Виктор Пелевин — Русский писатель
Виктор Пелевин — русский писатель, автор бестселлеров «Омон Ра», «Чапаев и Пустота» и «Generation „П“». Пелевин — лауреат многих литературных премий: «Малый Букер» (1993), «Национальный бестселлер» (2004) и премии Андрея Белого (2017). Неоднократно творчество известного московского писателя становилось предметом детального рассмотрения российских и европейских литературоведов.
В биографии Виктора Пелевина есть любопытный факт: он не входит в «литературную тусовку», не появляется на публике, очень редко дает интервью и предпочитает общение в Интернете. Все это стало поводом для разных слухов: утверждалось, например, что писателя вообще не существует, а под именем «Пелевин» работает группа авторов или компьютер.
Ранние годы и образование Виктора Пелевина
Виктор Олегович Пелевин родился 22 ноября 1962 года в Москве.
Отец — Олег Анатольевич Пелевин — преподаватель военной кафедры МГТУ им.
Мать — Зинаида Семеновна Пелевина (в девичестве — Ефремова) — была заведующей отделом в одном из центральных гастрономов. Другие источники сообщают, что она преподавала английский язык в школе, говорится в биографии Виктора Пелевина в Википедии.
Как писала «КП» со ссылкой на подругу матери Пелевина, на писателя повлияла бабушку — «женщина светская и образованная». «Витя мать любил, а бабушку боготворил, она ему читала книжки и кормила его глазированными сырочками. Жили они в коммуналке на Тверском бульваре, рядом с ТАСС — это огромный дом. У Пелевиных была большая комната, потом переехали в Чертаново», — говорил источник.
Виктор поступил в престижную английскую спецшколу № 31, располагавшуюся в самом центре Москвы. Кроме иностранных языков, Пелевин изучал филологию. Педагоги видели в нем перспективного ученика. Но с одноклассниками он не ладил. Сверстники считали его высокомерным.
На класс или два старше или младше Пелевина учились дети знаменитых актеров: Антон Табаков, Михаил Ефремов, а также внук Хрущева Никита, внучатый племянник Сталина Сережа Аллилуев, писала «НГ» в биографическом очерке «Настоящий Пелевин».
Что касается спортивных увлечений, то главным из них был велосипед. Любовь к этому виду транспорта он сохранил и во взрослом возрасте, предпочитая его автомобилям.
Несмотря на гуманитарные способности, Пелевин после школы в 1979 году поступил в Московский энергетический институт (МЭИ) на факультет электрификации и автоматизации промышленности и транспорта. В студенческие годы Пелевин стал комсомольцем. Позднее он утверждал в одном из интервью, как сообщается в биографии Виктора Пелевина на сайте uznayvse.ru, что поступил в институт с целью «откосить» от армии, «служить в которой было все равно, что провести два года в тюрьме».
Виктор окончил вуз в 1985 году. В апреле того же года Пелевин был принят на должность инженера кафедры электрического транспорта МЭИ.
В 1987 году Виктор поступил в очную аспирантуру МЭИ, в которой проучился до 1989 года. Но диссертацию, посвящённую проекту электропривода городского троллейбуса с асинхронным двигателем, не защищал.
Затем в 1989 году он поступил в Литературный институт им. Горького.
Карьера Виктора Пелевина
Еще в период учебы в Литературном институте Виктор Пелевин познакомился с двумя молодыми литераторами — Альбертом Егазоровым и Виктором Куллэ. В скором времени молодые люди основали собственное издательство «Миф». Виктор как редактор подготовил для издательства трехтомник Карлоса Кастанеды, знаменитого автора, изучавшего эзотерические практики индейцев.
Через некоторое время Виктор Пелевин стал работать в журнале «Face to Face», а затем в издании «Наука и религия», для которого готовил различные публикации, связанные с восточным мистицизмом. В 1989-м году в последнем из названных журналов был опубликован рассказ «Колдун Игнат и люди», который стал дебютной писательской работой Пелевина.
В 1991 году Виктор Пелевин выпустил свой первый сборник рассказов «Синий фонарь». Туда вошел его первый рассказ «Проблема верволка в Средней полосе» (который впоследствии лег в основу «Священной книги оборотня»), написанные в стиле потока сознания «Онтология детства» и «Водонапорная башня», «Синий фонарь». В 93-м Пелевин получил за сборник Малую букеровскую премию, а в 1994 году — премии «Интерпресскон» и «Золотая улитка».
Весной 1992 года читатели увидели еще одну работу автора — роман «Омон Ра», который мгновенно попал в перечень произведений, номинированных на Букеровскую премию. Затем вышли книги писателя «Жизнь насекомых» (1993) и «Чапаев и пустота» (1996), которые утвердили Виктора Пелевина, как одного из самых популярных новых авторов России.
В тот период Пелевин особенно увлекся буддизмом. Критики отмечали, что «Чапаев и пустота» написан в соответствии с философией «дзен-буддизма». Сам автор не был согласен с подобными утверждениями, как можно было понять по редким интервью. В 1997 году книга получила престижную премию «Странник». Более того, несколько лет спустя роман был включен в число номинантов премии International Impac Dublin Literary Awards.
Однако вершиной творчества Пелевина стал роман «Generation П», который был продан по всему миру в количестве 3,5 миллионов копий, а также получил огромное множество премий в России и Европе. Роман стал одной из главных книг 90-х и о 90-х, прочно поселившись в массовой культуре.
Виктор Пелевин лишь в 2003 году продолжил выпускать книги, но после этого стал писать не менее романа в год. В 2003 году вышла «Диалектика переходного периода. Из ниоткуда в никуда» («DПП. NN»), принесшая Пелевину премию Аполлона Григорьева
в 2003 году и премию «Национальный бестселлер» в 2004 году. В 2004 году вышел его шестой роман «Священная книга оборотня.В 2006 году вышел роман «Empire V», книга попала в короткий список премии «Большая книга». Затем были «t», ставший лауреатом пятого сезона Национальной литературной премии «Большая книга» (2009−2010, третий приз) и победителем читательского голосования, и «S.N.U.F.F.», принесший Пелевину премию «Электронная книга» в номинации «Проза года».
В 2013 году вышел роман Пелевина «Бэтман Аполло», ставший продолжением «Empire V». Затем выходили романы «Любовь к трём цукербринам» (2014), «Смотритель» (2015), «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» (2016).
В 2017 году вышел роман «iPhuck 10», который получил Премию Андрея Белого. В 2018 году вышел роман «Тайные виды на гору Фудзи».
В августе 2019 года появилась книга «Искусство лёгких касаний», частично продолжающая «Тайные виды на гору Фудзи».
Книги Пелевина переведены на основные языки мира. «French Magazine» включил Виктора Пелевина в список 1000 самых влиятельных деятелей современной культуры.
Творчество Пелевина на сцене и в кинематографе
Большой успех сочинений Пелевина не мог не затронуть и другие области искусства. Так произведения Виктора Олеговича появились на театральной сцене. В 2000-м году режиссер Павел Урсул представил спектакль «Чапаев и Пустота». В 2001 году киевский театр ДАХ поставил по тому же роману спектакль «…четвёртый лишний…».
