Тропик любви» — читать онлайн бесплатно, автор Генри Миллер
Тропик любви
Путешествие на край света, или Робинзонада Генри Миллера
Отныне участь любого — бежать от самого себя в тщетной надежде обрести несуществующий необитаемый остров, пытаясь еще раз воплотить мечту Робинзона Крузо.
Генри Миллер. Черная весна.
Мечта Робинзона Крузо… Думал ли Даниэль Дефо, по собственному признанию «тринадцать раз богатевший и разорявшийся», вкусивший участи виноторговца и публичного оратора, негоцианта и религиозного полемиста, азартного игрока и независимого журналиста (а пользуясь современным языком — попросту правозащитника), на личном опыте познавший, что такое тюремная решетка и даже позорный столб, — думал ли он, на склоне лет публикуя книгу о диковинных приключениях моряка из Йорка, что закладывает фундамент нового литературного жанра? Мог ли предположить, что, с точностью счетовода описывая труды и дни своего героя на необитаемом острове, воплощает в романном повествовании страсть, мечту, тяготение к идеалу, какие не перестанут владеть воображением многих поколений его соотечественников, и не только их одних? Грезилось ли ему, стоявшему у истоков того, что впоследствии назовут этикой «среднего класса», что именно этот класс, с ходом времени оформив свое общественное господство на пространстве Старого и Нового Света, породит бессчетное множество новых «Робинзонов», которые устремятся в южные моря и африканские пустыни, на Дикий запад США и в горы Тибета, в бразильскую сельву и австралийские саванны, движимые не только неутолимой жаждой первооткрытия, но и отчетливым неприятием размеренного, упорядоченного и донельзя монотонного ритма существования, возобладавшего в их отечествах? Среди них будет немало авантюристов, прожектеров, искателей легкой наживы, но и немало художников, писателей, поэтов — подчас великих, как Джордж Гордон Байрон, Артюр Рембо, Поль Гоген, Уолт Уитмен, Генри Дэвид Торо, Роберт Луис Стивенсон, Джек Лондон, Дэвид Герберт Лоуренс.
Их — справедливо или не очень — нарекут романтиками, а их страстные поиски утраченной гармонии между человеком и природой — робинзонадой. Она-то и составит значимую часть того, что на языке историков литературы именуется путевой прозой.
Лежащая перед читателем книга — из этого ряда, но история ее создания, как, впрочем, и вся судьба ее автора, не совсем обычна.
Сегодня, спустя четверть века после кончины, Генри Миллер (1891–1980) почти безоговорочно признан классиком американской прозы, главой ее экспериментального направления и одним из духовных отцов всей нонконформистской культуры США — от школы «черного юмора» до так называемого нового журнализма, во многом предвосхитивших траекторию модернистских и постмодернистских художественных исканий. «Влияние Миллера велико, — с полным основанием пишет в этой связи один из ведущих американских прозаиков Норман Мейлер. — Тридцать лет назад молодые писатели учились своему ремеслу по его книгам наравне с книгами Хемингуэя и Фолкнера, Вулфа и Фицджеральда.
Может быть, ни один американский писатель двадцатого века, за исключением Хемингуэя, не оказал такого влияния на американскую, да и не только американскую литературу».[1]
Приведенный отзыв относится к 1976 году — времени, когда 85-летний Г. Миллер, возведенный в ранг мэтра литературного авангарда США, доживал свои дни в Калифорнии. Однако еще за полтора десятка лет до этого большинство произведений, составивших его общемировую славу, включая две автобиографические романные трилогии, находилось на родине автора под бременем цензурного запрета, наряду с такими шедеврами, как «Улисс» Джеймса Джойса и «Любовник леди Чаттерли» Дэвида Герберта Лоуренса, и стало полноправным читательским достоянием лишь в результате сексуальной революции, захлестнувшей западный мир в годы после Второй мировой войны. (Что до нашей страны, то на протяжении всего советского периода российской истории творчество Г. Миллера оставалось «закрытой книгой», разомкнуть обложку которой довелось лишь в эпоху перестройки.
).
Причиной того и другого был пронизывавший прозу автора, начиная с его первой и самой нашумевшей книги — романа «Тропик Рака» (1934), пафос яростного неприятия буржуазной морали и культуры, побуждавшего писателя извергать проклятия в адрес индустриальной цивилизации, эпатируя благонамеренных ее носителей ненормативной лексикой и шокирующей откровенностью в изображении интимных сторон существования своих героев. Эффект разорвавшейся бомбы, какой произвело первое — парижское и, по сути, «подпольное» — издание «Тропика Рака», а затем и двух других исповедальных романов Г. Миллера «Черная весна» (1936) и «Тропик Козерога» (1939), составивших автобиографическую трилогию, был легко объясним: литературе того времени неведомы были ни такая бескомпромиссная интонация авторского приговора любому из институтов существующего в капиталистическом обществе миропорядка, ни такая смелость в отображении эротического.
Убежденным сторонникам американского образа жизни (а среди читателей романов Г.
Миллера находились и такие) едва ли мог импонировать демонстративный разрыв с заокеанской отчизной никому не известного прозаика-дебютанта, недвусмысленно декларировавшего: «Я — человек Старого Света, семя, перенесенное ветром через океан, растение, отказавшееся дать всходы на плодородной американской почве. Я принадлежу к тяжелому древу прошлого. Мои корни, физические и духовные, роднят меня с европейцами — с теми, кто были когда-то франками, галлами, викингами, гуннами, татарами, невесть кем еще».[2] И хуже того: дерзко противопоставившего этому «образцовому» образу жизни собственное, исполненное неисчислимых превратностей судьбы существование нищего эмигранта в «Мекке» европейского художественного авангарда, бок о бок с такими же неимущими энтузиастами пера и кисти, оторванными от земли мечтателями и эксцентриками, лицами без определенных занятий и жрицами древнейшей профессии — словом, всеми, за кем закрепилось интригующее досужего обывателя понятие «богема». Все это активно способствовало созданию чуть ли не на полвека закрепившейся за писателем скандальной репутации «апостола аморализма» — репутации, отвечавшей лишь самому поверхностному взгляду на его индивидуальность и препятствовавшей ощутить реальное своеобразие его художнической манеры.
Прочувствовать и осмыслить ее масштабность (и одновременно противоречивость) в 30-е годы довелось мало кому из критиков и литературных обозревателей. Однако среди этих немногих был Джордж Оруэлл, так отозвавшийся о создателе «Тропика Рака» в эссе «Во чреве кита»: «Миллер, по-моему, единственный сколько-нибудь крупный, наделенный воображением прозаик из всех, кого дали в последние годы миру народы, говорящие по-английски».[3] Отнюдь не солидаризируясь с нашедшим воплощение в автобиографической трилогии видением действительности, будущий автор знаменитых антиутопических романов «Скотный двор» и «1984» сумел оценить по достоинству парадоксально торжествующую на страницах «Тропика Рака» и «Черной весны» — и как бы исподволь опровергающую апокалиптический настрой трилогии в целом — лирико-эмоциональную стихию, впечатляющую образно-метафорическую экспрессию миллеровской прозы.
Впрочем, в ходе долгого и непростого пути Г. Миллера в литературе такого рода парадоксальность явит себя не однажды.
И не только в его романах позднейшего времени (уже в послевоенный период писатель создаст еще одну масштабную автобиографическую трилогию «Роза распятия», 1949–1960; ныне она также доступна российским читателям[4]), но и в не менее примечательной широтой охвата событий и точностью авторских наблюдений миллеровской эссеистике.
