Величайшая красота: Великая красота — отзывы и рецензии — Кинопоиск — triksklad.ru

Содержание

Великая красота — актеры и съемочная группа — Кинопоиск

/
La grande bellezza, 2013

Режиссер

Актеры

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

44.

45.

46.

… Donna Coppia Esibizionista

47.

48.

49.

… Uomo Coppia Esibizionista

50.

51.

52.

53.

54.

55.

56.

57.

58.

59.

60.

61.

… Giapponese Infartuato

62.

63.

64.

65.

66.

… Ballerina Ventilatore

67.

68.

… Invitata Festa Jep, в титрах не указана

69.

… Fanny Ardant, в титрах не указана

70.

… Madre di Ramona, в титрах не указана

71.

… Escort, в титрах не указана

72.

… Maestro del Cinema, в титрах не указан

73.

… Sposo, в титрах не указан

74.

… Agente DIA, в титрах не указан

75.

… Pazzo al Parco, в титрах не указан

76.

… Invitato Festa Jep, в титрах не указан

77.

… Donna Puzzole, в титрах не указана

78.

… Invitato Festa Jep, в титрах не указан

79.

… Invitato Festa Jep, в титрах не указан

80.

… Invitata Festa Jep, в титрах не указана

81.

… в титрах не указан

82.

… Invitata Festa Jep, в титрах не указана

83.

… Ragazzo, в титрах не указан

84.

… Gas, в титрах не указан

85.

… Ragazzo Chitarrista, в титрах не указан

86.

… Comparsa, в титрах не указан

87.

… Antonello Venditti, в титрах не указан

Продюсеры

… ассоциированный продюсер

. .. линейный продюсер

… ассоциированный продюсер

… исполнительный продюсер

10.

… ассоциированный продюсер

11.

Сценаристы

Оператор

Композитор

Художники

… постановщик

… по костюмам

Монтажер

Погубленная красота. Что изуродовало супермодель Линду Евангелисту

В 1990-е канадская красавица Линда Евангелиста была суперзвездой подиумов и модных обложек. Со своей фантастической внешностью и уникальной харизмой она была самой влиятельной даже среди таких фэшн-богинь, как Синди Кроуфорд, Клаудиа Шиффер и Наоми Кэмпбелл.

На фото ниже, слева направо: Линда, Синди и Клаудиа за кулисами знаменитого показа Versace в 1991 году.

Но вот уже много лет Линда избегает камер и живёт практически затворницей, так что даже папарацци не могут её нигде подловить. В то же время другие топ-модели 1990-х, ранее бывшие в её тени, и сегодня поражают неувядающей красотой и стройностью.

«Величайшая супермодель всех времён»

Именно Евангелиста фактически запустила это безумное явление — эпоху супермоделей, на которых мир моды буквально молился и по которым публика сходила с ума.

Как она это сделала? Всего-навсего коротко постриглась в 1988 году. Прическа «как у Линды» стала культовой и возвела 23-летнюю манекенщицу в иконы стиля, которым подражает весь мир.

На показе в Париже в 1989 году. Archive Photos / Getty

Линда не просто демонстрировала одежду с каменным лицом, как это чаще всего бывает на современных показах. В 1990-е устраивались настоящие артистические шоу, где топовым звёздам подиумов многое позволялось делать «от себя».

Евангелиста умело заигрывала с публикой, показывала весь спектр эмоций и, как бы сейчас сказали, много кривлялась. Но это всегда было так обаятельно и харизматично, что величайшие модные дома с самыми взыскательными клиентами гордились её участием в показах.

Линда и сама была законодательницей моды. Она постоянно экспериментировала с причёсками и цветом волос, чего большинство нынешних моделей просто не могут себе позволить.

Она смело красилась то в ярко-красный, то в платиновый, то в чёрный, носила невероятные парики. И каждый раз это вдохновляло модельеров и фотографов и вызывало волну подражаний.

Sygma / Getty

Ну и, конечно, нельзя не упомянуть крылатую фразу Линды: «Я не вылезу из постели меньше чем за 10 тысяч долларов». Небрежно брошенная в 1990-м году, она стала одной из самых знаменитых цитат в мире моды и оказала огромное влияние на массовую культуру.

Многие корифеи индустрии называют Евангелисту «супермоделью среди супермоделей», которая возвела свою профессию в ранг искусства и была «таинственной и блистательной как голливудская дива». В 2008 году по итогам одного из канадских телешоу её признали «величайшей супермоделью всех времён».

С Джорджем Майклом на съемках клипа “Too Funky”. Getty Images North America

Личные неудачи после славы

Линда закончила подиумную карьеру в 1998-м, когда ей было 33 года. Потом, в 2000-е, она продолжала участвовать в фэшн-съёмках и рекламе, но лишь время от времени.

За год до «пенсии»: на показе в Нью-Йорке в 1997 году. Corbis Entertainment / Getty

Завершив карьеру, красавица пыталась устроить личную жизнь. Сначала со звездой французского футбола Фабьеном Бартезом – у неё тогда случился выкидыш. Потом с французским миллиардером Франсуа-Анри Пино, от которого в 2006 году родила сына. Но в том же году Пино начал встречаться с актрисой Сальмой Хайек, на которой сейчас женат.

Евангелисте пришлось сначала добиваться, чтобы миллиардер признал её ребёнка, а потом через суд требовать денежной поддержки. Процесс был в 2012 году, и 47-летняя Линда выглядела как всегда сногсшибательно.

В 2012 году. FilmMagic / Getty

Но, видимо, все эти переживания плюс возраст повлияли на организм, и начались сбои, с которыми Евангелиста уже не могла справиться самостоятельно одними диетами и спортом.

Супермодель утратила стройность и стала всё чаще скрывать раздавшуюся фигуру под свободными платьями, жакетами и нарядами с драпировкой.

В 2015 году. Getty Images North America

В 2017 году вышел документальный фильм о Джордже Майкле, в чьих культовых клипах 1990-х снимались супермодели, включая Евангелисту. Линда тоже выступила в нём, и зрители с огорчением обратили внимание на оплывшее лицо бывшей королевы подиумов.

Кадр документального фильма «Джордж Майкл: Свобода», 2017 г.

Папарацци тоже заставали Линду не в форме.

Вскоре в таблоидах и соцсетях стали судачить о том, как подурнела икона красоты и стиля 1980-х и 1990-х.

«Я была жестоко изуродована»

С тех пор Линда решила закрыться от общества. Вот уже пять лет в прессе нет её теперешних фото, а в инстаграме модель делится только красивыми архивными снимками.

Но на днях она раскрыла причину своего затворничества.

«Я была жестоко изуродована процедурой похудения методом замораживания жира. Это не уменьшило, а увеличило мои жировые клетки. Я перенесла две болезненные операции по коррекции, но так и осталась обезображенной и “неузнаваемой”, как пишут в СМИ», — поделилась своими страданиями 56-летняя Евангелиста.

Одно из редких фото Линды за последние годы: 2019 год. lindaevangelista / instagram

Линда стала жертвой редкого побочного эффекта этой процедуры, о риске которого, как она утверждает, её никто не предупредил. Последствия оказались необратимыми, пишет модель. Из-за этого её накрыло депрессией, с полным неприятием своей изменившейся внешности.

За нанесённый ущерб экс-модель подала иск на 50 млн долларов, сообщает CNN. В иске упомянут целый ряд процедур похудения, к которым прибегла Евангелиста в 2015–2016 годах. Путём безоперационного замораживания жира она пыталась избавиться от лишнего на бёдрах, животе, боках и подбородке.

В 2015 году. lindaevangelista / instagram

Линда объяснила, почему сейчас решила рассказать о своих бедах.

«Я хочу избавиться от стыда. Я очень устала так жить. Я хотела бы выйти из дома с гордо поднятой головой, несмотря на то, что я уже больше не выгляжу самой собой», — заключила она.

В 2019 году. lindaevangelista / instagram

Глава Х Красота. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого

Глава Х

Красота

Красота есть характеристика высшего качественного состояния бытия, высшего достижения существования, а не раздельная сторона существования. Можно сказать, что красота не есть лишь категория эстетическая, но есть и категория метафизическая. Если что-нибудь воспринимается человеком целостно, то именно красота. Мы говорим: прекрасная душа, прекрасная жизнь, прекрасный поступок и т. д. Это не есть лишь эстетическая оценка, это целостная оценка. Все гармоническое в жизни есть красота. Во всяком соответствии есть элемент красоты. Красота есть конечная цель мировой и человеческой жизни. Добро есть средство, есть путь, и оно возникло в противоположении злу (познание добра и зла). Красота лежит по ту сторону познания добра и зла. Добро же по ту сторону различения добра и зла, когда зло уже забыто, и есть красота. В красоте не может быть нравственного уродства, свойственного злу. Красота зла есть иллюзия и обман. Царство Божье можно мыслить лишь как царство красоты. Преображение мира есть явление красоты. И всякая красота в мире есть или воспоминание о рае, или пророчество о мире преображенном. Переживание всякого гармоничного состояния есть переживание красоты. Красота есть предельный идеал, из которого изгнана всякая дисгармония, всякое уродство, всякая низость.

Нужно очень различать красоту и красивость. Красивость есть обманная красота. Красивость относится лишь к миру феноменальному, в красоте же есть начало нуменальное. Но в красоте есть своя диалектика, и лучше всего о ней говорит Достоевский. Он думал, что красота спасет мир. Но он же говорит: «Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Как понять это? Ведь про красоту можно сказать, что она есть перерыв в борьбе и как бы приобщение к миру божественному. Но красота творится и раскрывается в мире затемненном, охваченном страстной борьбой. И в душах людей она может быть вовлечена в столкновение противоположных начал. В трагедии может быть величайшая красота. Сам Достоевский – трагический писатель. Трагедия есть столкновение противоположных начал, она не изображает гармонической жизни. Но учение Аристотеля о катарсисе говорит о переживании красоты через трагедию. Трагическая красота глубже других ее форм, в ней есть божественный свет.

Внешне гармоническая красота может быть обманной и лживой, прикрывающей уродство. Красота может переходить в свою противоположность, как и всякое начало, оторванное от источника света. Поэтому одинаково верно можно сказать, что она есть гармония и отдых от мучительной борьбы и она может стать «полем битвы» Бога и дьявола. Дьявол хочет пользоваться красотой для своих целей. Красота есть великая радость в нашем мучительном мире, и красота природы, и красота искусства. Бесспорно, эстетические оценки не заключают в себе той мучительности, которая есть в оценках моральных. И, может, именно поэтому дьявол хочет воспользоваться красотой для своих целей. Красота может стать демонической не по своей сущности, не потому, что она есть, она может быть лишь использована в борьбе полярно противоположных сил.

