Биография Виктора Пелевина — РИА Новости, 29.02.2020
Hесколько лет работал сотрудником журнала «Hаука и религия», где готовил публикации по восточному мистицизму.
Литературный дебютом Пелевина стала публикация в 1989 году рассказа «Дед Игнат и люди» на страницах журнала «Химия и жизнь».
В начале 1990-х годов Виктором Пелевиным были написаны рассказы и повести: «Реконструктор» (1990), «Затворник и Шестипалый» (1990), «Вести из Непала» (1991), «Принц Госплана» (1991). Ряд произведений писателя вошли в первый его сборник «Синий фонарь» (1991).
Позже вышли в свет повесть «Желтая стрела» (1993), «Бубен верхнего мира» (1993), «Иван Кублаханов» (1994).
Повесть Пелевина «Омон Ра» (1992) была удостоена Малой Букеровской премии за 1992 год, премий «Интерпресскон» и «Бронзовая улитка» в 1993 году.
В 1995 году за эссе «Зомбификация» Виктор Пелевин был отмечен премией «Странник».
После публикации романа «Чапаев и Пустота» в 1996 году многие критики назвали это произведение лучшим романом года.
Он был удостоен Немецкой литературной премии имени Рихарда Шенфельда (2000), а также премии «Бронзовая улитка» (2000).
В 2001-2002 годах были опубликованы книги Пелевина «Затворник и Шестипалый», «Хрустальный мир», «Встроенный напоминатель».
За роман «Диалектика переходного периода. Из ниоткуда никуда» («ДПП (NN)») Виктор Пелевин был удостоен премии имени Аполлона Григорьева (2003), а также литературной премии «Национальный бестселлер» (2003).
В 2004 году вышла «Священная книга оборотня», в которой писатель, возвращаясь к некоторым мотивам своих первых фантастических произведений, иронически откликается на современность.
В 2007 году его роман Empire V (2006) был удостоен национальной литературной премии «Большая книга» как победитель читательского интернет голосования.
В 2008 году книга писателя «П5» появилась в продаже 5 октября ровно в полночь, что создало очереди в немногочисленных магазинах, открытых в столь поздний час.
В октябре 2009 года вышел роман Виктора Пелевина «t».
В 2010 году он был отмечен третьей премией «Большая книга» и премией читательского интернет голосования. Книга Пелевина «Ананасная вода для прекрасной дамы», вышедшая в декабре 2010 года, с первого дня стала супербестселлером по количеству продаж.
В декабре 2011 года вышел в свет новый роман Виктора Пелевина S.N.U.F.F. Книги Пелевина переведены на многие языки, включая японский и китайский. Пьесы по его рассказам с успехом идут в театрах Москвы, Лондона и Парижа.
В кино по произведениям Пелевина в 2000 году был снят короткометражный фильм режиссера Ульяны Шилкиной «Ничего страшного».
Весной 2011 года по одноименному роману Пелевина в российский прокат вышел фильм американского режиссера Виктора Гинзбурга «Generation П», снимавшийся с 2007 года. Картина стала одной из заметных российских премьер года и собрала в российском прокате более 4 миллионов долларов. 16 ноября 2012 года фильм вышел в американский прокат.
Пелевин Виктор Олегович — биография автора, список книг
Пелевин Виктор Олегович родился 22 ноября 1962 года в Москве. Автор известных романов 90х, таких как: «Чапаев и Пустота», «Generation П» и других. Является лауреатом многих литературных премий. Его отец, Олег Анатольевич Пелевин, офицер войск противовоздушной обороны, работал профессором военной кафедры в МГТУ им. Баумана. Мать — продавщица в гастрономе.Детство Виктора прошло в коммунальной квартире. Позже у семьи появилась собственная жилплощадь в московском районе Чертаново.
Среднее образование писатель получил в школе с английским уклоном. Затем стал студентом Московского энергетического университета. Получив высшее образование по специальности «Электрификация и автоматизация промышленности и транспорта» остался работать в институте при кафедре. Отслужил в рядах войск ВВС. Затем писатель поступает в аспирантуру МЭИ, однако до защиты диссертации дело не дошло.
После аспирантуры решил развиваться в гуманитарной сфере и зачислился в Литературный институт имени А.
М. Горького. Но вскоре после поступления, ушел и оттуда. Тем не менее, Пелевин смог завести в нем полезные знакомства в лице молодого писателя Альберта Егазарова и поэта Виктора Куллэ. Вместе они открыли книжное издательство, для которого Пелевин переводил произведения Карлоса Кастанеды.
На рубеже 80х и 90х Пелевин работал вместе с журналами «Face to face» и «Наука и религия». В последнем напечатал свой рассказ «Колдун Игнат и люди».
Спустя год появляется сборник рассказов писателя «Синий фонарь». За эту книгу автор получил литературные премии, такие как «Малая букеровская премия», «Интерпресскон» и «Золотая улитка».
К 2019 году у Пелевина 16 романов, три повести и большое количество рассказов и эссе. Также автор выпустил три тома стихов.
Пелевин использует в своих произведениях идеи буддизма, сюрреалистичность и абсурдность происходящих событий, часто внедряет элементы научной фантастики.
Биография Виктора Пелевина. Личная жизнь Виктора Пелевина.
Виктор Пелевин книги. Виктор Олегович Пелевин. Пелевин Виктор Олегович. Виктор Пелевин фото. Виктор Пелевин жизньВиктор Пелевин — русский писатель, автор бестселлеров «Омон Ра», «Чапаев и Пустота» и «Generation „П“». Пелевин — лауреат многих литературных премий: «Малый Букер» (1993), «Национальный бестселлер» (2004) и премии Андрея Белого (2017). Неоднократно творчество известного московского писателя становилось предметом детального рассмотрения российских и европейских литературоведов.
В биографии Виктора Пелевина есть любопытный факт: он не входит в «литературную тусовку», не появляется на публике, очень редко дает интервью и предпочитает общение в Интернете. Все это стало поводом для разных слухов: утверждалось, например, что писателя вообще не существует, а под именем «Пелевин» работает группа авторов или компьютер.
Ранние годы и образование Виктора Пелевина
Виктор Олегович Пелевин родился 22 ноября 1962 года в Москве.
Отец — Олег Анатольевич Пелевин — преподаватель военной кафедры МГТУ им. Н.Э. Баумана. До своей преподавательской деятельности он был кадровым офицером ПВО.
Мать — Зинаида Семеновна Пелевина (в девичестве — Ефремова) — была заведующей отделом в одном из центральных гастрономов. Другие источники сообщают, что она преподавала английский язык в школе, говорится в биографии Виктора Пелевина в Википедии.
Как писала «КП» со ссылкой на подругу матери Пелевина, на писателя повлияла бабушку — «женщина светская и образованная». «Витя мать любил, а бабушку боготворил, она ему читала книжки и кормила его глазированными сырочками. Жили они в коммуналке на Тверском бульваре, рядом с ТАСС — это огромный дом. У Пелевиных была большая комната, потом переехали в Чертаново», — говорил источник.
Виктор поступил в престижную английскую спецшколу № 31, располагавшуюся в самом центре Москвы. Кроме иностранных языков, Пелевин изучал филологию.
Педагоги видели в нем перспективного ученика. Но с одноклассниками он не ладил. Сверстники считали его высокомерным.
На класс или два старше или младше Пелевина учились дети знаменитых актеров: Антон Табаков, Михаил Ефремов, а также внук Хрущева Никита, внучатый племянник Сталина Сережа Аллилуев, писала «НГ» в биографическом очерке «Настоящий Пелевин».
Что касается спортивных увлечений, то главным из них был велосипед. Любовь к этому виду транспорта он сохранил и во взрослом возрасте, предпочитая его автомобилям.
Несмотря на гуманитарные способности, Пелевин после школы в 1979 году поступил в Московский энергетический институт (МЭИ) на факультет электрификации и автоматизации промышленности и транспорта. В студенческие годы Пелевин стал комсомольцем. Позднее он утверждал в одном из интервью, как сообщается в биографии Виктора Пелевина на сайте uznayvse.ru, что поступил в институт с целью «откосить» от армии, «служить в которой было все равно, что провести два года в тюрьме».
Виктор окончил вуз в 1985 году. В апреле того же года Пелевин был принят на должность инженера кафедры электрического транспорта МЭИ.
В 1987 году Виктор поступил в очную аспирантуру МЭИ, в которой проучился до 1989 года. Но диссертацию, посвящённую проекту электропривода городского троллейбуса с асинхронным двигателем, не защищал.
Затем в 1989 году он поступил в Литературный институт им. Горького.
Карьера Виктора Пелевина
Еще в период учебы в Литературном институте Виктор Пелевин познакомился с двумя молодыми литераторами — Альбертом Егазоровым и Виктором Куллэ. В скором времени молодые люди основали собственное издательство «Миф». Виктор как редактор подготовил для издательства трехтомник Карлоса Кастанеды, знаменитого автора, изучавшего эзотерические практики индейцев.
Через некоторое время Виктор Пелевин стал работать в журнале «Face to Face», а затем в издании «Наука и религия», для которого готовил различные публикации, связанные с восточным мистицизмом.
В 1989-м году в последнем из названных журналов был опубликован рассказ «Колдун Игнат и люди», который стал дебютной писательской работой Пелевина.
Весной 1992 года читатели увидели еще одну работу автора — роман «Омон Ра», который мгновенно попал в перечень произведений, номинированных на Букеровскую премию. Затем вышли книги писателя «Жизнь насекомых» (1993) и «Чапаев и пустота» (1996), которые утвердили Виктора Пелевина, как одного из самых популярных новых авторов России.
В тот период Пелевин особенно увлекся буддизмом. Критики отмечали, что «Чапаев и пустота» написан в соответствии с философией «дзен-буддизма».
Однако вершиной творчества Пелевина стал роман «Generation П», который был продан по всему миру в количестве 3,5 миллионов копий, а также получил огромное множество премий в России и Европе. Роман стал одной из главных книг 90-х и о 90-х, прочно поселившись в массовой культуре.
Виктор Пелевин лишь в 2003 году продолжил выпускать книги, но после этого стал писать не менее романа в год. В 2003 году вышла «Диалектика переходного периода. Из ниоткуда в никуда» («DПП. NN»), принесшая Пелевину премию Аполлона Григорьева в 2003 году и премию «Национальный бестселлер» в 2004 году. В 2004 году вышел его шестой роман «Священная книга оборотня.
В 2006 году вышел роман «Empire V», книга попала в короткий список премии «Большая книга».
Затем были «t», ставший лауреатом пятого сезона Национальной литературной премии «Большая книга» (2009−2010, третий приз) и победителем читательского голосования, и «S.N.U.F.F.», принесший Пелевину премию «Электронная книга» в номинации «Проза года».
В 2013 году вышел роман Пелевина «Бэтман Аполло», ставший продолжением «Empire V». Затем выходили романы «Любовь к трём цукербринам» (2014), «Смотритель» (2015), «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» (2016).
В 2017 году вышел роман «iPhuck 10», который получил Премию Андрея Белого. В 2018 году вышел роман «Тайные виды на гору Фудзи».
В августе 2019 года появилась книга «Искусство лёгких касаний», частично продолжающая «Тайные виды на гору Фудзи».
Книги Пелевина переведены на основные языки мира. «French Magazine» включил Виктора Пелевина в список 1000 самых влиятельных деятелей современной культуры.
Творчество Пелевина на сцене и в кинематографе
Большой успех сочинений Пелевина не мог не затронуть и другие области искусства.
Так произведения Виктора Олеговича появились на театральной сцене. В 2000-м году режиссер Павел Урсул представил спектакль «Чапаев и Пустота». В 2001 году киевский театр ДАХ поставил по тому же роману спектакль «…четвёртый лишний…».
В 2005 году на фестивале NET в Театральном центре «На Страстном» состоялась премьера интерактивного спектакля Жу Монтвилайте «Shlem.com» по роману Пелевина «Шлем ужаса».
Режиссер Марина Брусникина открыла новый театральный сезон 2007 года спектаклем по мотивам рассказов Пелевина «Бубен верхнего мира». А в феврале 2008 года в Театральном центре на Страстном состоялась премьера спектакля «Хрустальный мир».
В 2009 году в Германии начались съёмки фильма «Мизинец Будды» («Buddha’s little finger») по мотивам романа «Чапаев и пустота». Премьера состоялась лишь в 2015 году.
14 апреля 2011 года в российский прокат вышел фильм «Generation П», снятый Виктором Гинзбургом по одноименному роману Пелевина.
Картина снималась с октября 2006 по январь 2011 года, её бюджет составил 7,5 миллионов долларов. Сам писатель в съёмках фильма участия не принимал, лишь дав согласие на экранизацию.
Успех фильма вдохновил режиссера Гинзбурга на экранизацию еще одного фильма по роману «Empire V» при участии российского рэпера Oxxxymiron (Мирон Федоров). Фильм был снят под названием «Ампир V».
13 апреля 2016 года вышел фильм под названием «Мухаморы» (студия «Патриот синема»), частично основанный на рассказе «Музыка со столба».
Мнения о творчестве Виктора Пелевина
В бытность премьер-министром РФ Дмитрий Медведев в интервью ведущим российским телеканалам рассказал о своих впечатлениях от романа Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи». «Не скрою, и последнего Пелевина просматривал, любопытная литература, но не для всех», — сказал тогдашний премьер.
«Возьму на себя смелость сказать, что книга у Пелевина получилась, просто это не совсем книга, не совсем художественное произведение в строгом смысле.
А все потому, что Виктор Олегович уже не может сопротивляться „натиску дискурса“ и на наших глазах перерождается в публициста. Но поскольку он заложник образа, который условно можно назвать „меня-нет-в-культурном-пространстве“, у него нет возможности напечатать статью в „Собеседнике“, „Медузе“ или у нас в „Свободной прессе“. Вот и приходится ему переводить свое „фи“ в художественные (и не очень) образы и выдавать их в прозе», — рассказывал Роман Богословский о книге «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва масонов с чекистами».
«Случалось, что Пелевину пеняли, будто за него пишет штат литературных „негров“. Он обыграл и это: в новой книге иллюзию ваяют коллективно. Вполне можно представить себе этакий штат из дюжины „негров“, которые в упоении обсели чан для занятий магнетизмом, подключившись к источнику творческой энергии — воображению Мастера. Над толпой реет узнаваемая тень прежнего Пелевина», — писала Татьяна Шабаева о книге «Смотритель».
Личная жизнь Виктора Пелевина
Виктор Пелевин не женат.
Его личная жизнь и романтические отношения остаются тайной для поклонников его творчества, как, впрочем, и биография в целом. Известный писатель практически никогда не выступает публично и общается со своими поклонниками только через интернет.