В самом деле: перелистывая страницы едва ли не каждой книги прозаика, ощущаешь, как в рамках одной художнической индивидуальности противоречиво уживаются, с переменным успехом оспаривая друг друга, упрямый неустрашимый бунтарь, провидящий в воцарившемся на необозримых просторах Америки «кондиционированном кошмаре» реальные истоки социальных, политических, экологических недугов, поразивших в годы Второй мировой войны и первое послевоенное десятилетие его неблагодарную отчизну, и — во всем изверившийся, чуть ли не метафизический пессимист, наследник духовных традиций Шопенгауэра, Ницше, Шпенглера. А вчитываясь в поток сознания его персонажа-повествователя (зачастую вовсе не отличимого от автора, идет ли речь о романах, повестях или новеллах: автобиографическое начало властно заявляет о себе и в первых, и во вторых и в третьих), следя за ходом авторской мысли, неизменно прихотливым и чаще всего неожиданным, со временем нащупываешь не то чтобы внутренний «сюжет», но по крайней мере глубинный лейтмотив всего насчитывающего больше двух десятков томов большой и малой прозы творческого наследия Г.
Миллера. Лейтмотив по сути не новый, но вечно обновляющийся, как обновляется со времен мифологии и фольклора сама литература: становление художника.
Ибо о чем, в сущности, повествовал «Тропик Рака»? О рождении творца из ожесточенного жизненными передрягами неимущего эмигранта из Нового Света в Старый. И эта магистральная тема развивалась, перебиваясь типологически сходными: историями его единомышленников, друзей, собратьев по цеху — на миг сверкнувших на пестром космополитичном фоне Парижа или прозябающих в безвестности, талантливых или не очень, гениальных или только мнящих себя таковыми; словом, всех, кто волею автора причислен к беспокойному племени художников по духу.
Как, в каких условиях, благодаря (а чаще — вопреки) каким обстоятельствам делаются писателями? Для Г. Миллера эта тема, этот лейтмотив, эта нота исполнена столь важного, столь глубокого, столь неисчерпаемого смысла, что граничит с одержимостью, становясь чуть ли не idee fixe прозаика. Сопрягаясь с реальными — а порой и вымышленными — деталями его биографии, она раскрывается во множестве вариаций на страницах «Черной весны», «Тропика Козерога», каждой из частей «Розы распятия», в позднейшей из книг мемуаров «Моя жизнь и моя эпоха» (1971) и, разумеется, в любом из полутора десятков томов миллеровской эссеистики.
Впрочем, тут стоит сделать одну оговорку: литератор с репутацией неугомонного бунтаря и дерзкого новатора, Генри Миллер не был бы Генри Миллером, придерживайся он общепринятых жанровых канонов. А это обстоятельство, предельно усложняя «правила игры» для дотошных биографов и литературоведов академического склада, в то же время гарантирует большинству его читателей дополнительную радость — радость общего с автором эксперимента над действительностью, трепет сопереживания этой действительности «на равных», восторг совместного погружения в дразнящее многоцветье реальности. Нелегко, скажем, определить, где пролегает граница между зиждущейся на подлинных фактах мемуаристикой и художественным вымыслом в двух окрашенных светлой ностальгией по годам парижского самоизгнания повестях (или больших новеллах), написанных сразу по возвращении в США, но переработанных лишь полтора десятилетия спустя: «Тихие дни в Клиши» и «Мара из Мариньяна».[5]
С другой стороны, у какого еще англоязычного автора встретишь (разве что у одного из миллеровских кумиров и учителей Д.
Г. Лоуренса или у ближайшего друга и собрата Г. Миллера по перу, тоже англичанина Лоренса Даррелла) такую сочную, свежую, впитавшую, кажется, все оттенки палитры импрессионистов, всю изысканность цветовой гаммы Клода Моне и неуловимую прелесть полутонов Альбера Марке мемуаристику?
Чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть любую из двух книг воспоминаний и путевых впечатлений, вошедших в настоящий том. В обширном и разнообразном активе Г. Миллера-эссеиста «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха» (1957) и написанный шестнадцатью годами раньше «Колосс Маруссийский» (1941) занимают особое место. И неудивительно: более ранняя книга путевых заметок посвящена открытию писателем Греции, ставшему для него опытом, в культурно-эстетическом смысле сопоставимым лишь с произошедшим десятью, без малого, годами раньше открытием Франции и ее столицы; что до второй книги, то она повествует о не менее значимом и драматичном этапе творческой и человеческой биографии прозаика: о «втором открытии» Г. Миллером Америки.
Точнее, едва заметного на карте и практически не тронутого цивилизацией ее уголка на побережье Тихого океана под названием Биг-Сур.
И тут, думается, самое время вернуться к началу наших беглых заметок — к Даниэлю Дефо и его бессмертному герою. Ибо именно здесь, в Биг-Суре, подошедшему к порогу пятидесятилетия американцу немецкого происхождения, уроженцу Бруклина Генри Вэлентайну Миллеру, появившемуся на свет в год кончины Артюра Рембо, автору «сомнительных» с точки зрения традиционной нравственности книжек, имевшему неосторожность осознать свое писательское призвание на противоположном США культурном полюсе — в самой сердцевине художественного мира Европы и волею враждебной истории обреченному расстаться с овеянными дыханием канувших в Лету цивилизаций камнями Старого Света, выпало на долю обрести свой необитаемый остров. На нем обремененному семьей новоявленному «робинзону», успевшему прослыть легендой на устах европейских писателей-авангардистов, символом сексуальной свободы и культовой фигурой в глазах американских битников и нонконформистов всех мастей и оттенков, но так и не сумевшему обеспечить собственное материальное благополучие, доведется прожить долгие восемнадцать лет — если вдуматься, ненамного меньше, нежели вызванному к жизни воображением Дефо моряку из Йорка.
А испытания и прозрения, какие ждут его на этом тернистом пути и станут строительным материалом для его, миллеровского, «Уолдена» (не случайно автобиографическое повествование еще одного «робинзона» — едва ли не самого свободного из американских мыслителей прошлого Генри Дэвида Торо — с юности стало излюбленным предметом его размышлений), который он назовет со столь характерной для себя отсылкой к наследию европейского гуманизма: «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха».
Но вначале были все-таки Дефо и его персонаж. Описывая в середине 30-х один из парижских перекрестков, Г. Миллер как бы ненароком роняет в «Черной весне»: «Здесь-то в одну прекрасную весеннюю ночь… я и обрел заново старого своего друга — Робинзона Крузо. Погрузившись на всю ночь в пленительную магию воспоминаний, в трепет и боль…».[6]
«Чем эта непритязательная сказка столь властно влекла к себе умы людей XVIII столетия?»[7] — задастся он вопросом. А несколькими строками ниже попытается дать ему свое толкование, свою гипотезу.
И эта гипотеза, не до конца, думается, проясняющая феномен Дефо, с исчерпывающей полнотой раскрывает драматическую дилемму самого Генри Миллера — дилемму художника, с болезненной остротой ощущающего собственную несвободу, невозможность полной и беспрепятственной самореализации в обществе, широковещательно декларирующем свои демократические устои и свою так называемую открытость. «Осовременив фабулу… — пишет Г. Миллер, — мы тут же обнаружим в романе историю художника, стремящегося выстроить вокруг себя целый мир, историю едва ли не первого подлинного невротика — человека, спровоцировавшего крушение собственного корабля с тем, чтобы вырваться за пределы своей эпохи и зажить самостоятельной жизнью в мире, который он смог бы добровольно разделить с другим…».[8]
Так мы подходим вплотную к истокам робинзонады немолодого уже литератора, не столь по зову сердца, сколь в силу жестокой необходимости вернувшегося к родным пенатам, в которых некогда тщетно пытался обрести отзывчивую аудиторию, творческое признание и, наконец, простое человеческое сочувствие.
