похлопал своего брата по спине, когда ее брат потерпел неудачу в свой ход в игре. Некоторые семьи были очень саркастичны, много раз использовали сарказм, а другие не использовали его вообще. Члены семьи, казалось, «улавливали» сарказм друг от друга: использование сарказма одним членом семьи было связано с использованием сарказма другими членами семьи.

Что делать, если мы упускаем сарказм?

Большинство взрослых слышат саркастическую речь каждый день и без особого труда понимают ее.Чтобы понять сарказм, они полагаются на тон голоса говорящего, выражение его лица и свое знание того, о чем говорящий имеет в виду и как он может к этому относиться. Однако некоторым людям сложно понять сарказм и они склонны думать, что говорящий буквально имеет в виду то, что он сказал. Буквальное значение — это фактическое словарное значение используемых слов. Если вы не понимаете сарказма в словах человека, вы упускаете шутку и можете почувствовать себя исключенными из разговора. Это может привести к трудным социальным ситуациям.

Когда у детей «появляется» сарказм?

В ходе исследования в моей лаборатории мы обнаружили, что маленькие дети обычно не понимают сарказм, пока им не исполнится 5–6 лет, и они могут не находить сарказм смешным, пока не станут еще старше. Мы изучаем, как дети понимают сарказм, представляя короткие кукольные спектакли, в которых одна кукла говорит что-то саркастическое другой кукле; например, «Это был отличный спектакль» в кукольном спектакле о футбольном матче после того, как одна марионетка выбила мяч за пределы сетки.Затем мы задаем детям ряд простых вопросов, чтобы выяснить, поняли ли они сарказм. Эта работа показала, что, хотя дети в возрасте от 5 до 6 лет могут понимать, что говорящий имеет в виду противоположное тому, что он или она сказал, дети не понимают, почему говорящий так говорит; они не видят юмора [2]. Дети начинают видеть юмор в сарказме примерно в 8-9 лет. В более раннем возрасте шутки, которые дети находят смешными, обычно связаны с неожиданными словами («Как фермер починил свои джинсы? На грядке!») Или ситуациями (например, падение с батута).Примерно к 9 годам дети начинают больше юмора дразнить других людей, а также сарказм.

В другой версии нашего задания по кукольному представлению дети рассказывают нам, что, по их мнению, имеет в виду говорящий, не говоря уже о многом. Вместо этого они показывают нам, что имеет в виду говорящий, выбирая один из двух объектов и помещая его в поле для ответа (видео доступно в Интернете по адресу: http://fron.tiers.in/go/Gwc32Y). Детей заранее учат тому, что, если они думают, что марионетка сказала что-то хорошее, они должны взять «красивую утку» и положить ее в поле для ответов, а если они думают, что марионетка сказала что-то плохое, они должны взять «Злая акула» и поместите его в поле для ответа.Итак, если дети выбирают утку, они показывают нам, что, по их мнению, говорящий имеет в виду что-то приятное (буквальное значение). Если они выбирают акулу, они показывают нам, что думают, что говорящий ведет себя грубо (саркастическое значение). В начале каждого эксперимента акулу и утку кладут на стол по одной слева и по одной справа от ребенка. Мы ставим рядом видеокамеру, чтобы постоянно записывать, куда дети смотрят и сколько времени они занимают, когда принимают решения.Изучение того, куда люди смотрят при выполнении задачи, называется отслеживанием взгляда . Отслеживание взгляда дает исследователям подсказки о том, что происходит в мозге, потому что ученые показали, что люди склонны смотреть на то, о чем они думают. Если дети смотрят на акулу, когда принимают решение, мы предполагаем, что они думают об акуле (саркастическое значение). Если дети смотрят на утку, когда принимают решение, мы предполагаем, что они думают об утке (буквальное значение).После выбора акулы или утки детям задают два простых вопроса о том, во что верил говорящий и пытался ли он быть смешным. С помощью этого эксперимента дети могут продемонстрировать свое понимание сарказма без объяснения причин. Это делает этот эксперимент хорошим выбором для маленьких детей, которые только развивают свои языковые навыки, и для детей с расстройством аутистического спектра, которым сложно объяснить, что люди имеют в виду.

Используя этот эксперимент с акулой и уткой, мы смогли проверить два возможных способа объяснить, как дети могут обрабатывать саркастический язык [3].Одна теория, получившая название буквальный первый счет , предполагает, что дети должны сначала подумать о буквальном значении, прежде чем они смогут понять, что буквальное значение не подходит, а затем перейти к саркастическому значению. Согласно этой теории, в нашем эксперименте дети сначала смотрят на объект буквального ответа (утку), а затем переводят взгляд на объект саркастической реакции (акула). Другая теория, получившая название интерактивный счет , предполагает, что детям не нужно сначала думать о буквальном значении, потому что они могут думать о саркастическом значении, как только они слышат слова марионетки.Согласно этой теории, в нашем эксперименте дети не обязательно сначала смотрят на утку. Наши результаты показали, что даже пятилетние дети, которые только начинают понимать сарказм, обычно сначала смотрят на акулу (а не на утку), когда слышат саркастические слова марионетки. Сначала они смотрят на акулу 85% времени. Эти результаты лучше объяснить с помощью интерактивного аккаунта, что означает, что детям не нужно думать о буквальном значении слов марионетки, прежде чем они подумают о саркастическом значении.

Мы также использовали эту процедуру с акулой / уткой в ​​другом исследовании с 31 8-летним ребенком. Во-первых, мы измерили у детей навыки сочувствия. Сочувствие — это способность человека быть чутким к мыслям и чувствам других. Мы обнаружили, что дети, набравшие более высокие баллы в тесте на эмпатию, с большей вероятностью обнаруживают сарказм, а также первыми смотрят на акулу в нашем эксперименте с акулой и уткой [4]. Эти результаты показывают, что чуткость и способность понимать, что происходит в умах других людей, могут быть важны для понимания саркастической речи.

Понимают ли люди с расстройством аутистического спектра сарказм?

Людям с расстройством аутистического спектра обычно трудно понять сарказм, и они могут воспринимать саркастическую речь буквально. Из-за этого им сложно понять, как насмехаются и шутят. Мы использовали эксперимент «акула / утка» в исследовании с группой из 19 детей с расстройствами аутистического спектра [5]. Мы сравнили результаты этой группы детей с результатами группы из 19 детей, не страдающих расстройствами аутистического спектра.Мы обнаружили, что дети с расстройствами аутистического спектра так же способны обнаруживать сарказм, как и дети без этих расстройств. Дети с расстройствами аутистического спектра сделали свой выбор быстрее: им потребовалось в среднем 3,56 с, чтобы поместить акулу в поле для ответа, по сравнению с 4,34 с для неаутичной группы. Хотя они были точными и быстрыми, дети с расстройствами аутистического спектра не заметили, что саркастическая марионетка пытается быть смешной, в то время как другие дети это делали.Это исследование показывает, что дети с расстройством аутистического спектра иногда могут понимать саркастическую речь. Это может быть связано с тем, что примеры сарказма, которые мы использовали в нашем эксперименте, были довольно простыми, и детям не нужно было объяснять себя словами, чтобы показать свое понимание. Вместо этого им просто нужно было выбрать правильный объект.

Что происходит в мозгу, когда мы слышим сарказм?

Саркастическая речь может быть сложной задачей для людей с черепно-мозговой травмой. Эти люди могут потерять способность понимать сарказм после травмы, особенно когда травма вызывает повреждение правой половины мозга (также называемого правым полушарием).Когда повреждено левое полушарие, трудности с пониманием сарказма, как правило, менее серьезны [6]. В недавнем исследовании исследователи из Балтимора [7] изучали понимание сарказма у 24 взрослых, перенесших инсульт. При инсульте приток крови к части мозга прекращается, и клетки мозга в этой области умирают. У всех пациентов был инсульт с поражением правого полушария головного мозга. Исследователи использовали метод визуализации под названием магнитно-резонансная томография (МРТ), чтобы точно определить, где инсульт повредил мозг.Исследователи также проверили пациентов, насколько хорошо они понимают сарказм. Пациентов просили прочитать простые пары предложений, которые имели либо саркастический тон голоса, либо несаркастический тон голоса, и пациенты оценивали, какие предложения были саркастичными. Например: «Это новое шоу неплохое. Это полная чушь ». Они обнаружили, что пациенты, у которых были наибольшие трудности с тестом на сарказм, также имели тенденцию иметь более обширные повреждения в части мозга, называемой правым сагиттальным слоем (рис. 1, произносится как saj-ih-tahl strah-tum ).Сагиттальный слой — это пучок нервных волокон, которые соединяют несколько областей мозга, которые помогают обрабатывать информацию, которая помогает людям понимать сарказм — как визуальную информацию, такую ​​как выражение лица, так и звуки, например тон голоса. Исследователи пришли к выводу, что правильный сагиттальный слой должен быть важен для понимания сарказма.