Как писала «КП», мама Пелевина признавалась, что девушки часто оставались ночевать в комнате сына, но надолго не задерживались. «Пелевин никогда не был женат, хотя хорошие партии ему «подворачивались». Однажды его пригласили в дом к Юлии Латыниной. Рассказывает об этом критик Виктория Шохина: «Он зашел поменять доллары на Центральный телеграф и встретил там Леню Латынина, а у них девушка на выданье — Юля. …вышла невеста, начала как автомат сыпать цитатами. Но Витя «просек», что его пытаются охомутать, и сказал: «Юлия, вы похожи на Гиппиус». Она решила, что это оскорбление. Его это настолько потрясло, что он купил бутылку водки».
Писатель Виктор Ерофеев описывал встречу с Пелевиным на тусовке в посольстве Франции. «Вы, — сказал он, — наверное, меня не читаете, а я вот читаю вашу книгу „Мужчины“. В этом была нотка конкуренции. Я тогда вел „Апокриф“ и, зная, что Витя дружит с Борей Гребенщиковым, попросил его сказать несколько слов. Он — в изумлении: „Я же никогда не даю телеинтервью!“ Я: „Тогда это хороший повод потерять невинность“. Он опять тяжело подумал и сказал фразу: „Хорошо. 30 секунд в очках и в профиль!“ — „А что ж так?“ И он с напускной грустью: „Вам хорошо, вы в машине ездите, а я в метро. Меня узнают“… И мы бы сняли его 30 секунд в очках и в профиль, но наша группа с камерой где-то застряла по дороге. И мы отложили съемки на следующий день. А назавтра Витя мне сказал: „Я думал всю ночь, не спал и принял решение — не буду сниматься“».
Виктор Пелевин
«Я, Пелевин Виктор Олегович, родился 22 ноября 1962 г. в гор. Москве. В 1979 г. окончил среднюю школу № 31. В 1979 г. поступил в Московский энергетический институт, который окончил в 1985 г.
В 1987 г. поступил в очную аспирантуру МЭИ, где учился до 1989 г. В 1989 г. поступил в Лит. институт им. Горького. С 1989 г. работал штатным корреспондентом журнала «Face to Face» в течение года. С того же времени сотрудничал с различными газетами и журналами, выходящими в Москве». // 1 декабря 1993 г.
Виктор Олегович Пелевин — русский прозаик. Hесколько лет работал в журнале «Hаука и религия». Первое опубликованное произведение — сказка «Колдун Игнат и люди» (1989).
Тематика рассказов В. Пелевина разнообразна: писатель реанимирует в них многие мифологические сюжеты на материале отечественной жизни. Заурядные явления советской и постсоветской действительности получают оригинальную интерпретацию и представляются манифестацией мощных и злобных магических ритуалов (особенно следует отметить эссе «Зомбификация», 1994)
Описание жизни сознания восходит у писателя ко многим мотивам западноевропейской трансцендентальной философии, буддизма (роман «Чапаев и Пустота» (1996)) и мистического учения Карлоса Кастанеды (повесть «Жёлтая стрела» (1993)).
Первая крупная публикация — «Омон Ра» (1992) — сразу же сделала имя В. Пелевина одним из ключевых в современной российской словесности. За неё он получил несколько премий.
Роман «Чапаев и Пустота» сразу после публикации многие критики назвали лучшим романом года.
Произведения Виктора Пелевина изданы в переводах в США, Англии, Франции.
Виктоpа Пелевина называют самым известным и самым загадочным писателем «поколения тpидцатилетних». Cам автоp склонен согласиться с этим yтвеpждением. Реальность в его произведениях тесно переплетена с фантасмагорией, времена смешаны, стиль до предела динамичен, смысловая нагрузка при максимальной интеллектуальной насыщенности отнюдь не подавляет читателя. Его пpоза — yдачное сочетание казалось бы несоединимых качеств: массовости и элитаpности, остpой совpеменности и погpyжённости в pеалии пpошлого, всегда yвиденного под весьма эксцентpичным yглом зpения, а также нигде yже не оспаpиваемой способности заглядывать в бyдyщее.
Видимо, всё это и является составляющими невеpоятного yспеха его пpоизведений.
Виктор Пелевин – биография, фото, книги, личная жизнь писателя
Имя: Виктор Пелевин (Victor Pelevin)
Дата рождения: 22 ноября 1962 года
Возраст: 55 лет
Место рождения: Москва
Рост: 170 см
Вес: 65 кг
Деятельность: писатель
Семейное положение: не женат
Виктор Пелевин — биография
Писатель Виктор Олегович Пелевин является редактором Wikipedia. Все считают его человеком загадочной судьбы. Некоторые факты его биографии можно считать мистическими.
Детские годы, семья Пелевина
Родился мальчик в Москве в семье преподавателя военной кафедры и заведующей гастрономом. Всё детство прошло в районе Чертаново. Виктора определили в школу с английским уклоном, в которой он полюбил не только иностранный язык, но и филологию. Языкознание не стало приоритетом в выборе профессии после школы.
Виктор подал документы в столичный энергетический институт.
Пелевин считался лучшим студентом, после окончания вуза его с удовольствием оставили при институте. О писателе мало воспоминаний, но некоторые его учителя и те, кто учился в школе и в институте, говорят, что Пелевин обладал очень замкнутым характером, был весьма эрудированным молодым человеком, но дружить ни с кем не желал.
Будущий писатель окончил аспирантуру и поступил в Литературный институт. Бросил учёбу, но подружился с Альбертом Егазоровым и Виктором Куллэ, которые открыли своё издательство. Пелевин устроился к ним в качестве редактора, потом его взяли в издание журнала «Наука и религия». Пелевин увлёкся восточным мистицизмом.
Виктор Пелевин — литературная биография, книги
Самой первой литературной работой автор считает удачный рассказ о колдуне Игнате. Пелевин не сразу ворвался в литературу, первый его сборник рассказов был встречен критиками с недоверием. Только чуть позже сборник «Синий фонарь» был удостоен Малой букеровской премии.
Все очередные произведения, принадлежащие перу писателя, не стали залёживаться на полках магазинов.
Так было с романами «Омон Ра», «Жизнь насекомых» и «Чапаев и пустота». Пелевин был удостоен премии «Странник» за своего Чапаева, а потом номинировали на премию International Impac Dublin Literary Awards. Произведения автора ожидают с нетерпением. Его очередной роман «Generation П» разошёлся по всему миру огромным тиражом. Виктор Олегович самый известный автор современности, в творчестве которого прослеживаются философские мотивы совместно с эзотерикой и сатирой.
Произведения этого автора переведены на много языков мира, несколько романов экранизированы. Иногда становится странным рождение идей всех романов писателя. В «Омоне Ра» ведётся рассказ о курсантах лётного училища. Учебное заведение носит имя Маресьева. Курсанты пережили ампутацию ног, а потом, как и лётчик-герой войны заново обучаются ходьбе и танцу. Попутно заходит разговор ещё об одном военном заведении. Имя ему дал ещё один герой Павел Корчагин.
Выпускники, выходящие из его стен, инвалиды по зрению. Пелевин очень часто ставит своих героев в экстремальные и чрезвычайные ситуации.Он проверяет характер своих персонажей. Писатель не отдаёт предпочтение какому-то одному периоду времени. Для него нет таких границ и рамок. Революция и Великая Отечественная война, современная жизнь и далёкое будущее. Иногда происходит просто игра слов, имён и названий. Дивизия носит имя Чапаева, а главный герой имеет странную фамилию – Пустота. Что хотел сказать этим автор, о какой пустоте идёт речь? Нужно прочесть и философски поразмышлять вместе с автором над всеми вопросами, которые он задаёт себе и читателям.
Виктор Пелевин — биография личной жизни
Писатель не женат. Он не распространяется о своих любовных романах, не даёт интервью средствам массовой информации. Эта страница биографии пока пустует. Предпочитает интернет-общение, что вызывает целую бурю кривотолков. Литераторы, критически настроенные на творчество писателя, злорадствуют по этому поводу, говоря о том, что автор вымышленный.
Высказывается мнение, что над романами работает целая группа авторов.
Пелевин ещё ни разу не присутствовал лично ни на одной церемонии вручения премий. Виктор не пытается развенчать все мифы о биографии своей личности, не общаясь с журналистами. Ни одна телевизионная программа не может похвастаться тем, что Виктор Пелевин принял приглашение и явился перед взором пытливых зрителей и поклонников. В некоторых случаях, показываясь перед публикой, он предстаёт в чёрных очках.
Особенности книг Пелевина
Чтобы прочесть романы Пелевина, нужно обладать знаниями и воображением. У автора много отсылок, много загадок. Наряду с философичностью построения его произведений, язык лёгкий, чтение становится увлекательным. Главные герои характерные, яркие. А жанр порой нельзя определить однозначно. Чаще всего смешивается несколько жанров, что делает развитие сюжета самым необычным.
Герои романов часто употребляют наркотики, что становится очень странным и непонятным: откуда эти ощущения известны самому писателю.
Но тут Пелевин категоричен: наркотики ему неведомы. Иногда современного автора сравнивают с Гоголем и Булгаковым из-за его мистичности сюжетных линий. Пелевин и его произведения не нуждаются в рекламе.
Читать «Новая книга» — Пелевин Виктор Олегович — Страница 1
Виктор Олегович Пелевин
TRANSHUMANISM INC
В оформлении использованы работы В. О. Пелевина «Здравствуй, сестра», «Гурия № 7» и «Ночь в Фонтенбло»
© В. О. Пелевин, текст, 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
Ты поверь в иную жизнь на другой меже…
TRANSHUMANISM INC.
Главный вопрос, который ставит перед нами будущее – это кого туда пустить.
Атон Гольденштерн, CEO,
TRANSHUMANISM INC.
ГОЛЬДЕНШТЕРН ВСЕ
С чего начинается человек? С ранних детских впечатлений, сказал бы кукухотерапевт. И был бы прав.
Недалеко от фермы, где Маня встречала новый 206 год Green Power, затаилась в лесу старая шахта. Напоминание об одной из утерянных начальством россий – круглая военная пропасть времен карбоновых войн, похожая своим бетонным надгробием на перевернутую фуражку: металлический кант по краю, треснутая тулья и ржавый козырек.
Кажется, при первых Михалковых-Ашкеназах, или даже еще раньше, тут был один из боевых парниковых генераторов. Но достоверных сведений об этом не сохранилось – остались только впадины букв на бетоне, краску из которых давно вымыли дожди:
УДАР ПО ГОЛЬФСТРИМУ –
УДАР ПО АТЛАНТИЗМУ!
Когда маленькая Маня гостила на ферме у тетки, она часто ходила сюда с ребятами бросать вниз бутылки и камни. На краю шахты было почти так же страшно, как на верхушке заброшенного ветряка. Шахта была как бы ветряком со знаком минус.
После броска возникала долгая пауза, и снизу долетал тихий чпок или чмок. Шахта была глубокой – тетка рассказывала, что дыру много раз пытались залить бетоном, но он все время куда-то утекал. Сосчитать, сколько именно утекло, было трудно, и бетон продавали налево, списывая воровство на бездонную пропасть. В конце концов власти махнули рукой и просто огородили бездну колючкой. В которой сразу же наделали дыр, сохранившихся в неприкосновенности до самого совершеннолетия Мани.
Впрочем, это могли быть уже другие дыры, сделанные кем-то в другой проволоке. Все течет, все меняется и остается таким, как было. Дважды войти в одну реку нельзя, а вот состариться и подохнуть на ее берегу без особого труда удается любому – и не надо даже особо вникать, тот это берег или нет.
Граффити на подмороженном бетоне остались прежними: ГШ-слово в разных падежах и употреблениях (чего еще ждать от русской провинции), непристойности, глупые рисунки. Маня сама когда-то писала здесь подобное. Правда, до ГШ-слова не опускалась – не из такой была семьи.
В общем, привет тебе, шахта.
Маня перегнулась через бетонный околыш, глянула во тьму – и бросила туда принесенную с фермы пустую бутылку. Прошло томительно много времени – а потом далеко внизу что-то не то хрустнуло, не то плеснуло. Тонкий ледок и жижа под ним, если судить по звуку. Так же, как десять лет назад.
Прощальная жертва детству была принесена. По дороге назад на ферму Маня весело думала, что ее фрактальной родиной, про которую так любят говорить в лицее, была не теткина ферма, а эта вот шахта и кусты.
На ферме ждали сразу два сюрприза. Прямо сюда прибыли подарки: дорогущая новая кукуха от отца и персональная поздравительная поэма, присланная московским лицеем «к 206 AV» (отсчет времени в лицее вели на латыни).
Поэма, написанная не нейросетью, а живым филологическим коучем, обыгрывала имя Мани – вернее, его созвучие со словом «money». Чтобы поглядеть, как коуч читает, Маня надела смарт-линзы. Коуч был смешной: старый, плешивый, седой, из какого-то совсем древнего поколения – даже не друмеров, а крумеров, или вообще брумеров. Он слегка заикался, а в слинзах вдобавок еще и двоился, что казалось его персональным недостатком.
– Все мальчики и девочки в наше время влюблены первым делом в деньги, и это нормально, – сказал он, протягивая Мане фальшивый электронный букет (растворившийся в пространстве, достигнув ее предполагаемой руки). – У тебя будет много поклонников и поклонниц, Маня. Как не полюбить существо, фонетически совпадающее с сердцем всемирного либидо… Особенно когда это существо такое милое, как ты…
Сказав эту сложность, коуч сморщился, сложил пальцы щепотью и запел:
– Моя Маня как money,
Мои money как Маня.
Меня манною мая
Маня манит, ня-ня…
В поэме было восемнадцать сладких четверостиший с плывущим размером. Маня узнала, что был такой бог Мани. Услышала тибетскую мантру «Ом мани падме хум», где слово «мани» означало «драгоценность». Выяснила, что когда-то существовала целая секта манихеев, поклонявшихся звуку ее имени.
Маня, Маняша – это и правда звучало денежно и волшебно, словно она была тем самым мифологическим существом, чье прикосновение превращает в золото.
Ах, вашими бы молитвами…
Стихи для поздравлений нормально писала и нейросеть-трешка, но получить их от живого филолога было, конечно, престижней. Ясно, что не всякая семья оплатит. Для Контактона такой прикол – минимум на уровне фото в шубе из безубойной норки. Но вообще-то филокоуч давно отжил свое: его держали в лицее для шика, примерно как швейцара с длинной волнистой бородой (Маня видела такого в гостинице, когда ездила с мамой в Петербург).
Гораздо больше, чем стихами, Мане хотелось похвастаться перед кем-нибудь своей новой кукухой.
До лицея оставалось еще несколько дней, тетка в таких вопросах не рубила, мама свой восторг уже выразила дистанционно, а холопам с фермы было, ясное дело, плевать. Они просто не понимали, что это – только радостно мычали из-под грязных марлевых масок.