И, скоро убедившись, что его сытые, упоенные чудесами потребительского комфорта соотечественники, обитатели гигантских мегаполисов еще более глухи, еще менее восприимчивы к ценностям истинной культуры и истинного, непоказного гуманизма, нежели в годы его голодной юности, когда он исходил пешком пол-Америки, откликнувшегося на не внушающее радужных надежд настоящее своей самодостаточной отчизны горькой до безысходности книгой «Кондиционированный кошмар» (1945). Чтобы затем, в очередной раз попытавшись обрести себя как человек и художник, поселиться в дощатой, продуваемой всеми ветрами хижине на крутом, обрывистом океанском побережье то ли в глухой деревушке, то ли в поселке, населенном странными, чудаковатыми людьми, обитающими в таких же убогих жилищах, лишенных санитарных удобств, едва ли не в полной изоляции от благоустроенного городского быта. Однако стоит ему дать себе труд пристальнее вглядеться в облик этих девственных мест, и Биг-Сур представляется Г. Миллеру цветущим садом, точь-в-точь подобным тому, в каком произрастают, чаруя видом и ароматом, волшебные апельсины, помещенные Иеронимом Босхом на полотно, воплотившее его видение «Тысячелетнего царства».
Иными словами, того самого рая, которым некогда обладал, но который утратил род человеческий.
Что же такого необычного открыл для себя в Биг-Суре Генри Миллер после того, как, вдрызг разругавшись с меркантильной Америкой, прожил десяток лет в Париже и его окрестностях, а затем провел полгода на руинах древней Эллады? Стоило ли после долгого и плодотворного вояжа по Европе делать еще один шаг на край света — Нового, то бишь отринувших его Соединенных Штатов? Уж не помешался ли на склоне лет неугомонный раблезианец и жизнелюб на Писании, не стал ли доморощенным евангелистом, как столько его соотечественников? — впору забеспокоиться заподозрившему неладное читателю, склонному ожидать от автора «Тропиков» чего угодно, только не капитуляции перед столь ненавистным ему американским образом жизни.
Нет, Миллер ничего не предал забвению и ни с чем не смирился. Он и в зрелом возрасте остался снедаемым ненасытным любопытством бродягой, не утратившим пылкого, почти мальчишеского восторга перед новым и неизведанным.
Его мемуарные зарисовки, как и раньше, на первый взгляд кажутся совершенно бессюжетными. Как и в былые годы, читателю открывается пестрая, почти хаотичная мозаика мимолетных впечатлений и беглых эскизов с натуры, перемежаемых экскурсами, подчас пространными, в историю и культуру описываемых мест; а эти экскурсы непринужденно перетекают в рассказы о друзьях и знакомых, которых у Генри Миллера на любом из меридианов всегда множество. Но давно известно: места местам — рознь, знакомые — тоже. Бродя по овеянным ароматом легенд и мифов руинам Эллады, медля у стен Парфенона, вглядываясь в испещренные морщинами лица рыбаков Пирея, прозаик предается размышлениям на свою любимую тему: о скоротечности времени, о страждущем из века в век — и торжествующем вопреки всему — человечестве, об античных богах и христианстве, о Фридрихе Ницше и Рудольфе Штайнере, о космических далях и космосе в душе каждого, с кем его сводит судьба.
Культурное наследие Греции неисчерпаемо и, ясное дело, побуждает задуматься о Гомере.
И столь же естественно, что постоянными собеседниками писателя оказываются поэт Георгос Сефериадис и еще один литератор — Георгос Кацимбалис; его-то облик Г. Миллер и сохранит для потомков, вынеся вошедшее в дружеский обиход имя своего радушного спутника и словоохотливого гида в заглавие небольшой, но на редкость емкой по мысли и образности книги о колыбели европейской цивилизации.
Вернемся, однако, в Биг-Сур. Что, спросим вслед за недоверчивым читателем, привлекло литератора-космополита в этом медвежьем углу, из которого он, что ни день, шлет письма старым и новым знакомым с просьбами о вещах, о продовольствии, о деньгах? Что, кроме отсутствия опостылевших на нью-йоркских улицах офисов, контор, бирж, меняльных лавок? Что, кроме не омраченных назойливыми людскими толпами и неповторимых в своей аскетической красоте видов океанского побережья?
Ответ может показаться до странности простым: люди. Люди, населяющие этот отмеченный поистине спартанской суровостью жизненных условий край земли.
У Миллера эпохи Биг-Сура: бедствующего, хоть и осененного международной славой, с тревогой думающего о пропитании для жены и двоих детей, сетующего, что уйма времени, посвящаемого главному делу его жизни — литературе, безвозвратно уходит в песок, съедаемая визитами непрошеных гостей (они добираются в эту глушь из Лондона, из Бомбея, из Тимбукту, как полвека назад паломники с разных континентов стекались в Ясную Поляну ко Льву Толстому), — нет ни малейших иллюзий в отношении соотечественников: пленники потребительского менталитета вызывают у него оскомину, как и в былые годы. Иное дело — его соседи по поселку: плотники, скотоводы, землепашцы с душами живописцев, поэтов и музыкантов; он убежден, что в любом из них, даже самом стеснительном и косноязычном, вызревает еще ждущий раскрыться самобытный творец. Едва ли не о каждом из жителей Биг-Сура, за вычетом разве что астролога и мистика Конрада Морикана, с которым он познакомился во Франции (истории их трудных, взрывных, конфликтных взаимоотношений посвящена заключительная часть книги — «Потерянный рай»; она составляет нечто вроде «романа в романе»), прозаик пишет с неподдельной теплотой, свидетельствующей, что в его настроениях, несмотря на трудности быта, намечаются позитивные перемены.
И стоит ли этому удивляться: ведь недавнему новоселу в этой колонии трудяг, наделенных богатым духовным миром, и впрямь дышится свободнее, чем когда-либо под бескрайним американским небом. Здесь, быть может впервые за десятилетия скитаний по странам и континентам, ему воочию предстает близкий к сокровенному идеалу образ коммуны свободных творцов, которых объединяет одно: бескорыстная преданность любимому делу — искусству. И в памяти всплывают художнические утопии, о которых грезили блудные дети чинного буржуазного миропорядка: от артели вольных живописцев в Арле, где рука об руку творили бессмертные полотна Ван Гог и Гоген, до Рананима — затерянной в пустыне на ничейной земле между США и Мексикой колонии поэтов, писателей и философов, которая была воплощенной мечтой Д.Г. Лоуренса…
Однако эта близость к идеалу обманчива. Кому-кому, а Г. Миллеру, вдосталь вкусившему непонимания и равнодушия аудитории, преследований властей, своекорыстия и произвола издателей, лучше других ведомы нравы и приводные ремни литературного и художественного рынка.
Для него не секрет: из всех, кто окружает его в Биг-Суре, пробиться к известности удастся лишь единицам, да и то чудом. С ходом лет в его сознании с беспощадной ясностью проступила отрезвляющая истина, которую он сформулирует просто и лаконично: «Писать, не имея читателей, — самоубийство».