В 2005 году на фестивале NET в Театральном центре «На Страстном» состоялась премьера интерактивного спектакля Жу Монтвилайте «Shlem.com» по роману Пелевина «Шлем ужаса».
Режиссер Марина Брусникина открыла новый театральный сезон 2007 года спектаклем по мотивам рассказов Пелевина «Бубен верхнего мира». А в феврале 2008 года в Театральном центре на Страстном состоялась премьера спектакля «Хрустальный мир».
В 2009 году в Германии начались съёмки фильма «Мизинец Будды» («Buddha’s little finger») по мотивам романа «Чапаев и пустота». Премьера состоялась лишь в 2015 году.
14 апреля 2011 года в российский прокат вышел фильм «Generation П», снятый Виктором Гинзбургом по одноименному роману Пелевина. Картина снималась с октября 2006 по январь 2011 года, её бюджет составил 7,5 миллионов долларов. Сам писатель в съёмках фильма участия не принимал, лишь дав согласие на экранизацию.
Успех фильма вдохновил режиссера Гинзбурга на экранизацию еще одного фильма по роману «Empire V» при участии российского рэпера Oxxxymiron (Мирон Федоров). Фильм был снят под названием «Ампир V».
13 апреля 2016 года вышел фильм под названием «Мухаморы» (студия «Патриот синема»), частично основанный на рассказе «Музыка со столба».
Мнения о творчестве Виктора Пелевина
В бытность премьер-министром РФ Дмитрий Медведев
«Возьму на себя смелость сказать, что книга у Пелевина получилась, просто это не совсем книга, не совсем художественное произведение в строгом смысле. А все потому, что Виктор Олегович уже не может сопротивляться „натиску дискурса“ и на наших глазах перерождается в публициста. Но поскольку он заложник образа, который условно можно назвать „меня-нет-в-культурном-пространстве“, у него нет возможности напечатать статью в „Собеседнике“, „Медузе“ или у нас в „Свободной прессе“. Вот и приходится ему переводить свое „фи“ в художественные (и не очень) образы и выдавать их в прозе», — рассказывал Роман Богословский о книге «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва масонов с чекистами».
«Случалось, что Пелевину пеняли, будто за него пишет штат литературных „негров“. Он обыграл и это: в новой книге иллюзию ваяют коллективно. Вполне можно представить себе этакий штат из дюжины „негров“, которые в упоении обсели чан для занятий магнетизмом, подключившись к источнику творческой энергии — воображению Мастера. Над толпой реет узнаваемая тень прежнего Пелевина», — писала Татьяна Шабаева о книге «Смотритель».
Личная жизнь Виктора Пелевина
Виктор Пелевин не женат. Его личная жизнь и романтические отношения остаются тайной для поклонников его творчества, как, впрочем, и биография в целом. Известный писатель практически никогда не выступает публично и общается со своими поклонниками только через интернет.
Как писала «КП», мама Пелевина признавалась, что девушки часто оставались ночевать в комнате сына, но надолго не задерживались. «Пелевин никогда не был женат, хотя хорошие партии ему «подворачивались». Однажды его пригласили в дом к Юлии Латыниной. Рассказывает об этом критик
Писатель Виктор Ерофеев описывал встречу с Пелевиным на тусовке в посольстве Франции. «Вы, — сказал он, — наверное, меня не читаете, а я вот читаю вашу книгу „Мужчины“. В этом была нотка конкуренции. Я тогда вел „Апокриф“ и, зная, что Витя дружит с Борей Гребенщиковым, попросил его сказать несколько слов. Он — в изумлении: „Я же никогда не даю телеинтервью!“ Я: „Тогда это хороший повод потерять невинность“. Он опять тяжело подумал и сказал фразу: „Хорошо. 30 секунд в очках и в профиль!“ — „А что ж так?“ И он с напускной грустью: „Вам хорошо, вы в машине ездите, а я в метро. Меня узнают“… И мы бы сняли его 30 секунд в очках и в профиль, но наша группа с камерой где-то застряла по дороге. И мы отложили съемки на следующий день. А назавтра Витя мне сказал: „Я думал всю ночь, не спал и принял решение — не буду сниматься“».
Пелевин стал женщиной
В новом романе Пелевина есть проходной персонаж — Жизель, перекаченный мужчина с четырьмя яйцами, «работающими, как швейцарские хронометры». Дополнительно Жизель вкалывает себе тестостерон, но при таком изобилии мужских гормонов, принципиально называет себя женщиной. Согласно философии Жизели, истинно женское зарождается «в максимальном сгущении мужского».
Если не верить слухам про то, что Пелевину помогает писать его редактор Ольга Аминова, можно сделать вывод, что подобные процессы произошли в Викторе Олеговиче. А как иначе объяснить то, что впервые в своей библиокарьере самый маскулинный писатель отечественной прозы написал роман о бабах.
Не вчера и не мной придумано, что в своем творчестве Пелевин выступает как… чересчур мужчина. Нет, он не женоненавистник, и дело даже не в том, что в свои 55 писатель не женат. Прозорливые исследователи углядели, что в книгах любимого автора, как правило, нет красивых женщин, отсутствует тема любви и какая-нибудь «мысль семейная»… В крайнем случае любовь будет представляться омерзительным союзом волка и лисы. И то лиса будет не совсем женщиной, а неким существом со спермоприемником вместо матки.
Повышенная концентрация мужского начала в книгах и породила придуманную Львом Пироговым шутку про Пелевина и Токареву. Типа, Виктор Пелевин и Виктория Токарева настолько разные, что, скорее всего, это части одного и того же, как правое и левое полушария мозга. «Вот если бы они писали вместе, как брат и сестра Гонкуры… Представьте результат эксперимента: русский Форрест Гамп!» — иронизировал критик.
В общем, Форрест Гамп случился. Пелевин и условная Токарева слились под одной обложкой сине-зеленого цвета с изображением ползущей по склону улиткой и надписью «Тайные виды на гору Фудзи».
О чем санскрит
Татьяна — располневшая, не первой молодости, хотя и не потерявшая привлекательности содержанка (внимание! Не уродина! Не самка насекомого! не лиса со спермоприемником!) пытается найти способ жить после того как ей дал отставку последний содержатель. Попытки приводят к горьким выводам и новым обидам. Даже беззаветно влюбленный в нее в школьные годы лошара и уродец Федя, над которым подтрунивали все, кому не лень, стал олигархом из списка Форбс… Поиски выхода из помойки жизни приводят женщину в секту эзотерических боевых феминисток. Дамы популярно объясняют главной героине несправедливое устройство этого мира: «Быть трофеем — судьба практически любой сексуально привлекательной женщины в нашем мире… ». Единственный выход заключается в борьбе за власть, захват финансовых и политических рычагов у мужчин (коих секта именует их «уемразью»). Главным орудием борьбы с «уемразью» боевые эзотерические феминистки избирают древнюю женскую магию…
О том, что роман не совсем обычен — изо всех сил намекал новый гендиректор «Эксмо» Евгений Капьев, выступая в эфире радио КП. Он-то, понятное дело, прочитал книгу первым и всячески интриговал, обещая на страницах нового шедевра не только кучу феминисток, лесбиянок, прокладок и прочего дамского добра, но и старого доброго Пелевина, которого мы полюбили еще в девяностые. Гендиректор был уверен, что роман понравится в первую очередь… девушкам и женщинам, но ошибся. По крайней мере первая прочитавшая роман женщина, она же Галина Юзефович, книгу обругала. Критику не хватило занимательности сюжета, она обозвала новое творение Пелевина дзен-буддийской проповедью и отметила, что женоненавистнический душок «способен если не вовсе убить, то по крайней мере изрядно подпортить впечатление от романа».