Поэтому, наверно, Маня упросила тетку пустить на двор скоморохов. Хотя хвастаться кукухой перед ними было еще глупее, чем перед холопами: скоморохи жили нелегально, без кукух и имплантов, стоявших в черепах даже у кочевых тартаренов. Скоморохи обитали на таком дне бытия, что закону было лень за ними нагибаться.
Но вот захотелось живописного и смелого. Припасть в ознакомительных целях к народной груди, чтобы было о чем рассказать в лицее. Ну и припала.
Скоморохов было трое: немолодые, с помятыми похмельными лицами, в одинаковых военных полушубках из синтетического меха – без погон, зато с настоящими дырочками от пуль. Купили, скорей всего, у кочевых. Или тартарены так расплатились за выступление. Старший из скоморохов, здоровый детина с цыганистыми усами, действительно походил в этом наряде на военного.
Тетка разрешила им занести на двор только музыку – пусть нечипованая лошадь с телегой ждет за воротами. Скоморохи постелили полушубки на снег вместо гимнастических матов и остались в тонких шерстяных трико. Завоняло давно не мытой человечиной, заухал бум-балалай – и целый час скоморохи кувыркались, пели и жонглировали мандаринами, обернутыми зеленой фольгой.
– Все идет по пла-а-ану!
Все идет по пла-а-ану!
Потом начались старинные наглые частушки:
– Шел я лесом-камышом,
Вижу – девка нагишом!
Девка, хау ду ю ду?
Покажи свою ми ту!
Тетка наморщила губы, обросшие седым климактериальным мхом.
– Ой, про «me too» прилетело… Держите меня, девочки… В каком они веке-то остались?
ТРИ ПЕЛЕВИНА + 1 – Огонек № 17 (4604) от 30.05.1999
Вместо интервью
Мне нечасто везет на общение с Пелевиным, и говорить с ним о литературе я избегаю. Но по случаю окончания романа он дал мне нечто вроде интервью, которое излагается опосредованно, — за точность изложения я ручаться не могу, и вообще сама мысль о том, чтобы интервьюировать Пелевина, кажется мне довольно абсурдной.
В своих текстах он высказывается до конца, выговаривается вчистую, проговаривая вслух то, о чем все догадываются, но вслух сказать не решаются.
«Все в руках Аллаха». — «Но позвольте! Все находится в сознании Будды!» — «Но вся фишка в том, что сознание Будды тоже находится в руках Аллаха».
Ни в одной прежней пелевинской книге не было такого отвращения к современности, такой духоты, такой плоской и ограниченной реальности. Пелевин адекватен эпохе как никогда. Написал роман о нашем времени и закрыл тему. Лучше бы закрыл время.
Пелевин рассказал, что сочинять роман начал давно, но только кризис 17 августа дал ему достойный финал. Кризис этот представляется ему не только концом виртуальной экономики, но и концом виртуальной жизни как таковой. Страна, занятая главным образом продажей, проплатой, рекламой несуществующих вещей, была обречена. Никакой надежды на то, что кризис что-то изменит в сознании бывшего среднего класса, если уж употреблять это дурацкое самоназвание, нет.
Это сознание не меняется в силу все того же фактора вытеснения.
Ему всегда проще выдумать древний культ, нежели изучить его. Это касается и моллюска орануса, на которого ссылается Че Гевара, уподобляя его обществу потребления. Оранус честно составлен Пелевиным из латинских корней, обозначающих ротожопу.
У Пелевина была идея переписать некоторые священные тексты новорусским языком — в частности, дать определение Будды как человека, который сумел слить все, что пыталось его развести, и развел всех, кто пытался его слить. К счастью, пелевинская затея не осуществилась. Зато близка к осуществлению другая — завесить Москву социальной рекламой нового образца. Например: в роскошной машине сидит роскошный нувориш и упирается пальцем в зрителя. Слоган: «Ты отогнал лаве?» Второй: бронированное стекло «Мерседеса» чуть опущено. В глубине салона машины мерцают два холодных глаза. Подпись: «Большой браток видит тебя!» Вечность исчезла — считает Пелевин вместе со своим героем. По крайней мере исчез ее советский вариант, действительно возможный в человеческом сознании либо при прямой государственной поддержке, либо при столь же прямом конфликте с государством.
«Нынешнее время не только не предлагает, но и не предполагает никакого второго плана».
Пелевин не любит задерживаться за границей, хотя сейчас находится в Америке. «Там очень хорошо, но у каждой страны свой идиотизм. Американский идиотизм в отличие от русского способен достать примерно за три месяца — дольше этого времени в Штатах находиться невозможно». Шереметьево-2 Пелевин сравнивает с родовыми путями, по которым проходит младенец, покидая чрево матери. Есть буддийская гипотеза о том, что в утробе ребенок еще помнит свою прежнюю жизнь, но в процессе рождения обо всем забывает. Именно так происходит в Шереметьеве: только что ты был там и еще полон заграницей, но, проходя через родовые пути таможни, очереди за багажом и паспортного контроля, ты испытываешь ощущение, словно и не покидал Родину. В этом благотворная функция знаменитого аэропорта.
На возможность военного переворота в России (как, впрочем, и на все остальное) Пелевин смотрит иронически. «Главным историческим достижением нашей страны является тот факт, что она достигла положения, при котором никакой переворот ничего не может изменить.
Можно переворачивать ее как угодно, но никакого изменения жизни не наступит».
Пелевин сам однажды попробовал себя в копирайтерстве, о котором написал свою новую книгу: некий банк заказал ему рекламный слоган. Попытки Пелевина этот слоган произвести воспроизведены в эпизоде, в котором Татарский рекламирует пирожок. Перед «новыми русскими», с которыми Пелевин иногда общается, у него сохранилось подобие комплекса: люди заняты крутыми разборками, в отличие от него, занятого какими-то, в сущности, играми. «Правда, денег у меня как не было, так и нет. Это последний аргумент, с помощью которого я убеждаю себя, что не стал полным дерьмом».
Группу «Сплин», на «Гранатовом» альбоме выразившую ему благодарность, Пелевин уважает. Он познакомился со «сплинами» зимой прошлого года в Петербурге, их свел БГ, и Пелевину нравится минимализм стихов Васильева.
К наркомании Пелевин относится в высшей степени отрицательно. Перефразируя начало своего давнего рассказа «Хрустальный мир», он тем не менее вполне серьезно замечает: только тот, кто употреблял ЛСД в послекризисной Москве зимой 1998 года, чувствовал себя по-настоящему отвратительно.
Вообще он считает ЛСД наиболее опасным наркотиком, а культ «кислоты» в среде модной молодежи вызывает у него искреннее омерзение.
Фраза, приписываемая Березовскому в романе — «Спасибо, ребята. Только вы еще позволяете пожить какой-то параллельной жизнью», — была им произнесена реально. Однажды на банкете по случаю театральной премьеры Березовский именно в таких выражениях предложил выпить за людей искусства.
Пелевин полагает, что если его роман заставил нескольких его друзей три-четыре раза на протяжении чтения от души рассмеяться — цель книги можно считать достигнутой.
Еще он любит кататься на велосипеде. Однажды, когда он поехал в лес, расположенный неподалеку от его дома, чтобы в покое и одиночестве прослушать альбом БГ «Навигатор», велосипед у него украли, а он, погруженный в музыку, этого не заметил. С тех пор Пелевин считает «Навигатора» самым тяжелым альбомом БГ.
В заключение позволю себе привести недавний ответ Пелевина на анкету «Что я ненавижу». По сути, это готовый манифест, из которого составители анкеты опубликовали всего несколько фраз.
Между тем именно этот текст характеризует Пелевина лучше любого интервью.
Тест о старухе
У Козьмы Пруткова есть стихотворение «Древней греческой старухе, как если б она домогалась моей любви». Герой стихотворения, стильный мужчина и кавалер, никак не может поверить в происходящее — в то, что эта поганая воображаемая старуха, с которой сыплется штукатурка засохших румян, действительно лезет к нему — к нему! — за любовной лаской. Смешно это потому, что ситуация изначально фарсовая — никакой старухи нигде, кроме как в воспаленном воображении Пруткова, не было. Но этой старухе еще повезло — ее просто отшили, дав ей как следует прочувствовать всю отвратность ее воображаемого тела. Другой воображаемой старухе повезло гораздо меньше. Сначала ее заставили заниматься ростовщичеством и вытягивать из бедных людей последние портсигары, а потом взяли и к-а-к долбанули воображаемым топором по воображаемой косичке.
Больше всего меня поражает человеческая (и своя собственная) способность испытывать настоящую — с выделением адреналина и сжиманием кулаков — ненависть по воображаемому поводу.
Если я начну считать своих старух, то выяснится, что я воображаемый военный преступник. Но, сколько бы воображаемых старух я ни перебил, я никогда не делал зла в тот момент, когда я его делал.
И не я один. Весь Голливуд тоже. Этот принцип лежит в основе всех «крутых боевиков». Нормальный человек не способен испытать ненависть, не убедив себя, что он испытывает ее ко злу. Это хорошо понимают кинематографисты ужасов и писатели боевиков — именно поэтому перед тем, как какой-нибудь жан-клоп вам дам начинает крушить черепа, зрителям долго и терпеливо объясняют, с какими суками жан-клоп имеет дело, так что от праведной ненависти у них сами собой начинают сжиматься кулаки. Но изнутри ненависть всегда выглядит праведной, даже у Ленина, Гитлера или банкира, которому не дают нормально прокрутить шахтерский триллион. А ненависть, которой не удается найти для себя праведного обоснования, оборачивается вовнутрь и превращается в стыд.
Лучшая возможная реакция на замеченную в себе ненависть — это спросить себя: «А была ли старуха?» В девяноста девяти случаях из ста выясняется, что ее не было.
Мой воображаемый собеседник может спросить — а как же быть с абстрактным маньяком-убийцей, который изнасиловал пятьдесят семь Красных Шапочек и из фрейдистских побуждений хотел сбить ракетой «Стингер» самолет премьера? На это я могу посоветовать своему воображаемому собеседнику разжать кулаки и забыть про своего воображаемого маньяка, а себе самому — забыть про воображаемого собеседника. И в мире опять станет спокойно и тихо. А если мой воображаемый собеседник не захочет заткнуться, я выну из-за воображаемой пазухи воображаемый, но очень тяжелый гаечный ключ. Честное слово, без всякой ненависти…
…Любые принципы и убеждения, которые приводят к чувству ненависти, — полное говно. То же можно сказать и о людях, которые разжигают ненависть в других, особенно за зарплату. Эти люди — самые опасные и отвратительные, их лучше сторониться, потому что сделать с ними ничего нельзя — они сами уже все с собой сделали.
И последнее. Если мой воображаемый собеседник спросит, что делать в случаях, когда старуха не воображаемая, а настоящая, то я отвечу следующее: со всеми старухами, воображаемыми и настоящими, надо разбираться без всякой прутковщины и достоевщины, а по методу Даниила Хармса — просто не мешать им свободно выпадать из окон на мостовую.
Двигатель инженера Пелевина
Прежде всего надо условиться: Виктор Олегович Пелевин — вполне реальное существо, проживающее в Чертанове. Так что те, кому больно расставаться с образом виртуального автора «чумовых» романов, могут сразу переходить к чтению последнего из них. Мы же окинем беглым взглядом проделанный Пелевиным путь.
ПУТЬ Он родился в 1962 году и детство с юностью провел в подмосковном городе Долгопрудный, который был воспет группой «Дюна», а еще раньше прославился на весь ученый мир своим Физико-техническим институтом. Кстати, став известным литератором, Пелевин как-то сознался, что студентов Физтеха они с приятелями почему-то били.
Может быть, поэтому он и не стал поступать в МФТИ, а выбрал Московский энергетический институт, факультет электрооборудования и автоматизации промышленности и транспорта. Потом Виктор поступил в аспирантуру и стал работать над проектом электропривода троллейбуса с асинхронным двигателем, что должно было завершиться не только усовершенствованием городского «сохатого», но и защитой Пелевиным кандидатской диссертации.
Но к тому времени он уже начал писать совсем другие тексты. Поэтому неудивительно, что в 1988 году Пелевин поступил на заочное отделение Литературного института. В те веселые годы Пелевин забавлялся тем, что натягивал на лицо резиновую обезьянью маску и дурачился, пугая девчонок. Спустя годы эта шалость будет квалифицироваться чуть ли не как одно из проявлений пелевинского мистицизма. (Еще он любил вставить в рот пластмассовые зубы «вампира».) Также рассказывают и о том, как Пелевин открывал двери — по-каратистски подпрыгнув и выставив вперед ногу.
«Он тяжело сходится с людьми, — говорят о нем. — Зато для друзей готов сделать что угодно. Когда кто-то из них потерял по пьяни деньги, Витя тут же собрал все, что нашел дома, и привез».
В Литинституте Пелевин пробыл недолго. Ушел, не окончив. Зато сблизился с новыми интересными людьми, которые позвали его работать в издательство «Миф».
МИФ В «Мифе» он занимался редакторской работой. Главным его тогдашним достижением были переводы Карлоса Кастанеды.
Точнее сказать, он переписывал, перерабатывал переводы, и этот его опыт всем показался удачным. Тогда же Пелевин познакомился с древнекитайскими трактатами Лао-цзы и Чжуан-цзы — в русскоязычной их версии, разумеется.
На вопрос, почему Пелевин не фотографируется, да и вообще скрывает свое лицо, принято отвечать: все из-за его буддизма. Однако на «Чапаеве», на маленькой фотографии, его лицо, повернутое в три четверти, открыто всем желающим.
Кроме того, для дзэн-буддиста у него, пожалуй, слишком алкогольная репутация. Оказавшись в Нью-Йорке и употребив необходимое количество спиртного, наш буддист решил послать себе испытание и ночью пройти через Сентрал парк, когда он становится прибежищем криминальных элементов. Никто не посмел тронуть отчаянного русского парня с бутылкой виски в руке!
Подобно Гребенщикову Пелевин посещает буддистские святые места. Хотя те, кто хорошо знаком с ним, намекают на то, что очередной монастырь может быть очередной легендой. Пелевинские приятели вспоминают, как однажды он дал обет молчания на месяц.
И действительно — общался посредством записок. К телефону же Пелевин всегда подходит, лишь выслушав автоответчик. Причем устройство обращается к позвонившему на английском.
Пресловутая загадочность Пелевина обременительна для его друзей. Литературовед Вячеслав Курицын и музыкант Александр Ф. Скляр отказываются говорить о нем: отстаньте, надоело! Еще бы. Им интереснее о себе, а тут все про этого модного писателя — кто он, да что он?
Зато Виктор Олегович может позвонить друзьям среди ночи и, находясь в состоянии особого благодушия, вести многочасовые беседы.
Во время виртуальной конференции в WWW писатель сообщил, что однажды лежал в коме после употребления клофелина. Поэтому никто из молодых читателей Пелевина не сомневается, что кумир знаком с наркотиками. На самом же деле клофелином Пелевина отравила официантка в уличном кафе, после чего писателя банально ограбили.