Нет нужды перечислять на этих страницах десятки людей, населяющих миллеровские мемуары: их портреты, думается, и без того отложатся в читательской памяти. Стоит, однако, отметить еще одну примечательную особенность, отличающую многочисленные эссе прозаика на тему искусства: движимый неутолимым интересом к каждому принципиально новому явлению, к тому, что представляется ему новаторством, он нередко сосредоточивается на тех именах и художественных явлениях, которые зачастую обходят вниманием профессиональные искусствоведы и критики. Да, во многих областях — в графике, например, хоть он и писал отличные акварели, которые охотно раскупались, — Г. Миллер был дилетантом и ничуть не стыдился этого. (Писать, кстати, он тоже выучился самоучкой.
) Но это обстоятельство, как ни парадоксально, лишь обостряло его критическое видение. И, быть может, именно Генри Миллеру, всю жизнь остававшемуся дилетантом, в урочный час от души скажут спасибо историки искусства, которые в ходе грядущих десятилетий перешагнувшего порог XXI века примутся штудировать особенности школ и направлений, определивших неповторимый облик века XX.
Как бы то ни было, XX век с его катастрофами и химерами, с его грандиозными мечтами и лопнувшими, как мыльный пузырь, социальными утопиями позади, а интерес к произведениям Генри Миллера, скончавшегося 26 июня 1980 года, полгода не дожив до своего девяностолетия, не ослабевает. Нетрудно предугадать, что у его книг будут, как и прежде, страстные приверженцы и не менее ревностные ниспровергатели.
Это в порядке вещей: воздействие литературы, как и любого искусства, индивидуально и избирательно. Но, думается, тому, кто даст себе труд прочитать их внимательно, вряд ли придет в голову оспорить верность оброненного писателем на последних страницах «Биг-Сура» афоризма: «Всякий, кто направляет свои духовные силы на созидание, — художник.
Сделать саму свою жизнь произведением искусства — вот цель».
И эти слова принадлежат апостолу аморализма? Черта с два! Вот и верь после этого критикам и газетным обозревателям…
Николай Пальцев.
Биг-Сур и Апельсины Иеронима Босха
…убеждение и опыт говорят мне, что прокормиться на нашей земле — не мука, а приятное времяпрепровождение, если жить просто и мудро.
Торо.[9]
На свою беду или, может, счастье, я распоряжаюсь натурой по прихоти страсти и вдохновения… Я включаю в свои картины все, что хочу. Тем хуже для вещей, мною изображаемых, — им приходится уживаться друг с другом.
Пикассо.
Я люблю живопись с тех самых пор, как осознал это, будучи шестилетним. В пятьдесят я написал несколько картин, которые показались мне довольно неплохими, но в сущности почти ничего из написанного мною до семидесяти лет не представляет никакой ценности.
В семьдесят три я наконец познал все, что есть в природе, — птиц, рыб, животных, насекомых, деревья, травы, все. В восемьдесят я пойду еще дальше и по-настоящему овладею секретами искусства в девяносто. Когда мне исполнится сто, моя живопись обретет истинное совершенство, а конечной цели я достигну приблизительно к ста десяти годам, когда на моих картинах каждая линия и точка будут полны жизни.
Хокусаи. «Старик, помешавшийся на искусстве».
В семьдесят три я наконец познал все, что есть в природе, — птиц, рыб, животных, насекомых, деревья, травы, все. В восемьдесят я пойду еще дальше и по-настоящему овладею секретами искусства в девяносто. Когда мне исполнится сто, моя живопись обретет истинное совершенство, а конечной цели я достигну приблизительно к ста десяти годам, когда на моих картинах каждая линия и точка будут полны жизни.ЭМИЛЮ УАЙТУ[10] из Андерсон-Крика, одному из немногих друзей, никогда не подводивших меня.
Предисловие
Эта книга состоит из трех частей и эпилога, который первоначально я предполагал издать отдельной брошюрой под названием «Ответ моим читателям!». Эпилог этот, написанный в 1946 году, когда я жил в Андерсон-Крике, был с тех пор сокращен и переработан. Теперь он представляет собой нечто вроде аппендикса, и его можно читать по желанию в первую или в последнюю очередь.
Еще я намеревался включить Приложение с перечнем моих произведений, изданных не только в Америке и Англии, но и в переводах на другие языки, однако, поскольку это уже было сделано в недавно вышедшей книге, отсылаю всех, кого интересуют эти сведения, к указанным ниже изданиям.[11]
Сейчас я работаю над единственной вещью — «Нексусом», заключительным романом трилогии «Роза распятия». «Мир Лоуренса», отрывки из которого появлялись в антологиях издательства «Нью дирекшнз», мною давно заброшен. «Созвездие Дракона и земная эклиптика» пока остается на стадии замысла.
За исключением одной книги, опубликованной в Париже на английском языке, следующие мои вещи, в большинстве своем уже вышедшие в переводах на французский, немецкий, датский, шведский и японский, в этой стране до сих пор находятся под запретом: «Тропик Рака», «Нью-Йорк и обратно», «Черная весна», «Тропик Козерога», «Мир секса» и «Роза распятия» («Сексус» и «Плексус»). «Сексус» в настоящий момент запрещено издавать — на любом языке! — и в Париже.
В Японии наложен запрет на японскую версию этого романа, но не на оригинальную англоязычную — по крайней мере, пока. «Тихие дни в Клиши», которая только что ушла в печать (в Париже), возможно, тоже запретят — и здесь, и повсюду.
Что касается того, как и где добыть запрещенные книги, то самый простой способ — это совершить налет на таможню в любом из наших портовых городов.
Я сердечно благодарен Чарлзу Холдмену, который проделал неблизкий путь из Уинтер-Парк, штат Флорида, чтобы вручить мне книгу Вильгельма Френгера[12] о Иерониме Босхе. Да простит он мне, что в тот день я был недостаточно гостеприимен!
ХРОНОЛОГИЧЕСКОЕ
В начале 1930 года я покинул Нью-Йорк, намереваясь отправиться в Испанию. В Испанию я так и не попал. Вместо этого остался во Франции, где прожил до июня 1939-го, когда уехал на столь чаемый отдых в Грецию. В начале 1940 года, из-за разразившейся войны, я оставил Грецию и вернулся в Нью-Йорк. До того, как обосноваться в Калифорнии, я предпринял «кондиционированно-кошмарную» поездку по Америке, на что ушел целый год.
За эти почти два с половиной года я написал «Колосса Маруссийского», «Мир секса», «Тихие дни в Клиши», отдельные главы «Кондиционированного кошмара» и «Сексус» — первую книгу трилогии «Роза распятия».
В июне 1942 года я приехал в Калифорнию, чтобы обосноваться там. Больше года я жил в Беверли-Глен под Голливудом. Там я встретил Жана Варда,[13] который уговорил меня погостить у него в Монтерее. Это было в феврале 1944-го. Я оставался у Варда в его Красном Амбаре несколько недель, а потом он предложил съездить в Биг-Сур, желая познакомить меня с Линдой Сарджент. Линда в то время занимала бревенчатую хижину, вокруг которой с тех пор вырос знаменитый Нипент. Я прогостил у нее, наверно, месяца два, когда Кит Эванс, служивший тогда в армии, предложил устроиться в его хибаре на Партингтон-Ридже. (Благодаря стараниям Линды Сарджент.) В ней я прожил с мая 1944-го по январь 1946-го, успев за это время совершить короткую поездку в Нью-Йорк, в очередной раз жениться (в Денвере) и стать отцом Валентайн, моей дочери.