Однако в данной ситуации лично я, скорее, соглашусь с мнением Капьева, чем с мнением Юзефович. «Тайные виды на гору Фудзи» — это, конечно, не «Чапаев и пустота», но, к счастью и не занудные Empire V и Бэтмен Аполло. «Мизогинический» душок присутствовал в романах Пелевина везде и всюду и никогда никому впечатления не портил, а проповеди ныне в цене, как доказал приснопамятный коуч Тони Роббинс.
Давно ходили слухи, что издание Пелевина невыгодно и самому «Эксмо», поскольку гонорары автору не окупают прибыли продаж. Как пошутил один из литераторов, тексты Пелевина доставляют читателю радость тем, что «неуклонно ухудшаются» год от года, и это приятно, поскольку «мы тоже ухудшаемся и радостно осознавать, что кто-то делает это вместе с нами». Слухи эти сам гениректор Эксмо не подтвердил, но и не опроверг, заметив, в ответ на поставленный вопрос, что «Айфак 10 продался очень хорошо». Судя по всему, начиная с «Айфака» тексты перестали ухудшаться. По крайней мере мне, как читателю, «Тайные виды» «радость от ухудшения» не доставили.
Пелевин и Стругацкие
С кем ведет диалог автор, понятно уже из рисунка обложки. Ползущая по склону улитка с рожками в виде знака «Виктори» отсылает нас к роману Стругацких «Улитка на склоне». Еще полвека назад советские писатели одними из первых обозначили главную проблему будущего как проблему девальвации роли мужчин. В «Улитке» женщины оставили мужчин, устроив собственную цивилизацию. Один из самых страшных эпизодов книги — сцена размножения жриц патерогенеза в лужах. Так в условиях невостребованности мужских качеств на смену сильным мира сего придет сетевая женская власть.
В последнее время о размытой роли мужчин говорят все больше. Об этом снимаются фильмы и пишутся книги. Один из последних ярких примеров — «Снеговик» Несбе, рассказывающий о том, как в условия невостребованности мужской энергии в аполлонически последовательной и прекрасной Норвегии зарождается сгусток зла в виде Снеговика.
По Пелевину не востребованность мужской энергии ведет необязательно ко злу, а к пересмотру гендерных ролей. Певец пустоты изящно подметил превращение мужчин с пустотой внутри в женщин с вполне физической пустотой.
Это не хорошо и не плохо. Как говорил в свое время Кормильцев, «новая подлинность придет через архаику».
К этой архаике, древним магическим ритуалам, обращаются пелевинские дамы. Как кто-то помнит, женщины из «Улитки на склоне» обладали уникальной особенностью превращать живое в мертвое. Чем-то похожим овладели и боевые феминистки. Хитростью и уговорами они выпрашивают у древней игуаны «веревку смерти». Великая сила, создающая мир, оказывается у женщин в подчинении и служит им, а женщины берут себе фамилию Lizard. На что намекает автор — понятно из созвучия.
Довольно остроумно и тонко в книге высмеяны основные способы мышления мужчин и женщин. «Человеческий мозг появляется из вагины», вселенная расположена в мозгу, значит, вселенная тоже происходит из вагины, «Вооружаемся теми мыслями, которые дают нам власть и могущество и отбрасываем остальное». «Не давай своей мысли уходить далеко иначе ты не сможешь оседлать силу». Вдоволь поиронизировав над умением женщины думать пустотой, певец пустоты и сам апеллирует к женской пустоте (и в этом смысле загадочное высказывание Капьева о том, что роман непременно понравится женскому полу — переходит в разряд тонкоиронических).
Можно усмотреть в романе попытку посмеяться над феминизмом. Но читатели Пелевина знают, что за всей его ироничностью и самоиронией просматривается совершенно серьезная подложка. Уже довольно давно в своих «постепенно ухудшающихся» книгах автор ведет поиски Бога (не будем углубляться в то, что в «Трех цукербринах» автор, к примеру, вывел образ Троицы). В новой книге таким Богом становится женщина. Та самая толстая тетя, как в диптихе Сэлинджера «Фрэнни и Зуи». Один из героев диптиха, маленький мальчик, просит начистить ему ботинки перед радиошоу «Умный ребенок». Когда его спрашивают, для кого он это делает, мальчик отвечает, для «толстой тети».
Эту толстую архаичную тетю видит в одном из снов Татьяна и сама становится ею: древней праматерью, не стесняющейся своей полноты, с волосами «не знавшими унижения бритвой», словом, настоящей богиней нового феминистического времени.
Как писал Пирогов в одной из статей, мальчикам с младенчества присущ страх смерти. «Когда рвется пуповина, их, в отличие от девочек, уже ничто не связывает с вечным круговоротом жизни; аксиома «жить, чтобы жить» для мужчин физиологически недостоверна. Из страха смерти мужчины создают искусство, литературу и многое другое».
Оппозитом женскому сообществу в романе служат богатые мужчины, страдающие от отсутствия радости в жизни. Ни кокаин ни другие сомнительные удовольствия не дают ощущения счастья. «Было нечего надеть, стало некуда носить», — цитирует один из заскучавших Вознесенского. Пронырливые стартаперы Сколково предлагают им изобретение, с помощью которого можно достичь просветления. Будда и его ученики практиковали особые состояния высокой концентрации, так называемые джаны. То, что в рецензии Юзефович названо проповедью и вызвало скуку у автора представляет собой попытку дать доступ к ментальному чертежу четырех джан. Это весьма интересно, учитывая талант Пелевина яркими короткими фразами разъяснять самые сложные положения буддизма. (Не секрет, что некоторые буддийские учителя цитируют Пелевина на лекциях).
Погрузившись в состояние просветления, богачи распоряжаются им не очень хорошо, пытаясь перевести нематериальное в материю. Кто-то поднимает курс биткоина. Кто-то приходит к сомнительным выводам относительно Будды: «Я понял, кем был Будда. Он был дилером и за ним повсюду ходила ватага изощреннейших торчков, которых он подсадил на самый изысканнейший и тонкий кайф в мире…Будда был великим хакером. Он хакнул человеческий мозг». Ради постоянного кайфа богачи решают самостоятельно постичь эту «духовную кулинарию», но терпят сокрушительное фиаско. Все, кроме Феди.