О взаимоотношениях Пелевина и компьютера тоже слагают легенды. Он действительно относится к нему с большой теплотой и пристально следит за электронным прогрессом.
Даже зарубежные литературные агенты писателя иногда покупают ему по его просьбе последние достижения компьютерной техники. Так что слухи о том, что Пелевин быстро раскалывает самые сложные компьютерные игры, не лишены оснований. У него особый дар.
ДАР Приятель Пелевина рассказывает, как тот время от времени сообщает: «Я сейчас пишу новый роман. Это будет бомба». Так оно и получается. «Самый загадочный писатель» аптекарски рассчитывает заряд «бомбы».
«Пелевин сумел что-то такое угадать, — замечает редактор его последнего романа. — К нему сейчас относятся так же, как когда-то к Стругацким».
Стругацкие в 60-е, 70-е годы действительно «угадали», что надо умученному советской пропагандой вольнодумному читателю, и интеллигенция наслаждалась фантастическими повестями про другие миры, хихикая над всяким актуальным намеком. Возможно, это были последние писатели, которых цитировали в непринужденной беседе.
Пелевин, в свою очередь, чутко уловил вибрации культурной публики, подавленной текстами Черномырдина, Радуева и «нового русского».
Его инженерная мысль билась над созданием такого «двигателя», который позволял бы перемещать в иную реальность, оставаясь на месте. Собственно, этим же свойством обладают компьютер и наркотики, столь лелеемые нашим криэйтором.
«Электроприводом» пелевинского успеха служит и такой интересный фактор: читая писателя, представитель среднего класса как бы приобщается к модному буддизму, к кафкианским сумеречным фантазиям, к актуальной наркотической субкультуре, к трудам загадочного Кастанеды, к древнекитайской философии, к русскому мистическому бездорожью, а заодно и к «настоящей литературе» — не Маринина, чай, окаянная!
Для этих ребят имя Пелевина порой важнее его текстов. Они поддерживают мифологию своего культового писателя, передавая из уст в уста байки, почерпнутые о нем из Сети.
Название последнего романа «Поколение «П» явно подразумевает не только обозначенные в тексте расшифровки про «Пепси» и смачное русское словцо. Это ведь еще и первая буква фамилии. Отнюдь не Примакова и не Пугачевой.
Полный «П»
Когда-то кто-то задался целью постичь феномен интересного и пришел к выводу, что интересуют людей две вещи: либо действительно лихо закрученная фабула, либо самоидентификация, узнавание в тексте собственных проблем. Кому из нас не хотелось когда-нибудь увидеть свою жизнь со стороны, как бы глазами Бога, — и понять, что в ней чего стоит? Пелевин дает такую возможность.
Два кита, два быка, на которых стоит его проза — черный юмор и сознание того, что все тлен и суета. Людей, надувающих щеки, мы все втайне ненавидим, а Пелевин остроумно и решительно низводит их с пьедесталов. Неважно, кто эти высокомерные существа, знающие что-то, чего не знаем мы: буддисты ли это, наркоманы, политики, модные литераторы или «новые русские». В мире Пелевина всему их апломбу цена копейка: замечателен в его новой книге портрет «кислотного» журналиста. Снобы — любимые герои Пелевина: он их раздевает с нескрываемым наслаждением. Он вообще договаривает до конца все, о чем думаем мы, и у него хватает цинизма додумывать наши повседневные коллизии до гротеска.
Только он мог написать (и напечатать в «Огоньке») «Папахи на башнях», где захват Кремля чеченцами оборачивается тотальным хэппенингом и гулянкой с очередной фекальной инсталляцией художника Бренного: вся попса съехалась в заложники, делает себе имидж и на чеченцев не обращает внимания. Вспомним, как хоронят американскую поп-звезду в «Желтой стреле»: труп выбрасывают из окна поезда (в котором все мы едем), он прикован к плите с рекламой кока-колы, а вместо цветов вслед певице летят презервативы… Пелевин не боится посягать на сакральное, кратко и изящно формулирует, и при чтении его прозы всякий читатель испытывает драгоценное облегчение: наконец кто-то сделал то, что так давно хотелось — нам!
Именно Пелевину принадлежит счастливое открытие: как бульдозер снимает плодородный слой и проваливается в яму, так и XX век в своем богоборчестве проваливается в древние языческие культы, которые просматриваются и в пионерских отрядных обрядах, и в развлечениях «новых русских». Остроумно обнаруживая оккультную подкладку во всех наших действиях и представлениях, Пелевин свободно странствует по всей мировой культуре, во всех стихиях обнаруживая одно и то же.
Это тоже утешительно, ибо наглядно демонстрирует, до какой степени мы не первые и не последние. Тут, впрочем, особенного разнообразия приемов не наблюдается: Москва предстает в виде танка с Останкинской телебашней вместо антенны, Вавилонская башня отождествляется с водонапорной, реалии Древнего Рима и Хаммурапии ничем не отличаются от современных китайских или российских (впрочем, эпизод с ментоскопированием из «Омона Ра», бывший ранее отдельным рассказом, написан все-таки через десять лет после горинского «Свифта» с его Рыжим констеблем, а «Жизни насекомых» предшествовал рассказ Арканова «В этом мире много миров», — просто Пелевин циничнее и точнее).
Эта счастливая способность соображать чуть быстрее обычного человека, обобщать чуть храбрее, чем он, и насмехаться чуть милосерднее — и обеспечили Пелевину его заслуженную славу. Цинизм ведь гораздо гуманнее идеализма. Он не требует от человека невозможного, а лишь подсказывает ему, чем он МОГ БЫ стать. «Человек задуман прекрасным».
Пелевин мягко напоминает ему об этом, попутно подчеркивая, до какой степени иллюзорны все наши поводы для самоуважения, кроме этого.
|
Евгений ПОПОВ: |
|
Виктория ТОКАРЕВА: |
|
Вячеслав ПЬЕЦУХ: |
Вообще в последнее время не читаю текущую литературу. Но я очень много слышал о Пелевине от своих товарищей, и судя по их словам, писатель этот никакого интереса не представляет. Повторяю: сам я его не читал.В оформлении использованы фотографии Сергея Петрухина, Натальи Логиновой, Александра Басалаева, Натальи Медведевой, Марка Штейнбока и из архива «Огонька»
Виктор Пелевин | Биография и книги
Виктор Пелевин , полное имя Виктор Олегович Пелевин , (род. 22 ноября 1962, Москва, Россия, СССР), русский писатель, чьи романы, часто напоминающие фэнтези или научную фантастику, изображали гротески и нелепости современной российской жизни .
Пелевин был сыном военного офицера и государственного экономиста. Он изучал электротехнику и некоторое время работал журналистом и рекламным копирайтером.Он начал писать романы, изображающие анархию и коррупцию в постсоветской России и отчаяние ее граждан, особенно молодежи.
Британская викторина
Литературные фавориты: правда или вымысел?
Любите литературу? Эта викторина выясняет правду о любимых писателях и историях, старых и новых.
Хотя образ Пелевина несколько античный, напоминающий американское движение битников 1950-х годов, он был затворником, который практиковал буддийскую медитацию как способ уйти от хаоса окружающей его жизни. Его проза была в традициях таких русских писателей, как Николай Гоголь, Максим Горький и Михаил Булгаков. Сам Пелевин признал себя обязанным Булгакову, Францу Кафке и Уильяму С. Берроузу. Пелевина презирал официальный литературный истеблишмент, считавший его произведения лишенными серьезности, и он жил совершенно вне русского литературного общества.Тем не менее, некоторые из его работ получили награды, в том числе Синий фонарь (1991; Синий фонарь и другие рассказы ) и Проблема верволка в средней полосе (1994; Проблема оборотня в Центральной России и другие рассказы , также опубликовано как Священная книга оборотня ), оба из которых получили Русскую Букеровскую премию.
Его произведения пользовались не только бешеной популярностью у молодых русских читателей, но и высоко ценились в нерусском литературном мире, видевшем в них продолжение традиции русской протестной литературы. Поколение «П» (1999; Вавилон ), изданное на русском языке под английским названием, изображало политику как создание телевизионной рекламы.
Среди первых произведений Пелевина, опубликованных на английском языке, был его роман Желтая стрелка (1993; Желтая стрела ). В романе поезд, который, кажется, никуда не отправился и никуда не едет, везет пассажиров, продолжающих порой причудливую рутину своей жизни. Omon Ra (1992; опубликовано на английском языке под тем же названием) было сюрреалистическим разоблачением советской космической программы в годы правления Леонида Брежнева.Действие Жизнь насекомых (1993; Жизнь насекомых ) происходило на загнивающем курорте на берегу Черного моря. В романе два русских и американец живут попеременно как люди и насекомые — например, как навозные жуки — и таким образом извлекают ценные уроки того, как управлять жизнью. Среди других работ Пелевина на английском языке: Чапаев и пустота (1996; Мизинец Будды ), Шлем ужаса (2005; Шлем ужаса: Миф о Тесее и Минотавре ) и Ампур18 V . (2006; Империя V ).
Рассекреченный Виктор Пелевин живет на берегу Сиамского залива в трехзвездочном отеле за 3000 рублей в сутки
Пелевин живет в солнечном Таиланде.
Фото: Instagram.com
Пока беженцы со всех стран продолжают штурмовать блокпосты на границе с Польшей, а Россия ювелирно усмиряет разбушевавшиеся Армению и Азербайджан, произошло немыслимое историческое событие. Самого загадочного писателя современности Виктора Пелевина поймали за руку.Он так не хотел этого и так долго прятался, что даже стал мутить в литературных произведениях, где его можно попробовать поискать.
Журналисты портала Mash опубликовали расследование, результат которого поразителен — на фото и видео мы видим живого Виктора Пелевина, который десятилетиями не появлялся на публике.
Ну, скажем так, писатель-подобный почти полностью человек. А живет он в солнечном Таиланде.
Именно в эту азиатскую страну, которую так часто выбирают для беззаботного отдыха или, наоборот, просвещения российские граждане, гражданским сыщикам принесли летные данные человека по имени Пелевин Виктор Олегович, 1962 года рождения.Описание местности, которую, вероятно, наблюдает писатель, встречается в предпоследнем романе автора «Непобедимое солнце». Удалось также установить гостиницу, в которой живет автор. Звонок на ресепшн подтвердил догадки – там действительно живет некто Виктор Пелевин. Но он не взял трубку. Что предсказуемо.
Фото: скриншот с видео МАШ
Затем, чтобы читатель поверил, следователи дождались, пока писатель вернется в бунгало и сняли его с заднего двора.Вроде бы похоже: все в темноте, рюкзак, еле заметная залысина. А потом – в городе во время прогулки по рынку – внаглую анфас. С рюкзаком, босоножками и маской на подбородке мужчина, похожий на Пелевина в зеркальных очках, не улыбается в камеру.
«КП» пошла дальше и вычислила гостиницу, подходящую под описание — ее вывеска мелькает на видео Пелевина, входящего в бунгало, как неторопливая саядо. Это Malibu Koh Samui Resort & Beach Club.Трехзвездочный, но очень приличный отель на Самуи.
Райское место расположено прямо на берегу Сиамского залива на живописной территории тропиков, имеет песчаный пляж, бассейны и ресторан под открытым небом.
Рядом с отелем огромное озеро, несколько напоминаний о европейской жизни — большой торговый центр, кофейня Starbucks, McDonald’s, пара итальянских ресторанов — и еще два буддийских храма и даже стадион, где можно посмотреть тайский бокс.Аэропорт Самуи расположен в восьми километрах.
КАРТА
Цены в гостинице очень гуманные – за просторный номер возьмут около 3000 рублей в сутки.
А вообще в Подмосковье есть комплексы с более обычными номерами в 10 раз дороже, а на Золотом кольце и подавно. Видимо, современного классика привлекала возможность жить в красивом месте с отличным сервисом долго и не слишком дорого (чуть больше 1 млн рублей в год, что очень гуманно для Пелевина, издающего книгу год).
Конечно, все это можно считать очередной пиар-кампанией (вроде вброса фото из паспорта, внезапно всплывшего накануне выхода последнего романа Пелевина), тонкой мистификацией или виртуозным сговором между писателем и порталом расследователей — он слишком нарочито смотрит в объектив во время съемки, а маску он почему-то на этом снимке только лицо стянул: лица всех вокруг закрыты. А свои разговоры с «решанами отеля», сидя в соседних номерах с женой, можно записывать, сколько угодно.Или можете – по безусловному везению журналистов.
В общем, поди разберись, где в современном мире грамотная постановка, а где настоящий Пелевин, который так долго ускользает от СМИ, реальности и окружающего безумия, как улитка. Возможно, прямо сейчас, торопливо выезжая из назначенного отеля и приехав домой, Виктор Олегович варит пельмени на кухне одной из двух своих квартир в Чертаново и прикалывается над волной, которую снова взмахом брови поднял, документируя то, что происходит в тетради.
Таким образом, высший разум Маниту (бога алгонкинских индейцев) в романе SNUFF ускользал «сам от себя в будущем в течение стольких миллионов лет». Между тем гостиница, в которой ради случайной фотосессии оказался Виктор Олегович, вероятно, уже лихорадочно забронирована приверженцами ВП или новыми пинкертонами.
Как он сам учил нас, «главный вопрос, который ставит перед нами будущее, — кого туда пускать». Очевидно, что писатель уже давно определил собственное будущее как бесконтактную среду с максимальным минимумом узнающих его людей.Отметим, что это произошло задолго до пандемии.
Виктор Пелевин (род. 22 ноября 1962 г.), русский писатель
Задний план
Виктор Олегович Пелевин родился 22 ноября 1962 года в городе Москва, Российская Федерация. Сын Зинаиды Семеновны Ефремовой, учительницы английского языка, и Олега Анатольевича Пелевина, преподавателя военной кафедры Бауманского университета. Жил на Тверском бульваре в Москве, позже переехал в Чертаново.
Образование
В 1979 году Пелевин окончил элитную среднюю школу со специальной английской программой, расположенную на улице Станиславского в центре Москвы, ныне Капцовская гимназия №1520. После школы Пелевин получил диплом инженера-электромеханика в Московском энергетическом институте в 1985 году. С 1987 по 1989 год Пелевин учился в аспирантуре МЭИ.В 1989 году Пелевин посещал творческие семинары Михаила Лобанова в Литинституте имени Максима Горького, но был исключен из института в 1991 году.
Карьера
С 1989 по 1990 год Пелевин работал штатным корреспондентом журнала «Лицом к лицу». В 1989 году он также начал работать в журнале «Наука и религия», где редактировал серию статей о восточной мистике.
Религия
Религиозные убеждения Виктора описываются как «тантрический агностицизм».
Политика
Политические взгляды Виктора характеризуются как «лево-правоцентристские».