• Рис. 1. На этом рисунке вы смотрите на мозг так, как если бы вы смотрели на лицо человека.
• Правый сагиттальный слой показан красным.Эта область мозга состоит из нервных волокон, которые соединяют многие части правого полушария. У пациентов с инсультом повреждение области, показанной здесь красным, связано с проблемами понимания сарказма [7].

Другое исследование предполагает, что многие области мозга, помимо правого сагиттального слоя, участвуют в понимании сарказма. Группа исследователей из Франции [8] представила 21 здоровому взрослому человеку саркастическую и буквальную речь. Взрослые решали, был ли каждый пример саркастическим или буквальным, при этом их мозговая активность измерялась с помощью типа МРТ, называемого функциональной магнитно-резонансной томографией (фМРТ).Исследователи обнаружили, что понимание сарказма связано с активностью в нескольких областях мозга, включая левую нижнюю лобную извилину и правую нижнюю лобную извилину (рис. 2). Области, которые, как было установлено, вовлечены в понимание сарказма, включали области в левой части мозга, которые участвуют в понимании языка в целом, и области в правой части мозга, которые участвуют в понимании психических состояний других людей и признании этого что-то смешное.

• Рисунок 2 — На этом рисунке вы смотрите на мозг с левой стороны (левая панель) и с правой стороны (правая панель).
• Левая и правая нижние лобные извилины показаны синим цветом. Было замечено, что эти области мозга были более активными, когда участники слушали саркастические утверждения, чем когда они слушали буквальные утверждения [8], хотя другие области мозга также задействованы.

Оба этих исследования изображений дали нам важную информацию об областях мозга, связанных с пониманием сарказма.Мы еще не знаем, как эти области могут работать вместе, чтобы обеспечить полное понимание сарказма. Кроме того, в описанных здесь исследованиях использовались очень простые сарказмовые задания, и цель будущих исследований — выявить сети мозга, которые поддерживают понимание таких утверждений, как у Гарри, в его разговоре с миссис Уизли, где важны контекст и знание более ранних событий. для обнаружения сарказма. Исследователи работают над ответами на многие из этих вопросов, используя задачи и методы, которые я описал в этой статье.В будущих исследованиях по этой теме будет важно выяснить, можно ли научить пониманию сарказма и какой метод обучения может быть лучшим, чтобы мы могли помочь детям и другим людям, которым трудно понять сарказм, когда он используется в повседневной речи. .

Глоссарий

Сарказм : ↑ Форма повседневного языка, в которой говорящий говорит противоположное тому, что он или она имеет в виду, обычно отчетливым тоном, чтобы быть критичным в смешной манере.

Видео : ↑ Акула / Утка Задание: Чтобы увидеть, понимают ли дети сарказм, мы представляем короткие кукольные представления о повседневных событиях (например, футбольный матч), в которых одна кукла говорит что-то саркастическое другой кукле, например: была отличная игра ». Камера, размещенная позади экспериментатора, отслеживает взгляд ребенка, когда ребенок решает, было ли то, что кукла сказал, было саркастичным. Если ребенок думает, что говорящий вел себя грубо (саркастично), он или она выбирает акулу и кладет ее в поле для ответа.Если ребенок думает, что говорящий вел себя хорошо (буквально), он или она выбирает утку и кладет ее в поле для ответов. Следя за глазами детей, мы можем выяснить, о чем они думают, когда принимают решение о том, что говорит кукла.

Eye Tracking : ↑ Метод исследования, при котором камера фиксирует положение глаз человека для измерения того, на что он смотрит. По положению глаз исследователи могут сказать, о чем думает человек, выполняя задание.

Расстройства аутистического спектра : ↑ Группа нарушений развития мозга, которые влияют на языковые способности человека и его взаимодействие с другими людьми.

Магнитно-резонансная томография (МРТ) : ↑ Метод, используемый для формирования изображений внутренних структур человеческого тела, включая человеческий мозг.

Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) : ↑ Форма магнитно-резонансной томографии, которая может сказать ученым, какие части мозга активны, путем измерения изменений кровотока в определенных областях мозга.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

[1] ↑ Пексман, П. М., Здразилова, Л., МакКоннаки, Д., Дитер-Декард, К., и Петрил, С. А. 2009. «Это было гладко, мама»: детская словесная и жестовая ирония. Символ метафоры 24: 237–48.DOI: 10.1080 / 10926480

0286

[2] ↑ Харрис М. и Пексман П. М. 2003. Восприятие детьми социальных функций словесной иронии. Дискурсивный процесс . 36: 147–65. DOI: 10.1207 / S15326950DP3603_1

[3] ↑ Клими, Э. А., и Пексман, П. М. 2008. Взгляд глаза дает возможность понять, как дети понимают словесную иронию. J. Cogn. Dev . 9: 257–85. DOI: 10.1080 / 15248370802247939

[4] ↑ Николсон, А., Уэлен, Дж. М., и Пексман, П. М. 2013. Детская обработка эмоций ироническим языком. Фронт. Dev. Психол . 4: 691. DOI: 10.3389 / fpsyg.2013.00691

[5] ↑ Пексман, П. М., Ростад, К. Р., МакМоррис, К. А., Клими, Э. А., Стоукови, Дж., И Гленрайт, М. Р. 2011. Обработка иронической речи у детей с расстройством высокофункционального аутистического спектра. J. Autism Dev. Дисорд . 41: 1097–112. DOI: 10.1007 / s10803-010-1131-7

[6] ↑ Шамай-Цури, С.Дж., Томер, Р., Бергер, Б. Д., Гольдшер, Д., и Аарон-Перец, Дж. 2005. Нарушение «аффективной теории разума» связано с правым вентромедиальным префронтальным повреждением. Cogn. Behav. Neurol . 18: 55–67. DOI: 10.1097 / 01.wnn.0000152228.

[7] ↑ Дэвис, К. Л., Оиши, К., Фариа, А. В., Хсу, Дж., Гомес, Ю., Мори, С., и др. 2016. Отрывки из белого вещества, критически важные для распознавания сарказма. Нейроказ 22: 22–9. DOI: 10.1080 / 13554794.2015.1024137

[8] ↑ Оберт, А., Gierski, F., Calmus, A., Flucher, A., Portefaix, C., Pierot, L., et al. 2016. Нейронные корреляты контраста и юмора: обработка общих черт словесной иронии. PLoS ONE 11: e0166704. DOI: 10.1371 / journal.pone.0166704

Ты не понимаешь шутки, любимый? Почему «шуточки» больше не смешные | Общество

Многие из нас чувствовали это: мы были где-то, может быть, на работе, может быть, в пабе или на вечеринке, и кто-то прокомментировал или рассказал анекдот, который просто не является смешным.Это может быть даже оскорбительно.

Раньше случалось — и я делал тысячу раз — глухо рассмеялся и двигался дальше. Так когда-то это работало. Человек, рассказывающий анекдот, может сохранить лицо, тепло рассеивается, возникает беспокойный смех, и мы продолжаем. То, что это на самом деле не было шуткой и никогда не было действительно смешным, не оспаривается.

Если вы не будете смеяться, вы получите двойной удар: чувство унижения, которое возникло из исходного комментария, а затем обвинение, если вы жалуетесь или не смеетесь, вы лишены чувства юмора.

«Ой, это была просто шутка … Ты не понимаешь шутку, любимый?»