Возможна обманная красота, обманная красота иных женщин, обманная красота иных произведений искусства. Демоническое начало не в красоте и не в творчестве, а во внутреннем состоянии и направленности человека. Любят говорить о демоническом начале в творчестве Леонардо, напр. в его Иоанне Крестителе и Джиоконде. Но демоническое, которое, может быть, было в самом Леонардо, сгорело в его творческом акте, в котором совершалось преображение и через который достигается вечность. Почва, на которой легко появляются демонические уклоны, есть эстетство, которое признает лишь эстетические ценности и ими подменяет все другие, напр. ценности истины и добра. Но великие творцы никогда не были эстетами. Эстетство есть не творческое состояние, это есть состояние пассивности. Эстет живет окружениями, он вращается в мире вторичном, а не первичном. Он никогда не ищет правды и не любит правды, как неприятного напоминания. Демонические уклоны, которые на этой почве рождаются, не глубокие. Я, впрочем, склонен думать, что эстеты не любят и красоты, ибо у них нет притяжения к божественной высоте. Самые ядовитые плоды порождает эстетизм в жизни общественной, искажая все оценки. Это можно видеть по Ницше и К. Леонтьеву. Недопустимо враждовать против осуществления большей справедливости в социальной жизни по тем основаниям, что в несправедливом социальном строе прошлого было больше красоты. Исторический эстетизм и романтизм К. Леонтьева всегда есть ложь и неправда.

Интуитивное восприятие красоты природы, красоты человека, красоты художественного произведения есть творческое преодоление хаоса, разложения и уродства. Восприятие красоты есть прорыв за уродливую кору, покрывающую мир. Совершенно ложно ставится вопрос, когда в книгах по эстетике спрашивают, объективна или субъективна красота. Когда говорят, что красота субъективна, а не объективна, то этим хотят сказать, что она есть субъективная иллюзия, лишь субъективное состояние человека. Неверно сказать, что красота объективна. Но сказать, что красота субъективна, и значит сказать, что она реальна, ибо реальность в субъективности, в полной еще огня первичной жизни существования, а не в объективированном бытии, в котором огонь жизни уже охлажден.

Это приводит к сложному вопросу об отношении между творчеством и объективацией или отчуждением.[93] Есть ли воплощение всякого творческого акта объективация? Есть ли красота, создаваемая творческими силами природы и творческими силами человека, непременно «классическая», «объективная» красота? Спор классицизма и романтизма с этим связан. Классицизм как будто бы требует объективной законченности, завершенности, т. е. совершенства продуктов творчества. То же может быть в явлениях природы, которые могут быть классическими, завершенными. Но природа может быть и романтической. Этим полны романы Вальтер Скотта. Классическая объективность есть достижение совершенства в конечном, как бы победа над бесформенной бесконечностью. Не случайно греки связывали совершенство с конечностью и боялись бесконечности, как хаоса. Романтизм же, который по-настоящему обнаруживает себя лишь в христианский период истории, устремленный к бесконечному, не верит в достижимость совершенства в конечном.

Классическое есть такое же вечное начало, как и романтическое. Человеческое творчество не может не стремиться к совершенству формы, как не может удовлетвориться ни на чем конечном, замкнутом в этом мире. Нуменальное, из которого и исходит творчество, должно всегда переходить за грани феноменального, конечное должно разбиваться устремлением к бесконечному. Отношения между формой и бесконечным содержанием жизни противоречивы и парадоксальны. Красоты нет без формы, бесформенность некрасива и может быть уродливой. Творческая сила жизни должна получать форму. Мы это видим и в процессах природы, в образовании космоса. Но форма может затвердевать, окостеневать, угашать творческий огонь жизни и охлаждать и ограничивать. И тогда творческий огонь должен вновь возгораться, разбивать омертвевшие формы, устремляться к бесконечному содержанию.[94] Это вечная борьба, которая не может не закончиться в пределах этого мира. Красота связана с формой, но красота связана также с творческой силой жизни, с устремлением к бесконечности.

Употребляя терминологию Ницше, Аполлон и Дионис должны быть соединены, это два вечных начала. Вечное начало формы и вечное начало бесконечной силы должны быть слиты. Вячеслав Иванов говорит, что Дионис сам по себе некрасив. Но без Диониса нет и красоты Аполлона. Те же силы действуют и в космической жизни. Но красота никогда не есть объективность сама по себе, требующая по отношению к себе лишь пассивности. Красота, даже когда она лишь созерцается, требует творческой активности субъекта. Красота не есть объективная предметность, она всегда есть преображение. И только творческое преображение есть реальность. Подлинно великое искусство не могло быть исключительно классическим или романтическим, не могло принадлежать борьбе направлений и никогда не могло быть вполне объективированным, ибо в нем остается вечная жизнь. Форма великого искусства не бывает омертвевшей в формализме, с ней связано бесконечное содержание, устремление в бесконечность. Так у Шекспира, у Гете, у Л. Толстого, у Достоевского, у Софокла, у Бетховена, у Рембрандта, у Микеланджело и др. Так и красота человеческого лица должна иметь форму, без того она не была бы красива, но за этой формой должна просвечивать устремленность к бесконечной жизни, без этого красота будет мертвой. И красота природы должна быть жизнью, а не только формой. Бенедето Кроче прав, когда связывает искусство прежде всего с выразительностью.[95] Не только есть направление в искусстве, именуемое экспрессионизмом, но и всякое искусство и всякая красота есть экспрессионизм. Красота есть выражение бесконечной жизни в конечной форме.

Существовало символическое направление в искусстве, которое принадлежит уже прошлому. Но существует вечный символизм искусства. Подлинно реалистическим было бы, если бы через искусство совершалось преображение мировой и человеческой жизни. Но в искусстве даются лишь знаки, упреждающие реальное преображение. Смысл искусства в том, что оно упреждает преображение мира. Искусство полно символов иного мира. Всякая достигнутая красота есть начавшееся преображение мира. В пределах искусства это преображение еще не достигается. Но искусство может переходить за установленные для него пределы как для раздельной сферы культуры. Так, русская литература XIX века на своих вершинах стремилась выйти за пределы искусства и перейти от творчества совершенных произведений к творчеству совершенной жизни. Р. Вагнер хотел через синтез музыки и поэзии преобразить всю жизнь. Символисты хотели перейти пределы искусства, перейти к тому, что выше искусства, но это не всегда им удавалось. При этом символическое чувство жизни могло вести к крайнему преувеличению самых незначительных событий своей жизни (напр. , у А. Белого, у Блока и др.), могла быть ложная возвышенность и теряться чувство реальности. Но было и что-то значительное.

Романтизм, не удовлетворенный конечностью классического искусства и его замкнутостью в раздельной сфере культуры, часто не мог достигнуть того, к чему стремился. Но есть искусство, самое сильное из всех по своему воздействию на человеческую душу, которое по своей природе скорее романтическое, чем классическое, это – музыка. Музыка есть искусство динамическое, она в движении, во времени, а не в пространстве, в ней нет законченной формы пластического искусства, и она наиболее порождает эмоциональное движение в человеке, потрясая его душу. Правда, говорят о классической музыке в отличие от музыки романтической, но это лишь условное выражение. Наиболее классична музыка Баха, она хочет выразить музыку небесных сфер, а не трагедию человека, как музыка Бетховена. Но и музыка Баха уводит из этого мира в иной мир и не оставляет в здешнем достижении совершенной формы, как бывает в пластических искусствах. Не случайно музыка есть искусство, связанное с христианским периодом истории, с христианской устремленностью к переходу за пределы, к трансцендентному.

Для Греции же более всего характерна скульптура. Уже живопись более усложненное искусство, чем скульптура. В литературе же наиболее усложненная, но и наименее чистая форма есть роман, характерный для души XIX века. Начали стремиться не столько к красоте, сколько к правдивости. Это само по себе было завоеванием. Но это же привело к тому, что померк идеал красоты. В конце концов искусство начало отрекаться от красоты. Книги по эстетике перестали связывать эстетическую восприимчивость и эстетическую эмоцию с красотой. Это порождает глубокий кризис искусства. Это видно по таким течениям, как футуризм, кубизм, сюрреализм и т. п. Поэзия, искусство перестают быть воспоминанием о рае, они скорее говорят об аде. Настоящий ад есть одна из тем современной литературы (напр., Кафка). И раньше искусство изображало уродливое (Гойя, Гоголь), но уродство в искусстве было преображенным, сейчас же к этому преображению не стремятся. Попытки же вернуться к классицизму бессильны и реакционны. Кризис искусства есть кризис человека и отражает состояние мира. Мир переходит в жидкое состояние, он теряет свои формы, нет более твердых тел в мире. Исчезают твердые формы космоса в теориях и открытиях современной физики. Теряются твердые формы человеческой души в открытиях психоанализа и у философов отчаяния, страха и ужаса, теряются твердые формы социальной жизни в разложении старого мира и т. д. Искусству и литературе все труднее и труднее становится достигнуть твердой формы.

Weh! Weh!

Du hast sie zerst?rt

Die sch?ne Welt

Mil m?chtiger Faust

Sie st?rzt, sie zerf?llt.[96]

(Фауст)

Кризис искусства, как и кризис всей культуры, подводит к эсхатологической теме. Ослаблено, надорвано и непосредственное чувство красоты космоса, ибо космоса больше нет. Он разрушен физическими науками и властью техники над современной душой. Машина становится между человеком и природой.[97] Вступление в техническую по преимуществу эпоху имеет метафизическое значение. И в эту эпоху переворачивается человеческое отношение к красоте. Человек как бы теряет остатки воспоминания о рае. Он вступает в ночь, в которой не видно форм, но есть блеск звезд. Тут есть прикосновение к концу. Наибольшей устойчивостью в разлагающихся формах мира обладает церковный культ. И красота его по-прежнему сильно действует на эмоциональную жизнь человека. Это понятно. В нем наиболее сохраняется богочеловеческая связь. Но и в нем возможны процессы омертвения, если не будут найдены обновляющие формы, выражающие творческий религиозный процесс.

Лет тридцать тому назад я читал публичную лекцию «Гибель красоты». Я защищал пессимистический тезис об умалении красоты в мире. Красота гибнет и в человеческом быте, который становится все более и более некрасивым, лишенным стиля, и в искусстве, которое все более отрекается от красоты. Искусство хочет выразить горькую правду о человеке, и правда эта некрасива. Тут есть и большая заслуга современной литературы и искусства, которые много дают для познания жизни. Для созерцания пластической красоты люди обращаются к прежним эпохам. Век техники, век масс, век подавляющих количеств, век ускорения времени не оставляет места для красоты. Как будто бы торжество большей социальной справедливости делает жизнь некрасивой, во времена социальной несправедливости жизнь была красивее. Это и поразило более всего К. Леонтьева. Ницше весь был в восстании против некрасивости демократического века. И он обращался к Ренессансу, эпохе глубоко безнравственной, но творившей красоту.

Существует конфликт между красотой и добром, и выход из этого конфликта совсем не так прост, как кажется и эстетам, и моралистам. Соединение красоты с истиной есть целостное преображение, просветление жизни. Красота же, разорвавшая с истиной и добром, начинает разлагаться и в конце концов превращается в уродство. Нет прогрессивного возрастания красоты в истории культуры, но есть утончение и обострение эстетического сознания и эстетической чувствительности. Тут приходится признать правду эстетического пессимизма. Эстетизм свойствен не столько эпохам творческой красоты, сколько эпохам некрасивым. В эпохи наиболее сильного творчества красоты совсем не было наиболее обостренного эстетического сознания.