Помню, сколько лет назад в критике велись большие споры относительно финала книги «Вера» лауреата премии «Букер» Александра Снегирева. Чуть ли не все критики усмотрели в книге чернушный финал, будто Вера, изнасилованная мигрантами, открыла окно, чтобы выброситься из него. Сам автор сильно недоумевал от такой трактовки, объясняя в ходе разнообразных выступлений, что имел в виду нечто прямо противоположное. Вера и не думала выбрасываться. Она просто открыла окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Она получила, что хотела, нравится нам это или нет.
Нечто подобное может произойти и с трактовкой финала новой книги Пелевина. Для кого-то мужской образ служит «отрицательным примером, призванным в полной мере продемонстрировать читателю позор и мерзость поражения на духовном пути». Кто-то вспомнит строки из бхагаватгиты:
С воцарением беззаконья развращаются женщины рода;
когда женщины рода растлились, наступает всех варн смешенье.
Варн смешенье приводит к аду.
Однако на тех же самых условиях можно сделать вывод, что финал позитивен и не по-пелевински многозначен. Чуть ли не впервые в истории текстов Виктора Олеговича, в финале его торжествует подобие мысли семейной. Таня и Федя нашли друг друга.
«Федя бабу нашел, которая ему каждый день мозги насквозь компостирует… он просто соскользнуть назад не успевает. Повезло парню», — резюмируют страдающие от ломки друзья в конце книги.
С этим и согласимся.
Оргазмы человека и государства совпадают — Все интервью Пелевина
Человек-загадка, мистер Икс российской литературы, писатель, любой роман которого становится бестселлером, — о своей новой книге, «пылитике», сексе и безумии.
Виктор Олегович в своем репертуаре. Дать интервью, встретившись с журналистом, — боже упаси! — уж лучше так, чтобы никто не видел, не слышал и ничего не сказал. Как будто писателя-то и нет, есть лишь его тексты и некий кто-то, словно великий и ужасный Гудвин, вещающий из-за ширмочки. Идеальное средство для этого — электронная почта, ибо лучший друг Пелевина — Интернет.
— Вот цитата: «Пелевин — пеленки компьютерного подсознания» (поэт Андрей Вознесенский). Ведь и вправду вы, Виктор Олегович, в виртуального призрака превратились, не считаете?
— Что касается сентенции Вознесенского, то она, как мне кажется, возникла следующим образом: он разложил мою фамилию на «Пеле» и «Вин», превратил первое в «пеленки», а второе в «Виндоуз». Пеленки я еще могу понять и простить — все шестидесятники вышли из набоковской Лолиты. Но вот второй части этого каламбура я принять не могу. Порядочного человека нельзя оскорбить сильнее, чем связав его имя с операционной системой «Виндоуз». Не знаю, чем я заслужил такое. А в виртуальных призраков превращаются именно выходя на люди, особенно когда эти люди толпятся перед телекамерой. Виртуальные призраки — это все, кого показывают по телевизору.
— Но ведь несколько лет назад вы обещали, что, справив свое 40-летие, пойдете в народ. Что, передумали?
— Не то чтобы передумал. Дело в том, что я не отмечал свой сороковой день рождения.
— Но ведь дата все-таки солидная. Говорят, именно в это время меняются жизненные ориентиры, ценности, отношение к противоположному полу: Гребенщиков рассказывал, например, что перестал в 40 лет засматриваться на все, что шевелится. Что-то изменилось в вас?
— Сорокалетие не является рубежом, если вы его таковым не делаете сами. Ум не имеет возраста п когда вы ни о чем не думаете, вы такого же возраста, как Вселенная: ровно один миг. Все остальное появляется тогда, когда сансара включает свои хард-диски. В теле не происходит ничего, что было бы как-то связано с этой датой. Все зависит от того, какой на вашем спидометре личный пробег, как вы эксплуатировали свою машину, на каком бензине, с каким маслом, и так далее. Аналогия полная. Тело — это просто машина, в который вы ездите по этому миру. Если относиться к физической машине бережно, она будет долго работать. С другой стороны, если все время держать ее в гараже, на фиг она нужна? Здесь должен быть баланс. Отношение к противоположному полу у меня не изменилось — он меня по-прежнему привлекает и ужасает. Переориентации на неподвижный объект желания, о которой вам говорил Боря, у меня пока не произошло. Но не забывайте, что он змея, и он сохраняет покой. А я тигр, и люблю активный отдых. Впрочем, возможно, что Боря просто имел в виду некоторые аспекты буддийской практики Трекчо.
— Тут ведь вот какая аналогия напрашивается: группа Gorillaz предстала перед публикой, раскрутив свое творчество. «Глюк’Oza» пошла тем же путем. Вы — писатель, чье творчество раскручено уже давно. Неужели явить себя народу вам мешает лишь боязнь телекамер?
— Мне не очень понятно, что это значит — «раскрутить свое творчество». В моем творчестве нет ни одной вращающейся части, я просто пишу книги. А явление писателя народу происходит каждый раз, когда у него выходит что-то новое. В этом одна из прелестей профессии — можно не быть на виду.
— Кстати, а вы сейчас где?
— Вопрос сложный. Последние десять лет я пытаюсь понять, что такое «я», и никак не могу. А вы хотите, чтобы я вам ответил, где это «я» находится. Да еще сейчас. Знаете, я не Гегель.
— Так ведь у Гегеля было два «я»: просто «я» и «я в себе»? Вы про какое из них говорите?
— Выражение «Я в себе» чем-то напоминает монашеский, по выражению Набокова, каламбур «взять себя в руки» — только идет значительно дальше. Я даже представить себе не могу такую гадость, если честно!
— Ладно, о гадости говорить не будем. Расскажите лучше о своей новой книге.
— Она появится в сентябре. Это сборник, который называется «ДПП(нн)» — расшифровка в самой книге. В него входит роман о банкире, который полностью полагался в своих решениях на числа — это своего рода плутовской триллер. Кроме того, в нем несколько рассказов, в которых действуют те же герои, что и в романе. Рассказы — про французскую философию, про особую разновидность нефти, в которую превращаются люди, «>про единицу измерения тщеты, про загробную встречу со Светящимся Существом, и так далее. Я бы назвал все это вместе метароманом, в смысле той меты, которую оставляет на своих владениях одинокий Степной Волк образца 1943 года.
— Нефть и банкиры… Довольно актуальная для нынешней политической жизни в России тема. Не ситуация ли с «ЮКОСом» ее навеяла?
— Я совершенно не думал о параллелях с нынешней ситуацией вокруг Юкоса и всего прочего. Я писал книгу о том, как человек из ничего создает себе тюрьму внутри своего ума, а потом проводит в ней всю жизнь. Но теперь я вижу, что еще один аспект этой книги — это взаимоотношения бизнеса и власти. То, как люди, мнящие себя хозяевами жизни, создают марионеток, которыми надеются управлять, а выходит совсем наоборот. Вечный сюжет, кстати. Но в книге это получилось непреднамеренно.
— Кстати, вы политикой интересуетесь?