Чувак, я слышал это снова и снова, особенно когда работал в пабах, и кто-то «пошутил» над женщинами или коренными народами, или геями, или людьми с ограниченными возможностями, или какой-либо другой группой, которая институционально немного не везет.

Итак, вы говорите: «Да, ха, ха, ха!» думая, но никогда не говоря: «Ты идиот».

Женщинам приходилось делать это годами — они пригибались и плели, когда сталкивались с непристойными комментариями, нежелательными ухаживаниями, сексуальными шутками или несмешными намёками.

Мы можем чувствовать себя неловко, но мы усвоили потребность в том, чтобы «рассказчик анекдотов» не чувствовал себя неловко, не ранил свое эго или не ранил свою гордость тем, что не смеялся над его шуткой.

Мы не хотим поднимать шум или начинать драку.

Но все больше людей перестают играть в эту игру. Они рискуют попасть в барную стойку, говоря, что «эта шутка не смешная, а оскорбительная», и имеют дело с суетой, последствиями, раненым эго, защитой и извинениями, которые на самом деле не являются извинениями.

Посмотрите, что произошло, когда президенты клубов AFL Эдди Макгуайр и Джеймс Брейшоу смеялись, когда они предложили по радио Triple M уважаемой писательнице AFL Кэролайн Уилсон принять ледяную ванну и «оставаться под водой».

После того, как стенограмма шоу была распространена в Интернете, МакГуайр появился на шоу Today, заявив, что шутить о насилии в отношении женщин неуместно, но защищал комментарии как соответствующие тону подшучивания в тот день.

Но подшучивание, когда группа парней говорит о том, чтобы стоять и топить женщину (МакГуайр предлагает взимать 10 000 долларов за то, чтобы «каждый встал и бомбил ее»), больше не рассматривается как смешной, если он когда-либо был.Теперь разница заключается в противодействии.

За последнее десятилетие произошло настоящее возрождение феминизма, ЛГБТИ и цветных активистов. Частично это возрождение связано с противодействием. Отказаться делать утку и плести, не смеяться над шуткой, не бояться дискомфорта, который вы можете вызвать, когда говорите «это не смешно».

Женщины, которые так долго были предметом стольких шуток, отказываются притворно весело смеяться, когда говорят что-то, что их унижает или ставит на их место.

Прямо сейчас мы находимся в том неудобном месте, где шутки, которые рассказывают, не вызывают смеха у всех, а парни в пресловутой передней стойке немного злятся и говорят: «Почему ты не смеешься? Ты не понимаешь шутки, любимый? »

Может быть, мы никогда не сможем понять шутку, мы просто притворились, и неравенство, предположения и стереотипы прочно вошли в суть жизни, что еще больше усложнило их разгром.

Обозреватель и карикатурист из австралийского журнала Bill Leak недавно написал о том, что, по его мнению, является новой карательностью, связанной с рассказыванием анекдотов, и о том, что виновата политкорректность.Он также говорит, что политкорректность имеет много общего с жестким исламом и философией аятоллы.

«Сегодня в моде демонстрация добродетели и цензура, поэтому это стало прерогативой хипстеров. А когда ханжеские орды подстерегают, вооруженные до зубов аккаунтами в Твиттере и Фейсбуке и готовые устроить засаду любому, кто нарушит неписаные законы нового пуританства, работа карикатуриста становится все труднее с каждым днем ​​».

Но разве этот так называемый новый пуританство не просто еще одно слово для обозначения «гражданского»?

Моя коллега Наташа Девон написала на прошлой неделе об этой якобы «сошедшей с ума» политкорректности: «Это то, что нужно отметить — это знаменует время, когда люди будут более уважительно относиться друг к другу и понимать, что не существует такой вещи, как« нормальный ». ‘.

«Храбрость, необходимая для того, чтобы выявить неприемлемое отношение, вызывает восхищение. Это не угрожает свободе слова — это расширяет дискуссию. Он тянет за нити нашей внутренней ткани, ставит под сомнение отношение и предубеждения, которые мы принимаем как должное, и спрашивает, может ли быть лучший, более добрый путь ».

Как вид, которому необходимо уживаться, мы должны пересмотреть свое мнение о том, что действительно смешно, а что просто подло и насмешливо. Это хорошо. Шутки, основанные на чужом несчастье или низком положении в иерархии жизни, в любом случае часто оказываются ленивыми, неоригинальными шутками.

Это не только мужчины. В свое время я рассказывал много оскорбительных и нецензурных шуток, которые в наши дни сходит с рук все реже и реже. Шутить об изнасиловании, когда никто не смеется, или использовать слово «умственно отсталый», когда вы имеете в виду, что что-то «не так», ну, никто не пропустит такой юмор с моей стороны.

Юмор развивается — как и все остальное. Напротив, нас рассмешят самые умные, забавные и добрые из нас.

Что ваше чувство юмора говорит о вашей личности?

Шутки, которые вы делаете, и то, что заставляет вас смеяться, раскрывают о вас больше, чем вы думаете.

Слышал про брак без любви? Несчастная свекровь? О, должно быть. Наряду со смертью и сексуальной неадекватностью они являются одними из самых популярных тем для шуток. Почему? Отец психологии Зигмунд Фрейд был среди тех, кто придумал ответ на этот вопрос: мы используем шутки, чтобы справиться с нашими тревогами и проблемами.

«Сигара может быть просто сигарой, но шутка никогда не бывает просто шуткой», — сказал он. «Иногда люди шутят об одном и том же снова и снова, и тогда наши антенны должны подняться», — соглашается сиднейский психолог Сьюзан Николсон.Примером этого может быть пожилой человек, смеющийся над шутками о слабоумие и глухоте.

«Они могут не обращать внимания на то, что этот предмет является для них источником беспокойства, — продолжает Николсон, — но если эти шутки помогают снять часть этого беспокойства, это служит положительной функции». Доктор Тим Шарп, психолог и главный специалист по счастью в Институте счастья, говорит, что чувство юмора, несомненно, является силой, которая коррелирует со здоровьем и счастьем.

Это особенно относится к тем, кто находится в тяжелом положении.«Способность сохранять чувство юмора — невероятно положительная черта», — говорит Николсон. «Это фантастический механизм выживания, и у него есть цикл подкрепления, потому что чем больше вы видите забавную сторону и смеетесь, тем большее чувство счастья он вызывает, и это позволяет вам видеть еще больше положительных вещей».

«Юмор — ключевой компонент устойчивости», — соглашается Шарп. «И одна из причин этого в том, что это взгляд на вещи с другой точки зрения; то, что делают все лучшие карикатуристы и комики.«Самые счастливые и успешные люди не просто останавливаются на одном взгляде на ситуацию; они исследуют другие способы. Это также основа когнитивно-поведенческой терапии, которая очень успешно лечит все виды депрессии».

Когда шутки не смешные

Однако не весь юмор положительный. Греческий ученый Аристотель утверждал, что многие успешные клоуны и комики заставляют нас смеяться, вызывая чувство превосходства. И на протяжении всей истории найти подтверждение этому утверждению нетрудно.Гномы, горбаки и даже люди в психиатрических больницах весело потянулись к ним. И хотя мы могли бы думать, что мы более развиты, шутки, которые мы рассказываем сегодня, утверждая, что люди определенной национальности глупы, стеснительны или скупы, говорят об обратном.

Имеет ли это значение? Да, это так. Исследование, проведенное Кардиффским университетом в Уэльсе, показало, что если люди постоянно рассказывают анекдоты, изображающие расу как глупую, они в конечном итоге считают, что это правда.

Точно так же, когда немецкий профессор Йенс Форстер проводил тесты интеллекта для двух групп женщин, блондинки, которым заранее давали шутки про блондинок для чтения, получали более низкие оценки, чем контрольная группа блондинок, которые этого не делали.Это говорит о том, что шутки могут повлиять на уверенность и поведение людей.

А как быть с теми, у кого вообще нет чувства юмора? Есть свидетельства того, что люди с повреждением головного мозга, особенно правого полушария, хуже понимают шутки. У других людей, у которых сохранились все свои умственные способности, все еще есть проблемы с юмором. Они шутят, как им кажется, и не обращают внимания на то, что никто не смеется.