По возвращении Кита Эванса к гражданской жизни мы были вынуждены искать себе другое пристанище. В январе 1946-го мы перебрались в Андерсон-Крик, в трех милях дальше по шоссе, где сняли одну из старых хибар, в которых когда-то ютились каторжане, стоявшую на краю обрыва, над океаном. В феврале 1947-го мы вернулись в Партингтон-Ридж и поселились в доме, который построила для себя Джин Уортон.
Под самый конец того года к нам приехал Конрад Морикан, но выдержал только месяца три, на большее его не хватило. В 1948-м родился мой сын, Тони.
Партингтон-Ридж находится милях в четырнадцати к югу от Биг-Сурской почты и еще примерно в сорока — от Монтерея. Не считая приятного путешествия в Европу в 1953-м, когда я снова женился, там, в Партингтон-Ридже, я и живу с того февраля 1947 года.
ТОПОГРАФИЧЕСКОЕ
Двенадцать лет назад, в феврале, я приехал в Биг-Сур — под проливным дождем. Вечером в тот же день, после освежающего купания под открытым небом в горячих серных источниках (Слейдовы ключи) я обедал у Россов в их романтическом старом коттедже на Ливермор-Эдж.
Тот вечер положил начало чему-то, что было больше, нежели просто дружба. Точнее, пожалуй, было бы назвать это приобщением к новому образу жизни.
Спустя несколько недель после нашего знакомства я прочитал книгу Лилиан Бос Росс «Чужак».[14] До этого я был здесь просто приезжим, посторонним. Чтение этой книги, «малой классики», как ее называют, укрепило во мне решимость осесть здесь, пустить корни. «Впервые в жизни, — цитирую героя этого романа, Занда Аллена, — я почувствовал себя уютно в мире, в котором родился».
Много лет назад наш великий американский поэт Робинсон Джефферс начал воспевать этот край в своих эпических поэмах. В старину в Биг-Сур частенько наведывался Джек Лондон с другом, Джорджем Стерлингом; они верхом проделывали весь путь из ранчо Лондона в Лунной Долине. Однако обычная публика почти ничего не знала об этом крае до тех пор, пока не открыли шоссе Кармел — Сан-Симеон, которое на протяжении шестидесяти или более миль идет по берегу Тихого океана. По сути, до той поры это было, наверно, одно из самых малоизвестных мест во всей Америке.
Первые поселенцы, главным образом горцы, потомки закаленных пионеров, появились здесь в 1870-х годах. Они, как предполагает Лилиан Росс, шли за стадами бизонов и умели жить на одном мясе без соли. Передвигаясь пешком и верхом на лошадях, они достигли земли, на которую еще не ступала нога белого человека, даже неустрашимых испанцев.
Насколько известно, единственными людьми, обитавшими прежде в этих местах, были индейцы-эсслены, племя в культурном отношении отсталое и ведшее кочевой образ жизни. Они говорили на языке, отличном от языка других индейских племен Калифорнии и остальной Америки. Первым католическим миссионерам, появившимся в Монтерее в 1770-х годах, эти индейцы рассказывали о своем древнем городе, именовавшемся Экслен, однако никаких следов его существования так и не было обнаружено.
Но сначала следует, наверное, пояснить, где находится Биг-Сур. Он тянется от точки чуть севернее Литтл-Сур-Ривер (от Малпасо-Крик) и на юг до Лусии, которую так же, как Биг-Сур, отыщешь не на всякой карте.
И от Тихоокеанского побережья — до Салинас-Вэлли на востоке. Общая территория района Биг-Сур примерно равна площади двух-трех государств вроде Андорры.
Иногда от какого-нибудь заезжего можно услышать, что этот район, юг Тихоокеанского побережья, напоминает некоторые места побережья Средиземноморского; другие видят в нем сходство с побережьем Шотландии. Но все сравнения бессмысленны. У Биг-Сура свой неповторимый климат и особый характер. Это место, где сходятся крайности, где человек всегда ощущает погоду, пространство, величие и выразительную тишину. Среди прочего, это место, где собираются перелетные птицы, летящие с севера и юга. Более того, говорят, что такого разнообразия птиц не найдешь больше нигде в Штатах. А еще это родина секвой; их встречаешь, попадая в Биг-Сур с севера, и оставляешь позади, продвигаясь дальше на юг. До сих пор здесь по ночам можно услышать вой койотов, а если рискнуть, перевалив через первый хребет, углубиться в горы, можно встретить горных львов и другого дикого зверя.
Медведей-гризли здесь уже не осталось, но с гремучими змеями приходится считаться. В ясный солнечный день, когда синева океана соперничает с синевой небес, видишь ястреба, орла, канюка, парящих над каньонами, объятыми тишиной и покоем. Летом, когда собираются туманы, можно смотреть с высокого берега на море облаков, равнодушно плывущих над океаном; иногда они похожи на переливающиеся всеми красками мыльные пузыри, над которыми время от времени возникает двойная радуга. В январе и феврале холмы отчаянно зелены, почти так же, как на «Изумрудном острове».[15] Вообще с ноября по февраль — самое лучшее в этих краях время, когда воздух свеж и бодрящ, на небе ни облачка, а солнце еще достаточно греет, чтобы принимать солнечные ванны.
С нашего утеса, возвышающегося над морем на тысячу футов, берег виден на двадцать миль в обе стороны. Шоссе вьется, как Гранд-Корниш.[16] Однако вид здесь иной, чем на Ривьере, — взор нашаривает лишь несколько домиков, затерявшихся среди дикой природы.
Старожилы, которые владеют громадными земельными участками, не испытывают восторга, видя, как все больше людей открывает для себя существование этого края. Они как один стоят за сохранение его первозданности. Как долго смогут они противостоять пришельцам? Это большой вопрос.
Вернемся к шоссе. Его проложили огромной ценой, буквально вырвав взрывчаткой кусок горного склона. Теперь оно становится частью трансконтинентальной автострады, которая в один прекрасный день протянется от северной оконечности Аляски до Огненной Земли. К тому времени, как закончат ее строительство, автомобили могут вымереть, как мастодонты. Но Биг-Сур пребудет вечно и, возможно, в году от рождества Христова 2000 те же несколько сот душ будут составлять все его население. Может быть, подобно Андорре или Монако, Биг-Сур станет республикой, такой же своеобразной, как они. А может, наводящие ужас пришельцы явятся не из других частей этой страны, а из-за моря, как, по предположениям, явились сюда американские аборигены.
И если это случится, они прибудут не на кораблях или самолетах.
А кто в состоянии сказать, когда эту землю вновь покроют воды бездны? По геологическим меркам, она не столь уж давно поднялась из моря. Ее горные склоны не менее коварны, чем ледяное море, в котором, кстати, вряд ли когда увидишь лодку под парусом или отчаянного пловца, зато временами можно разглядеть точку вдалеке — тюленя, выдру или спермацетового кита. К морю, такому, как будто, близкому и такому манящему, трудно подступиться. Известно, что конкистадоры не смогли пройти по берегу вдоль воды, не смогли они и пробиться сквозь заросли, покрывающие горные склоны. Заманчивая земля, но трудная для покорения. Она сопротивляется человеку, не желая, чтобы он заселил ее, опустошил.
Часто, взбираясь по тропе, которая вьется по вершинам прибрежных холмов, я останавливаюсь, пытаясь охватить взглядом торжественную красоту и величие пейзажа с его бесконечным горизонтом. Часто, когда на севере громоздятся облака и по морю бегут пенные волны, я говорю себе: «Это Калифорния, что в давние времена грезилась людям, это Тихий океан, на который Бальбоа смотрел с вершины Дарьена,[17] это лик земли, какой замыслил ее Творец».