Личность
Пелевин известен тем, что не принадлежит к литературной тусовке, редко появляется на публике и дает интервью, предпочитая общение в Интернете. Когда он дает интервью, он больше говорит о природе ума, чем о своих работах.
Пелевин Виктор Олегович | Encyclopedia.com
(р. 1962), писатель и автор рассказов.
Виктор Олегович Пелевин родился в Москве в семье военного. Образование получил в Московском энергетическом институте и Институте мировой литературы имени Горького (Москва). Восхваляемый и подвергаемый критике со стороны критиков с тех пор, как его творчество впервые получило общественное признание в начале 1990-х годов, Пелевин был неоднозначной фигурой в российском литературном истеблишменте.Тем не менее, он является одной из важнейших фигур в мире постсоветской литературы. Пелевин — едва ли не единственный серьезный писатель в современной России, получивший широкую читательскую аудиторию, апеллируя, в частности, к зарождающейся молодежной контркультуре.
Произведения Пелевина в широком смысле можно отнести к разряду сатирических, но интересы автора носят скорее культурно-метафизический, чем политический характер. В его первом коротком романе « Омон Ра » (1992) рассказывается история молодого человека, который мечтает стать космонавтом, но обнаруживает, что вся советская космическая программа — это сфабрикованное правительством мошенничество, маскирующее неспособность страны запустить ни одного ракета.Второй роман Пелевина, «Жизнь насекомых » (1993), раскрывает увлеченность восточным мистицизмом и галлюциногенными препаратами, которые характерны как для его последующих романов, так и для многих рассказов, собранных в «Синий фонарь», (1991) и «Желтая стрела». (1998). Его роман 1996 года « Мизинец Будды » сочетает в себе абсурдистский подход к советским культурным героям с не менее ироничной сатирой на западную поп-культуру (ненадолго появляется Арнольд Шварценеггер).В 1999 году он опубликовал книгу Babylon, , которая отражает его постоянное увлечение компьютерной культурой и виртуальной реальностью.
Вавилон населен как реальными людьми, так и цифровыми симулякрами, и сходство между ними усиливается давним неприятием Пелевиным традиций русского психологического реализма.
См. также: научная фантастика; соцреализм
библиография
Далтон-Браун, Салли. (1997). «Веселая беспечность или смехотворное отчаяние? Виктор Пелевин и русская постмодернистская проза. Slavonic and East European Review 75(2):216–233.
Генис, Александр. (1999). «Границы и метаморфозы: Виктор Пелевин в контексте постсоветской литературы». В Русский постмодернизм: Новое Перспективы постсоветской культуры, редакторов Михаил Эпштейн, Александр Генис и Слободанка Владив-Гловер Нью-Йорк: Берган
Элиот Боренштейн
Пантеон
- Визуализация
- Рейтинги 159 Люди
- Места
- Разрешения
- Скачать
- API
- Люди
- Места
- Страны
- Количество занятий
- Страна
- ERAS
- Разрешения
- API
ខ្ញុំ សុំទោស, страница не найдена.
Вы можете попробовать новый поиск или эти страницы вместо этого:
Isaac Newton
Великобритания
Walt Disney
Производитель
Соединенные Штаты США
Ранг 82
Roger Federer
Tennis Player
Switzerland
Rank 124
Racing Driver
9665 человек
Спортивный домен
Agnez Mo
Agnez
Indoney
Ранг 63
Laozi
Philosopher
Китай
9000
Painter
Нидерланды
Васко да GAMA
Explorer
Португалия
RING 99
знаменитости
человек142 отдельных лиц
Marie Curie
физика
Польша
RING 64
- Исследуйте
- Визуализации
- Рейтинг 160
- Профили
- Люди
- Места
- Eras
- 1619
- Политика конфиденциальности
- Обслуживание
- Разрешения
- Скачать
- API
- Eyebook
Тесей сбивается с пути: Шлем ужаса Виктора Пелевина и старый лабиринт для Нового Светаupenn.
edu Реферат:
В этой статье исследуется взаимосвязь между мифом о Тесее и Минотавре и его адаптацией Виктора Пелевина 2006 года, Шлем ужаса , в частности то, как он может служить примером для изучения природы и значения адаптации. В нем исследуется идея памяти, центральная тема романа, и рассматривается, как три аспекта оригинального мифа — Минотавр, нить Ариадны и сам лабиринт — формируют и наполняют пересказ Пелевина.Каждый из них уникален для этого древнего мифа, и вместе они составляют историю. Каждый из них также коренным образом связан с идеей памяти: Минотавр — это живое напоминание о проступке Пасифаи, нить Ариадны — это мнемоника, которая позволяет Тесею сбежать, а лабиринт — это структура, сама природа которой предназначена для того, чтобы бросать вызов памяти, создавая путаницу.
В руках Пелевина Минотавр больше не напоминание о союзе человека и зверя, а человека и машины; его голова — это шлем, который работает на повторениях прошлого.
Ветка Ариадны переосмыслена как буквальная ветка на интернет-форуме, где персонажи обсуждают свою ситуацию и сообщают о своих действиях, стремясь к побегу. Наконец, роман Пелевина умножает силу лабиринта, усиливающего забывчивость, структурируя историю серией рекурсивных метафорических лабиринтов, каждый из которых по-своему подавляет память. Роман Пелевина драматизирует, как люди и культуры используют прошлое, чтобы придать смысл настоящему, и таким образом иллюстрирует привлекательность адаптаций.Статья завершается некоторыми предложениями о том, как предложить учащимся поразмышлять над идеей адаптации, например, создать свои собственные пересказы, а также использовать лабиринт в качестве темы для более крупного учебного модуля.
I. Введение
В октябре 2005 года издательство Canongate Books выпустило серию новелл, предлагающих пересказы основополагающих мифов в современных жанрах, написанные некоторыми из самых известных и уважаемых авторов современной литературы.
Карен Армстронг во введении к сериалу отмечает непреходящее значение мифов как источника правды о человеческом состоянии и отмечает, что они, тем не менее, требуют пересказов, чтобы сохранить свою эффективность в качестве преобразующих историй. «Никогда не существует единой, ортодоксальной версии мифа, — пишет она. «Поскольку наши обстоятельства меняются, нам нужно рассказывать наши истории по-другому, чтобы выявить их вечные истины» (11). В частности, Армстронг и сериал в целом утверждают, что наш современный мир с его безжалостной одержимостью научными и техническими истинами оставляет нас отрезанными от эфемерных «Истин», доступных через мифы.Кроме того, эта серия предполагает, что обновление старых историй для нашего современного мира может возродить богатство необъективной реальности.
В этой статье исследуется вклад Виктора Пелевина в серию Canongate, Шлем ужаса, , которая переосмысливает историю Тесея и Минотавра. Однако прежде чем обратиться к роману, вернемся к исходному мифу, прояснив детали шаблона, на котором основан роман Пелевина.
Далее мы рассмотрим сам роман, исследуя то, как он отражает оригинал и опирается на него.Затем мы рассмотрим, что пелевинская адаптация открывает о природе пересказов, и поразмыслим над культурной живучестью символа лабиринта. Наконец, даются некоторые предложения о том, как учителя могут использовать приемы и лабиринт, чтобы помочь учащимся обдумать и исследовать природу рассказывания историй и пересказов.
II.
Мифы древности [1] Тесей был молодым принцем Афин. Из-за старого спора его город был обязан отправлять дань юношей и девушек каждые девять лет (или, по некоторым версиям, ежегодно) Миносу, царю Крита.Юноши были посвящены в качестве подношения Минотавру и отправлены в лабиринт, запутанное пространство, спроектированное непревзойденным мастером Дедалом для содержания зверя. Дедал также приложил руку к созданию самого Минотавра: жена Миноса Пасифая влюбилась в особенно красивого быка, и Дедал построил полую корову, которая позволила бы ей спариваться с этим животным.
Результатом этого союза стал Минотавр, свирепое существо с телом человека, но головой быка.
Тесей решил положить конец варварской практике жертвоприношений и добровольно вызвался в качестве одного из избранных юношей, когда подошло время третьей дани. Когда они прибыли на Крит, Тесей встретил Ариадну, дочь Миноса, которая сразу влюбилась в него. Она дала ему катушку с нитками, посоветовав использовать ее в качестве маркера, чтобы он мог найти выход из лабиринта. Тесей вошел в лабиринт, убил зверя и вышел победителем, спасая жизни молодых афинян и освобождая Афины от дальнейших обязательств перед Критом.Однако по пути домой он бросил Ариадну на острове, а затем забыл сменить парус в соответствии с заранее подготовленным сигналом, указывающим на его успех, и его отец покончил с собой в горе, прежде чем оплошность удалось исправить. Вернувшись в Афины, Тесей объединил различные деревни в единую политическую структуру и правил как справедливый царь.
Учитывая его известность в современном воображении, возможно, будет удивительно, что миф не был особенно центральным в древности, и большинство его фигур более знамениты своими последующими историями.
Сам Тесей, возможно, в результате сознательной пропаганды в Афинах в 5 -м г. до н.э., в первую очередь связан с легендами о его местных трудах. [2] Ариадна, преданная Тесеем, спасена Дионисом и становится его супругой. Дедал, наказанный Миносом за помощь Тесею, сбегает с Крита с искусственными крыльями, которые прославились тем, что стоили жизни его сыну Икару. Ни Минотавр, ни лабиринт, в котором он жил, не появляются ни в одной другой истории.Таким образом, лабиринт, по-видимому, существует прежде всего как испытательный полигон для Тесея. Эта история не входила в эпический цикл, и, хотя в классический период было несколько утерянных трагедий, посвященных ей, на самом деле это всего лишь обычный мотив римской поэзии поздней республики и ранней империи. Однако этот миф очень древний и почти наверняка предшествует греческой культуре, какой мы ее знаем.
III.
Шлем ужаса Теперь мы можем обратиться к версии Пелевина, которую мы кратко обобщим, прежде чем более подробно рассмотреть его трансформации и их эффекты. Его роман, естественно, мало похож на оригинал. Во-первых, рассказывается, как выразился рецензент Джон Фасман, «с головы до ног»: весь роман разворачивается в виртуальном пространстве интернет-форума, и единственное действие — это то, о чем сообщают участвующие персонажи. Более того, хотя они и находятся в мире, во многом напоминающем наш, тем не менее, он совершенно сюрреалистичен, вне времени и свободен от ограничений обычной реальности. Роман начинается с вопроса, размещенного Ариадной на форуме: «Я построю лабиринт, в котором смогу заблудиться и заблудиться всякий, кто попытается меня найти» — кто это сказал и о чем?» (1).
На вопрос Ариадны так и не ответили, но семь других персонажей — Организм(-:, Ромео-и-Коиба, Щелкунчик, Монстрадамус, Изольда, УГЛИ 666 и Сартрикн) — выходят в сеть, чтобы обсудить и проанализировать свою ситуацию. Все они в незнакомом, невзрачные, одинаковые комнаты, в которых нет ничего, кроме компьютера и кровати.В каждой комнате две двери, одна из которых ведет в ванную, а другая, украшенная минойским двуглавым топором, ведет в изолированную, но более или менее реалистичный частный внешний мир.
. Ни один из персонажей не помнит, как он или она попал в комнату, или каким-либо способом поделиться прошлой личностью, поскольку любые попытки ввести идентифицирующие данные автоматически заменяются крестиками. Нецензурные выражения также удаляются с помощью крестиков, а орфографические ошибки исправляются автоматически. Хотя их страница выглядит как типичная страница форума в Интернете, больше некуда идти; их разговор — единственный доступный сайт. По мере того, как они работают вместе, чтобы выяснить и выйти из своей одновременно общей, но изолированной ситуации, становится ясно, что их виртуальный диалог влияет на их внешний мир.Например, просьба открыть двери приводит к тому, что двери открываются, и еда прибывает по требованию.
Все персонажи в конечном итоге исследуют и описывают мир за пределами своих дверей, стремясь к побегу, и они понимают, что эти миры специально созданы для истории и личности каждого человека. Сартрик, пьяница, который мало времени проводит за доской, находит за своей дверью два холодильника с алкоголем и предположительно проводит большую часть романа, распивая его за кадром.
Фанатичная христианка УГЛИ 666 находит собор со знаменитыми церковными лабиринтами, украшающими его колонны, большой мозаичный лабиринт на полу и канон, чтобы объяснить ей их значение.У Ромео-и-Коиба и Изольды есть похожие парки с лабиринтами из живой изгороди, и, полагая, что они находятся рядом друг с другом, они проводят роман, пытаясь организовать рандеву. Organizm(-): имеет фанерную модель «лабиринта» заставки Windows 98 в натуральную величину, который рушится, если он к нему прикоснется. записи предвыборных речей кандидатов на пост Тесея Монстрадамус, утверждающий, что его лабиринт самый мистический, находит тупиковый переулок со столом, бумагой, карандашом и пистолетом с единственной пулей.Ариадна находит за дверью еще одну комнату, спальню с чудесной кроватью и множеством снотворных.
Персонажи пытаются проанализировать лабиринты друг друга на доске объявлений, но это очень нестабильный знак. Это место преданности, покаяния и памяти для UGLI 666, чья прогулка по нему — это путешествие в ее прошлое.
Для Щелкунчика, предполагающего, что дело не в выходе, а в каждом следующем выборе, это место столкновения человека и зверя, символ дискурса и метафора жизни.Монстрадамус находит буквальный тупик и утверждает, что все концы мертвы, но некоторые менее очевидны. Освобождение от реальности Ариадна находит в виде снов, хотя сны тоже реальны.
На самом деле, единственное объяснение их ситуации исходит из снов Ариадны. В своем первом сне, приснившемся до начала романа, но описанном на первых страницах, Ариадна оказывается в древнем заброшенном городе и видит двух гномов, ухаживающих за великаном в бронзовой маске с рогами, похожими на бычьи.Во втором сне она находит ее в лекционном зале с одним из гномов, который продолжает объяснять ей маску. Он говорит ей, что это шлем ужаса, хотя это не шлем, а разум, и это место создания всего, включая себя и его владельца. Это описание машины одновременно чрезвычайно сложной и совершенно парадоксальной: все возникает, когда прошлое фильтруется через рожки, которые, естественно, называются рожками изобилия, а затем пузырится, чтобы создать будущее.
Поэтому владелец шлема всегда видит только прошлое в новой форме.