«Обычно это потому, что они не так эмпатичны, как большинство людей, и немного не обращают внимания на интуитивные и чувственные стороны, которые дают нам ключ к разгадке того факта, что у людей достаточно», — объясняет Николсон.

«Также может быть, что им наплевать, что никто другой не находит их смешными, но это все же показывает недостаток чувствительности в отношении ответов других людей».

Мирский юмор

Много юмора — тоже культурное явление, — добавляет Шарп. Например, австралийский юмор (согласно правительственному веб-сайту «Культура и отдых») «сухой, полный крайностей, антиавторитарный, самоуничижительный и ироничный».Это означает, что азиаты, воспитанные уважать власть, сбиты с толку нашей склонностью насмехаться над правителями и лидерами.

Точно так же австралийский и британский юмор, который часто включает шутки, не соответствующие общепринятым правилам (например, Монти Пайтон), плохо переносится в Америку, где люди не любят тратить много времени, пытаясь понять, почему что-то не так. забавный.

«Даже в разных районах Австралии мы подвержены различным культурным влияниям и смеемся над разными шутками», — говорит Шарп.«На самом деле, даже в наших крупных городах нас забавляют разные вещи». Так как юмор также может быть отличной формой общения, важно помнить об этом.

Битва полов

Согласно книге психолога Ричарда Вайзмана Quirkology (Pan Macmillan), юмор также различается между полами. Вот как складываются представители разных полов.

• Исследование, продолжавшееся в течение года, показало, что 71 процент женщин смеются, когда мужчина рассказывает анекдот, но только 39 процентов мужчин смеются, когда женщина рассказывает анекдот.
• Исследования показали, что около 60 процентов всех анекдотов рассказывают мужчины.
• Исследователи, исследующие сценарии профессиональных комиков мужского и женского пола, обнаружили, что 12 процентов мужских сценариев содержат уничижительный юмор по сравнению с 63 процентами женских сценариев.
• Хотя мужчинам нравится, когда женщины смеются над их шутками, они не любят, чтобы они рассказывали анекдоты.

Что ваше чувство юмора говорит о вас?

Юмор может раскрыть вашу индивидуальность, — говорит Сьюзен Николсон.

• Практичные шутники часто бывают более экстравертированными.
• Сухой юмор указывает на интроверта.
• Самоуничижительное чувство юмора может указывать на низкую самооценку или показывать, что человек настолько уверен в себе, что может шутить о своей уязвимости.
• Игра с двусмысленностью указывает на любовь к словам.
• Способность наматывать множество шуток указывает на отличную память и прирожденный артист.
• Те, кто отвечает на каждый вопрос однострочно, могут использовать юмор как прикрытие.
• Смех над шутками, унижающими других, означает, что видя насилие над другими людьми, вы чувствуете себя лучше.

Руководство пользователя юмора на работе

Краткое описание идеи

Проблема

Юмор считается важным элементом личных отношений, но лидеры считают его побочным поведением. Хотя некоторые лидеры используют юмор инстинктивно, многие другие могут использовать его целенаправленно.

Преимущества

Юмор помогает построить межличностное доверие и качественные рабочие отношения, а также влияет на поведение и отношение, которые имеют значение для эффективности лидерства, включая производительность сотрудников, удовлетворенность работой, организационную приверженность и творческий потенциал.

Весы

Эти преимущества не обходятся без потенциальных затрат. Рекомендации в этой статье предлагают способы использовать преимущества юмора, избегая при этом отрицательных рисков.

Несколько лет назад мы провели исследование, в ходе которого попросили людей помочь нам создать рекламную кампанию для туристической службы под названием VisitSwitzerland.ch (которую мы придумали). Мы разбили участников на небольшие группы и показали им фотографию — швейцарский пейзаж озера, горы и отличительный флаг страны с белым знаком плюс на красном фоне — с вопросом: «Что заставило вас влюбиться? со Швейцарией? » Мы дали участникам три минуты на то, чтобы придумать запоминающийся ответ, а затем попросили их поделиться своими идеями со своими группами.

В каждой презентации у нас было два человека (которые работали с нами) первыми делились, используя сценарии, которые мы для них написали. Первый ведущий сделал прямое заявление, восхваляя Швейцарию: «Страна прекрасна. Пейзажи поистине захватывающие! » Второй ведущий изменил свой подход. В половине презентаций он сказал: «Горы отлично подходят для катания на лыжах и пеших прогулок! Это потрясающе! » Во второй половине он добавил каламбур: «Горы отлично подходят для катания на лыжах и пеших прогулок, а флаг — большой плюс! Серьезно, это потрясающе! »

По общему признанию, это не самая смешная шутка в мире.Но мы использовали его, чтобы проверить простой вопрос: может ли одна шутка существенно повлиять на то, как люди смотрят на людей? В нашем исследовании ответ был однозначным: да. Участники, которые слышали шутку второго ведущего, оценили его как более уверенного и компетентного, чем те, кто слышал его безшучную речь. Ведущий-шутник также с большей вероятностью был избран лидером для последующих групповых заданий. Это неплохая расплата за едва ли не смешную попытку юмора.

Это открытие может быть неудивительно — многие из нас интуитивно понимают, что юмор имеет значение.Спросите своих коллег, какие качества они ценят в друге или романтическом партнере, и они, вероятно, скажут вам (среди прочего) «чувство юмора», «тот, кто заставляет меня смеяться» или «кто-то, кто смеется над моим шутки. » Но спросите тех же людей, какие качества они ценят в лидере, и велика вероятность, что юмор не возглавит список. Мы склонны рассматривать юмор как вспомогательное поведение лидера.

На самом деле, это мощный инструмент, который некоторые люди используют инстинктивно, но другие могут использовать целенаправленно.Один хороший смех или, еще лучше, культура на рабочем месте, поощряющая легкомыслие, облегчает межличностное общение и укрепляет социальную сплоченность. Анализ больших наборов коммуникаций на рабочем месте показывает, что юмор встречается как минимум в 10% электронных писем и несколько чаще используется лидерами при личном общении. Но эти цифры могут (и должны) быть больше. Наши и другие исследования показали, что юмор может влиять на иерархию статусов в группах и укреплять ее, укреплять межличностное доверие и качественные рабочие отношения, а также существенно влиять на восприятие людьми уверенности, компетентности, теплоты и ясности общения друг с другом.Это также влияет на критическое поведение и отношение, которые имеют значение для эффективности лидерства, включая производительность труда сотрудников, удовлетворенность работой, приверженность организации, гражданское поведение, творчество, психологическую безопасность в группах и желание снова взаимодействовать в будущем.

Однако шутки, которые не соответствуют действительности (они не смешные, или никто не смеется) или являются оскорбительными (они рассматриваются как несоответствующие контексту), могут нанести вред профессиональному авторитету, поскольку рассказчик анекдотов выглядит менее умным и менее компетентным.Они могут понизить статус и в крайних случаях стоить людям их работы.

Один хороший смех или, еще лучше, рабочее место, поощряющее легкомыслие, укрепляет сплоченность.

В этой статье мы предлагаем руководство о том, как использовать определенные типы юмора, чтобы стать более эффективным лидером, и как избежать назойливости на следующем семинаре по обучению персонала вашей компании.

Юмор может улучшить (или повредить) статус

Юмор и смех неразрывно связаны со статусом и властью.Люди более низкого ранга, которые хорошо ими владеют, могут подняться по статусной иерархии в своих отделах и организациях. Как мы увидели в швейцарском рекламном исследовании (проведенном с нашим коллегой Морисом Швейцером из Wharton School), люди, которые делают забавные и уместные шутки, с большей вероятностью будут выдвинуты на руководящие должности своими сверстниками. В том же исследовательском проекте мы провели эксперимент, в котором просили людей вспомнить моменты, когда их коллега был забавен. Мы обнаружили, что связь между юмором и статусом настолько сильна, что простое побуждение людей вспомнить юмористический обмен мнениями с коллегой изменило их восприятие статуса коллеги.