Людям очень свойственно впадать в эстетическую иллюзию. Мы восторгаемся красотой исторических развалин. Но в привлекающем нас прошлом развалин не было, развалины как раз современны. Мы восторгаемся красотой старинного храма. Но старинный храм современен. В прошлом этот храм был новым, только что построенным, а не старинным. И так во всем. В прошлом не было того прошлого, которое эстетика привлекает, в прошлом было настоящее. В уродстве настоящего нас утешает то, что прошлое стало старинным. Память есть творческая сила, преображающая сила, она совсем не есть пассивность. Мы все время наталкиваемся на парадоксальность времени. Современные молодые течения мысли и литература во Франции приходят к философии отчаяния, и последнее слово у них принадлежит небытию. Человек так хитер, что он может себя утешить и отчаянием. Наиболее влияют на эти течения Ницше и Гейдеггер, отчасти Киркегард и Л. Шестов, хотя и в другом направлении, чем эти последние, имевшие религиозную устремленность. Таковы Сартр, Батай, Камю. Охваченные чувством уродства и тошнотворности бытия, они пытаются найти выход в творчестве человека. Но человек для них есть ничтожество и кусок грязи. Как может он быть творцом, откуда найдет силы? Добро само по себе бессильно и не спасает. Но так же бессильно и так же не спасает само по себе творчество в искусстве. Человек поставлен перед бездной бытия, перед отчаянием в результате опыта разрыва между человеческим и божественным, в переживании богооставленности. Красота не только человечна, красота богочеловечна. Прохождение через путь исключительного самоутверждения и самодостаточности человека ведет и к гибели красоты. Тут есть неотвратимая диалектика, диалектика самой жизни, а не мысли. Тема красоты ведет к теме конца, к эсхатологии. Человек проходит крестный путь к концу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Некий величайшей красоты как симметричный Китай.

Вверх и вниз и слева и справа, север и юг, восток и запад

В китайской культуре

Есть чудесная красота

Имя-Симметрия

Симметричные карнизы с искривленными углами, красная стена и желтая плитка

Симметричные стихи и стихи

В симметричной эстетике

Мы видели щелчок неба и земли

Симметричный Китай, Симметричный Ты и Я

Стоя на самой высокой точке Цзиншань

Запретный город раскинулся перед вами

Золотые дворцы, ярко-красные стены

Ступени из белого мрамора, крыша из глазурованной черепицы.

Симметрично распределены по меридиану

Великолепный и аккуратный, гармоничный и торжественный

На фоне голубого неба и белых облаков это похоже на восточную страну чудес.

Поддержал весь Пекин

—симметрия——

Это ген этого города, это ген Китая в целом.

Рисунок 2 Фотография | Дворец-музей

Изображение 5 Фотография | Ху Сюэцзюнь

Идите в Китай по этой оси симметрии

Будь то королевский дворец

Или обычные дома

Будь то планирование группового строительства

Или планировка одной комнаты и одного зала

Даже расстановка беседок и мебели

Симметрия везде

Однажды друг-дизайнер сказал:

При проектировании китайской мебели

Просто нарисуйте четверть на бумаге для рукописей

В основном закончен дизайн всей мебели.

Это очарование и мудрость симметрии в китайской культуре.

Древнегреческий философ Пифагор однажды сказал:

Красивые линии и все другие красивые формы

Должен иметь симметричную форму

—симметрия—

Эту красоту впервые открыли и освоили люди.

Полностью продемонстрирован в Китае

Положи это в бетон

Баланс спокойной красоты

Китайская архитектура, артефакты, каллиграфия, поэзия, двустишия, картины.

Практически все подчеркивают красоту симметрии

Архитектура перекликается с небом и землей, а предметы дополняют друг друга по форме и рифмам.

Каллиграфия вдохновляет, поэзия и общение

Конфуцианская интеграция

Есть баланс инь и ян в даосизме

Не больше, не меньше, в самый раз

Положите это в жизнь

Торжественная классическая красота

В Китае нежность передавалась тысячелетиями.

Так что в повседневной жизни

Один запрос, один ответ

Обращаем внимание на обещания

Кредит — невидимая ось симметрии

Один учить, учиться

Обращаем внимание на уважение к учителям

Образование — невидимая ось симметрии

Это симметрия отношений между людьми.

Люди и времена, и общество

Это отражается в процветании и слабости страны и нации.

Вход и уход ученых, беспокойство и благополучие

Культурный ген — невидимая ось симметрии

Более двух тысяч лет назад

Китайская культура переживает первый период процветания

Расцветают сотни цветов, борются сотни школ мысли.

Появилось большое количество великих мастеров, таких как Лао-цзы, Конфуций и Моцзы.

Их доктрины

Станьте основой китайской культуры

Влияет на Китай и мир на протяжении тысяч лет

Кого больше всего ждут в Китае

Сегодня, спустя более двух тысяч лет

Снова появилось большое количество мастеров культуры.

На продольной оси временной симметрии

Сделайте китайскую культуру совершенной симметрией

Салон красоты на Сиреневом Бульваре. Парикмахер, стилист, косметолог, массаж, маникюр в Измайлово, метро Щелковская, Первомайская, Измайлово.

Красота — это величайшая в мире тайна и вместе с тем это неоценимый дар матушки – природы. Наверное, именно потому и стремление к идеалу, ко всему красивому и совершенному — одно из сильнейших подсознательных свойств в многогранной человеческой натуре. Но это что угодно, только не случайность. Это, в первую очередь, постоянный, настойчивый, систематический уход за собственным телом, за собой, целью которого является улучшение, приближение к идеалу и просто постоянное совершенствование внешнего облика.

Откройте все самое женственное, притягательное и красивое в себе совместно с Салоном красоты под названием «Модный Бульвар», наслаждайтесь буквально каждым проведенным там мгновением. Влюбляйтесь. Забывайте обо всем. Погружайтесь в гамму непередаваемых словами ощущений. Встречайте дождливое или солнечное утро, начало нового дня оптимистичными, жизнерадостными и даже лучезарными помыслами. Радуйтесь тому, что ежедневно видите в зеркале, цените это. Красота творит чудеса с нами. Красота в непрекращающемся движении, это значит, всегда только вперед. Нечто личное, индивидуальное, уникальное — то, что любой из нас считает своим, личным, ощущает глубоко внутри, в себе, а также излучает это во внешний мир. Красота бывает внутренняя и внешняя, они зримая, чувственная, осязаемая.

«Модный Бульвар» — это не просто очередной салон красоты, а некий почти волшебный, особый мир, так сказать, мир внутри мира. Там единая идея во всем соединена с высокими стандартами обслуживания. К Вашим услугам самое современное оборудование, широчайший спекрт профессиональных косметических средств, а также то, что делает проведенное время еще более комфортным, например, европейский, стильный интерьер и, что важно, профессионализм и компетентность всей команды специалистов. Они при помощи эффективной косметики, а также высоких технологий и аппаратных средств способны творить чудеса.

Вы знаете, что время является бесценным ресурсом. Но ведь всегда хочется безупречно выглядеть, казаться моложе. Салон красоты «Модный Бульвар» с радостью решит ваши проблемы, мы предлагаем максимально большой комплекс услуг, но потратим на это минимум вашего времени. При этом Вас согреет приятная обстановка, ее комфорт и по-домашнему простой уют.

Мы можем помочь обрести спокойствие, уверенность в себе, хорошее настроение, которое будет подниматься с каждым взглядом в зеркало. Эту гармонию внутри себя мы освобождаем, приоткрывая дверцу тайных возможностей и ресурсов организма. Мы бережно пробуждаем его сокровенные и скрытые резервы, раскрывая, таким образом, вашу индивидуальность. Быть единственным и неповторимым, обладать собственным шармом, который манит и словно притягивает других — все это отличные, и ни с чем не сравнимые ощущения, это чувство собственной успешности, они делают каждого человека довольным жизнью, радостным и счастливым. Такое ощущение способно влиять буквально на все сферы жизни. Мы всегда рядом, мы с Вами. Мы для Вас.

Философия красоты

Красота — это плод свободной души и крепкого здоровья.
Шефер Л.

Что есть Красота? Ее эталоны, критерии и идеалы менялись с течением веков. Поэты и художники воспевали ее в своих произведениях, пытаясь показать в ней гармонию всего Мироздания. Еще Мухаммед Физули (1502-1562 гг.) уверенно заявлял: «Весь мир, в мотылька превратившись, летит на свечу Красоты», подразумевая под Красотой величайшее творенье гармоничного мира, в котором мы живем. Не утратило актуальности это изречение и сегодня.

Красота – это совершенство. Она не только радует глаз и чарует звуками слух. Это и гениальные музыкальные произведения, талантливые архитектурные ансамбли и художественные полотна, блестящие научные открытия. Красота наполняет гармонией все, что нас окружает. Она внешнее отражение внутреннего здоровья. И пусть в веках остались эпохи совершенствования и украшательства, истинная ценность, со времен древней Греции, осталась прежней – сохранение естественной красоты.

Стремительный современный мир создал все условия для созидания, но в тоже время, и разрушения Красоты. Загрязненная окружающая среда, стрессы, некачественные продукты питания и вода, электро-магнитные излучения и т.п. постепенно разрушают данную нам природой Красоту. Поэтому в последние годы, в мире наметился устойчивый тренд «возврата к природе». Использование экологически чистых материалов и технологий, натурального сырья и продуктов приобретают большую популярность. Ведь только находясь в естественной среде, человек сможет оставаться здоровым физически и духовно.

Среди ценностей Группы компаний «Эльфа» — здоровье, гармония, честность и экологичность, занимают первые позиции. Создавая уникальные рецептуры косметических средств, специалисты научно-исследовательской лаборатории Компании, используют прогрессивные технологии и инновационные ингредиенты, созданные самой Природой. Качественное сырье, уникальная рецептура, высокая культура производства – триада успеха наших косметических средств. Приобретая любой продукт, созданный специалистами нашей компании, можно быть уверенным в получении заявленного эффекта, что подтверждается и многочисленными исследованиями.

Подчеркните природную красоту и сохраните здоровье кожи и волос с продукцией Группы компаний «Эльфа».

Достоевский Федор Михайлович

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Федор Михайлович Достоевский

Иванов И. А. Портрет Ф.М.Достоевского. 1978-1979 гг.

Оказывается, был и философом…

Философия Достоевского. Достоевский принадлежит столько же литературе, сколько и философии. Ни в чем это не выражается с большей яркостью, как в том, что он доныне вдохновляет философскую мысль. Комментаторы Достоевского продолжают реконструировать его идеи — и само разнообразие этих комментариев зависит не от какой-либо неясности у Достоевского в выражении его идеи, а, наоборот, от сложности и глубины их. Конечно, Достоевский не является философом в обычном и банальном смысле слова — у него нет ни одного чисто философского сочинения. Он мыслит как художник — диалектика идей воплощается у него в столкновениях и встречах различных «героев». Высказывания этих героев, часто имеющие самостоятельную идейную ценность, не могут быть отрываемы от их личности — так, Раскольников, независимо от его идеи, сам по себе, как личность, останавливает на себе внимание: его нельзя отделить от его идеи, а идеи нельзя отделить от того, что он переживает… Во всяком случае, Достоевский принадлежит русской — и даже больше — мировой философии.