— Я не интересуюсь политикой, потому что в России ее нет. Или можно сказать так: при Ельцине была пилитика (от слова «пил»), потом пулитика (от слова «пуля»), теперь будет пялитика (от слова «пялить») и пылитика (от слова «пыль», которую кое-кто замучается глотать). Интересно это только прямым участникам процесса.
— Ваша прошлая книга — «Дженерейшн П» — вышла аж в 1999-м. Четыре года прошло, пока вы новый роман не написали. Неужели писательство такая тяжелая работа?
— Писать книгу за книгой в непрерывном режиме — это все равно что выдавливать из земли овощи с помощью химических ускорителей роста. Они будут пустышками, хотя выглядеть могут как настоящие. Писателю важно не только писать, иногда ему важно не писать. Причем важно это именно для его книг. В жизни тоже бывают циклы, зима и лето.
— А вот у вашего коллеги Сорокина книга за книгой выходит. Как вам его творчество, кстати?
— Сорокин — замечательный автор, очень талантливый и ни на кого не похожий. Я отношусь к нему с большим уважением, но как читатель я ищу в книгах немного другого.
— Ну а можете ли вы, к слову, писать о сексе столь же свободно, как он?
— О сексе я очень много и откровенно пишу в последнем романе. О сексе между правым полушарием и левым, о сексе между человеком и человеком, о сексе между человеком и государством, и так далее. Собственно говоря, Сорокин и дал мне социальный заказ на написание одного из моих романов — «Числа». Когда мы были в Японии, он как-то сказал: «Виктор, вам непременно следует написать версию Лолиты, только о мальчиках. Сможете?». Я очень старался, но не уверен, что получилось именно то, чего хотел Владимир.
— Любопытно… А в сексе между полушариями и между человеком и государством можно ли достигнуть оргазма?
— Здесь все зависит от того, о чьем оргазме идет речь — человека или государства. Иногда, крайне редко, они совпадают. Манифестацией такого одновременного оргазма обычно является джип «Лексус» или «Геландеваген» с государственными номерами, затемненными стеклами и двумя включенными мигалками.
— То есть осознание того, что «жизнь удалась», и есть оргазм?
— По этому поводу Мишель де Монтень сказал, что ни один человек не может считать, что жизнь удалась, до самой своей смерти, так как неизвестно, что его ждет впереди. А в момент смерти разве можно говорить, что жизнь удалась? В рыночном обществе самое главное в оргазме — его симуляция, это вам скажет любая карьерная девушка. Это в первую очередь относится к социальному оргазму — заставив других поверить, что жизнь удалась, человек на несколько секунд может даже поверить в это сам.
— Вы считаете себя знатоком женской души?
— В выражении «знаток женской души» есть что-то от поручика Ржевского. Сколько женщин, столько душ. Чтобы узнать хотя бы одну, нужно полжизни. Кроме того, ни одну душу нельзя узнать до конца, потому что она постоянно меняется.
— Способны ли вы влюбиться так, чтобы совершить безумный поступок. Бросить литературу, например?
— Бросить литературу — это вовсе не безумный поступок. Безумие — это стать в нашей стране писателем. А влюбиться я, конечно, могу.
— Ну, вы-то писателем стали. Значит — безумны? Каковы симптомы?
— Главный симптом такой — я подолгу сижу за компьютером, вглядываясь в буковки на экране.
— Каково главное заблуждение людей о жизни и творчестве писателя Пелевина?
— Я не изучаю этих заблуждений. Но меня очень удивляют люди, считающие меня наркоманом из-за того, что некоторые мои герои употребляют наркотики. Это все равно, что считать Маринину серийной киллершей из-за того, что в ее книгах случаются убийства.
— Вы вообще часто в людях разочаровываетесь?
— Я редко очаровываюсь, поэтому разочаровываюсь тоже редко. Больших разочарований не было, только мелкие.
— По роману «Чапаев и Пустота» поставлен спектакль. Есть ли планы поставить на сцене что-нибудь еще? Были ли предложения об экранизации? Если да, то от кого?
— Предложений было много, некоторые в процессе осуществления. Но говорить об этом пока рано. Насчет сцены — были постановки в Швеции, в Прибалтике, и т.д. Но я сам ничего не видел — как, впрочем, и спектакля по «Чапаеву».
— А может все это от того, что вы просто умеете расслабляться?
— Да я не расслабляюсь. Просто не напрягаюсь.
— Теоретически, писатель, как продавец товара под названием «литература», должен представлять своего покупателя. Какова, на ваш взгляд, ваша аудитория?
— Писатель, с моей точки зрения, не продавец товара под названием «литература», он создатель определенного продукта, который может на какое-то время стать товаром на пути к читателю. Но ценность этого продукта не в том, что его можно продать, а в том, что он может вступить в непредсказуемое взаимодействие с умом читателя. Печатаю книги и продаю их не я. Но подход очень симптоматичный и печальный. Весь мир погружен в такое дерьмо именно потому, что в нем заправляют люди, которые считают существенными только товарно-денежные трансакции — которые по своей природе являются чисто техническими, вспомогательными, вторичными. Это хорошо понимает, например, Джордж Сорос. А в русском фольклоре это отражено в пословице «Ночью жопа барынька». Сочинитель, который думает о целевой группе, а не о пространстве своего текста — это не писатель, а торговец полосатой бумагой.
— К слову, о бумаге. Набоков говаривал: писатель должен жить в башне из слоновой кости, спускаясь вниз разве что за газетами. Вы живете в подобном сооружении? Опишите обычный день гражданина РФ Пелевина Виктора Олеговича, с пробуждения до засыпания.
— Башня из слоновой кости и газеты — это, что называется, две вещи несовместных. Сам Набоков никогда в такой башне не жил. Мне случается жить в самых разных сооружениях, так как я много перемещаюсь — писателя кормят впечатления, как волка ноги. А описать свой обычный день — это хорошая тема для романа. Если совсем коротко и метафорически, будет так: просулся, увидел, победил, догнал и еще раз победил, заснул.
— И какое же впечатление за последнее время было самым сильным?
— Я не уверен, что это произведет впечатление на вас — событие было не очень живописным. В июле я ходил в трек в Непале, в Гималаях. В это время там дожди — не совсем подходящий сезон. Мы шли по одному, с интервалом минут в пять-десять, а сзади шла группа местных носильщиков, которые тащили большую часть рюкзаков. В одном месте тропинка огибала скалу над пропастью, и, чтобы пройти, надо было встать на выступ размером в кирпич, под которым уже не было никакой опоры. Рискованным был только один шаг, дальше тропинка была нормальной. Я очень долго не мог сделать этого шага — минут пять топтался на месте. В общем, в конце концов я кое-как это сделал, натерпевшись изрядного страха. Мне стало интересно, как это место пройдут наши носильщики. Я стал их ждать. Так вот, они его просто не заметили — прошли с двумя рюкзаками каждый, продолжая разговор, словно оно ничем не отличалось от остальной тропинки. Для меня это было шоком. Я понял, что мы с этими людьми перемещаемся по разным измерениями, хотя номинально место было одним и тем же. Потом я долго думал о том, что то же самое сплошь и рядом происходит в жизни — того, что одному человеку кажется невозможно трудным, другой просто не замечает.