Юмор не только помогает людям занять руководящие должности, но и помогает им более эффективно руководить ими. Профессора Сесили Купер (Университет Майами), Тони Конг (Университет Южной Флориды) и Крейг Кроссли (Университет Центральной Флориды) обнаружили, что, когда руководители использовали юмор в качестве инструмента межличностного общения, их сотрудники были более счастливы, что способствовало лучшему общению и привело к всплеск гражданского поведения — добровольные действия, способствующие повышению эффективности организации.То есть, когда лидеры использовали юмор, их сотрудники с большей вероятностью выходили за рамки служебного долга.

Почему юмор настолько силен? В ходе исследования, чтобы понять, что делает вещи смешными, исследователи Калеб Уоррен (Университет Аризоны) и Питер МакГро (Университет Колорадо в Боулдере) обнаружили, что юмор чаще всего возникает, когда что-то воспринимается как доброкачественное нарушение. Они провели исследования, в которых участникам были представлены сценарии, изображающие кого-то, делающего что-то безобидное (например, прыгун с шестом успешно завершил прыжок), нарушение (прыгун с шестом не совершил прыжок и получил серьезную травму) или и то, и другое ( прыгун с шестом, который не смог совершить прыжок, но не получил серьезной травмы).Участники, которые видели сценарий третьего типа (одновременно нарушающий и доброкачественный), смеялись чаще, чем те, кто видел сценарии, которые были либо строго доброкачественными, либо строго нарушенными. Исследователи пришли к выводу, что вещи кажутся нам забавными, когда они доставляют нам дискомфорт, но делают это приемлемым или не слишком угрожающим образом.

Поскольку рассказывать анекдоты, нарушающие нашу психологическую безопасность, можно считать рискованным, люди могут казаться более уверенными и компетентными.В одном из наших исследований мы обнаружили, что независимо от того, считалась ли шутка удачной или неуместной, участники считали рассказчиков анекдотов более уверенными в себе, потому что у них хватало смелости попытаться пошутить. Такое проецирование уверенности ведет к более высокому статусу (при условии, что аудитория не имеет информации, свидетельствующей о некомпетентности). Мы также обнаружили, что люди, которые нарушают ожидания и нормы социально приемлемым образом, считаются более компетентными и более умными. Этот вывод подтверждает наши чувства по поводу забавных собеседников: мы восхищаемся их остроумием и уважаем их, что повышает их престиж.

Но жестокий характер юмора также делает его рискованным. Шутки, которые выходят за рамки уместности, имеют противоположный эффект — реакцию «у-у-у-у». Вместо того чтобы думать, что рассказчик анекдотов умен и компетентен, наблюдатели думают: Какой идиот или Я не могу поверить, что он только что сказал это. Хотя рассказчики неуместных шуток по-прежнему считаются уверенными в себе, низкая компетентность, о которой свидетельствуют неудачные попытки юмора, может привести к потере статуса.Фактически, наше исследование подтверждает, что неудачный юмор обходится лидерам довольно дорого, что делает их даже хуже, чем серьезные, лишенные чувства юмора лидеры, которые вообще не пытаются шутить. Найти баланс между доброкачественным нарушением и крайним нарушением может быть непросто — даже профессиональные комики обычно сталкиваются с критикой за превышение допустимого уровня, — и требуется умение, чтобы все исправить.

Контекст имеет значение

Когда мы разговариваем с другими, нам нужно одновременно уравновесить несколько мотивов. Мы можем стремиться четко и точно обмениваться информацией, производить друг на друга положительное впечатление, разрешать конфликты, веселиться и т. Д.Степень, в которой каждый мотив рассматривается как нормативный и социально приемлемый, варьируется от настройки к настройке. Вот почему контекст так важен, когда дело касается юмора. Вероятно, безопаснее рассказать свою забавную историю об ужасном гостиничном обслуживании, которое вы испытали за границей, своим друзьям на званом ужине (где нормативный мотив — удовольствие), чем агенту пограничного патруля, когда вы повторно въезжаете в страну (где нормативным мотивом является информация обмен). Определенная шутка может поразительно хорошо работать с одной группой людей, но полностью провалиться с другой — или даже с одной и той же группой в другом контексте.И хотя шутки обычно действуют как (благонамеренный) социальный клей, они могут иметь противоположный эффект, если воспринимаются как слегка завуалированное хвастовство или как оскорбление конкретных людей или идей.

Вот способы раскрыть преимущества юмора, избегая контекстных рисков.

Когда использовать анекдоты.

Эта форма юмора случается всякий раз, когда посторонний не знает справочной информации, необходимой для того, чтобы понять шутку. Шутки изнутри очень распространены — наши данные показывают, что почти каждый участвовал в них или был свидетелем их.Но как инсайдерские разговоры, особенно внутренние шутки, влияют на динамику внутри группы?

В сотрудничестве с Овулом Сезером (Университет Северной Каролины), Морисом Швейцером и Майклом Нортоном (Гарвардская школа бизнеса) мы провели исследование, чтобы понять эти эффекты. Мы попросили людей провести мозговой штурм в мессенджере. Каждый участник был объединен с двумя нашими научными сотрудниками, которые выдавали себя за других участников. В одном случае один исследователь отправил команде сообщение, которое участник не смог прочитать (это выглядело как искаженный текст), а затем другой исследователь отправил ответ: «Я согласен!» Это заставило участника подумать, что двое других обменялись информацией, к которой он или она не был причастен.В другом случае второй исследователь ответил на искаженное сообщение словами: «Хахаха, это весело, я согласен!» Это была небольшая разница — в обоих условиях участники были снаружи. Имело ли значение, было ли смешно то, что они пропустили? Да. Участники с большей вероятностью полагали, что их партнеры считают себя лучше в состоянии внутренней шутки, чем в состоянии внутренней информации, и они сообщали о более низкой групповой идентификации и сплоченности, когда секретный обмен включал шутку.

Adam Voorhes / Галерея акций

Мы все испытали это явление на собственном опыте. Хотя легкомыслие обычно считается поведением, которое объединяет людей, оно может очертить линии разлома в группе, заставляя некоторых людей чувствовать себя неловко и отстраненными. Внутри, конечно же, есть место шуткам. Они могут сигнализировать о близости или товариществе, заставляя людей чувствовать себя в курсе событий. Такой юмор может быть полезен в транзакционных или несущественных ситуациях, когда не имеет большого значения, если посторонний его не понимает.Но исследование этого вида юмора ясно: когда важна сплоченность группы, рассказывайте анекдоты, которые понятны каждому.

Когда использовать сарказм.

Несмотря на то, что вы так хорошо умеете использовать сарказм, вам не повредит немного больше рекомендаций. Исследования Ли Хуанга (INSEAD), Франчески Джино (Гарвард) и Адама Галински (Колумбия) показывают, что сарказм предназначен не только для подростков, пытающихся рассердить своих родителей; он также может быть полезен менеджерам и командам. В своем исследовании участники либо делали, либо получали саркастические комментарии, либо делали или получали искренние комментарии.Участники в состоянии сарказма значительно чаще решали творческую задачу, поставленную позже в эксперименте, чем участники в искреннем состоянии. В последующем исследовании участников попросили просто вспомнить момент, когда они либо говорили или слышали что-то саркастическое, либо время, когда они говорили или слышали что-то искреннее. И снова творческий подход к следующей задаче был выше в состоянии сарказма.

Почему это происходит? Сарказм заключается в том, чтобы говорить одно, а иметь в виду противоположное, поэтому его использование и интерпретация требует абстрактного мышления более высокого уровня (по сравнению с прямыми утверждениями), что повышает креативность.Обратной стороной является то, что сарказм может вызвать более высокий уровень воспринимаемого конфликта, особенно когда доверие между выразителем и получателем низкое. А поскольку сарказм подразумевает высказывание противоположного тому, что вы имеете в виду, существует риск недопонимания или, что еще хуже, если получатель не уловит юмористический замысел и воспримет саркастический комментарий буквально. Урок: дайте волю своей саркастической стороне, чтобы получить творческий поток, но смягчите его с новыми коллегами, в незнакомой обстановке или при работе в командах, где еще не сложились прочные отношения.Пока вы не установили доверие, лучше всего общаться с уважением.

Когда использовать самоуничижение.