В НАЧАЛЕ
В другие, стародавние времена здесь обитали одни призраки. То есть в начале. Если было когда-нибудь начало.
Это всегда был дикий, скалистый берег, пустынный и враждебный к городскому человеку, обладающий колдовской притягательностью для отпрыска Талиесина.[18] Поселенец никогда не упускал возможности отнести всякую новую напасть на счет мистических сил.
Здесь всегда были птицы: морские разбойники и падальщики и великое множество перелетных. (От времени до времени появлялся кондор, громадный, как океанский лайнер.) В ярком оперении, с жесткими и безжалостными клювами. Они чернели по всему горизонту, словно стрелы, замершие на невидимой тетиве. Близ берега они, казалось, блаженствовали, мечась, планируя, пикируя, ныряя в волны. Одни сновали вдоль утесов и полосы прибоя, другие обследовали каньоны, золотые холмы, мраморные вершины гор.
А еще здесь жили всякие пресмыкающиеся, ползающие твари, одни медлительные, как ленивец, другие ядовитые, но все до абсурда прекрасные.
Люди боялись их больше, чем невидимых существ, которые без умолку верещали, как обезьяны, когда опускалась ночь.
Путнику, пешему ли, конному, приходилось иметь дело с шипами, колючками, гадами земными — со всем тем, что колется, впивается, кусается и выпускает яд.
Кто были первые поселенцы этого края? Наверное, пещерные люди. Индейцы пришли сюда позже. Много позже.
Хотя, по геологическим меркам, эта земля молода, она кажется невероятно древней. Океанские глубины исторгли на свет диковинные образования, чьи очертания неповторимы и притягательны. Как если бы Титаны трудились во глубине миллиарды лет, мяли и лепили каменное тесто. Даже тысячелетия назад огромные земные птицы шарахались от нагромождений столь крутого замеса.
Здесь нет ни руин, ни следов древней культуры, заслуживающих упоминания. У этого края нет и истории, о которой стоит говорить. Небыль ярче были. Секвойи заняли здесь последний рубеж обороны.
На рассвете почти больно смотреть на их величие.
Тот же доисторический облик. Неизменный от начала. Природа улыбается себе, глядясь в зеркало вечности.
Далеко внизу на теплых скалах греются тюлени, извиваясь, как толстые бурые черви. Хриплые их голоса, перекрывающие немолчный шум прибоя, слышны за несколько миль.
Может, когда-то было две луны? Почему бы нет? Есть горы, лишившиеся скальпа, и потоки, что кипят под глубокими снегами. Земля временами грохочет, обращая в прах города и открывая новые золотоносные жилы.
Ночью по всему проспекту рубиновые глаза.
И есть ли там что-нибудь под стать фавну, скачущему через бездну? В сумерках, когда все смолкает, когда сходит таинственная тишина, окутывает все, тогда все говорит.
Охотник, опусти ружье! Обвиняют тебя не те, кто убит тобой, но тишина, пустота. Ты богохульствуешь.
Я вижу того, кто намечтал все это, скача под звездами. Молча въезжает он в лес. Каждая веточка, каждый опавший лист — мир неведомый. Сквозь драный полог листвы, дробясь, сеется свет, порождая дивные фантастические образы; возникают огромные головы, память об исчезнувших гигантах.
«Моя лошадь! Моя земля! Мое царство!» — лепет идиотов.
Двигаясь вместе с ночью, всадник и лошадь пьют аромат сосны, камфарного дерева, эвкалиптов. Покой расправляет нагие крыла.
Предполагалось ли когда, что будет иначе?
Доброта, великодушие, покой и милосердие. Ни начало, ни конец. Круг. Вечный круг.
И вечно отступает море. Притяженье луны. На Запад, к новой земле, невиданной. Мечтатели, преступники, предшественники. Устремляются к другому миру, древнему и далекому, миру прошлого и будущего. Миру внутри мира.
Тенями какого царства света были мы, погрузившие во мрак землю, где кипела жизнь?
Часть первая. Апельсины «Тысячелетнего царства»
[19]Первоначальная крохотная колония, состоявшая из единственного человека, легендарного «варяга» Хайме де Ангуло, выросла до дюжины семей. Сейчас на горе (Партингтон-Ридж) почти не осталось свободного места — жизнь течет и в этой части света. Единственное, чем Биг-Сур одиннадцатилетней давности значительно отличается от сегодняшнего, — так это множеством новых детей.
Матери, похоже, рожают здесь столь же щедро, как земля. Маленькой деревенской школы, что неподалеку от Стейт-Парк, уже едва хватает. Школы, такие, как эта, к большому несчастью для наших детей, быстро исчезают из американской жизни.
Что будет еще через десять лет, неведомо. Если в этих местах найдут уран или другой какой металл, жизненно необходимый для военщины, Биг-Сур отойдет в область преданий.
Сегодня Биг-Сур уже не затерянный аванпост на Дальнем Западе. Туристов и всякого приезжего люда с каждым годом становится все больше. Только один «Путеводитель по Биг-Суру» Эмиля Уайта привлек целые орды любителей достопримечательностей к нашему порогу. Что поначалу заявляло о себе с девичьей скромностью, теперь грозит превратиться в золотую жилу. Первые поселенцы вымирают. Если их громадные земельные владения будут разделены на мелкие участки, Биг-Сур может быстро стать предместьем (Монтерея) с неизбежными автобусными остановками, ресторанчиками с барбекю, заправками, однотипными магазинами и прочей мерзостью, делающей Пригород таким отталкивающим.
Это пессимистический взгляд на будущее. Возможно, нас не захлестнет вся та дрянь, которую несет с собой поток прогресса. Возможно, прежде, чем он затопит нас, наступит тысячелетнее царство!
Я люблю возвращаться мыслями к тем давним дням на Партингтон-Ридже, когда там не было ни электричества, ни баллонов с бутаном, ни холодильников — а почту привозили лишь трижды в неделю. В те времена, и даже позже, когда я вернулся на Партингтон-Ридж, мне удавалось обходиться без машины. Конечно, у меня была небольшая тележка вроде тех, какими играют дети, ее сколотил для меня Эмиль Уайт. Впрягшись в нее, как старый козел, я прилежно тащил почту и продукты из бакалейной лавки к себе на гору, преодолевая мили полторы крутого подъема. У поворота к Рузвельтам, мокрый, хоть выжимай, я разоблачался до суспензория. А что могло мне помешать?
В те дни на холме появлялась главным образом молодежь — или вступающая в армию, или увольняющаяся из нее. (Тем же они занимаются и сегодня, хотя война закончилась в сорок пятом.
) Большинство этих парней были художниками или воображали себя таковыми. Кое-кто задерживался на несколько дней, чтобы как-то разнообразить свое постылое существованье; кое-кто возвращался позже, намереваясь всерьез попытать счастья в этих краях. Все они были полны желания скрыться от ужасов нынешнего времени и готовы были жить, как последние босяки, лишь бы их оставили в покое. Задуматься, странный то был народ! Джадсон Круз из Уэйко, штат Техас, был среди первых, кто нарушил наше уединение. Своей дремучей бородой и манерой говорить он напоминал одного современного философа, питался почти исключительно арахисовым маслом и листьями дикой горчицы, не курил и не пил. Норман Майни, который уже успел сделать примечательную карьеру, начав, по примеру Эдгара По, с того, что бросил Уэст-Пойнт, жил (с женой и детьми) так долго, что успел закончить свой первый роман — лучший первый роман, какой я когда-либо читал, тем не менее до сих пор неопубликованный. Норман был противоположностью Крузу. Хоть и бедней церковной мыши, он не вылезал из своего подвала, где у него имелся запас прекраснейших вин (местных и привозных), какому позавидовал бы всякий.