— Вы буддист?
— Ом мани падме хум. Ом мани падме хум. Ом мани падме хум.
Виктор Пелевин – биография, книги, отзывы, цитаты
Ююд
Зююююю ж-д, эжддб-д эдж ДЖД жжббб
В принципе, на этом вполне можно и закончить обсуждение нового романа Виктора Олеговича Пелевина. Так будет честно и по отношению к нему и по отношению к его читателям. Ну да, у кого-то может и возникли вопросы по поводу ДЖД, но просто повнимательнее прочитайте третью главу. Желательно — на чешском и приседая на одной ноге. Вот видите, все стало гораздо метапонятнее. Конечно, кто-то подумает, что я тут предаюсь бессмысленному архаичному сарказму? Что ж, это так. Но несет ли он органический негативный подтекст? Или же все-таки, опираясь на принятые среди масонских люмпенов экскуссии, можно транспарентно делегироваться в некую иную сущность, скажем, в ИДИХ (Иррелевантная Дихотомия Иннтелектуальной Хандры). Безусловно, вопрос интересный. Я предлагаю ВАМ (высокие антропоморфные малыши) не заострять свое внимание на этом, а сразу перейти к сути. Или к ссути. Это как у кого получится. V konce koncov mi vsego lish skromnie kritiky V.o. Pelevina O.v.
Я, кстати, теперь хорошо понимаю, почему Виктор Олегович Пелевин (уже боюсь представить, ЧТО именно скрывается за этим именем, но об этом дальше) издается каждый год. Писать в таком, эээ, «штиле» очень легко и ненапряжно. Стоит всего лишь выписать на бумажку имена главных героев (чтобы не забыть, хотя, в принципе, это не очень важно) и примерное количество остроумных АЛЛЮЗИЙ и МЕТАФОР (чтобы поддерживать нужный уровень «пелевины» — ударение на И). Все остальное, правда, может создавать (лет через 20 точно) литературный генератор-алгоритм. Это немного тревожно, в конце концов, не знаю, помнят ли сегодняшние хипстеры и миллениалы, но Виктор Олегович раньше мог строить более осмысленные конструкции, в которых (я знаю, это сложно представить) даже был сюжет. В, прости Господи, напишу всего один раз, «iPhuck 10» тоже вроде бы есть и сюжет, и структура, и два главных героя. Но текст настолько перенасыщен разного рода остроумными (это если еще понять, где там остроумно) конструкциями, что как-то в общем тяжеловато и оно не плывет. Все равно что прийти за носочками в H&M — три этажа лабиринта, где есть ВСЕ НА СВЕТЕ, а носочки где-то в конце, на кассе. Я знаю историю, как один молодой человек пришел за нижним бельем, но в процессе поиска нашел жену и счел лучшим завести семью, чем дальше искать трусы. Так и у Виктора Олеговича — его романы все больше и больше превращаются в литературный магазин Ikea, куда ты приезжаешь за чем-то конкретным, но в середине пути уже не понимаешь за чем.
Так, ладно, я уже чувствую снисходительные «да ты просто тупенький» и «поздний Пелевин стал совсем недоступным для неискушенных любителей чтения». Что же, конечно, я себя даже близко не отнесу к искушенным пелевенистам (или, как их еще называют – пелевникам), но я прочитал «Желтую стрелу» раньше, чем некоторые из современных и прогрессивных экспертов перестали писать в штаники. Разумеется, можно предположить, что юный возраст многих рецензентов не мешает им быть искушенными специалистами по творчеству Пелевина, а в школе у них одни пятерки по литературе. Тогда, видать, я правда где-то потерял ключик к творчеству мастера русского абсурда и нечитаемой ерунды. Или, может быть, Виктор Олегович и правда теперь пишет плохие, ну вот очень плохие книги. Они уже и не книги вовсе, а просто какой-то трудночитаемый и абсолютно неперевариваемый набор чересчур глубокомысленных метафор за отчетный год. Знаете, в некоторых играх и фильмах есть так называемые «пасхалки» — это когда автор оставляет в своем произведении какую-то остроумную шутку или отсылку. Так вот, новый Пелевин просто завален ими, как будто эту книгу писали 45 выпускников филфака. Как и зачем через это продираться – большой вопрос. Но судя по тому, как некоторые из моих знакомых реагируют в социальных сетях – кому-то это все еще очень надо. А если кому-то очень надо – Маяковский уже давно все сформулировал, «значит – это необходимо».
Ну и я не могу не сказать о нем. Об авторе. На Медузе недавно появился материал — интервью с многолетним «редактором Пелевина» Ольгой Аминовой. Она рассказывала какой Виктор Олегович лапка, как с ним приятно работать, какое он уделяет внимание обложке нового романа (… КОТОРЫЙ УЖЕ ПРОДАЕТСЯ ВО ВСЕХ МАГАЗИНАХ СТРАНЫ). Ладно, как бы Бог с ним, нативная реклама такая нативная (это когда можно рекламировать без обязательной пометки), но секундочку. Мне показалось, или кто-то официально заявил, что общается с Виктором Олеговичем? В смысле, он существует, и он живой человек. Чьих фотографий никто не видел уже лет 15. Я, кстати, специально поискал зрелые фотографии главных затворников американской литературы — Сэлинджера и Пинчона. Да, без проблем, пожалуйста. Я не хочу развлекать вас своей паранойей, и я буду считать Пелевина самостоятельным творящим человеком, пока не откроется обратное. Но если оно откроется и окажется что последние его 5-6 книг написал Сурков вместе с 45-ю выпускниками филфака — я удивлюсь меньше, чем если Сэлма Хайек начнет отвечать на мои сообщение в Инстаграме.
Так что же это такое — быть главным писателем нашей отечественной современности? Странные и плохие книги раз в год, «он живет где-то в Германии, но никто не знает где конкретно», всегда повышенное внимание и интерес критиков, огромные тиражи. Еще Пелевин иногда возникает в списке претендентов на победу в Нобелевской премии (кстати, мои おめでとう великому британскому писателю Кадзуо Исигуро). Так вот, знаете какой у меня вопрос — это правда потерявший свой огненный глагол писатель-затворник, который в 2017 году избегает всех фотоаппаратов (Боже, да даже будущую Королеву Кейт Миддлтон голую уже сфотографировали), либо это кем-то финансируемый, кем-то лоббируемымый, кем-то еще что-то проект, который 25-м кадром что-то с нами делает. Я не знаю что хуже. Но если в следующем году выйдет еще одна непонятная перенасыщенная притча про выборы 2018, секс и общество потребления, то моя маленькая паранойя официально начнет ходить, говорить, а потом пойдет в первый класс.
И, да, кстати — вы знаете, что количество символов в этой рецензии равно году восстания полабских славян в Германии, а ВОППЕР в Бургер Кинге расшифровывается как Виктор Олегович Пелевин Перманентно Ест Рыбу? Всем дискурс.