Во время своей президентской кампании Джон Ф. Кеннеди столкнулся с обвинениями в том, что его богатый отец пытался купить выборы. На ужине в Гридироне в 1958 году Кеннеди ответил на эти обвинения, сказав: «Я только что получил следующую телеграмму от моего щедрого папы:« Дорогой Джек, не покупайте ни одного голоса больше, чем необходимо. Будь я проклят, если собираюсь заплатить за оползень.’”

Самоуничижительный юмор может быть эффективным методом нейтрализации негативной информации о себе. Исследование, проведенное одним из нас (Брэдом) и Морисом Швейцером, показало, что люди считаются более теплыми и компетентными, когда они раскрывают негативную информацию о себе с помощью юмора, чем когда раскрывают ее серьезно. Когда они добавляют юмор к раскрытию информации, партнеры рассматривают негативную информацию как менее правдивую и менее важную. Например, исследование показало, что кандидаты на вакансии, показавшие свои ограниченные математические способности в юмористической манере («Я могу складывать и вычитать, но геометрия — это то место, где я провожу черту»), воспринимались как более способные к математике, чем те, кто раскрыл информация в серьезной манере («Я могу складывать и вычитать, но с геометрией борюсь»).

Однако есть пределы преимуществ самоуничижительного юмора. Среди людей с более низким статусом это может иметь неприятные последствия, если рассматриваемая черта или навык является важной областью компетенции. Например, статистик может более безопасно отпускать самоуничижительные шутки о своем правописании, чем о своих статистических навыках. Поэтому при обсуждении основных компетенций лучше подойдет другая форма юмора. (Следует упомянуть исключение, когда самоуничижительное отношение к основной компетенции является единственной альтернативой серьезному раскрытию информации.) Вам также следует избегать использования юмора, чтобы раскрыть свои неудачи в ситуациях, когда легкомыслие будет сочтено неуместным (например, если вы свидетельствуете в суде) или когда неудача воспринимается как настолько серьезная, что шутить по этому поводу было бы дурным тоном. Например, на ужине корреспондента Белого дома в 2004 году президент Джордж Буш показал видео, в котором он обыскивал Овальный кабинет и говорил: «Это оружие массового уничтожения должно где-то быть. Нет, там нет оружия… может быть, здесь внизу? » Тема была слишком важной для шуток, а видео вызвало резкую критику.

Когда использовать юмор, чтобы уклоняться от сложных вопросов.

Во втором из двух дебатов во время президентской кампании в США 1984 года действующего президента Рональда Рейгана спросили, не помешает ли его возраст выполнять свою работу во время второго срока. В свои 73 года Рейган был уже самым старым президентом в истории Америки, и во время первых дебатов его сочли утомленным. В ответ президент сказал: «Я не буду делать возрастной вопрос в этой кампании. Я не собираюсь использовать в политических целях молодость и неопытность моего оппонента.Аудитория вместе с оппонентом Рейгана Уолтером Мондейлом разразилась смехом. Позже Мондейл сказал, что это был момент, когда он понял, что проиграл выборы.

Мало кому нравится, когда им задают сложные вопросы, подобные тому, который был задан Рейгану. Предыдущие исследования выявили ряд способов, которыми люди могут реагировать: молчать, открыто лгать, баловаться (говорить правдивые вещи, чтобы намеренно ввести в заблуждение) или отвечать другим вопросом. Использование юмора для уклонения от вопроса — еще один вариант, который может быть весьма полезным в определенных ситуациях.Это связано с тем, что юмор отвлекает от мысли, согласно исследованию Маделин Стрик (Утрехтский университет) и его коллег. Подобно тому, как хороший фокусник заставляет аудиторию отвести взгляд от ловкости рук, удачная шутка может отвлечь наше внимание от определенной информации. Удачный юмор также делает нас счастливыми, и мы с большей вероятностью доверяем людям, когда у нас хорошее настроение. Как мы уже упоминали, забавные люди считаются более умными и умелыми. Отчасти такая эффективная реакция Рейгана заключалась в том, что его умственные способности находились под угрозой.Отвечая с юмором (даже со сценарием, который он, вероятно, репетировал), Рейган сигнализировал аудитории, что он по-прежнему остроумен.

Когда использовать юмор для отрицательной обратной связи.

Во время Гражданской войны в США Авраам Линкольн был возмущен, когда генерал Джордж Б. Макклеллан не смог напасть на генерала Роберта Э. Ли в Ричмонде. Линкольн обратился к этой проблеме в письме к Макклеллану: «Если вы не хотите использовать армию, я хотел бы позаимствовать ее на время.С уважением, А. Линкольн ». Использование юмора для отрицательной обратной связи, как это сделал Линкольн, может сделать критику более запоминающейся.

Доставить отрицательный отзыв может быть непросто, поэтому может возникнуть соблазн вернуться к шутке, чтобы поднять настроение. Однако изложение критики в форме шутки может уменьшить ее влияние. Питер МакГроу и его коллеги проводили эксперименты, в которых участники рассматривали жалобы, сделанные в юмористической или серьезной манере. Хотя юмористические жалобы воспринимались лучше, чем серьезные, они также рассматривались как более мягкие, и люди не чувствовали себя обязанными принимать меры для решения проблемы.

Поскольку сопроводительная критика с юмором смягчает обратную связь, она мешает донести мысль, когда проблема неочевидна. Если руководитель шутит над снижением производительности подчиненного, сотрудник может подумать, что либо его производительность не снижается, либо ситуация не имеет большого значения. Если бы это было так, почему бы ей над этим шутить?

Когда использовать юмор как механизм выживания.

Вы помните день после президентских выборов в США 2016 года? Для сторонников Дональда Трампа это был счастливый день; для сторонников Хиллари Клинтон не так много.Мы воспользовались этой возможностью, чтобы изучить, как юмор может помочь людям справиться с негативными новостями. На следующий день после выборов один из нас (Элисон) и несколько сотрудников попросили людей, голосовавших за Клинтона, написать что-нибудь юмористическое или значимое о победе Трампа. Те, кто искал юмора в ситуации, почувствовали себя лучше в данный момент — и они все еще чувствовали себя лучше, когда исследователи снова сверились с ними несколько месяцев спустя.

Юмор может быть чрезвычайно мощным средством преодоления трудностей даже в самых тяжелых обстоятельствах.Консультант по вопросам руководства Линда Хенман обнаружила, что американские военнопленные во Вьетнаме часто использовали его, чтобы справиться с тяжелыми условиями, в которых они находились. Стрик и его коллеги провели исследования, в которых они представили участникам фотографии негативных сцен (например, физического нападения или автокатастрофы), за которыми следовали либо забавный стимул, либо положительный, но не забавный стимул. Участники, которым был представлен забавный стимул, сообщили о меньшем количестве отрицательных эмоций, чем участники, которым был представлен неюмористический стимул.Почему? Опять же, когнитивно требовательный аспект юмора отвлекает людей, делая их менее способными сосредоточиться на негативной информации.

Другое исследование, однако, показало, что тип юмора имеет значение. Одно исследование, проведенное Андреа Самсон (Фрибургский университет) и Джеймсом Гроссом (Стэнфорд), показало, что положительный, добродушный юмор в ответ на плохие новости заставляет людей чувствовать себя лучше, а отрицательные, мрачные или подлые шутки заставляют их чувствовать себя хуже. Также важно быть осторожным, чтобы не оскорбить других шутками, когда ситуация является постоянной или недавней («слишком рано»).

Но в целом юмор может быть чрезвычайно полезным, помогая людям справиться не только во время или сразу после негативного события, но и в долгосрочной перспективе. В других исследованиях Самсон и Гросс, проведенные с Аланой Гласско (Twitter) и Ihno Lee (Uplight), участниками, которые создавали забавные реакции на негативные стимулы (например, отвечая на фотографию человека с швами на лице, говоря: «Теперь у него отличный зомби»). костюм для Хэллоуина! ») сообщили о более высоком положительном эффекте через неделю, когда им снова показали отрицательные картинки.Поэтому в следующий раз, когда вы получите плохие новости на работе (низкие продажи или неудачный запуск), подумайте, как можно посмеяться над этим («По крайней мере, нам не нужно беспокоиться о дефиците» или «Я так много ел. Жаль, что мое портфолио не отслеживает мою талию »), даже если вы не произносите их вслух. Как замечает комик Стивен Колбер: «Нельзя одновременно смеяться и бояться — чего угодно. Если вы смеетесь, я не хочу, чтобы вы боялись ».