Творчество Достоевского сосредоточено вокруг вопросов философии духа — это темы антропологии, философии истории, этики, философии религии. В этой области обилие и глубина идей у Достоевского поразительны — он принадлежит к тем творческим умам, которые страдают от изобилия. Ранний социализм Достоевского надо считать очень важным, а отчасти даже решающим, фактором в его духовных исканиях: социализм этот был не чем иным, как тем самым «этическим имманентизмом» — вера в основное и «естественное» добро человеческой природы, в «естественную» возможность подлинного и всецелого «счастья», устраиваемого «естественными» же путями. Это есть прямое и решительное отвержение учения о «радикальном зле» человеческой природы, говоря терминами Канта, — отвержение доктрины первородного греха и доктрины искупления и спасения, во Христе принесенного людям. В отношении к духовным исканиям Достоевского весь этот строй мысли следовало бы назвать «христианским натурализмом», возлагающим все надежды на то христианское озарение человека, которое вошло в мир через Боговоплощение и нашло свое высшее выражение в Преображении Спасителя. Это есть христианство без Голгофы, христианство лишь Вифлеема и Фавора. Конечно, это есть своеобразное, христиански отраженное сочетание руссоизма и шиллерианства — это есть вера в «естество» и признание природного, хотя бы и скрытого под внешними наслоениями благородства, скрытой «святыни» человеческой души или, как выражается Достоевский в статье, посвященной Жорж Санд, признание «совершенства души человеческой».

В основе всей идейной жизни, всех исканий и построений Достоевского были его религиозные искания. Достоевский всю жизнь оставался религиозной натурой, всю жизнь «мучился», по его выражению, мыслью о Боге. Поэтому в лице Достоевского больше, чем в лице какого-либо другого, мы имеем дело с философским творчеством, выраставшим в лоне религиозного сознания. Но вся исключительная значительность идейного творчества Достоевского заключалась как раз в том, что он с огромной силой и непревзойденной глубиной вскрывает религиозную проблематику в темах антропологии, этики, эстетики, историософии. Именно в осознании этих проблем с точки зрения религии и состояло то, о чем он говорил, что его «мучил Бог». Достоевский писал: «и в Европе такой силы атеистических выражений нет и не было. Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла». Но эти сомнения рождались из глубин самого религиозного сознания; все они связаны с одной и той же темой — о взаимоотношении и связи Бога и мира. У Достоевского никогда не было сомнений в бытии Бога, но перед ним всегда вставал (и в разные периоды по-разному решался) вопрос о том, что следует из бытия Божия для мира, для человека и его исторического действования. Возможно ли религиозное (во Христе) восприятие и участие в ней культуры? Человек, каков он в действительности есть, его деятельность и искания могут ли быть религиозно оправданы и осмыслены? Зло в человеке, зло в истории, мировые страдания могут ли быть религиозно оправданы и приняты? Если угодно, можно все это рассматривать как различные выражения проблемы теодицеи. Не только «Бог мучил» всю жизнь Достоевского, но и он всю жизнь боролся с Богом, — и этот интимный религиозный процесс и лежал в основе диалектики всего духовного процесса в нем.

Достоевский не со стороны, а внутри носил в себе и всю проблематику культуры, все ее мечты и идеалы, ее вдохновения и радости, ее правду и неправду. Внутренней разнородности христианства и культуры Достоевский никогда не утверждал, наоборот, в нем была всегда глубочайшая уверенность в возможности их подлинного сочетания. Поэтому мы не найдем у него нигде той вражды к культуре, какая, напр., была у Толстого. Достоевский отталкивался от секуляризма — от разъединения церкви и культуры, от радикального индивидуализма («обособления», как любил он выражаться), от «атеистической» культуры современности. Секуляризм и был для Достоевского скрытым, а чаще — явным атеизмом.

Когда Достоевский увлекся социализмом, то он «страстно» принял его, но и тогда он не отделял этой «страстной» веры в осуществление правды на земле от веры во Христа. Он потому и ушел вскоре от Белинского (за которым, по его собственному признанию, сначала «страстно» следовал), что Белинский «ругал» Христа. Без преувеличения можно сказать, что увлечение социализмом было связано у Достоевского с его религиозными исканиями. Правда, в дальнейшем мысль Достоевского все время движется в линиях антиномизма, его положительные построения имеют рядом с собой острые и решительные отрицания, но такова уже силы и высота мысли его. Редко кто из русских мыслителей так чувствовал диалектические зигзаги в движении идеи. Но и антиномизм Достоевского коренился в его религиозном же сознании и вне этого религиозного сознания невозможно даже надлежаще оценить антиномизм в его основаниях у Достоевского.

Раннее увлечение социализмом вплотную подвело религиозное сознание Достоевского к основным проблемам культуры, к вере в добро в человеке, в его «естество». В 1877 Достоевский писал: «Величайшая красота человека… величайшая чистота его. .. обращаются ни во что, проходят без пользы человечеству… единственно потому, что всем этим дарам не хватило гения, чтобы управить этим богатством». В этих словах очень ясно выражен один полюс в основной историософской антиномии у Достоевского — вера в «естество», его скрытую «святыню», но и признание, что для плодотворного действия этой «святыни» не хватает умения» «управить» ее богатством.

Философское творчество Достоевского имеет не одну, а несколько исходных точек, но наиболее важной и даже определяющей для него была тема о человеке. Вместе со всей русской мыслью Достоевский — антропоцентричен, а его философское мировоззрение есть, прежде всего, персонализм, окрашенный, правда, чисто этически, но зато и достигающий в этой окраске необычайной силы и глубины. Для Достоевского нет ничего дороже и значительнее человека, хотя, быть может, нет и ничего страшнее человека. Человек — загадочен, соткан из противоречий, но он является в то же время — в лице самого даже ничтожного человека — абсолютной ценностью. Достоевский раскрыл «темную» сторону в человеке, силы разрушения и беспредельного эгоизма, его страшный аморализм, таящийся в глубине души. Антропология Достоевского прежде всего посвящена «подполью» в человеке. Достоевский вскрывал и светлые силы души, диалектику добра в ней. В этом отношении Достоевский примыкает к исконной христианской (т. е. святоотеческой) антропологии. Не только грех, порочность, эгоизм, вообще «демоническая» стихия в человеке вскрыты у Достоевского с небывалой силой, но не менее глубоко вскрыты движения правды и добра в человеческой душе, «ангельское» начало в нем. В том-то и сила, и значительность антропологического антиномизма у Достоевского, что оба члена антиномии даны у него в высшей своей форме.

Персонализм Достоевского является этическим — и это значит, прежде всего, что ценность и неразложимость человеческого существа связаны не с его «цветением», не с его высшими творческими достижениями — они присущи и маленькому ребеночку, еще беспомощному и бессильному, еще не могущему ничем себя проявить. Персонализм Достоевского относится к онтологии, а не к психологии человека — к его существу, а не к эмпирической реальности. Но само восприятие человека у Достоевского внутренне пронизано этической категорией — он не только описывает борьбу добра и зла в человеке, но он ищет ее в нем. Человек включен в порядок природы, подчинен ее законам, но он может и должен быть независим от природы. В «Записках из подполья» с поразительной силой высказана эта независимость духа человеческого от природы, и там же провозглашается, что подлинная суть человека — в его свободе и только в ней. «Все-то дело человеческое, кажется, действительно в том только и состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он — человек, а не штифтик», — пишет Достоевский в «Записках из подполья». Это самоутверждение есть утверждение своей независимости от природы — все достоинство человека в этом как раз и состоит.

Подлинное в человеке состоит лишь в его этической жизни — здесь и только здесь, человек есть по существу новое, высшее, несравнимое бытие. В этом смысле уже в «Записках из подполья» мы находим такой апофеоз человека, который превращает его если не в центр мира, то в важнейшее и драгоценнейшее явление. Для Достоевского аморализм, скрытый в глубине человека, есть тоже апофеоз человека; этот аморализм — явление духовного порядка, а не связан с биологическими процессами в человеке.

Но чем категоричнее это онтологическое превознесение человека, тем беспощаднее вскрывает Достоевский роковую неустроенность духа человеческого, его темные движения. Основная тайна человека в том и состоит, по Достоевскому, что он есть существо этическое, что он неизменно и непобедимо стоит всегда перед дилеммой добра и зла, от которой он не может никуда уйти: кто не идет путем добра, тот необходимо становится на путь зла. Эта этическая сущность человека, основная его этическая направленность есть не предвзятая идея у Достоевского, а вывод из его наблюдений над людьми.

Достоевский высмеивает тот поверхностный интеллектуализм в понимании человека, который достиг наиболее плоского своего выражения в построениях утилитаризма. «Записки из подполья» говорят о том, что «человек есть существо легкомысленное», действующее менее всего для собственной выгоды: «когда, во все тысячелетия бывало, чтобы человек действовал из одной своей выгоды?» Представление о человеке как существе рассудочном, а потому и благоразумном, есть чистая фикция, — «так как натура человеческая действует вся целиком, — всем, что в ней есть — сознательно и бессознательно». «Хотенье может, конечно, сходиться с рассудком.., но очень часто и даже большей частью совершенно и упрямо расходится с рассудком». «Я хочу жить, — говорит человек из подполья, — для того, чтобы удовлетворить всей моей способности жить, а не для того, чтобы удовлетворить одной только моей рассудочной способности. Рассудок удовлетворяет только рассудочной способности человека, а хотение есть проявление всей человеческой жизни». Самое дорогое для человека — «свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы и дикий, каприз»; самое дорогое и важное для человека — «по своей глупой воле пожить», и потому человек всегда и везде, где бы он ни был, любит действовать так, как он хочет, а вовсе не так, как повелевают ему разум и совесть».