Последний сон — это интервью с гномом в форме вопросов и ответов, в котором Ариадна спрашивает подробности о шлеме и получает доступ к записям, связанным с прошлым Минотавра. В середине интервью, о котором, конечно же, сообщается в чате постфактум, взволнованный гном выбегает, утверждая, что его хозяину грозит покушение на убийство. Ариадна просыпается и обнаруживает, что файлы с объяснениями, которые она читала во сне, лежат рядом с ней на столе, и она продолжает делиться ими с группой.Файлы представляют собой философские размышления о природе существования и, в частности, о существовании Астерия, альтернативного имени Минотавра. «Величайший секрет Астерия, — читает она, — заключается в том, что он совершенно не нужен» (253). Однако, когда он понимает, что его не существует, говорится в файле, он приходит в ярость и «в конечном итоге обливается потом и кровью, которых также не существует. Хотя это не делает его более реальным, это означает, что больше некому сказать ему об этом — рядом с ним не осталось никого, кроме слуг-гномов, обливающих его кровью и кричащих, что возмездие последует за пролитой кровью.
пролил…» (254).
Пока Ариадна читает, печатая то, что она находит в файлах для всеобщего обозрения, все начинают слышать ужасный рев и стук в двери. Тесей наконец появляется на доске, хотя бы достаточно долго, чтобы крикнуть «МИНОТАВР!» один раз (258). Затем стук прекращается, и группа превращается в единое квазибестелесное сознание, которым, как подразумевается, они были до пробуждения в своих комнатах в начале романа. Персонажи, наконец, понимают и формулируют свою цель: заманить Минотавра в ловушку в шлеме ужаса, чтобы все могло существовать, хотя они верят, что зверь всегда убегал и всегда убежит, когда начнет сомневаться в своем существовании, вызывая Тесея и своих собственных. смерть.
Роман Пелевина, я полагаю, есть размышление о памяти. Наиболее отчетливо это видно в использовании Пелевиным трех основных аспектов исходного мифа: Минотавра, нити Ариадны и самого лабиринта. В следующем разделе статьи мы рассмотрим каждый из них по очереди, сначала в Ур-мифе, а затем в романе.
IV.
Минотавр Чудовище в центре лабиринта — богатый и многозначный символ, но для целей этой статьи мы сосредоточимся на его наиболее очевидном значении, как на физическом напоминании о неосмотрительности Пасифаи.Результатом противоестественного союза, естественно, является существо, ставящее под сомнение природу человечества. Составитель Bibliotheke говорит, что его настоящее имя было Астерий (3.1.4), что также было именем мифического царя Крита, который женился на Европе, но его почти повсеместно называют Минотавром, быком Миноса. [3] Минотавр — это грубая сила и скотство; каким бы ни было его царское или божественное происхождение на минойском Крите, Астерий для греков был по существу зверем.Как получилось, что афинские дани посвящались этому существу, неясно, но Плутарх, ссылаясь на 5 -й -й гг. Мифограф до н.э. Ферекид отмечает, что подношения были либо уничтожены Минотавром, либо заблудились в лабиринте и блуждали, пока не умерли ( Жизнь Тесея 15 ).
Таким образом, это существо было вызовом целостности человечества в самом его существе, а также угрозой человечеству других.
Несмотря на то, что существовала этрусская традиция живописи, изображающая детство Минотавра, в целом он не является монстром, вызывающим большую симпатию, несмотря на то, что в его телесной форме заложена человечность. [4] Существо является довольно недвусмысленным символом двойственности и противоестественности, голова быка олицетворяет дикую животную часть, а тело его несовершенную, а потому гротескную долю человечества. Как и многие первобытные монстры греческой древности, его форма и природа почти не меняются с течением времени. Свидетельства о Минотавре есть уже у Гесиода, одного из первых поэтов греческой традиции, где он описывается как «сильный сын, диво видящий, тело человека склонялось к ногам, но выше росла голова быка» (фр.145 16-17). Несмотря на несколько аномалий в более поздней художественной традиции, [5] идея Минотавра остается на удивление стабильной с течением времени.
[6] Более того, он существует почти исключительно для того, чтобы дать герою инициатическое испытание: именно он является силой дикости, которая позволяет герою совершать свой героизм. [7] Верно и обратное: самого Минотавра в конечном счете помнят главным образом тем, что он был убит Тесеем.
Минотавр Пелевина включает в себя многие традиционные черты, наиболее очевидно его большое человеческое тело, увенчанное не человеческой головой, а рогатой маской.Кроме того, имя, которое он носит в романе, не Минотавр, а Звездочка, игра альтернативного имени существа, Астерий. [8] В то время как древнее наследие греческого Минотавра-короля-бога было очевидно только в смутном отголоске имени, Пелевин включает в своего Минотавра много королевских образов, давая своему Звездочку двух гномов в качестве слуг, дворец для жизни. , и королевские одежды. Таким образом, Asterisk одновременно занимает несколько противоречивых сфер: недочеловеческую, человеческую и сверхчеловеческую.
Скомпрометированное человечество греческого Минотавра было перемещено: центральным конфликтом, который Минотавр буквально воплощал в древности, был конфликт между человеком и зверем. Однако, надев на плечи Минотавра сложнейший механический шлем вместо бычьей головы, Пелевин обновил точку трения и расположил ее между человеком и машиной. На самом деле, когда они узнают больше о шлеме и понимают, что под ним нет места для головы, персонажи сомневаются в способности Звездочки даже думать: «С одной стороны, — говорит Щелкунчик, — Минотавр манипулирует всеми нами, а с другой стороны, у него нет головы» (115).Иными словами, технология поглотила несовершенную человечность существа. Этот же конфликт разыгрывается на протяжении всего романа, поскольку персонажи могут взаимодействовать друг с другом только через компьютер; когда они находятся вдали от своих компьютеров, они находятся в полной изоляции. Их связи исключительно опосредованы.
Двойственное влияние технологий, олицетворяемых Звездочкой, проходит через весь роман, проявляясь в расширенном обсуждении виртуальной реальности.
Щелкунчик, прежде чем прийти в комнату, работал над технологией виртуальной реальности и объясняет приемы, с помощью которых ее можно использовать для управления другими.Он называет человека в шлеме «Гельмгольцем» и описывает работу манипулятора как позволяющую Гельмгольцу чувствовать, будто он делает свой собственный выбор без какого-либо влияния, но на самом деле с помощью тонких трюков света и ощущений, принудительных операций, Щелкунчик называет их (97), чтобы гарантировать, что он выберет то, что хочет от него манипулятор. По мере того, как персонажи исследуют свои лабиринты, мы видим именно описанные им принудительные операции в действии, работающие именно так, как они должны: персонажи не замечают их, а делают тот выбор, к которому их направляют, хотя никогда не становится ясно, кто является проводником. .Звездочка буквально наполовину машина, но другие персонажи так же контролируются технологией, потому что они зависят от нее для контакта. Древний Минотавр с его несовершенной человечностью заставлял людей думать о животной природе, которую они разделяли, но победа Тесея утверждала триумф над царством животных.
С другой стороны, в романе Пелевина утверждается, что люди, как и Астериск, находятся во власти технологий, которые, как им казалось, они контролировали.
Asterisk — это не просто воплощение технологии; что более важно, это представление памяти.Во втором сне Ариадны карлик объясняет ей шлем, который, по его словам, на самом деле является разумом Звездочки, во всех его парадоксальных подробностях. Это очень сложный и технический процесс:
Итак, сказал он, начни с того, что представь нежное сияние летнего дня, ласкающее твое лицо. Именно так фронтальная сетка, нагретая действием падающего на нее потока впечатлений, передает тепло теперь-сетке. Сетка сублимирует прошлое, содержащееся в верхней части шлема, превращая его в пар, который силой обстоятельств загоняется в рога изобилия.(78)
Описание продолжается некоторое время, в конечном счете описывая цикл, в котором прошлое фильтруется и перерабатывается и становится будущим: «Но поскольку прошлое обогащается исключительно большим количеством прошлого, пузыри надежды полностью состоят из прошлого, они просто являются прошлым в другое состояние.
А значит, когда Астериск заглядывает в будущее, он не видит ничего, кроме прошлого» (81). Более того, когда он проходит свой цикл, он порождает стремление к дальнейшему циклу; прошлое, становясь будущим, всегда одновременно оживляет прошлое.
Шлем постоянно выполняет эту неизменную функцию, результатом которой является создание всего, включая самого себя. Короче говоря, он запоминает навечно; прошлое всегда всплывает в будущее, так что, куда бы ни посмотрел Астериск, он всегда видит только прошлое в новой форме. В то время как древний Минотавр был шифром для царства диких животных, шлем, который одновременно существует и не существует, и который одновременно структурирует и создает мир, основанный на прошлом, служит воплощением культурной памяти, обеспечивая цель и смысл персонажей, даже если ему не хватает конкретного существования.В конце романа герои начинают вспоминать, что они сами являются частью вечного цикла, разыгрываемого внутри шлема, цикла, который всегда идет точно так же, как и раньше, память о котором управляет и направляет их.
Наконец, Минотавр — это воплощение того факта, что все сформировано прошлым.
В. Нить Ариадны
В то время как шлем полагался в своем действии на память, нить Ариадны, как убедительно утверждают многие ученые, [9] является физическим проявлением памяти: это буквальная связь с прошлым, которая простирается от Тесея до входа в мир. лабиринт. [10] Лабиринт по своей природе принуждает к забывчивости, а нить является профилактическим средством против него. Как утверждает Боржо, «снова взяться за нить Ариадны — значит произвести анамнез, вернуться к источнику через смятение забвения» (23). Чтобы выйти из лабиринта, необходимо вернуться по пути внутрь, вспомнить уже пройденный путь или использовать мнемонику нити вместо памяти (Боржо 24). Таким образом, нить позволяет Тесею буквально проследить свое прошлое, перемещаясь назад во времени и пространстве к тому моменту, когда он вошел в лабиринт. [11] Конечно, момент входа трансформируется в момент выхода, и все изменилось, но именно благодаря прошлому и предвидению Ариадны было создано это успешное будущее.
Кроме того, нить как символ памяти напоминает о другой продуктивной метафоре, действовавшей в Древней Греции: о поэзии как переплетении историй на службе памяти. Уже у Гомера поэзия рассматривается как метафорическое переплетение, и центральная задача эпической традиции — сохранить kleos , вплести себя в поэтическую традицию. [12] Сама поэзия, конечно, была уделом Муз, дочерей Мнемозины, чье имя означает Память. Гомер и Гесиод представляют нам картину муз, которые обладали полным знанием прошлого, настоящего и будущего и помогали поэтам, вспоминая для них то, что ни один простой смертный не мог бы и надеяться вспомнить самостоятельно. [13] Поэты с помощью совершенной памяти Муз создают клеосов, памятников языка, как ткут свои песни. По выражению Надь, «[поэт] ведет себя как инструмент в руках Музы, чье послание отождествляется с посланием творческой традиции» (16).Нить Ариадны буквально гарантирует, что Тесей выживет и станет частью поэтической традиции.
Без него у него нет выстрела в kleos , но с его помощью он достигает памяти. [14]
Пелевин, конечно же, открывает роман нитью Ариадны, обыгрывая метафору постов на интернет-форумах как тредов. Поскольку более ранние сообщения архивируются, новички могут вернуться и прочитать то, что сказали другие: это обеспечивает расшифровку прошлого, четкую память о предыдущих обсуждениях.Как нить мифа, нить Пелевина дает возможность вернуться к тому, что было раньше, вернуться к точке входа. Однако в более широком смысле весь роман вращается вокруг проблем памяти и воспоминаний, которые поднимает символ нити Ариадны, или, точнее, проблем забвения, которые он подразумевает. Первый вопрос Ариадны — вопрос, с которого начинается цепочка, — сам по себе является результатом забывчивости, поскольку она забыла источник цитаты. Точно так же ни один из персонажей не может вспомнить, как они оказались в своих комнатах.Память также играет роль, когда они пытаются найти свое место.
Обсуждая символ на двери, Организм(-: изо всех сил пытается вспомнить его: «Такие топоры были у фашистов — или это были древние римляне?» (12). Имя Ариадны с минойским топором — лабрисом — и звездами, напечатанными на туалетных принадлежностях — для Звездочки.Вспоминая миф, они узнают свой мир как тот, в котором они заперты в лабиринте, ожидая спасения от Тесея и опасаясь Минотавра.Однако культурная память предоставляет им структуру для их опыта.
Тот факт, что весь роман переживается как ретроспектива – что происходит очень мало до самого конца, что нам, вместе с героями, лишь постфактум сообщают о том, что произошло – означает, что все зависит от памяти. Все знания о Звездочке исходят из воспоминаний Ариадны о ее снах, но роман начался с того, что ее память подвела, что поставило под сомнение ее надежность.Неспособность Сартрика вспомнить также подчеркивается ближе к концу романа:
Сартрик
И в животе урчит, ххх.
Слушай, Монстрадамус. Есть одна вещь, которую я до сих пор не понимаю. Где все это произошло?
Монстрадамус
Ты действительно такой тупой или просто не можешь протрезветь? В шлеме ужаса.
Сартрик
О. И кому?
Монстрадамус
Вы.(273-4)
Слушай, Монстрадамус. Есть одна вещь, которую я до сих пор не понимаю. Где все это произошло?По отдельности их воспоминания слабы, но вместе, с помощью нити, они могут заполнить пробелы.
Эта же цикличность, присущая шлему Звездочки, проявляется в конце романа, когда герои жалуются на то, что все развалилось, и обсуждают, что пошло не так. Организм(-: спрашивает: «Как мы себя выдали?» (263). УГЛИ 666 обвиняет Ариадну, но подразумевает, что это уже было раньше: «На этот раз Ариадна все выболтала.Поэтому он и ускользнул от нас» (263). Хотя далеко не ясно, что именно происходит в конце романа, совершенно ясно, что это или что-то подобное происходило раньше:
Организм(-:
Ну и что, теперь мы будем Минозавром.
УГЛИ 666
Мы всегда были такими, хе-хе. Эти человеческие вещи были не чем иным, как неприятностью. И все эти бычьи вещи тоже. (271)
Древний змей.Парадокс их положения — что они каким-то образом являются и собой, и Минотавром (ставшим Минозавром), и что во всяком случае ничего не существует вне шлема ужаса, который тоже сам себя создает, — перекликается с круговой невозможностью шлема собственного функционирования, но также и с такой же рефлексивностью осуществляет плодотворность мифа.То есть мифы относятся к древнему прошлому, но рассказывают истории, которые до сих пор описывают наш нынешний опыт и задают те же вопросы, которые до сих пор нас мучают. Так, Ариадна, получив возможность полистать бесконечные файлы после того, как гном оставил ее одну в ее последнем сне, замечает банальность того, что находит: «В них не так уж много нового. Вечные вопросы умнее не стали — на то они и вечные» (249).
VI. Лабиринт
Наконец мы подошли к самому лабиринту, который предлагает способ поразмышлять о взаимосвязи между памятью и выбором.