Не нужно быть комиком

Точно так же, как вам не нужно быть Филом Микельсоном, чтобы преуспеть в корпоративной игре в гольф, вам не нужно быть Эми Шумер, Али Вонг или Джоном Мулани, чтобы хорошо использовать юмор в офисе.Во всяком случае, следование стилю или содержанию многих профессиональных комиков — от которых ожидается, что они раздвинут границы уместности — было бы опасно на большинстве рабочих мест. Успех шутки зависит от того, кто ее рассказывает, где и когда она рассказывается и кому, поэтому каждый должен проявлять осторожность, пытаясь пересказать шутки комика на работе. Хорошая новость заключается в том, что ваши коллеги не ждут, что вы будете столь же раздражительны (или забавны), как профессионалы, или даже расскажете запланированные анекдоты.

Когда вы думаете о юморе как об инструменте лидерства, осознайте, что люди могут быть забавными разными способами.Например, остроумные собеседники отличаются от искусных рассказчиков, умных писателей и шумных ведущих. Каждый из этих типов юмора требует разного времени отклика, уникальной скорости доставки и понимания аудитории. Если вам неудобно шутить в большой компании или во время презентации, используйте юмор в беседах один на один. Если вы склонны быть более серьезным в общении один на один, вы можете попробовать отправлять более смешные электронные письма. Вариантов, как добавить больше юмора в вашу рабочую жизнь, предостаточно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Юмор на работе — это тонкий танец, а исследования юмора все еще находятся в зачаточном состоянии. Ученые (включая нас) получают основанные на данных описания того, как люди используют различные виды юмора, и когда он работает, а когда нет. Но любые практические правила использования юмора должны включать оговорку: контекст имеет значение. Динамика разговора может сильно различаться от культуры к культуре, от человека к человеку и от группы к группе. По этим факторам сложно ориентироваться, и они затрудняют — даже в данный момент — определение, была ли ваша попытка юмора успешной или нет.Многие люди вежливо посмеются, даже если что-то не смешное или невкусное, создавая ненадежную петлю обратной связи.

Если вы не думаете, что можете шутить на работе, или слишком нервничаете, чтобы попробовать, ничего страшного. Не все должны быть смешными, точно так же, как не всякая попытка юмора будет успешной. (Даже у профессиональных комиков есть вещи, которые бомба.) Но вы все равно можете включить легкомыслие в свою рабочую жизнь, сделав что-то простое: ценить юмор других людей. Быстро смейтесь и улыбнитесь.Наслаждайтесь абсурдностью жизни и шутками, которые вы слышите. Жизнь без юмора не только менее радостна, но и менее продуктивна и менее креативна для вас и для окружающих. Обильные выгоды ждут тех, кто рассматривает юмор не как вспомогательное организационное поведение, а как центральный путь к статусу и процветанию на работе.

Управление конфликтом с помощью юмора — HelpGuide.org

коммуникация

Смех — мощный инструмент для сближения людей, разрешения конфликтов и уменьшения напряженности. Вот как использовать юмор и игру, чтобы разрешить разногласия и укрепить отношения.

Роль юмора и смеха в отношениях

Мы все слышали, что смех — лучшее лекарство, и это правда. Смех снимает стресс, поднимает настроение и делает вас более выносливым. Но это также хорошо для ваших отношений.

В новых отношениях юмор может быть эффективным инструментом не только для привлечения другого человека, но и для преодоления любой неловкости, возникающей в процессе знакомства друг с другом.В устоявшихся отношениях юмор может сделать вещи интересными, свежими и яркими. Это также может помочь вам преодолеть конфликты, разногласия и мелкие обострения, которые со временем могут накапливаться и разрушать даже самые крепкие связи.

Совместное удовольствие от юмора создает чувство близости и связи между двумя людьми — качества, которые определяют прочные, успешные отношения. Когда вы смеетесь друг с другом, вы создаете между собой позитивную связь. Эта связь действует как сильный буфер против стресса, разногласий, разочарований и плохих пятен в отношениях.А смех действительно заразителен — просто услышать чей-то смех побуждает улыбнуться и присоединиться к веселью.

[Читать: Смех — лучшее лекарство]

Если вы хотите улучшить свои отношения с романтическим партнером, друзьями, семьей или коллегами, юмор может помочь. Используя эти советы, вы можете научиться использовать юмор, чтобы сгладить различия, снизить уровень стресса каждого и общаться таким образом, чтобы укрепить и углубить ваши отношения.

Преимущества использования юмора в отношениях

Юмор может помочь вам:

Сформируйте более прочную связь с другими людьми. Ваше здоровье и счастье в значительной степени зависят от качества ваших отношений, а смех объединяет людей.

Сглаживание различий. Использование мягкого юмора часто помогает решить даже самые деликатные вопросы, например, секс или родственников мужа.

Диффузное напряжение. Своевременная шутка может облегчить напряженную ситуацию и помочь вам разрешить разногласия.

Преодолевайте проблемы и неудачи. Чувство юмора — ключ к устойчивости.Это помогает вам спокойно переносить невзгоды, погодные разочарования и оправляться от невзгод и потерь.

Взгляните на вещи в перспективе. Большинство ситуаций не так мрачны, как кажется, если посмотреть на них с игровой и юмористической точки зрения. Юмор может помочь вам переосмыслить проблемы, которые в противном случае могли бы казаться непосильными и разрушить отношения.

Будьте более креативными. Юмор и игривость могут расслабить вас, активизировать ваше мышление и воодушевить.

Использование юмора для управления и разрядки конфликтов.

Конфликт — неотъемлемая часть всех отношений.Это может принять форму серьезных разногласий между вами двоих или просто мелких обострений, которые нарастали с течением времени. В любом случае, то, как вы справляетесь с конфликтом, часто может определять успех ваших отношений.

[Читать: Навыки разрешения конфликтов]

Когда конфликт и разногласие подрывают ваши отношения, юмор и игривость могут помочь снять напряжение и восстановить чувство связи. При уважительном использовании немного беззаботного юмора может быстро превратить конфликт и напряжение в возможность для общего веселья и близости.Это позволяет вам донести свою точку зрения, не повышая защиту другого человека и не обижая его чувства. Например:

Алекс на пенсии, но он все еще поднимается на крышу, чтобы очистить желоба. Его жена Энджи много раз говорила ему, что ее пугает, когда он пользуется лестницей. Сегодня, вместо обычных жалоб, она кричит ему: «Знаешь, это такие мужья, как ты, превращают жен в кляч». Алекс смеется и осторожно спускается с крыши.

Муж Лори, , умный парень, но после нескольких напитков за ужином он постоянно неправильно рассчитывает сумму чаевых за еду.Это смущает Лори, заставляет ее мужа защищаться и часто означает, что приятный вечер заканчивается ссорой. В следующий раз, когда они будут обедать, и ее муж собирается забрать чек, Лори игриво протягивает ему калькулятор и говорит: «Есть три типа людей: те, кто умеет считать, и те, кто не умеет». Ее муж смеется, и вместо того, чтобы покинуть ресторан, они уходят, улыбаясь и шутя друг с другом.

Юмор — не чудодейственное средство от конфликтов, но он может быть важным инструментом, который поможет вам преодолеть трудности, которые время от времени затрагивают все отношения.Юмор — свободный от обидного сарказма или насмешек — нейтрализует конфликт, помогая вам:

Прервать борьбу за власть, мгновенно ослабить напряжение и позволить вам восстановить связь и восстановить перспективу.

Будьте более непосредственными. Общий смех и игра помогают вам освободиться от жестких способов мышления и поведения, позволяя по-новому взглянуть на проблему и найти творческое решение.

Будьте менее оборонительными. В игровой обстановке мы слышим вещи по-другому и можем терпеть то, что узнаем о себе, что в противном случае могло бы быть неприятным или даже болезненным.

Отпустите запреты. Смех открывает нас, давая возможность выразить то, что мы действительно чувствуем, и позволяя нашим глубоким, искренним эмоциям подняться на поверхность.