Психологический волюнтаризм переходит у Достоевского незаметно в иррационализм, в признание, что ключ к пониманию человека лежит глубже его сознания, его совести и разума, — в том «подполье», где он «сам». Этический персонализм Достоевского облекается в живую плоть действительности: «ядро» человека, его подлинная суть даны в его свободе, в жажде и возможности его индивидуального самоутверждения («по своей глупой воле пожить»). Онтология человека определяется этой жаждой свободы, жаждой быть «самим собой», — но именно потому, что Достоевский видит в свободе сокровенную суть человека, никто глубже его не заглядывал в тайну свободы, никто ярче его не вскрывал всю ее проблематику, ее «неустроенность». Для Достоевского «в свободе подпольного человека заложено семя смерти». Если свобода дороже всего человеку, если в ней последняя его «суть», то она же оказывается бременем, снести которое слишком трудно. А, с др. стороны, в нашем подполье, — а «подпольный» человек и есть как раз «естественный» человек, освободившийся от всякой традиции и условности, — в подполье нашем, по выражению Достоевского, ощущается смрад, обнажается внутренний хаос, злые, даже преступные, во всяком случае, постыдные, ничтожные движения. Вот, напр., Раскольников: разложив в работе разума все предписания традиционной морали, он стал вплотную перед соблазном, что «все позволено», и пошел на преступление. Мораль оказалась лишенной основания в глубине души, свобода оборачивается аморализмом; напомним, что и на каторге Раскольников долго не чувствовал никакого раскаяния. Поворот пришел позже, когда в нем расцвела любовь к Соне, а до этого в его свободе он не находил никакого вдохновения к моральному раздумью. Это вскрывает загадку в душе человека, вскрывает слепоту нашей свободы, поскольку она соединена только с голым разумом. Путь к добру не определяется одной свободой; он, конечно, иррационален, но только в том смысле, что не разум движет к добру, а воля, сила духа. В свободе, оторванной от живых движений любви, скрывается семя смерти. Человек не может по существу отойти от добра, — и если, отдаваясь свободной игре страстей, он отходит от добра, то у него начинается мучительная болезнь души. Раскольников, Ставрогин, Иван Карамазов по-разному, но все страдают оттого, что заглушили в себе живое чувство добра (т. е. Бога), что остались сами с собой. Свобода, если она оставляет нас с самими собой, раскрывает лишь хаос в душе, обнажает темные и низшие движения, т. е. превращает нас в рабов страстей, заставляет мучительно страдать. Это значит, что человек создан этическим существом и не может перестать быть им. С особенной силой и болью говорит Достоевский о том, что преступление совсем не означает природной аморальности, а, наоборот, свидетельствует (отрицательно) о том, что, отходя от добра, человек теряет нечто, без чего ему жить нельзя. В «Записках из Мертвого дома» он писал: «сколько великих сил погибло здесь даром! Ведь надо уже всем сказать: да, это был необыкновенный народ, может быть, самые даровитые, самые сильные из народа». Это были люди, наделенные не только большой силой, но и свободой — и свобода-то их и сорвала с путей «традиционной» морали и толкнула на преступление. Отсюда семя смерти. В «Дневнике писателя» за последние годы Достоевский писал: «зло таится в человеке глубже, чем предполагают обычно». Достоевский показывает неустроенность человеческого духа или лучше — расстройство его, а вместе с тем и невозможность для человеческого духа отойти от этической установки. «Семя смерти», заложенное в свободе, означает, что расстройство духа имеет корень не на поверхности, а именно в последней глубине духа, ибо нет ничего в человеке глубже его свободы.

Проблематика свободы в человеке есть вершина идей Достоевского в антропологии; свобода не есть последняя правда о человеке — эта правда определяется этическим началом в человеке, тем, к добру или злу идет человек в своей свободе. В свободе есть «семя смерти» и саморазрушения, но она же может вознести человека на высоты преображения. Свобода открывает простор для демонизма в человеке, но она же может возвысить ангельское начало в нем. Есть диалектика зла в движениях свободы, но есть и диалектика добра в них.

Памятник Ф.М. Достоевскому в имении Даровое под Зарайском.

Эта сторона в антропологии Достоевского часто забывается или недостаточно оценивается, — между тем в ней лежит ключ к объяснению той системы идей, которую можно характеризовать как «христианский натурализм». Слова о том, что «красота спасет мир», вскрывают эту своеобразную эстетическую утопию Достоевского. Все его сомнения в человеке, все обнажение хаоса и «семени смерти» в нем нейтрализуются у Достоевского убеждением, что в человеке таится великая сила, спасающая его и мир, — горе лишь в том, что человечество не умеет использовать эту силу. В «Дневнике писателя» (1887) Достоевский написал однажды: «величайшая красота человека, величайшая чистоты его… обращаются ни во что, проходят без пользы человечеству единственно потому, что всем этим дарам не хватило гения, чтобы управить этим богатством». Значит, ключ к преображению, к устроению человека в нем есть, и мы только не умеем овладеть этим ключом. Старец Зосима высказал такую мысль: «мы не понимаем, что жизнь есть рай, ибо стоит только нам захотеть понять, и тотчас же он предстанет перед нами во всей своей красоте». В замечательных словах Версилова («Подросток») по поводу картины Лоррена выражена та же мысль о том, что свет и правда уже есть в мире, но остаются нами незамеченными. «Ощущение счастья, мне еще неизвестное, прошло сквозь сердце мое даже до боли». В чудной форме это ощущение святыни в человеке передано в гениальном «сне смешного человека». В материалах к «Бесам» находим такое место: «Христос затем и приходил, чтобы человечество узнало, что и его земная природа, дух человеческий может явиться в таком небесном блеске, на самом деле и во плоти, а не то что в одной мечте и в идеале — что это и естественно и возможно».

Диалектика «естественного и возможного» добра предполагает в человеке религиозную жизнь. «Весь закон бытия человеческого лишь в том — говорит в «Бесах» Стефан Трофимович, — чтобы человек мог преклониться перед безмерно великим; Безмерное и Бесконечное так же необходимы человеку, как та малая планета, на которой он живет». Несчастье человечества в том, что в нем «помутилась эстетическая идея»; оттого теперь красота стала «страшная и ужасная вещь», она и «таинственная вещь — тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердце человеческое». Вот это «помутнение эстетической идеи», в силу которого дьявол овладевает человеком, когда в нем пробуждается эстетической восторг, — и объясняет, почему утеряно людьми «уменье» владеть святыней, открытой его сердцу.

Антропология Достоевского касается последних глубин человеческого духа, вскрывает непобедимую силу этического начала в человеке, но и помутнение человеческого сердца, в силу чего прямой путь к добру закрыт. Свобода вобрала в себя «семя смерти», в глубине души, замутненной грехом, завелся смрад и грех, — но сила добра продолжает жить в человеке. Лишь через страдания и часто через преступление освобождается человек от соблазнов зла и вновь обращается к Богу. Оттого и говорит Алеша о старце Зосиме: «в его сердце тайна обновления для всех, — та мощь, которая наконец установит правду на земле. ..» Социалистическая мечта прежних лет, романтическая мечта о «восстановлении» добра в людях держалась, т. о., до конца жизни у Достоевского, и его антропология стоит посредине между чисто церковной и секулярной идеей о человеке. Для полного соответствия взглядов Достоевского учению церкви ему не хватало поставления на верховное место того центрального учения христианства, которое видит в страданиях и смерти Спасителя необходимое предварение спасительного Его воскресения. В христианском миропонимании Достоевского подчеркнуто то откровение о мире и человеке, которое дано нам в Боговоплощении и Преображении, но нет того, что дано в Голгофе. Вера в человека торжествует у Достоевского над всеми его «открытиями» хаоса и смрадного подполья в человеке, — и в этом моменте антропология Достоевского пронизана лучами пасхальных переживаний, столь существенных для Православия и его основной тональности. Эстетический гуманизм, столь характерный для русских мыслителей, сохраняется и у Достоевского, только сама природа эстетических переживаний трактуется у Достоевского по-новому, в рамках его духовных устремлений о превращении государства, т. е. всего земного порядка, в церковь.

Мистическая основа морали выражена Достоевским с большой силой и смелостью в предсмертных речах старца Зосимы. «Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле… и взошло все… но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего к таинственным мирам иным». «Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным». Это все — формулы мистической этики у Достоевского: действительно, живое и подлинное отношение к жизни для нас измеряется лишь любовью, переступающей границы и рассудка, и разума. Любовь становится сверхразумной, подымаясь до ощущения внутренней связи со всем миром, даже мертвым, даже с вещами («Братья, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну постигнешь в вещах»). Этот универсализм любви весь держится живым чувством Бога.

Достоевский много думал о «назначении христианства в искусстве». В этой обращенности его духа к вопросам эстетики нельзя не видеть влияния Шиллера с его культом эстетического начала в человеке и с его глубокой верой в единство добра и красоты. Сильно было и влияние Ап. Григорьева, бывшего сотрудником «Времени». Достоевский писал: «мы верим, что у искусства — собственная, цельная и органическая жизнь… Искусство есть такая же потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества неразлучна с человеком… человек жаждет красоты, принимает ее без всяких условий, а потому только, что она красота». «Красота присуща всему здоровому… она есть гармония, в ней залог успокоения». «Красота уже в вечности…»

«Если в народе сохраняется идеал красоты, значит в нем есть потребность здоровья, нормы, а следовательно, тем самым гарантировано и высшее развитие этого народа». «Без науки можно прожить человечеству — заявляет старик Верховенский («Бесы»), — без хлеба, без одной только красоты невозможно. Вся тайна тут, вся история тут». Воплотимость идеала, возможность его осуществления в исторической реальности, по Достоевскому, «гарантируется» тем, что в мире есть красота. «Народы движутся — пишет он в «Бесах» — силой, происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Это… есть начало эстетическое, как говорят философы, начало нравственное, как они же отождествляют, — искание Бога, как называю я его проще». Эстетические переживания оказываются по существу мистическими, поскольку они движут нашу душу к Богу. «Дух Святой есть непосредственное понимание красоты, пророческое сознание гармонии и, стало быть, неуклонное стремление к ней».

Религиозная интерпретация эстетических переживаний побеждает все соблазны мира, ослабляет всю его неправду, придает всему содержанию культуры высший, религиозный смысл. Это не только приятие культуры, это уже ее религиозное освящение, в котором начинается ее преображение. До Достоевского в России так мыслил только архим. Бухарев, но после Достоевского тема религиозного осмысления культуры, выросшей из «слепого» процесса истории, тема ее освящения станет одной из важнейших тем историософских построений. У Достоевского мы находим типичную для этих исканий черту — признание, что ключ к преображению культуры дан в ней самой, заключается в ее глубине и лишь закрыт от нас грехом.

Достоевский отмечает, что «эстетическая идея помутилась в человечестве». «Красота, — пишет он, — это страшная и ужасная вещь… тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Страшно то, что то, что уму представляется позором, то сердцу — сплошь красотой». Эта моральная двусмысленность красоты, это отсутствие внутренней связи красоты с добром есть в то же время «таинственная» вещь, ибо тут «дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердце человека». Борьба идет под прикрытием красоты. Уж поистине можно сказать: не красота спасет мир, но красоту в мире нужно спасать.

Религиозные искания Достоевского достигают наибольшей остроты в его историософии. Достоевский пишет о «тайне истории», о том, что народы движутся силой «эстетической» или «нравственной», что в последнем счете это есть «искание Бога». Каждый народ жив именно этим «исканием Бога» (притом «своего» Бога). Каждый народ имеет свою особую «историческую миссию». Тайна этой миссии сокрыта в глубинах народного духа — отсюда тот мотив самобытности, который проводился «молодой редакцией» журнала «Москвитянин» и который был близок Достоевскому через Ап. Григорьева. Почвенничество у Достоевского не пленено эмпирической историей, но идет в глубь народного духа.

Для России предопределена особая задача в истории, и высшей точкой в развитии мыслей Достоевского о России была его знаменитая «Пушкинская речь». Но и через все произведения Достоевского проходит идея всеохватывающего синтеза западного и русского духа, идея о том, что «у нас, русских, две родины — Европа и наша Русь». Вместе с тем Европа была для Достоевского лишь «дорогим кладбищем», критика Европы занимает очень большое место всюду у Достоевского. Россия сильна своим Православием — отсюда историософские темы у Достоевского сразу поднимаются до религиозного понимания истории. Вершиной его историософских размышлений бесспорно является «Легенда о Великом Инквизиторе». Это есть исключительный опыт вскрытия проблематики истории с христианской точки зрения.