[15] Хотя лабиринт был в древности и до сих пор является продуктивной метафорой, литературные описания его редки и в любом случае весьма противоречивы, поэтому трудно разгадать, каким именно люди его себе представляли. Визуальные свидетельства представляют собой исключительно однонаправленный лабиринт, а это означает, что был только один неразветвленный путь к центру, хотя он извивался таким образом, что создавал максимально длинный путь. Другими словами, прогулка по лабиринту не давала возможности выбрать путь, а значит, и возможности заблудиться.Эта модель, кажется, противоречит литературным описаниям, последовательно описывающим лабиринт как место сложности и путаницы, то есть как многоходовой лабиринт с многочисленными ответвлениями, каждое из которых требует выбора. [16] Место выбора сильно различается в двух разных моделях, но одинаково важно для обеих. Конечно, для многокурсовой модели выбор является константой, требуемой на каждом из множества ответвлений.
Для уникурсальной модели выбор, больше не связанный с вопросами маршрута, становится привязанным как к моменту входа, так и к текущему решению продолжать. [17]
Наконец, чтобы вернуться к роли памяти в этом мифе, следует отметить, что реальные исторические лабиринты, о которых у нас есть какие-либо свидетельства, по существу являются памятниками. [18] Плиний Старший в своей краткой энциклопедии 1 st C. CE The Natural History сообщает нам о трех лабиринтах в дополнение к одному на Крите: смоделировали критскую; могила Ларса Порсены в Этрурии; и один на острове Лемнос, от которого сохранились только имена архитекторов (36.19). [19] Два из них, один в Этрурии и один в Египте, по-видимому, были по крайней мере памятниками своим уполномоченным, если не их настоящими гробницами. С другой стороны, Критский лабиринт является своего рода антипамятником, поскольку он представляет собой попытку стереть или, по крайней мере, скрыть память о проступке Пасифаи.
Наряду со всем остальным, лабиринт сам по себе является мнемоникой.
В частности, в мифе о критском лабиринте мы уже видели, как нить Ариадны отражает место памяти при прохождении лабиринта.В то время как Тесей получил нить от Ариадны, она сама получила ее от Дедала, чья последующая история дает нам еще несколько способов, которыми идея лабиринта постоянно вызывает потребность в памяти. Минос, разгневанный на Дедала за предательство, позволившее Тесею победить и сбежать, в ответ заключил мастера в тюрьму внутри своего артефакта, из которого он не мог выбраться без нити; то есть он забыл выход, и ему не хватало мнемоники, чтобы вести его. В конце концов, он сбежал, используя новую хитрость, соорудив крылья из воска и перьев, с помощью которых он и его злополучный сын Икар улетели.Позже он поставил хореографический танец, который показал путь через лабиринт, чтобы он запомнился навсегда. Как лабиринт всегда предполагает выбор, так он всегда требует мнемоники.
Степень, в которой выбор доступен тому, кто находится в лабиринте, зависит от того, является ли лабиринт странника уникурсальным или мультикурсальным.
Однако Дуб убедительно доказывает, что это различие в первую очередь относится к тому, кто смотрит на лабиринт как на артефакт, для которого даже мультикурсальная модель кажется элегантной, упорядоченной и симметричной.Однако для того, кто находится внутри его каналов, обе модели одинаково сбивают с толку. Как говорит Дуб, «любой, погруженный в какой-либо запутанный процесс и неспособный увидеть структуру в целом, будет дезориентирован и сбит с толку либо из-за бесконечных выборов, либо из-за головокружительных поворотов единственного пути, которые искажают всякое чувство направления» (52). Многие визуальные изображения даже уникурсального лабиринта изображают вьющуюся через него нить Ариадны, что на первый взгляд кажется излишним. Однако если представить себе нить как воспоминание не только о пути — по существу ненужном, в уникурсальном лабиринте, — но о внешнем, о мире за пределами и во времени до лабиринта, то сама нить служит напоминанием о пути. выбор войти в лабиринт в первую очередь и выбор продолжить движение к центру.
Как мы видели выше, в двух разных типах лабиринтов выбор происходит очень по-разному, и важность памяти меняется в ответ на него. В многоходовом лабиринте выбор постоянен, и память имеет значение только тогда, когда кто-то решает вернуться. С другой стороны, в однонаправленном лабиринте единственный выбор — это то, что инициирует процесс, а память — это то, что подталкивает блуждающего продолжать движение перед лицом дезориентации. В обоих случаях, однако, память и выбор дополняют друг друга и должны работать в тандеме, если должен произойти успешный переход.
Эта же взаимодополняемость выбора и памяти лежит в основе романа Пелевина, хотя и наоборот. В обсуждении нити Ариадны мы увидели, что проблемы с памятью персонажей постоянно обсуждаются; в тандеме с этим постоянное свидетельство неуместности их выбора. Пелевин населил свой роман многочисленными лабиринтами, как реальными, так и метафорическими: личные лабиринты, которые герои находят за дверью, — алкоголь Сартрика, лабиринты Изольды и Ромео-и-Кохибы, тупик Монстрадамуса и т.
д.; общий лабиринт, в котором они все оказались в ловушке и, предположительно, через который движется Астериск; и экзистенциальный лабиринт дискурса, в котором, хотя и двусмысленно, роман, кажется, заканчивается.Во всех них в той или иной степени последовательно раскрываются как иллюзии выбор и свобода воли.
Различные личные лабиринты — некоторые физические, некоторые метафорические, некоторые сочетание того и другого — иллюстрируют множество способов, которыми нерелевантность выбора может выглядеть как свобода воли. Организм(-: быстро понимает, что его лабиринт, физическая копия виртуального лабиринта, «совсем не настоящий лабиринт, а просто большой бетонный подвал с фанерными перегородками» (195). это, но они не имеют значения, так как деваться некуда.Алкогольные холодильники Сартрика, напротив, напоминают однонаправленный лабиринт: он сделал выбор — или, скорее, длинную череду выборов — давно, а теперь просто продолжает идти по тому же неразветвленному пути. С другой стороны, лабиринт Монстрадамуса устанавливается как бы у входа в лабиринт до того, как сделан выбор.
Когда Щелкунчик, услышав описание короткого переулка и пистолета, спрашивает Монстрадамуса, где находится его лабиринт, Монстрадамус сухо отвечает: «Думаю, это начнется позже» (214).Дело, однако, в том, что какой бы ни был выбор Монстрадамуса, возьмет ли он ружье и убьет себя, он неизбежно найдет путь к тому, что «начинается потом», поскольку окончательная смерть неизбежна. Для Изольды и Ромео-и-Кохибы, у которых есть такие же многоходовые лабиринты из живой изгороди, их выбор имеет огромное значение, поскольку они буквально путешествуют по лабиринту. Однако когда дело доходит до исполнения их желания найти друг друга, они в конечном итоге с ужасом осознают, что их соответствующие лабиринты находятся далеко друг от друга, что делает любую встречу невозможной.
Несколько сложнее, если не оптимистичнее, ситуация с оставшимися тремя персонажами. Ариадна, чей лабиринт является и второй спальней, и снами, которые она видит во время сна в ней, имеет некоторую свободу действий в своих снах.
Например, она может взаимодействовать с гномами и задавать вопросы. Однако, как показывает ее последняя беседа с дварфом, результаты уже предрешены: дварф, сидевший напротив нее, велел ей написать свой вопрос на листе бумаги, положить его на вращающийся лоток и вращать. чтобы он ответил.Однако он пишет в то же время, что и она, и передает ей свою бумагу, как она передает ему свою, и в его бумаге содержится ответ на вопрос, которого он еще не видел (230). Лабиринт Щелкунчика вдвойне лишен выбора. На первом уровне ему даются записи кандидатов, агитирующих за место Тесея, но не указывается, как и должен ли он на самом деле выбрать одного из них, или будет ли его выбор иметь значение. Более того, в своих речах кандидаты излагают свои планы по избавлению от Минотавра, которые включают серию поворотов вправо и влево, которые они предлагают совершить, чтобы сбежать.Щелкунчик разделяет один из таких маршрутов, который оказался совершенно бесполезным: повторение схемы двух поворотов направо, за которыми следует левый, которую предлагает кандидат, просто вычерчивает замкнутый крест, который не оставляет возможности для продвижения (202).
UGLI 666 представляет собой наиболее подробный и наиболее показательный пример чрезмерности выбора. Ее лабиринты взяты из средневековой христианской традиции, в которой лабиринт широко использовался. [20] Один из лабиринтов собора UGLI 666 представляет собой большую напольную мозаику, похожую на мозаику в церкви Санта-Мария-ди-Трастевере в Риме.Традиция напольной мозаики подчеркивала процесс лабиринта — не элегантность его как артефакта, если смотреть сверху, а сложность его как опыта, если смотреть изнутри. [21] Кающаяся должна была следовать по пути лабиринта, размышляя о своих грехах, возвращаясь к своему прошлому, чтобы очистить свое будущее. Пока УГЛИ 666 продвигается по лабиринту на коленях, несмотря на все повороты, распятие неподвижно перед ней: «Я всегда могла видеть распятие с падающим на него через витраж солнечным лучом, заливающим его рубиновый, изумрудный и сапфировый свет!» (151).Она чувствует, что размышляет о выборе своей жизни, но не совершает никакого собственного выбора: она следует однонаправленным путем, который, как и всякий однонаправленный путь, безошибочно ведет ее к своему центру, а распятие — против законы физики, остается всегда перед ней, опровергая ее изгибы и повороты на пути.
То же противоречие кажущегося выбора и фактического бессилия управляет всем их опытом в их общем лабиринте. По сути, они находятся в той же ситуации, что и Гельмгольц из «Щелкунчика», и они даже подвергаются тем же принудительным операциям: например, магически стабильное распятие UGLI 666 достигается именно с помощью операций, описанных Щелкунчиком.То есть, хотя они могут чувствовать, что делают свой собственный выбор, ими манипулируют. По словам Щелкунчика, «главная проблема состоит в том, чтобы устранить свободу выбора, чтобы субъект безошибочно вел себя к принятию требуемого решения, сохраняя в то же время свою веру в то, что его выбор свободен» (97). В конечном счете, конечно, помимо манипуляции, становится ясно, что события будут разворачиваться одинаково независимо от того, какой выбор сделали персонажи; они будут делать то, что они всегда делали, что они всегда будут делать:
Организм(-:
Что мы будем делать здесь сейчас?
Монстрадамус
Что будем делать? Продолжайте дискурс.
(268) Там, где древний миф явно и важно связывал уникальное событие, герои Пелевина попали в петлю, которая требует от них многократного прохождения момента противостояния и трансформации. Нить Ариадны была эффективна, поскольку предоставляла пространство для разговоров, которые в конечном итоге помогали им вспомнить свое положение, но, наконец, как и в случае с неуместностью выбора, выход не имеет значения, потому что выхода нет.
VII.Выводы
Роман Пелевина, как и мир его героев, сам по себе есть акт активного воспоминания, построения новой истории на следе древнего мифа. Подобно тому, как шлем ужаса переработал прошлое, чтобы создать настоящее и будущее, так и роман требует, чтобы не только его персонажи, но и читатели использовали свои воспоминания о старой истории, чтобы понять новую. Сам миф в соответствующей рекурсивной манере служит нитью Ариадны для нового пересказа, направляя персонажей и читателей через запутанное повествование.
Таким образом, акт воспоминания становится моделью ожидания как для персонажей романа, так и для читателей вне его. Это ни в коем случае не идеальная модель, и многие аспекты истории остаются запутанными, но это лучше, чем ничего, поскольку Ариадна напоминает своим товарищам по треду: «Вы все здесь, на моем треде. И другого нет» (267). Пелевин пишет в предисловии, шутливо озаглавленном «Мифцеллановое», что «если мы начнем анализировать это высококлассное свечение с точки зрения содержания и структуры, то рано или поздно узнаем отправную точку пути — первоначальный миф» (ix). ).В романе предполагается, что, как взгляд Звездочки всегда был окрашен фильтрами прошлого шлема, так и мы не можем не видеть наш мир через призму нашего культурного прошлого; прошлое навсегда возвращается как средство, с помощью которого мы придаем смысл нашему настоящему, потому что фундаментальные истории никогда не меняются.
» заставляет задуматься о процессе и целях адаптации и переосмысления.
[22] Почему нам нравятся пересказы? Что адаптация позволяет сделать автору? Этот и другие подобные ему романы побуждают к размышлениям о природе повествования, а также к намекам и перспективам.Как говорит Пелевин во вступлении, «то, что для Тесея поиск/возвращение домой, для Минотавра — жестокая жертва Богу» (ix) — то есть смысл истории может меняться в зависимости от того, кто ее рассказывает. Наряду с «Шлем ужаса» учащиеся могут читать и сравнивать другие адаптации, изучая различные способы, которые авторы выбирают для изменения исходного материала, и влияние этих различных вариантов. Они также могли бы сравнить адаптации мифа о Минотавре, рассказанные в разные периоды, и рассмотреть, как данная адаптация отражает свой конкретный контекст. [23] Кроме того, особенно в контексте урока со значительным письменным компонентом, учащиеся могли переформулировать историческое событие или личный опыт в терминах известного мифа, создав свою собственную адаптацию, как это сделал Пелевин.
Более того, сама идея лабиринта представляет собой тему для расширенного изучения. Хотя в этой статье основное внимание уделялось только одному аспекту лабиринта, он почти постоянно присутствовал в воображении каждой эпохи на Западе. Ее значение, конечно, меняется от периода к периоду и от региона к региону, но сама идея продолжает будоражить нас как культуру.Как показывает Ладенсак, он достаточно знаком студентам, чтобы быть легко доступным, а тот факт, что он использовался в качестве символа авторами и художниками всех периодов, позволяет ему служить тематической структурой для изучения почти любого жанра. или период западной литературной и художественной истории. [24] Более того, уже в древности лабиринт читался как метафора напряженной исследовательской работы и интеллектуального исследования, и, таким образом, работа учащихся — в истинно лабиринтной манере — выполняла свой собственный предмет.
Конечные примечания
[1] Миф в полном объеме не сохранился до относительно позднего времени, в работах Диодора Сицилийского, работавшего в 1-м г. до н.э., и анонимного 1-го г. н.э. ссылки на аспекты истории в литературе и искусстве из наших самых ранних источников. Катулл 64.52-250 и Овидий Метаморфозы 8.174-192, Ars Amatoria 1.527-564 и Героиды 10 сохраняют самые полные из сохранившихся трактовок древности.Webster passim и Gantz 260-270 более полно обобщают существующие источники.
[2] О развитии мифа о Тесее см. Biraschi, Frost 68-86, Morris 336-361, Shapiro, Walker и главы Ward и Connor in Ward.
[3] Боржо 6-17 прослеживает значение этого альтернативного имени, утверждая, что оно отражает лежащий в основе миф о жертвоприношении короля. См. также Деяния 22–30, Кунц 490–494 и Сантарканджели 61–64.
[4] Сравните циклопа Полифема, который становится сочувствующей фигурой буколической поэзии у Феокрита и Овидия, или даже Гериона, чья мать выражает к нему привязанность в « Geryoneis » Стесихора.Р. Армстронг 86-90 предполагает, что эта история предназначена для того, чтобы заставить нас задуматься о степени, в которой звериная жестокость столь же очевидна в мужчинах.