Шав е-Фокт
Разгромное обсуждение Пелевина
В Литинституте полно легенд. Якобы по четвертому этажу общежития ходит дух Рубцова, утром двор метет Андрей Платонов, а возле памятника Герцену вопреки всем законам биологии вырос кактус.
Одна из легенд связана с Виктором Пелевиным. В 1987 году будущий писатель поступил сюда на заочное отделение.
Когда мы поступали в Литинститут десять лет назад, то, конечно, хвастались друг перед другом, у кого какой мастер. Например, кто-то говорил: я — к Волгину, у него учился Гандлевский и Вера Павлова. Или, например, я — к Седых, у нее учился Парщиков.
Когда кто-то сказал: я — к Лобанову. У него учился Пелевин, — раздалось уважительное «ого»! Михаил Петрович Лобанов, старейший преподаватель Литинститута (шутка ли, 1925 года рождения) никогда не пиарился на своем ученике. У него имелась куча других заслуг. Ветеран войны, профессор Литинститута с полувековым стажем… автор биографий писателей и нашумевших в своё время статей. Но кто читал эти статьи. А вот тот факт, что у Лобанова учился Пелевин — знали все. Но при этом — парадокс — Лобанов своего ученика не помнил. Когда мы пошли спрашивать про Пелевина, Михаил Петрович — пожилой сгорбленный человек, чем-то похожий на Гранина, только улыбнулся: «Спрашивают, мол, постоянно. Но ничего сказать не могу. Ну да, знаю, что учился, обсуждался, но ничего конкретного»…
В принципе, в том, что мастер не помнит Пелевина — ничего удивительного. Даже одноклассники, проучившиеся с Пелевиным много лет в школе — ничего не могут сообщить о нем. В лучшем случае — их осенит, что он был какой-то очень плохой (но без конкретики) или то, что после школьной реформы, в ходе которой поменялась школьная форма, Витя продолжал носить старую.
Впрочем, не исключено, что Лобанов лукавил. Ученика помнил, но не любил. Он был махровым славянофилом и то, что делал Пелевин, естественно, было ему не близко. Пелевин входил в эзотерические кружки, которые занимались Кастанедой. Студенты Литинститута конца восьмидесятых о Кастанеде слыхом не слыхивали. Кроме того, как рассказывал, в частности, писатель Виктор Куллэ, учившийся на курс старше Пелевина, во время семинаров старика нередко доводили. И Пелевин в этих доведениях не мог не принимать участия. Автор «Чапаева и Пустоты» вообще имеет славу не самого доброго на земле человека. В частности, когда Вите привезли из-за рубежа лазерную указку, он, сидя на балконе у себя в Чертаново, любил развлекаться тем, что наводил ее на лоб какому-нибудь соседу из дома напротив. А потом наблюдал, что происходит с ополоумевшим от страха человеком, уверенным в том, что на него навели прицел.
Экзаменационный лист Пелевина
В общем, и характеристику студенту мастер давал не слишком лестную: «в рассказах Пелевина достоверность житейских наблюдений утрирована»… «авторские поиски происходят от отвлеченного философствования, а не от житейского опыта»…
Эту бумажку нам удалось найти в его личном деле много лет назад. Библиотекарь жаловалась на бардак и на то, что разыскать что-либо невозможно. Однако все-таки выдала папку с завязками с экзаменационным листком Пелевина, датированным 1987 годом, с отзывами преподавателей. В частности, выяснилось, что критик Басинский, недобро выведенный в «Поколении П» как «критик Бесинский» ставил писателю пятерки и пятерки с плюсами за работы, в частности, посвященные Набокову.
Там же мы разыскали и стенограмму первого обсуждения Пелевина. В 1989 году студент предоставил обсуждению два рассказа: ≪Затворник и Шестипалый≫ и ≪Ухряб≫. На будущего кумира миллионов обрушилась волна критики. Обсуждения в литинституте проходят по вторникам. В этот день студенты не учатся, а приходят к своим мастерам, где, в круг сойдясь, обсуждают очередную жертву. Задача обсуждаемого автора — не выйти из себя. Ведь далеко не всегда поток критики, несущийся от коллег по цеху бывает справедлив и адекватен. Многие и произведения-то твои пробежали глазами за пять минут до начала обсуждения.
Оппонент Пелевина принялся сетовать на то, что в замысел автора трудно проникнуть.
≪Я вообще не понимаю, зачем совать в рассказ ≪клубничку≫? — недоумевает критик-семинарист. — Чувствуется, что рассказ сатанинский, а не божеский≫.
Негодование разделяет ещё один студент:
≪Да-да, и вообще складывается ощущение, что автор в конце рассказа заблудился и сам не понял, что хочет сказать!≫
Несмотря на то, что обсуждаемому полагается хранить молчание, Пелевин, не выдерживает: ≪Это вы не понимаете, о чем прочитали. А я написал о том, как наступает смерть. Человеческая природа трагична, поскольку человек смертен. Особенно она трагична в нашем обществе≫.
Семинаристы фукают и отвечают, что нельзя быть таким уныло серьезным.
≪Ваша ошибка в том, что вы воинственно поклоняетесь собственной фантазии≫, — продолжает важничать оппонент.
Как можно судить из записи, Пелевин расплёвывается с семинаром и, уходя, сообщает критику:
≪Вы пытаетесь осветить мир карманным фонариком≫.
Как говорил потом Виктор Куллэ, в своих текстах Пелевин был уверен. И ему было глубоко надрать на чужое мнение. Став легендой Литинститута, он его так и не закончил. А спустя несколько лет два обсуждаемых рассказа вошли в первый сборник Пелевина, который автор так и назовёт: «Синий фонарь». И до сих пор этот сборник считается лучшим у Пелевина.
Год назад я вернулась в Литинститут, чтобы еще раз посмотреть дело Пелевина. Девочка-библиотекарь только посочувствовала: мол, было, лежало в кабинете бывшего ректора, он им хвастался. Сейчас в Литературном институте имени Горького долгожданная реконструкция. Все куда-то переносится, теряется, исчезает… В общем, дела нет, не будет и не ищите. Оно бесследно пропало. Впрочем, могло ли быть иначе…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Виктор Пелевин: «Помню, как мы сидели с Табаковым и Ефремовым в песочнице и докуривали бычки…»
Человек, который решит написать о Пелевине книгу из серии ЖЗЛ, столкнется с огромными трудностями. Однажды подготовить подобную биографию предложили критику Льву Данилкину, он обратился по электронной почте к герою и получил категорический ответ: «Не надо писать про молодого Пелевина». Сам он о своей юности почти не рассказывает (подробности)
Разгромное обсуждение Пелевина
В Литинституте полно легенд. Якобы по четвертому этажу общежития ходит дух Рубцова, утром двор метет Андрей Платонов, а возле памятника Герцену вопреки всем законам биологии вырос кактус.
Одна из легенд связана с Виктором Пелевиным. В 1987 году будущий писатель поступил сюда на заочное отделение (подробности)
Россия для меня — это тип ума, который во мне сформировался
* Я просто стенограф, писец. Писец всему, что возникает перед моим мысленным взором, но почему перед ним появляется то или другое, я не знаю.