У Достоевского русская историософская мысль возвращается к религиозному пониманию истории, но так, что свобода человека является, по божественному замыслу, как раз основой исторической диалектики. Внесение человеческого смысла в историю представлено в грандиозном замысле Великого Инквизитора; Достоевский здесь с особенной остротой подчеркивает то, что гармонизация исторического процесса непременно включает в себя подавление человеческой свободы, — и это он считает глубочайше связанным со всяким историософским рационализмом. Неприемлемость такого подхода к человеку, глубокая защита христианского благовестия о свободе не бросают Достоевского в объятия христианского иррационализма. Для него выход заключался в свободном движении народов к «оцерковлению» всего земного порядка.

Философское творчество Достоевского в его наиболее глубоких вдохновениях касалось лишь «философии духа», но зато в этой области оно достигало чисто исключительной значительности. Антропология, этика, историософия, проблема теодицеи — все это трактуется Достоевским остро и глубоко. Для русской и мировой мысли Достоевский дал чрезвычайно много — недаром последующие поколения мыслителей в огромном большинстве своем связывали свое творчество с Достоевским. Но особое значение имеет то, что Достоевский с такой силой поставил проблему культуры внутри самого религиозного сознания. То пророческое ожидание «православной культуры», которое зародилось впервые у Гоголя и которое намечало действительно новые пути исторического действования, впервые у Достоевского становится центральной темой исканий и построений. Секуляризм, еще у славянофилов понятый как неизбежный (диалектически) исход религиозного процесса на Западе, у Достоевского окончательно превращается в вечную установку человеческого духа в его односторонностях, в одну из религиозных установок. Раскольников воплощает радикальный отрыв человеческого духа от религиозного сознания, а Кириллов раскрывает неизбежность религиозного истолкования этого отрыва от Бога в идеологии человекобожества. Возвращение мысли от отвлеченного радикализма к исконному религиозному ее лону не подавляет, не устраняет ни одной глубокой проблемы человеческого духа, но только вставляет всю проблематику в ее основную исходную базу. В Достоевском открывается в сущности новый период в истории русской мысли; хотя вся значительность и фундаментальность религиозной установки все время утверждались русскими мыслителями, но только у Достоевского все проблемы человеческого духа становятся проблемами религиозного порядка.

Прот. В. Зеньковский

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа — http://www.rusinst.ru

Вернуться к главному меню страницы Ф. М. Достоевского

Великая красота (2013) — Краткое изложение сюжета

Джеп Гамбарделла десятилетиями окутывался богатой ночной жизнью Рима, но после своего 65-летия и шока от прошлого Джеп заглядывает за ночные клубы и вечеринки, чтобы найти вневременной пейзаж абсурдной, изысканной красоты.

Журналист Джеп Гамбарделла десятилетиями очаровывал и соблазнял роскошную ночную жизнь Рима.После легендарного успеха его единственного романа он был постоянным участником литературных и светских кругов города, но когда его 65-летие совпало с шоком из прошлого, Джеп неожиданно обнаружил, что подводит итоги своей жизни, превращая его острить на себе и своих современниках и, заглянув за экстравагантные ночные клубы, вечеринки и кафе, найти Рим во всей его красе: вневременной пейзаж абсурдной, изысканной красоты.

Джеп Гамбарделла — высокомерный и тщетный итальянский журналист, который прославился благодаря своему единственному бестселлеру, а затем провел свою жизнь в высшем обществе Рима, посещая вечеринки и ведя светские колонки. После своего 65-летия он узнает, что его первая возлюбленная умерла, и она любила его всю свою жизнь. Это открытие делает его горьким из-за своей пустой жизни и друзей.

Возвышающаяся над вечным Колизеем, залитая лунным светом терраса циничного интеллектуала и свирепо модного короля декадентской ночной жизни Рима — единственного писателя Джепа Гамбарделлы — идеальное место для размышлений о жизни, смертности, искусстве и мимолетной молодости.Десятилетиями элегантный шестидесятилетний журналист жил в бесконечной вечеринке; однако непобедимая смерть должна напомнить Джепу, что всему хорошему приходит конец, включая его расточительный, но поверхностный образ жизни. Теперь близкие, но временные знакомства пытаются подбодрить вечно невдохновленного писателя, но в бесконечных поисках неразбавленной красоты нужно пробуждение, пусть и грубое.

Смотреть Великая красота (английские субтитры)

Я люблю этот фильм.

Звуковая дорожка превосходна и эффективно создает настроение. В начальной сцене звучит хор. «Великая красота» имеет оттенок мюзикла.

Внимание, спойлер, я смотрел его несколько раз. Я знаю сцены, персонажей и понимаю фильм. Мне нравится, как музыка следующей сцены начинается в конце предыдущей. Преемственность и редактирование, замечательно.

Трудно поверить, что Джеп влюбится в Роману. Она была слишком наивна и интеллектуально тупа. Джеп был полностью посвящен интеллектуализму, абстрактному мышлению, анализу.Эта женщина была слишком приземленной и поглощенной собой, в конце концов мы узнаем, что она очень больна. Оба персонажа расцвели в этом коротком романе, и в конце они, возможно, были влюблены. Романо сыграл ключевую роль в трансформации Джепа, ее уход заставил его отправиться в одиночку, исследовать свое прошлое и обрести ясность.

Я понимаю, как кто-то увидит Великую Красоту и скажет, что? Это определяет отношение римлян, но если у вас нет этих знаний, может быть трудно понять это, не живя в Риме или не имея этих знаний из первых рук. Это итальянская вещь, но она специфична для этого города и этого римского «типа». Клубы, деньги, скука.

Святая и босс дварфов были единственными двумя женщинами, обе изуродованными физически, которые были уверенными, сосредоточенными и успешными. Все остальные женские персонажи были красивы, но потеряны в поисках. Это высмеивало одержимость итальянцев красивыми женщинами и то, как в Риме обожают женскую красоту.

Затем идет фон, красота самого Рима. Честно говоря, я чувствую, что этого было недостаточно, так много всего можно увидеть.Фильм действительно передает поразительный свет и тень, цвет заката на фоне зданий, он удачно определяет римский мироощущение. Мрачные вещи, с любым городским пейзажем, аккуратно отредактированы.

В то время как «Великая красота» кажется об отношении и внешности, я считаю, что это о надежде и трансформации для художника и освобождении личности. «Я», готовое отправиться в путешествие в одиночестве, превосходит все.

Рецензия на фильм «Великая красота» (2013)

«Красота» можно рассматривать как обновленную версию «Сладкой жизни», но, хотя это определенно в стиле Феллини, это также кристаллизация собственного отличительного стиля Соррентино. Этот 43-летний режиссер — большой талант. Хотя он, возможно, и не второе пришествие Феллини, все его фильмы имеют забавную, освежающе сложную перспективу, а его последняя работа является прекрасным примером того, почему он стал следующим большим итальянцем.

«Великая красота» — это этюд, в котором современный Рим представлен глазами Джепа Гамбарделлы (гениальный Тони Сервилло), одновременно чрезмерно возбужденного и подавленного вкусового интеллектуала. Джеп — писатель, хотя на самом деле он не пишет.Его первая и единственная новелла канула в безвестность. Он проводит свое время, выступая как общественный деятель, неотъемлемая часть города. Он хочет оставаться молодым и важным как можно дольше (ему 65 лет), поэтому он использует ботокс. Но он также высмеивает любого, кто делает расплывчатые, псевдоинтеллектуальные заявления об этике, искусстве и сохранении молодости.

На базовом уровне Джеп признает в себе все провинциальное и уродливое в Риме. Но сквозь остроты и беспомощные ухмылки он мчится по жизни в поисках неуловимого источника вдохновения. Кажется, он находит это в Рамоне (Сабрина Ферили), умной стриптизерше, но их роман несущественен. «Великая красота» — это шоу Джепа. Он достаточно умен, чтобы знать, в чем заключаются его проблемы, но еще не готов их решать.

Джеп болезненно эгоистичен, но Соррентино превосходно справляется с противоречиями, которые либо подрывают, либо поддерживают его личность. Люди приходят и уходят в жизни Джепа. Все они делают его немного мудрее, даже если не осознают этого. Знаменитости с пустыми мозгами говорят о Марселе Прусте.Развратный старик шипит: «Я хочу трахнуть тебя» на стайку загорелых двадцатилетних. Затем есть Рамона, женщина, достаточно умная, чтобы позвать Джепа, когда он винит в своей скуке и писательском кризисе жизнь в Риме.

Джеп похож на других великих героев Соррентино: бессильные, очаровательные, но самодовольные люди, которые не могут вынести мысли о том, чтобы начать все сначала. Джеп небрежно хвастается тем, насколько ему комфортно в своей среде, но он также надеется, что в жизни есть нечто большее, чем то, что он уже знает. Он борется со многими из тех же забот, что и герои других фильмов Соррентино.Он, если использовать образ из «One Man Up» Соррентино, большая рыба, кружащая вокруг собственного аквариума. Его тюрьма определяется обрезанными и резкими аргументами и визуально восторженными следящими выстрелами.

Обзор The Great Beauty – чистая чувственная перегрузка богатством и необычностью | Великая красота

«Великая красота» Паоло Соррентино — захватывающая трагикомедия праздных классов Италии в традициях «Ночи» Антониони или «Сладкой жизни» Феллини. Это чистый чувственный переизбыток богатства, странности и печали, фильм, который иногда вот-вот упадет в обморок от беспутного томления, смакуя собственную тоску, как трюфель.Но чаще это демонстративно раскачиваться, поддерживая вечеринку, когда ночное небо бледнеет, со всей энергией хорошо сохранившихся богатых людей среднего возраста, которые могут заниматься гедонизмом лучше, чем молодежь. Действие происходит в Риме, населенном прежде красивыми, а в настоящее время проклятыми, и с участием кого-то, кто не совсем попадает ни в одну из категорий.

Когда я впервые увидел этот необыкновенный фильм, я вздрогнул – хотя и с восхищением – от мясистого изобилия и назвал его великолепным банкетом, состоящим из 78 сладких блюд.При втором просмотре это больше похоже на 84 или 91. Теперь я вижу, что дело не в этом. Сладкое блюдо — самое изысканно-грустное, потому что оно сигнализирует об окончании застолья.

La Grande Bellezza воссоединяет Соррентино с его любимым исполнителем главной роли, уникальным актером театра и кино Тони Сервилло, который, как никто другой, раскрывает яростную сатиру Соррентино в духе Джонсона. Он играет Джепа Гамбарделлу: стареющего горожанина в центре модной ночной жизни Рима, элегантного, как вампир.Лицо Джепа представляет собой маску вежливого разочарования, но часто сворачивающуюся в ухмылку намеренного, культивируемого удовольствия. Он известен своей журналистикой, а также тем, что написал один многообещающий роман в свои 20 лет и больше ничем, кроме того, что знает всех, кто имеет значение. Лондонским эквивалентом может быть Ники Хаслам или Таки Теодоракопулос.

В свои 60 лет Джеп доволен своей жизнью и вот-вот уйдет в тень смертности, когда неожиданное событие потрясло его. Незнакомец появляется у дверей его холостяцкой квартиры с открытием, которое глубоко трогает Джепа и пробуждает в нем новое страстное понимание всего, что он любил, все, что он потратил впустую, наряду с крошечным чувством, что он может снова начать серьезно писать.Этот фильм — его последняя прустовская пасседжиата.