А еще был Уолкер Уинслоу, работавший тогда над романом «Если человек сумасшедший», который впоследствии стал бестселлером. Уолкер писал с бешеной скоростью и, видимо, не делая перерывов, в крохотной хибаре у дороги, которую Эмиль Уайт построил, чтобы было где приютить бесконечную череду всякого рода бродяг, вечно совавшихся к нему в поисках пристанища на день, неделю, месяц или год.
Не меньше сотни художников, писателей, танцоров, скульпторов и музыкантов прошли через Партингтон-Ридж с тех пор, как я там поселился. По крайней мере человек двенадцать из них обладали подлинным талантом и, возможно, оставили свой след в искусстве. Несомненным гением и самой, помимо Варда, грандиозной фигурой из всех был Герхарт Мюнх[20] из Дрездена. Герхарт относится к категории людей самодостаточных. Он феноменальный, если не сказать уникальный, пианист. А еще он композитор. Кроме того — ученый, эрудит до кончиков ногтей. Если б, открыв нам музыку Скрябина, он этим и ограничился, — а он сделал много, много больше, чтобы просветить нас, но все, увы, без толку! — то и тогда мы, обитатели Биг-Сура, были бы в вечном долгу перед ним.
Что касается художников, то любопытно, что мало кто из их братии задерживался здесь надолго. Может, им чего не хватало? Или же здесь слишком много… слишком много солнца, слишком много тумана, слишком много покоя и блаженной умиротворенности?
Почти каждая колония художников своим возникновением обязана зрелому мастеру, который чувствует необходимость порвать с окружающей его кликой и жаждет уединения. Место обычно выбирается идеальное, особенно для его первооткрывателя, чьи лучшие годы прошли по грязным углам да мансардам. Те же, кто претендует на звание художника, для кого место и его атмосфера превыше всего, умудряются превратить этот рай для уединения в шумную, развеселую колонию. Остается подождать и посмотреть, не ждет ли подобная судьба и Биг-Сур. К счастью, для этого есть определенные препятствия.
По моему убеждению, идиллическая обстановка редко идет на пользу зрелому художнику. Что, похоже, ему нужно (хотя я последний, кто станет защищать подобную точку зрения), так это побольше жизненных испытаний — иначе говоря, больше горького опыта.
То есть больше борьбы, больше лишений, больше страданий, больше разочарований. Здесь, в Биг-Суре, он не всегда может надеяться найти подобные возбудители или стимуляторы творчества. Здесь, если не быть на страже, если не быть готовым к борьбе как с призраками, так и с суровой реальностью, легко впасть в умственную и духовную спячку. Если художники устроят здесь свою колонию, ей уготована привычная судьба. Художники не живут колониями. Муравьи — да. Что нужно талантливому художнику, так это привилегия в одиночку одолевать свои проблемы — да время от времени хороший кусок мяса.
Основная проблема, с которой сталкивается человек, склонный к обособленной жизни, — это досужий гость. Совершенно невозможно решить, в наказание он или во благо. Несмотря на весь свой опыт последних лет, я до сих пор не знаю, как, каким способом защититься от внезапного вторжения, бесконечного нашествия назойливых, любопытствующих представителей племени «homo fatuoso»,[21] обладающих докучливой способностью заявляться к вам в самый неподходящий момент.
Пытаться скрыться от них в неприступном убежище — бесполезно. Почитатель, желающий встречи с вами, задавшийся такой целью, пусть для того только, чтобы пожать вам руку, одолеет и Гималаи.
В Америке, как я давно уже заметил, человек живет на виду, беззащитный перед всяким незваным посетителем. От него ждут, чтобы он жил так, а не иначе, в противном случае его сочтут чудаком. Только в Европе писатели живут за садовыми стенами и запертыми дверями.
В добавление ко всем другим проблемам, которые ему приходится решать, художник вынужден вести неустанную борьбу, чтобы не быть втянутым во всеобщую свалку. То есть не попасть под бессмысленные жернова существования, которое каждодневно угрожает уничтожить всяческий душевный порыв. Больше любого другого смертного он нуждается в дружественной среде. Как писатель или художник, он способен работать практически где угодно. Препятствие одно: повсюду, какой бы дешевой ни была там жизнь, какой бы прекрасной ни была тамошняя природа, почти невозможно найти способ обеспечить себя самыми минимальными средствами, чтобы примирить потребности тела и души.
Человек, обладающий талантом, должен или зарабатывать на жизнь чем-то помимо творчества, или же заниматься творчеством помимо основной работы. Трудный выбор!
Если ему повезет найти идеальное место — или идеальное сообщество, — из этого вовсе не следует, что он получит там поддержку, в которой так отчаянно нуждается. Напротив, он, возможно, увидит, что его творчество никому не интересно. Наверняка на него будут смотреть как на чужого или не похожего на всех. И он, конечно, будет таким, поскольку то, что выделяет его среди остальных, тот таинственный элемент «икс», отсутствует у его собратьев, которые, видимо, могут прекрасно обходиться без него. Как или что он ест, говорит, носит, почти всегда на взгляд его соседей будет странным, эксцентричным. И этого вполне достаточно, чтобы он был определен к осмеянию, презрению и изоляции. Если он устраивается на какую-нибудь скромную должность и тем демонстрирует, что он не хуже соседа, ситуация может отчасти улучшиться. Но не надолго. Для художника почти или совсем не интересно быть «не хуже соседа».
Именно благодаря своей «инакости» он стал художником, и, дайте ему только возможность, он и своего собрата сделает тоже не похожим на других. Рано или поздно, тем или этим, но он обязательно вызовет раздражение своих соседей. В отличие от человека заурядного, он все на свете бросит, когда его охватит порыв к творчеству. Более того, ежели он истинный художник, он готов пойти на жертвы, с точки зрения практичных людей абсурдные и никому не нужные. Пускаясь в погоню за внутренним светом, он обязательно изберет в верные спутники бедность. И, если есть в нем задатки великого художника, он способен отказаться от всего, даже от своего искусства. У рядового обывателя, особенно у добропорядочного, это просто не укладывается в голове. Так вот и случается иногда, что самый достойный, самый уважаемый член общества, не будучи способным распознать в человеке гения, может заявить: «Держитесь подальше от этого малого, у него в мыслях что-то недоброе!»
Мир таков, каков есть, и я искренне полагаю, что всякому, у кого умелые руки, кто готов в поте лица зарабатывать хлеб насущный, лучше бросить свое искусство, променять его на будничную жизнь в какой-нибудь глуши, наподобие Биг-Сура.
Действительно, может, есть высшая мудрость в том, чтобы предпочесть быть никем в относительном раю вроде этого, чем знаменитостью в мире, который потерял всякое представление о подлинных ценностях.
В нашей общине есть молодой человек, который, кажется, постиг того рода мудрость, о которой я говорю. Он имеет самостоятельный доход, чрезвычайно умен, хорошо образован, отзывчив, наделен прекрасным характером и не только мастер на все руки, но еще и человек с головой и сердцем. Определяя свою судьбу, он, очевидно, решил не заниматься ничем иным, как только заботиться о семье, обеспечивать ее всем необходимым и получать удовольствие от повседневной жизни. Он все делает самостоятельно, от возведения дома и хозяйственных построек до выращивания урожая, приготовления вина и так далее. В свободное время охотится или рыбачит, или просто бродит по окрестностям, общаясь с природой. На взгляд обывателя, он всего лишь еще один добропорядочный гражданин, только сложен лучше многих, крепче здоровьем, не завшивлен и полностью свободен от обычных неврозов.