Об этрусской традиции Минотавра см., например, Отто Брендель, Etruscan Art , Лондон, 1997, 344ff.
[5] Наиболее известен флорентийский свадебный сундук 16 -го г., приписываемый Бартоломео ди Джованни и Пьеро ди Козимо, на котором он изображен в образе кентавра; см. Керн 180-181.
[6] О развитии Минотавра в искусстве см. Morris 184-186.
[7] О его одноразовости см. напр. Р. Армстронг 87.
[8] Как было сказано выше, герои романа замечают, что что-то автоматически исправляет их опечатки и ошибки; неясно, была ли Asterisk автоматической исправлением для Asterius или на самом деле имя существа.
[9] См. напр. Баттистини 3, Боржо 17-25, Де Фрейтас 411, Фай-Вакалис 187. Подобно Хиллис Миллер 12, который читает нить как проявление Тесея, вспоминающего Ариадну.
[10] Конечно, это далеко не единственный способ понять нить и не является однозначным символом; Хиллис Миллер 146-7 исследует нить как образ личной связи, сексуальной связи, возрождения и родословной.
Керн видит в нем символ «хитрости и осторожности» (47) и представление о спасении Христа (146), а также, когда он вытянут, как если бы Тесей только что достиг центра, буквальное начертание пути через, своего рода лабиринт в негативе (например, 31, 64 и рис. 1).
[11] О пути через лабиринт как уходе от своего прошлого и последующем возвращении в себя нового, см. Jaskolski 60.
[12] Nagy 298. Метафора ткачества коренится в самом языке: одно из самых ранних названий профессиональных певцов эпической поэзии, rapsodoi , буквально означает «сшивающие песни»; см. Nagy 298 н.10.5.
[13] Detienne 39-52 подробно обсуждает отношения между музами, поэзией и памятью. См. также Nagy 17, где он утверждает, что глагол помнить «означает не столько то, что музы «напоминают» поэту о том, что сказать, сколько, скорее, то, что они обладают силой привести его разум или сознание в контакт с места и время, отличные от его собственного, чтобы стать свидетелем деяний героев (и деяний богов)».
[14] Аверс Ариадны как хранительницы памяти Тесея тоже сохранился, что интересно: Тесей — знаменитый забывчивый.Он забывает поменять паруса по пути домой, что приводит к самоубийству его отца, и, конечно же, забывает о своих обещаниях, данных Ариадне, когда он бросает ее на Диа (или, в более поздней традиции, Наксосе). См. Катулл 64.52-250, где Тесей постоянно описывается как забывчивый, невнимательный, затуманенный и так далее. Для полного описания представления Ариадны и памяти в этом стихотворении см. R. Armstrong 38-48 и ch.5 passim. О проблемах с памятью Тесея см. Р. Армстронг 213-14.
[15] Среди прочего, конечно; лабиринт даже больше, чем Минотавр или нить Ариадны, открыт для широкого спектра интерпретаций, выходящих за рамки данной статьи, которая обязательно фокусируется на одном конкретном аспекте.В общем, в лабиринте некоторые полезные стартовые позиции включают Боржо, Дидеса, Дуба, Яскольского, Керна, Мэтьюза и Сантарканджели.
[16] См. напр.
Описание лабиринта Помпонием Мелой в его 1 st C. CE Chorographia 1.48. См. также Doob ch.2 и Kern ch.1 и 4.
[17] Doob 46-51 обсуждает отношение выбора к двум моделям.
[18] Дуб 23 и № 9 говорит о функциях и дает ссылки на древние свидетельства.
[19] В Doob 20-25 подробно обсуждается этот раздел Плиния.
[20] Лабиринты, которые она видит в романе, являются историческими примерами. О лабиринте в средневековой традиции см., в частности, Doob Part Two passim .
[21] Дуб 54-57 резюмирует противоречия опыта лабиринта изнутри, а не сверху.
[22] Бэтстон и Кеннеди проводят ясные обсуждения теории рецепции, в частности, в «Классике».См. также К. Армстронг 137-147, в котором приводится краткое изложение нескольких важных современных интерпретаций различных мифов, в том числе мифов о Тесее и Минотавре.
[23] Обсуждение мифа в его интерпретации в литературе и искусстве 20 -го -го века см. Ziolkowski passim.
Хорхе Луис Борхес широко использовал лабиринт как символ в своей работе, например, в рассказе «Астерион». Сам Пелевин в своем романе 1999 года Generation P (переведенном на английский язык как Homo Zapiens и Babylon ) в значительной степени опирается на метафору лабиринта.
[24] См. особенно 402-3. См. также Фэрис, которая строит свою книгу вокруг использования лабиринта в художественной литературе 20 th C. В главах 10 и 11 Doob рассматриваются интерпретации лабиринта у Данте и Чосера соответственно.
Процитировано работ
Армстронг, Карен. Краткая история мифов . Эдинбург: Canongate, 2005. Печать.
Армстронг, Ребекка. 90 125 критских женщин: Пасифаи, Ариадны и Федры в латинской поэзии. Оксфорд: Oxford UP, 2006. Печать.
Батстон, Уильям В. «Провокация: теория точки восприятия». Классика и ее использование . ред. Чарльз Мартиндейл и Ричард Ф. Томас. Оксфорд: Блэквелл, 2006.
14–20. Распечатать.
Баттистини, Андреа. «Ариадна и Минотавр: культурная роль философии риторики». Философия и культура: очерки в честь Дональда Филиппа Верена . Эд. Г. А. Маги. Шарлоттсвилль: Центр документации по философии, 1-13.Веб. 19 апр. 2013.
Бираски Анна Мария. «L’altro Teseo: mito, storia, politica e storiografia ad Atene nel V secolo a.C.» Atene e Roma 48.2-3 (2003): 49-62. Веб. 8 мая 2013 г.
Боржо, Филипп. «Открытый вход в закрытый дворец короля: греческий лабиринт в контексте». История религий 14.1 (1974): 1–27. Веб. 15 апреля 2013 г.
Купер, Крейг. «Создание иррационального мифа правдоподобной истории: полибийская интертекстуальность в Тесее Плутарха».” Phoenix 61.3-4 (2007): 212-233. Веб. 16 апреля 2013 г.
Дидес, К.Н. «Лабиринт». Лабиринт: Дальнейшие исследования связи между мифом и ритуалом в древнем мире. Изд. С.Х. Гук. Нью-Йорк: Макмиллан, 1935. 3–42. Распечатать.
Де Фрейтас, Лима.
«Лабиринт.» Энциклопедия религии , изд. Мирча Элиаде. 16 тт. Нью-Йорк: Macmillan, 1987. Печать.
Детьен, Марсель. Мастера Истины в Древней Греции .Транс. Джанет Ллойд. Нью-Йорк: Zone Books, 1999. Печать.
Дуб, Пенелопа. Идея лабиринта: от античности до средневековья . Итака и Лондон: Cornell UP, 1992. Печать.
Фарис, Венди Б. Лабиринты языка: символический ландшафт и повествовательный дизайн в современной художественной литературе . Балтимор: Johns Hopkins UP, 1988. Печать.
Фасман, Джон. «Запутанная паутина». Moscow Times , 4 августа 2006 г. Интернет. 23 марта 2013 г.
Финли, Моисей.«Миф, память и история». История и теория 4.3 (1965): 281–302. Веб. 9 апреля 2013 г.
Фрост, Фрэнк Дж. (1984) Политика и афиняне: очерки афинской истории и историографии . Торонто: Эдгар Кент, 2005. Печать.
Ганц, Тимоти. Раннегреческий миф: Путеводитель по литературным и художественным источникам .
2 тт. Балтимор: Джонс Хопкинс, 1996. Печать.
Хиллис Миллер, Дж. Нить Ариадны: сюжетные линии . Нью-Хейвен, Йельский университет, 1992.Распечатать.
Ходжкин, Кэтрин. «Лабиринт и яма». Журнал History Workshop 51 (2001): 37–63. Распечатать.
Яскольский, Гельмут. Лабиринт: символ страха, возрождения и освобождения. Бостон: Шамбала, 1997. Печать.
Кеннеди, Дункан Ф. «Послесловие: использование« приема »». Классика и ее использование . ред. Чарльз Мартиндейл и Ричард Ф. Томас. Оксфорд: Блэквелл, 2006. 288–293. Распечатать.
Керн, Герман. Сквозь лабиринт: конструкции и значения более 5000 лет . Лондон: Престел, 2000. Печать.
Кунц, Пол Г. «Что Дедал сказал Ариадне, или Как выбраться из лабиринта: Минотавр». Monist 50.4 (1966): 488-504. Веб. 21 апреля 2013 г.
Ладенсак, Карл. «Удивительный лабиринт: древне-современный гуманитарный отдел». Английский журнал 62.3 (1973): 402–409.
Веб. 19 апр. 2013.
Мэтьюз, В.Х. Лабиринты и лабиринты: общий отчет об их истории и развитии .Лондон: Longmans, Green and Co., 1922. Печать.
Моррис, Сара П. Дайдалос и истоки греческого искусства . Принстон: Princeton UP, 1992. Печать.
Надя, Грегори. Лучший из ахейцев: представления о герое в архаической греческой поэзии . Балтимор: Johns Hopkins UP, 1999. Печать.
Пелевин Виктор. Шлем ужаса. Пер. Эндрю Бромфилд. Эдинбург: Canongate, 2006. Печать.
Фай-Вакалис, Соко. «Память и забвение: Следы молчания в Саркисе.” Thamyris/Intersecting 13 (2006): 185–192. Распечатать.
Портер, Дэвид. «Нить Ариадны: классика и двадцатый век». Классический журнал 79:4 (1984): 347-350. Веб. 3 мая 2013 г.
Сантарканджели, Паоло. Il Libro dei Labirinti: Storia di un mito e di un simbolo . Милан: Frassinelli, 1984. Печать.
Шапиро, Х.А. «Тесей: аспекты героя в Древней Греции».
Новые перспективы в древнегреческом искусстве. Ред.Диана Буйтрон-Оливер. Ганновер: Университет Новой Англии, 1991. 123–39. Распечатать.
Уокер, Генри Дж. «Раннее развитие мифа о Тесее». Рейнский музей филологии 138:1 (1995): 1–33. Веб. 17 апреля 2013 г.
Уорд, Энн Г. В поисках Тесея . Нью-Йорк: Прегер, 1970. Печать.
Вебстер, Т.Б.Л. «Миф об Ариадне от Гомера до Катулла». Греция и Рим 2 -й -й сер. 13.1 (1966): 22–31. Веб. 16 апреля 2013 г.
Циолковский Теодор. Минос и современность: критский миф в литературе и искусстве двадцатого века. Нью-Йорк: Oxford UP, 2008. Печать.
Биография автора:
Элисон Травик преподает программу критического письма в Пенсильванском университете, где она ведет популярные семинары по таким предметам, как древняя магия и греческая трагедия. Помимо рецепционных исследований, ее исследования сосредоточены на архаической поэзии и поэтике классической греческой литературы.
Текущие проекты включают статью о повествованиях о снах в гомеровских эпосах, исследование дискуссий о размере в классической греческой прозе и более длинный проект о Горгоне.
Ссылка Цитата:
MLA:
Трауик, Элисон «Тезей сбивается с пути: Шлем ужаса Виктора Пелевина и Старый лабиринт для Нового Света». Диалог: Междисциплинарный журнал популярной культуры и педагогики. 1.1 (2014). Веб.
APA:
Трауик, А. (2014). Тесей сбивается с пути: Шлем Ужаса Виктора Пелевина и старый лабиринт для нового мира. Диалог: Междисциплинарный журнал популярной культуры и педагогики. 1 (1). http://journaldialogue.org/issues/issue-1/theseus-loses-his-way-viktor-pelevins-helmet-of-horror-and-the-old-labyrinth-for-the-new-world
Виктор Пелевин Виктор Пелевин – один из самых ярких и провокационных современных деятелей русской литературы. :: люди :: Россия-ИнфоЦентр
Виктор Олегович Пелевин родился 22 ноября 1962 года в Москве. В 1985 году окончил Московский энергетический институт по специальности электромонтер. В апреле того же года был принят на должность инженера кафедры электротранспорта, а через два года сдал экзамены в аспирантуру.Однако диссертацию он так и не защитил, так как решил сменить род деятельности.
В 1989 году будущий писатель поступил в Литинститут имени М. Горького, а затем несколько лет работал в журнале Наука и религия , публикуя публикации по восточной мистике. В 1989 году вышла первая публикация Пелевина – это была сказка Колдун Игнат и люди , за которой последовала его статья Руническое гадание .
Его первые рассказы появились в научно-фантастических сборниках и журнале Химия и жизнь также в конце 1980-х.Дебютный сборник Пелевина «Сини фонарь» (Синий фонарь) поначалу был обойден вниманием критиков.
В 1990 году автор стал чрезвычайно популярен благодаря рассказу «Затворник и шестипалый», получившему международную премию «Золотой шар».
Через год после фурора, вызванного публикацией повести Пелевина «Омон Ра» (1992) в журнале «Знамя», «Сини Фонарь» получили Малую Букеровскую премию как лучший сборник рассказов 1992 года, а еще через год выиграли Интерпресскон «Золотая улитка». награды.
Творчество Виктора Пелевина не поддается точной классификации и, по мнению критиков, находится на стыке постмодернистской прозы, эзотерической традиции, абсурдно-сатирической фантастики и других жанров литературы и может быть отнесено к фантастике и фэнтези только для удобства , хотя автор часто использует характерные для этих жанров приемы и сюжеты. С момента своих первых опубликованных работ Пелевин привлек внимание своеобразной «популяризацией» и провокационной интерпретацией западноевропейской трансцендентальной философии, буддизма и учений современных мистиков (в частности, Карлоса Кастанеды), анализом измененного состояния сознания и экспериментами в создание новой мифологии на основе сатирически осмысленной советской и постсоветской действительности.
Роман Пелевина «Поколение «П» (1999) стал одним из самых знаковых романов о России 1990-х годов. Книга продается по всему миру общим тиражом 3,5 миллиона экземпляров, отмечена несколькими литературными премиями.
В 2007 году роман «Империя «V» вошел в шорт-лист литературной премии России «Большая книга».
книг Пелевина переведены на все основные языки мира, включая японский и китайский. Его рассказы стали пьесами, которые с успехом идут на сценах Москвы, Лондона и Парижа.
Французский журналвключил Виктора Пелевина в список 1000 самых значимых современных деятелей мировой культуры (наряду с Пелевиным Россию в этом списке представляет кинорежиссер Александр Сокуров). В конце 2009 года по результатам опроса Виктор Пелевин был признан самым влиятельным интеллектуалом России.
.