Grande bellezza, как и grande tristezza, может означать любовь, или секс, или искусство, или смерть, но прежде всего оно означает Рим, и город вызывается в памяти с ошеломляющим чутьем и атакой. Фирменная камера Соррентино, двигающаяся и масштабирующая, раскрывает сцены, фигуры и лица. Мы видим солнечное славное утро в городе: японский турист потерял сознание от усталости, а может быть, от какой-то эстетической перегрузки, римская смерть-прозрение. Затем режиссер придумывает захватывающий хард-кадр из этой приглушенной сцены в оглушительную евротрэш-вечеринку, устроенную в честь 65-летия Джепа, пульсирующую под любимую стеклянную электро-поп Соррентино: корчащуюся массу гуляк Босха.

Один из знакомых Джепа — кардинал Белуччи, которого прочат стать следующим понтификом, которого забавно играет 75-летний Роберто Херлицка. Кардинал очаровывает Джепа и обладает глубоким знанием оккультных секретов Рима, священных и мирских. Его характер странным образом напомнил мне эпизод из жизни Папы Иоанна Павла II, которого, когда он был молодым польским священником, краковский кардинал Адам Сапега призвал учиться в Риме, специально для того, чтобы развить его чувство Romanità, почти непереводимое чувство «римского -ность».Не именно богословие, или история, или политика, но что-то, закодированное в площадях и садах Рима, жизненно важно для потенциального Папы или для любого, кто желает понять тщеславие и соблазнительную славу человеческих желаний.

La Grande Bellezza пропитана этой таинственной Romanità: Jep размышляет о Mondanità, или о модной светской жизни. И это удивительно устойчивая культура, способная существовать без Джепа благодаря мускульной силе, которую демонстрируют ее загорелые и ботоксные старейшины. В 1960 году Полин Кель назвала этот жанр фильма «вечеринкой, одетой как больная душа Европы»: La Grande Bellezza выглядит как «пришедшая, одетая как фантастически энергичная-и- нераскаявшейся души богатой Европы». Когда они танцуют под запоминающийся ремикс на We No Speak Americano, у США нет культурного отторжения. Они итальянцы, римляне: им не нужны ни американцы, ни кто другой.

Пока что это лучший фильм Соррентино, фильм со всей угловатой карикатурой и космополитической обходительностью, которыми отмечены такие фильмы, как «Диво», «Друг семьи» и «Последствия любви», но с новой оперной страстью и шумом, чувством любви. и потери, и еще более острое, пронзительное ощущение форм власти и престижа.И из-за его интенсивной, невыносимой меланхолии финальную последовательность титров приходится смотреть до самого конца, пока экран не погаснет.

«Великая красота» с Тони Сервилло в главной роли

Когда вы впервые видите Джепа Гамбарделлу, римского сластолюбца, величественно и поэтически плывущего по течению в «Великой красоте», он держит сигарету, зажатую в центре его большого обнаженного цвета охры -окрашенные зубы. Вокруг него толпятся люди, их тела пульсируют под музыку, превращающую множество людей в организм, который бьется, как сердце.Раскачиваясь среди этого бреда, Джеп улыбается, приветствуя руки и прикрыв глаза, отношение, которое напоминает одного из тех мраморных святых, разбросанных по Риму, навсегда застывших в восторге. И тогда Джеп присоединяется к танцу, отдаваясь толпе, которая, поглощая его, превращает оргиастическую мечтательность в нечто вроде религиозного причастия.

Безумно живой фильм «Великая красота» — это история человека, города, страны и кино, хотя и не обязательно именно в таком порядке. Его поставил Паоло Соррентино, последним приключением которого на большом экране был «Это должно быть место», англоязычная история о готическом музыканте (Шон Пенн, переодетый в кабуки, чтобы выглядеть как Роберт Смит из «Лекарства»), который после смерти своего отца, пережившего Холокост, выходит из добровольного изгнания, чтобы стать охотником за нацистами.После почти мертворожденного старта он парит во время явно европейского путешествия по Америке, которое ликует в грубой красоте западных пейзажей страны и в этом американском даре (и проклятии), избавляющем от прошлого.

С «Великой красотой» г-н Соррентино не только вернулся в Италию, но и обратился к ее прошлому и тому, как оно влияет на настоящее и будущее. Действие фильма происходит в Риме, бессмертном городе древних и туристов. Фильм следует за Джепом, сибаритом, которого с блеском остроумия и бездонной души играет итальянский актер Тони Сервилло, который танцует в этой истории, отмечая свое 65-летие.Четыре десятилетия назад единственный роман Джепа «Человеческий аппарат» был провозглашен шедевром, но это было много лет назад и сто очков Кампари. В настоящее время он работает (хотя и с трудом) журналистом и живет в террасной квартире с видом на Колизей. Он был, как он говорит во время своей вечеринки, «предназначен для чувствительности».

Так же, как и г-н Соррентино, который в «Великой красоте» создал безумно изобретательную, а иногда и захватывающую оду чувственности и некоторым ее лингвистическим родственникам, таким как ощущение, чувствительность и чувство.Структурированная как серия слабо связанных эпизодов, странствующая история становится в центре внимания вскоре после дня рождения Джепа, когда он узнает, что его первая любовь, загадочная блондинка, которая улыбается ему в его воспоминаниях о приморской идиллии, умерла. Ее муж сообщает Джепу плохие новости, и они вместе плачут, эмоциональный поток, который — в элегической иллюстрации ассоциативного метода мистера Соррентино — сначала вызывает воспоминания Джепа о мертвой женщине, за которой он наблюдает во время купания, а затем доходит до водянистая кульминация с мужчинами, обнимающимися под проливным дождем.

Смерть возлюбленного (символически связанная с 1968 годом и его революционным обещанием) витает над историей и над Джепом, пока он бродит по Риму, обедает с друзьями и размышляет о своей жизни в голосах за кадром, которые звучат как признания. Элегантно одетый, с зачесанными назад седыми волосами, вьющимися на шее, с носовым платком, фонтанирующим из кармана пиджака, Джеп — воплощение фланера, городского бродяги и зрителя XIX века, увековеченного Шарлем Бодлером и в котором Вальтер Беньямин писал: «Радость просмотра торжествует.Фланёр наблюдает за современной жизнью и другими людьми. «Толпа — это завеса, — писал Беньямин, — сквозь которую манит знакомый город, во фланёр как фантасмагорию — то пейзаж, то комнату».

Бенджамин недоумевал, почему фланер, родившийся в Париже, не возник из славного археологического разрастания Рима. «Но, может быть, в Риме даже мечтания вынуждены двигаться по слишком хорошо вымощенным улицам». Он предположил, что для фланёра «великие воспоминания Рима, исторические трепеты» — это такой хлам, который лучше оставить туристам.Турист, эта знакомая фигура презрения, играет ключевую роль в «Великой красоте», которая начинается с пролога, действие которого происходит в Яникуле, холме к западу от Тибра. Там, среди бюстов героев Рисорджименто, движения за объединение Италии в XIX веке, суетится горстка итальянцев, пока группа японских туристов осматривает достопримечательности — вид, город, людей, историю — которые , предполагает г-н Соррентино, аборигены больше не обязательно видят.

В какой-то степени «Великая красота» рассказывает о пробуждении Джепа в мире, который, пока он бродит по Риму — его уши прислушиваются к детскому смеху, а глаза устремлены на сцену во дворе — превращается в чарующий атмосферный шум. Прогуливаясь однажды ранним утром по Тибру, он объясняет голосом за кадром, что, когда он прибыл в Рим в 26 лет, он решил, что хочет стать «королем светской жизни». Но он не просто хотел ходить на вечеринки, продолжает он, он хотел иметь «силу сделать их провалом». Это небольшой комментарий, кажущийся тривиальным, но в то же время показательный, потому что, когда Джеп начал устраивать вечеринки в Риме в 1970-х годах, страна пережила то, что стало известно как годы свинца, время политического насилия и красных бригад.(Тем временем мир оплакивал смерть отцов-неореалистов Витторио Де Сика, Лукино Висконти и Роберто Росселлини.)

Пробуждение Джепа имеет свои моменты насилия и меланхолии. Смерть висит над «Великой красотой», от статуи Гарибальди с надписью «Roma o Morte» («Рим или смерть») до похорон, где Джеп со слезами на глазах поднимает гроб. Однако в основном красота возрождается, когда камеры г-на Соррентино летают по Риму, сбивая пыль с городских памятников и Джепа.В какой-то момент во время одного из своих ночных салонов Джеп небрежно говорит своим друзьям, что «лучшие люди в Риме — это туристы». Это звучит как бойкий в сторону. Тем не менее, когда он выходит из долгого скитания, которое определило его характер — дрейф, который, как предполагает г-н Соррентино, разделяли все и каждый — Джеп открывается для благоговения, подтверждая то, что знают все посетители: мы только проезжаем, поэтому мы лучше сделать большую часть нашего визита.

Важнейшие бьюти-тренды, которые стоит попробовать в 2022 году

Когда я только начинала работать редактором по красоте, я жила мечтой.Просматривать Instagram визажистов и искать в Sephora идеальные оттенки красной помады было просто частью дневной работы. Все то время, которое я потратила на развитие исследовательской способности в школе журналистики, окупилось, когда я пролистывала страницу за страницей прогнозов тенденций красоты на 2022 год.

После двух лет неопределенности, беспокойства и, честно говоря, хаоса можно было подумать, что индустрия красоты будет готова надеть свои пресловутые спортивные штаны и сказать «да пошли они» к 2022 году. поколение эпохи Гэтсби, полное блеска и гламура 20-х с головы до ног (буквально — 2021 год стал годом блестящих бровей).Но с новыми вариантами и проблемами с COVID мы вступаем в 2022 год с таким же чувством стресса и усталости, как и в прошлом году. Так куда же деться красоте среди всего этого? Здоровая доза середины: немного больше, чем в марте 2020 года, но немного меньше, чем в Hot Vax Summer.

По мнению розничных продавцов и владельцев брендов, мы увидим продолжение бума декоративной косметики, особенно продуктов, которые долго носятся (ношение масок по-прежнему является главной проблемой для тех, кто пользуется косметикой). Уход за волосами испытает то, что эксперты называют «скинификация», когда мы уделяем такое же внимание нашим волосам и коже головы, как и нашей коже.Такие продукты, как сыворотки для кожи головы, скрабы и маски для волос, будут продолжать доминировать. И мы продолжим наблюдать всплеск гламура — от драгоценных камней на ногтях до блестящих век и ярких аксессуаров для волос — по мере того, как бушует второе пришествие 20-х годов.

Но для простоты мы собрали все основные тенденции, которые вы начнете видеть в своей ленте Instagram в этом году (и немного о том, как получить их дома). После месячного упорного исследования у нас получилось: главные бьюти-тренды 2022 года, которые вы можете попробовать дома.