* Сорокалетие не является рубежом, если вы его таковым не делаете сами. Ум не имеет возраста — когда вы ни о чем не думаете, вы такого же возраста, как Вселенная: ровно один миг. Все остальное появляется тогда, когда сансара включает свои хард-диски. В теле не происходит ничего, что было бы как-то связано с этой датой. Все зависит от того, какой на вашем спидометре личный пробег, как вы эксплуатировали свою машину, на каком бензине, с каким маслом, и так далее. Аналогия полная. Тело — это просто машина, в которой вы ездите по этому миру. Если относиться к физической машине бережно, она будет долго работать. С другой стороны, если все время держать ее в гараже, на фиг она нужна?
* Писать книгу за книгой — это все равно, что выдавливать из земли овощи с помощью химических ускорителей роста. Они будут пустышками, хотя выглядеть могут как настоящие. Писателю важно не только писать, иногда ему важно не писать. Причем важно это именно для его книг. В жизни тоже бывают циклы, зима и лето.
* В выражении «знаток женской души» есть что-то от поручика Ржевского. Сколько женщин, столько душ. Чтобы узнать хотя бы одну, нужно полжизни. Кроме того, ни одну душу нельзя узнать до конца, потому что она постоянно меняется.
* Насколько я себе представляю, Че Гевара — что-то вроде Шамиля Басаева, различается только идеология, которая их вдохновила. Я человек абсолютно мирный, и романтик с автоматом — не самый симпатичный мне символ. Мне могут нравиться романтические порывы, но когда их реализацией становится стрельба по людям, это не вызывает ничего, кроме тоски и ужаса. Другое дело, что даже Че Гевара и символизируемый им бунт стали со временем коммерческим клише — как-то на рейсе британских авиалиний я видел в каталоге Duty Free швейцарские часы «Swatch» с портретом Че Гевары. Мир делает деньги на прямом бунте против себя. Мне кажется, что если бы Че Геваре показали эти часы перед его последней экспедицией в Боливию, он махнул бы на всё рукой и стал бы разводить тюльпаны.
* Наиболее значимые западные философы в моей жизни были Реми Мартин и Джек Даниелс. Они заставили меня размышлять о многих предметах, о которых я иначе не стал бы думать никогда. Если серьезно, я не принимаю всерьез профессиональных философов, даже если я понимаю о чем они говорят. Философия — замкнутое на себя размышление, и это размышление, независимо от его совершенства, ведет только к дальнейшему размышлению. Безудержное размышление дает нам лучшее, что может дать, когда доходит до предела, проваливается и прекращается, потому что оно — источник почти всех наших проблем.
* Россия для меня — это тип ума, который во мне сформировался. Поэтому уехать из России я могу только на время сна без сновидений. Ну и когда я ни о чем не думаю.
Из интервью «КП», «Известиям», «Афише», BOMB Magazine.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Виктор Пелевин: «Помню, как мы сидели с Табаковым и Ефремовым в песочнице и докуривали бычки…»
Человек, который решит написать о Пелевине книгу из серии ЖЗЛ, столкнется с огромными трудностями. Однажды подготовить подобную биографию предложили критику Льву Данилкину, он обратился по электронной почте к герою и получил категорический ответ: «Не надо писать про молодого Пелевина». Сам он о своей юности почти не рассказывает (подробности)
Разгромное обсуждение Пелевина
В Литинституте полно легенд. Якобы по четвертому этажу общежития ходит дух Рубцова, утром двор метет Андрей Платонов, а возле памятника Герцену вопреки всем законам биологии вырос кактус.
Одна из легенд связана с Виктором Пелевиным. В 1987 году будущий писатель поступил сюда на заочное отделение (подробности)
Пелевин как секретное оружие КГБ.: ru_pelevin — LiveJournal
Пелевина не существует. Только слепой не поймет, что все эти произведения написаны не одним человеком, а группой.Нет, есть, конечно, маленький невзрачный молчун в темных очках, который самым мистическим образом ни разу не попал, ни в объектив видеокамеры, ни на пленку магнитофона так, чтобы это стало достоянием общественности.
Выступает всегда где-нибудь в Японии, но только не перед русскоязычной аудиторией. Почему? Да потому, что публика сразу же вычислит, что этот человек с Лубянки не может автором столь замечательных произведений.
(http://iwp.info-science.uiowa.edu/~iwp/Video/MB-41/MB-41.mp3)
Вы только послушайте, что говорят известные и лично знакомые с ним люди: «Знаком, да. Он гениален, да. Нет, давно не виделись. О чем говорили? О медитации, разумеется.» А почему?
Да все дело в том, что, пообщавшись с Пелевиным три минуты, любой мало-мальски творческий человек тут же с опаской оставит в покое поулобразованного «сотрудника», на долю которого выпало изображать из себя «большого писателя». Выдавать же на публику свои опасения не только неловко, но и опасно: кто же будет портить лишний раз отношения с Лубянкой.
Вот и отвечает Гребенщиков ерунду, про то, как Пелевин ухитряется ему каждый раз звонить на городской, когда БГ нет в Питере (никак «Витек», видимо, не запишет его мобильный). (http://video.rutube.ru/5996640b2c576c7bc5ea3992ab4866ab)
Вот и пишет Лебедев на сайте pelevin.ru : «Витя! Когда найдется время, позвони мне, чтобы доделать сайт. А то люди ждут, и ничего не происходит. Мой телефон: 540-18-00. Тема.» (Эта надпись там висит уже не меняясь с августа 2004 года.) А в интервью Тема говорит, что это – единственный полностью завершенный проект студии, к которому у заказчика нет претензий.
Пелевин – это медиапроект Лубянки. Это ответ на заявление Яковлева: «Кто не будет кормить свою идеологию, тот будет кормить чужую».
Группа (назовем ее условно: «Пелевинцы») являет собой двухуровневую структуру, в вершине которой расположена кучка интеллектуалов, задающая базовые принципы работы команды, а «на дне» – «негры», которые, собственно, и генерируют текстовку, отдаваемую на суд яйцеголовых.
Однако, заложенные еще в конце 80-х боевые идеи Пелевинцев, выходят за рамки литературного поля с приходом на должность президента Владимира Путина. Путин – представитель пелевинских низов, делегированный на свою ключевую роль в новейшей российской истории.
Не постеснялись вылезти на поверхность и руководители группы. Вот один из основателей пелевинцев: господин Павловский. (http://www.youtube.com/watch?v=ifWwONUpHM4) Просмотрев этот ролик внимательно, вы увидите, что поведение героев рассказов и повестей, издаваемых Пелевинцами, скорее проза, на фоне «сказочного безумия» интервьюируемого.
Молодежь, так же, пробивается на поверхность: Максим Кононенко (mr. parker) откровенно в пелевинском стиле публикует заметки на http://vladimir.vladimirovich.ru , являясь, при этом, «государевым человеком», соратником Павловского, ведущим пропагандистской передачи на НТВ.
Таким образом, Пелевинцы захватывают власть в стране, сначала в умах продвинутой интеллигенции, а потом и в креслах президентов и премьеров.