Управление конфликтом с помощью юмора. Совет 1. Убедитесь, что вы оба понимаете шутку.

Как и любой другой инструмент, юмор можно использовать как в отрицательном, так и в положительном смысле. Например, ехидные, обидные замечания, а затем критика другого человека за то, что он не может понять шутку, создаст еще больше проблем и в конечном итоге испортит отношения.

Юмор может помочь вам преодолеть конфликт, только когда обе стороны вовлечены в шутку. Важно быть чутким к другому человеку. Если ваш партнер, сослуживец, член семьи или друг вряд ли оценит шутку, не говорите и не делайте этого, даже если это «все весело». Когда шутка носит односторонний, а не обоюдный характер, она подрывает доверие и доброжелательность и может испортить отношения.

Рассмотрим следующий пример:

ног Мишель всегда холодны, когда она ложится в кровать, но у нее есть то, что она считает игривым решением.Она нагревает свои ледяные ноги, кладя их на теплое тело своего мужа Кевина. Кевин ненавидит эту игру и неоднократно говорил Мишель, что ему не нравится, когда его используют в качестве грелки для ног, но она просто смеется над его жалобами. В последнее время Кевин привык спать на дальнем краю кровати, и это решение разделяет их как пару.

Юмор должен доставлять удовольствие всем и каждому. Если другие не считают ваши шутки или поддразнивания смешными — немедленно прекратите . Прежде чем начать играть, подумайте о своих мотивах, а также о душевном состоянии и чувстве юмора другого человека.

Задайте себе следующие вопросы:

1. Чувствуете ли вы себя спокойным, рассудительным и связанным с другим человеком?
2. Ваше истинное намерение выразить положительные чувства — или вы копаете, выражаете гнев или смеетесь над другим человеком?
3. Вы уверены, что шутку поймут и оценят?
4. Знаете ли вы эмоциональный тон невербальных сообщений, которые вы отправляете? Вы подаете положительные, теплые сигналы или отрицательный или враждебный тон?
5. Чувствительны ли вы к невербальным сигналам, которые посылает другой человек? Они кажутся открытыми и восприимчивыми к вашему юмору или закрытыми и обиженными?
6. Готовы ли вы и способны ли вы отступить, если другой человек отрицательно отреагирует на шутку?
7. Если вы говорите или делаете что-то обидное, легко ли вам немедленно извиниться?

Совет 2. Не используйте юмор для прикрытия других эмоций

Юмор помогает вам оставаться стойким перед лицом жизненных проблем.Но бывают случаи, когда юмор нездоровый — и тогда его используют как прикрытие, чтобы избежать болезненных эмоций, а не справиться с ними. Смех может быть маскировкой для чувств обиды, страха, гнева и разочарования, которые вы не хотите испытывать или не знаете, как выразить.

Вы можете смешить правду, но скрывать правду — это не смешно. Когда вы используете юмор и игривость как прикрытие для других эмоций, вы создаете путаницу и недоверие в своих отношениях.Ниже приведены примеры неуместного юмора:

Майк — постоянный шутник. Кажется, ничто его не расстраивает, и он никогда ни к чему не относится серьезно. Что бы ни случилось с ним или с кем-либо еще, он шутит над ситуацией. На самом деле Майк боится близости и обязательств в своих отношениях и использует юмор, чтобы избежать неприятных ощущений и держать других на расстоянии.

Шэрон часто ревнует и притяжательна со своим парнем Джоном, но она так и не научилась открыто обсуждать свою неуверенность и страхи.Вместо этого она использует то, что считает юмором, чтобы выразить свои чувства. Однако ее шутки обычно имеют едкую, почти враждебную сторону, и Джону они совсем не кажутся смешными. Вместо того чтобы смеяться, он часто отвечает тихой холодностью или замкнутостью.

Чтобы понять, используется ли юмор для сокрытия других эмоций, спросите себя:

1. Это шутка за счет другого человека или группы? Разрушает ли он и разделяет, а не создает и объединяет?
2. Вы действительно пытаетесь разделить общий смех, или у вас есть другая цель (получить критику, поставить другого человека на его место, доказать, что вы правы и т. Д.)?
3. Часто ли вы используете юмор, чтобы принизить себя? Нет ничего плохого в том, чтобы по-доброму подшучивать над собой, но частые уничижительные шутки могут быть защитным механизмом от низкой самооценки и незащищенности.
4. Юмор — это ваш стандарт, даже в серьезных ситуациях, требующих чуткости и зрелости? Говорили ли вам несколько человек, что ваши шутки неуместны или несвоевременны?
5. К вам относятся серьезно? Или они видят в вас клоуна, может быть, хорошо для смеха, но не кого-то, на кого можно положиться в трудные времена?

Совет 3. Развивайте более разумное чувство юмора

Некоторым легче, чем другим, использовать юмор, особенно в напряженных ситуациях.Если ваши усилия не увенчаются успехом, вам могут помочь следующие советы.

Отслеживайте невербальные сигналы. Если кому-то не нравятся ваши попытки юмора, вы сможете определить это по языку его тела. Их улыбка кажется фальшивой или натянутой? Они отклоняются от вас или склоняются к вам, поощряя вас продолжать?

Избегайте подлого юмора. Это может сработать для некоторых комиков на сцене, но если использовать его один на один, это не только не сработает, но и может испортить ваши отношения.Сказать что-то обидное или оскорбительное, даже если это шутка, может оттолкнуть другого человека и ослабить связь между вами.

Создавайте внутренние шутки. Внутренняя шутка — это то, что понимают только вы двое. Его часто можно свести к слову или короткой фразе, которые напоминают вам обоим забавный случай или забавную историю, и обычно гарантированно вызывают улыбку или смех у собеседника. Когда шутка «понимает» только два человека, это может создать близость и сблизить вас.

Безопасно начинать с самоуничижительного юмора.

Если вам неудобно шутить или шутить беззаботно, или вам сложно понять, что уместно в той или иной ситуации, начните с самоуничижительного юмора. Все мы любим людей, которые не относятся к себе слишком серьезно и умеют мягко подшучивать над собственными недостатками. В конце концов, все мы несовершенны и все делаем ошибки. Итак, если у вас день плохой прически или вы только что пролили на себя кофе, пошутите над этим.Даже если шутка не удалась или выйдет не так, единственный человек, которого вы рискуете обидеть, — это вы сами.

Когда вы научитесь шутить над собой, вы можете расширить свой кругозор, включив в него другие виды юмора.

Совет 4. Прикоснитесь к своей игривой стороне

Вам сложно пошутить или расслабиться? Может, тебе не кажется, что ты смешной. Или, может быть, вы стесняетесь и беспокоитесь о том, как вы будете выглядеть и звучать для других.

Боязнь отказа или насмешек при попытке юмора — вполне понятный страх, но важно отметить, что не обязательно быть комиком, чтобы использовать юмор для управления конфликтом.Дело не в том, чтобы произвести впечатление или развлечь другого человека, а просто в том, чтобы поднять настроение и снять напряжение. Так что не бойтесь просто бездельничать и вести себя глупо, как ребенок. Это может снизить защиту другого человека, приведя вас обоих в более позитивное состояние ума, которое способствует сглаживанию разногласий.

Возвращение к своей врожденной игривости

Никогда не поздно развить и принять свою игривую, беззаботную сторону. Если вам неудобно отпускать это, просто помните, что в детстве вы были от природы игривы.Вы не беспокоились о реакции других людей. Вы можете заново изучить это качество.

[Читать: Преимущества игры для взрослых]

Начните с определения того, что вам нравится, что граничит с забавой или игрой. Например, вы можете:

• Рассказывать или слушать анекдоты
• Смотреть смешные фильмы или телешоу.
• Танцуйте под веселую музыку, когда вы одни.
• Игриво пой в душе.
• Мечта.
• Читайте смешные страницы / комиксы.

После того, как вы поймете, что вам уже нравится играть, вы можете попытаться включить их в свои отношения. Важно найти занятие, которое развлекает вас и поможет вам смириться с игривым характером с другими людьми. Чем больше вы шутите, играете и смеетесь, тем легче становится.