1. Губы 90-х

Мы начали замечать эту тенденцию несколько лет назад благодаря Kylie Jenner pre-Lip Kit, но вместо полностью непрозрачных розовато-нюдовых оттенков мы вступаем в эпоху коричневых карандашей для губ и прозрачных блесков. Этот вид естественно делает ваши губы более полными, и его легко подправить на ходу. Выберите коричневый на два-три тона темнее, чем ваш естественный цвет губ, но подойдите к блеску творчески. Небольшое мерцание или легкий оттенок цвета могут иметь большое значение.

2. Блестящие крышки

После стольких лет, проведенных дома, люди толпами отправятся на улицу, обливая себя всем блестящим, что попадется под руку, особенно тенями для век. Это может быть создано как один вид теней для век с одним мерцающим оттенком, размазанным по всему веку, или вы можете проявить творческий подход с несколькими различными оттенками и подводкой (согласно Кэти Джейн Хьюз выше). Что бы вы ни делали, убедитесь, что это блестит. Вы можете винить нас? Ведь это 20-е годы.

3. Зачесанные назад волосы

Булочки, косички, пони и многое другое в этом году получат прическу.Это отличный способ взять ваши любимые прически и снова сделать их модными. Чтобы достичь этого, обязательно используйте гель или лак для волос и разгладьте их щеткой из кабаньей щетины.

4. Мягкая кожа

2022 не будет полностью влажным или полностью матовым — вместо этого мы увидим всплеск естественной и гладкой кожи. Он выглядит мягким и атласным, как натуральная кожа с легким увлажняющим кремом. Для этого безупречного образа используйте тональную основу с натуральным финишем и нанесите только те области, которые вам нужно уменьшить, с помощью мелко измельченной пудры.

5. Нейл-арт

Ногти занимают центральное место в индустрии красоты (я имею в виду, что даже Harry Styles и Machine Gun Kelly заявляют о себе), и бум продолжится в 2022 году. искусство во главе угла. В этом году Pinterest прогнозирует, что мы увидим большое земное влияние, такое как жеода и узоры океана, а также изобилие жемчуга и драгоценных камней. Мы также можем ожидать увидеть множество вариантов для дома, таких как накладные ногти и наклейки для ногтей.

6. Драматическая подкладка

Крылатая подводка для глаз никогда не выйдет из моды; это LBD макияжа, как красная губа. Но за последние несколько лет мы наблюдали различные тенденции, связанные с подводкой для глаз, начиная от ярких цветов и заканчивая лисьим глазом. Любая подводка для глаз будет продолжаться и в 2022 году, но мы увидим рост драматических вариаций, особенно крылышек, которые выходят далеко за пределы глаза или огибают складку, создавая эффект бликов в стиле 60-х.

7.

Натуральная текстура

Все, от волнистых до кудрявых и кудрявых друзей, радуйтесь: 2022 год будет посвящен вам.Вам не придется гладить волосы, чтобы получить самые большие прически; все они могут быть достигнуты и с вашей текстурой. Все, от зачесанных назад булочек до косичек и полупричесок, будет выглядеть так же хорошо (осмелимся сказать, даже лучше) на вашей естественной текстуре. Сохраняйте блеск и форму волос с помощью крема для завивки и легкого масла для кончиков.

8. «Чистый взгляд»

Это относительно новая тенденция, создающая большие волны на TikTok, и мы гарантируем, что вы увидите больше в этом году. По сути, это новая версия «макияжа без макияжа», включающая очень чистую и влажную кожу, натуральные брови, легкий макияж и оттеночный бальзам для губ.Это немного сложнее, но имеет атмосферу «модели вне работы» — неудивительно, поскольку она была разработана, чтобы имитировать повседневный макияж Хадидов, Кендалл Дженнер, Хейли Бибер и других.

Для этого смешайте свой ежедневный тональный крем с небольшим количеством увлажняющего крема для более влажного покрытия и меньшего покрытия. Затем добавьте немного разделительной туши и нанесите оттеночный бальзам для губ на глаза, губы и щеки.

9. Эффектные аксессуары для волос

Аксессуары для волос — это лекарство для волос второго и третьего дня, которым просто нужно немного чего-то .Мы также любим их за то, что они меняют прическу с дня на ночь, укладываются в крайнем случае и делают прическу супер шикарной. Но в 2022 году мы поднимем их на ступеньку выше. Мы говорим о многослойных повязках на голову, стопках заколок, гигантских бантах, разноцветных невидимках — если это выглядит чересчур, значит, мы этого хотим. Вы можете носить их с любой текстурой и длиной волос, что делает их универсальными для всех.

Знаменитости клянутся этими косметическими средствами, поэтому я проверяю их

5 основных элементов отличного сайта красоты

Что делает сайт красоты отличным?

В постоянно растущем мире красоты столько мыслей, усилий, науки и денег вложено в продукты. Бренды кропотливо тратят бесчисленные часы и ресурсы на разработку своей миссии, формул, упаковки и стратегии запуска. Но что, если никто не сможет их найти? Что делать, если никому не нравится шоппинг? Что, если присутствие бренда в Интернете не соответствует фактическому продукту или сущности бренда? Наличие и производительность веб-сайтов становятся все более важными в современном цифровом мире — возможно, более важными, чем что-либо еще. Ниже мы рассмотрим пять основных вещей, которые делают отличный веб-сайт красоты, чтобы вы могли быть уверены, что ваш бренд добьется успеха в нашем цифровом мире.

1. SEO

SEO — это основа отличного сайта красоты. Когда вы создаете веб-сайт, придерживаясь хороших стандартов SEO, вы гарантируете, что поисковики смогут найти именно то, что вы продаете или о чем пишете. Кроме того, когда веб-сайт хорошо ранжируется по заданному ключевому слову в органическом поиске, этот веб-сайт будет иметь более высокий рейтинг в платном поиске, таком как кампании Google Ads и Bing.

В то время как внедрение SEO требует времени и терпения (в конце концов, это постоянная практика!), преимущества для любого веб-сайта, особенно в конкурентной индустрии красоты, будут десятикратными.

2. Блог

Связь с SEO, наличие актуального, активного блога о красоте — верный способ улучшить органическое ранжирование и привлечь новый трафик на вершине воронки. Благодаря постоянному потоку новых веб-активностей Google будет рассматривать ваш сайт как эксперта в своей отрасли. Это приведет к более высокому приоритету по сравнению с другими, которые могут вести блог нерегулярно.

Не знаете, с чего начать блог о красоте? Посмотрите на свои существующие каналы, будь то YouTube, социальные сети или хорошее освещение в прессе.Начните с изучения и понимания лучших практик по оптимизации контента вашего блога для поисковых систем. Убедитесь, что у вас есть несколько краеугольных сообщений в блоге, которые ссылаются на ваш внешний контент, потому что исходящие ссылки также помогают с SEO.

Вы также можете включить UGC (пользовательский контент). Попросите своих самых преданных поклонников написать статьи с обзорами продуктов. Или разместите публикацию на самых популярных изображениях пользовательского контента из Instagram со ссылками на пользователей (сначала, конечно, получив их разрешение).Все это поможет создавать интересный, релевантный контент и передавать свежие данные поисковым роботам сайта Google.

3. Взаимодействие с пользователем

Пользовательский опыт или UX — это то, как посетитель взаимодействует с вашим сайтом, и его простота использования. Положительный UX приводит к увеличению времени, проведенного на вашем сайте, доверию и повторным посещениям. Повторные посещения, скорее всего, приведут к тому, что посетители будут продвигаться вниз по воронке, что в конечном итоге приведет к конверсии.

Итак, что же делает работу пользователя удобной? Ваш сайт должен быть:

Полезное
Полезный
Можно найти
Достоверный
Желаемый
Доступный
Ценный

Почти у каждого есть история об «ужасном» или «невероятном» опыте использования веб-сайта, будь то навигация или поисковый инструмент неадекватны. Возможно, процесс оформления заказа на сайтах электронной коммерции слишком громоздкий. Все эти вещи складываются, и все они представляют ваш бренд. Рассмотрите возможность сотрудничества с профессиональным веб-дизайнером или дизайнером взаимодействия с пользователем на ранних этапах создания вашего веб-сайта, чтобы обеспечить положительный пользовательский опыт на готовом сайте.

4. Фотография

Мы знаем это как факт: картинка стоит тысячи слов. Это как нельзя более верно для косметических продуктов! Хорошо реализованная стратегия фотографии для сайта красоты может иметь решающее значение при маркетинге косметического бренда.Хорошая фотография — это неотъемлемая часть того, чтобы ваши визуальные эффекты были такими же приятными, как письменный контент и взаимодействие с пользователем. Не забудьте включить несколько видов ваших продуктов и образцы цветов. Это даст посетителям четкое представление о том, как выглядит ваш продукт и что он делает.

Не забывайте о SEO! Убедитесь, что все ваши изображения правильно названы и используют ключевые слова в тегах . Создание этого стандартного протокола на раннем этапе значительно облегчит управление вашим сайтом и изображениями продуктов.

5. Продукт

Ага, мы вернулись сюда! Чтобы ваш сайт красоты был успешным, у вас должен быть отличный продукт.

Благодаря огромному количеству косметических товаров, доступных в Интернете, сосредоточьтесь на своей нише. Что выделяет ваш бренд? Кто ваша идеальная целевая аудитория? Создайте свой продукт для этих людей. Создайте для них сообщения своего бренда. Поверьте, они будут слушать!

Наиболее успешными косметическими брендами являются те, которые распространяют свое послание по всем каналам присутствия своего бренда.Хотя это может быть не то, что вы показываете в Google, это то, что в конечном итоге сделает или разрушит сайт красоты.

Все еще не знаете, с чего начать разработку стратегии для своего сайта о красоте?

Свяжитесь с экспертами по косметическому маркетингу в Taylor & Pond! В нашем цифровом агентстве с полным спектром услуг есть эксперты в каждой из областей, описанных выше, и оно готово помочь вывести ваш сайт красоты на новый уровень.

Великая красота — актеры и съемочная группа — Кинопоиск

Погубленная красота. Что изуродовало супермодель Линду Евангелисту

«Величайшая супермодель всех времён»

Личные неудачи после славы

«Я была жестоко изуродована»

Глава Х Красота. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого

Некий величайшей красоты как симметричный Китай.

Салон красоты на Сиреневом Бульваре. Парикмахер, стилист, косметолог, массаж, маникюр в Измайлово, метро Щелковская, Первомайская, Измайлово.

Философия красоты

Философия красоты

Достоевский Федор Михайлович

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Федор Михайлович Достоевский

Оказывается, был и философом…

Великая красота (2013) — Краткое изложение сюжета

Смотреть Великая красота (английские субтитры)

Рецензия на фильм «Великая красота» (2013)

Обзор The Great Beauty – чистая чувственная перегрузка богатством и необычностью | Великая красота

«Великая красота» с Тони Сервилло в главной роли

Важнейшие бьюти-тренды, которые стоит попробовать в 2022 году

1. Губы 90-х

2. Блестящие крышки

3. Зачесанные назад волосы

4. Мягкая кожа

5. Нейл-арт

6. Драматическая подкладка

7.

8. «Чистый взгляд»

9. Эффектные аксессуары для волос

5 основных элементов отличного сайта красоты

Что делает сайт красоты отличным?

Все еще не знаете, с чего начать разработку стратегии для своего сайта о красоте?

Добавить комментарий Отменить ответ