У него превосходная библиотека, собранная не красоты ради; он наслаждается, слушая хорошую музыку, и часто ставит пластинки. Он чувствует себя уверенно во всяких спортивных и прочих играх, не уступит любому силачу в тяжелой работе, да и вообще, как говорится, «добрый малый», то есть умеет сходиться с людьми и быть в ладу с миром. Но что он еще умеет и что доказывает делом, к чему рядовой обыватель не способен или не склонен, — так это любить уединение, жить просто, не изнывать в мечтах о недостижимом и, когда необходимо, делиться тем, что имеет. Не стану называть его имени, опасаясь оказать ему плохую услугу. Оставим его там, где он есть, мистера Икс, хозяина своей безвестной жизни и превосходный пример для других.
Два года назад, живя во Вьене (Франция), я имел честь познакомиться с Фернаном Рюдом, sous-prefet[22] Вьена, обладающим примечательной библиотекой утопической литературы. Прощаясь с ним перед отъездом из Вьена, я получил в подарок его книгу «Voyage en karie»,[23] в которой рассказывается о двух рабочих из этого города, столетие назад отправившихся в Америку, чтобы присоединиться к экспериментальной колонии Этьена Кабе[24] в местечке Науву, штат Иллинойс.
Описание американской жизни, не только в Науву, но и в городах, которые они проезжали, — в том числе и Нью-Йорке, а высадились они в Новом Орлеане, — с интересом читается и сегодня, если только дать себе труд заметить, что в самом существенном наш американский образ жизни не изменился. Конечно, Уитмен примерно в то же время рисовал (в своих прозаических вещах) схожую картину грубости нравов, насилия и продажности, которые процветали как в народе, так и в высшем обществе. С другой же стороны, обращает на себя внимание врожденное стремление американца к эксперименту, его желание испытать на практике самые безумные идеи, касающиеся социальных, экономических, религиозных отношений и даже отношений между полами. И в тех построениях, где доминируют религия и секс, там получены результаты наиболее поразительные. Например, община в Онейде,[25] штат Нью-Йорк, останется в истории таким же запоминающимся экспериментом, как «Новая Гармония» Роберта Оуэна[26] в Индиане. Если же взять мормонов, то никто на этом континенте не предпринимал столь титанических усилий по постройке иного общества и, вероятно, уже никогда не предпримет.
Участники всех подобных идеалистических авантюр, особенно тех, что были инициированы религиозными обществами, как будто обладали острым чувством реальности, практичным умом и тем не менее (в отличие от обычных христиан) совершенно не видели никаких противоречий между своими начинаниями и своими религиозными взглядами. Это были люди честные, законопослушные, трудолюбивые, самостоятельные, уверенные в себе, с сильным характером, цельные и яркие, до некоторой степени подпорченные (на наш нынешний взгляд) пуританскими трезвостью и суровостью, зато крепкие в вере, мужественные и независимые. Их влияние на образ мысли и поведение американцев было исключительно сильным.
С тех пор, как я поселился здесь, в Биг-Суре, я все больше и больше замечаю в своих согражданах американцах эту склонность к эксперименту. Ныне это не общины или группы, стремящиеся жить «правильно», но отдельные личности. Большинство из них, по моим наблюдениям, молодые люди, которые имеют профессию, уже были женаты и развелись, успели отслужить в армии и, как говорится, повидали мир.
Лишенные всяческих иллюзий, эти представители нового поколения экспериментаторов решительно отвернулись от всего, что когда-то считалось истинным и жизнеспособным, и предпринимают героическую попытку начать все с чистого листа. А это означает для них — вести бродяжническую жизнь, ничего не иметь, ни к чему не быть привязанным, сокращать свои потребности, укрощать желания и наконец — результат мудрости, рожденной терзаньями души, — жить жизнью художника. Впрочем, это уже художник иного типа, нежели известный нам. В противоположность прежнему, это художник, которого интересует исключительно творчество, художник, равнодушный к наградам, славе, успеху. Короче говоря, изначально принявший тот факт, что чем он лучше, тем меньше у него возможности быть оцененным. Эти молодые люди, обычно под или слегка за тридцать, бродят сейчас среди нас как неопознанные посланцы с иной планеты. Убедительность их примера, их бескомпромиссный нонконформизм и, я бы сказал, «непротивление» доказывают, что в них больше потенциальной, будоражащей мощи, чем в толпе красноречивых и горластых признанных художников.
Стоит заметить, что эти личности озабочены не подрывом порочной системы, но собственной жизнью — на обочине общества. Вполне естественно, что их притягивают такие места, как Биг-Сур, подобных которому множество в этой огромной стране. У нас в привычке говорить о «последнем рубеже», но всюду, где присутствуют «личности», там всегда будут и новые рубежи. Для человека, желающего жить правильно, что то же самое, что жить собственной жизнью, всегда сыщется место, где он может прочно и надолго обосноваться.
Но в чем же состоит открытие, совершенное этими молодыми людьми, открытие, которое связывает их, что довольно интересно, с предками, покинувшими Европу ради Америки? Они открыли для себя, что американский образ жизни — это вид иллюзорного существования, что цена, какую он выставляет за обеспеченность и безопасность, слишком велика. Наличие этих «диссидентов», сколь они ни малочисленны, — лишь еще один показатель того, что машина выходит из строя. При будущей аварии, которая, как теперь представляется, неотвратима, у них больше шансов уцелеть в катастрофе, чем у всех нас.
По крайней мере, они умеют обходиться без автомобилей, без холодильников, без пылесосов, электробритв и прочих «необходимых» вещей… а может, даже без денег. Если нам суждено когда-нибудь узреть новую землю под новым небом, это наверняка будет такая земля, где деньги исчезнут вовсе, где о них забудут как о совершенно бесполезной вещи.
Я хочу привести цитату из рецензии на книгу Элен и Скотта Нирингов[27] «Жить правильно».[28] Обозреватель пишет: «Мы пытаемся подвести к той мысли, что для человека, неудовлетворенного жизнью, не выход — просто перебраться в сельскую местность и попытаться вести „простую жизнь“. Выход же в обращении к людскому опыту, по которому физическое и экономическое обустройство является едва ли не моральной и эстетической потребностью. Это важнейшая цель жизни, придающая более частным вопросам — заботе о пище, крове и одежде — необходимые гармонию и равновесие. Очень часто люди мечтают об идеальной жизни „в общине“, забывая, что „община“ — не самоцель, а лишь обрамление для высших ценностей — ценностей ума и сердца.
Создание общины — это не магическая формула счастья и добра; создание общины — это следствие счастья и добра, которые в принципе уже обретены людьми, и община, состоит она из одной семьи или нескольких, есть бесконечно разнообразное выражение людских совершенств, а не их причина…»
Должен признаться, что, «окапываясь» одиннадцать лет назад в Биг-Суре, я ни на миг не задумывался о жизни здешней общины. Мне даже не приходило в голову считать какую-то сотню душ, живших в удалении друг от друга на огромной площади в несколько сотен квадратных миль, «общиной». Моя община тогда состояла из пса Паскаля (эту кличку он получил за свой скорбный взгляд мыслителя), нескольких деревьев, канюков и зарослей сумаха, которые притворялись джунглями. Единственный мой друг, Эмиль Уайт, жил в трех милях дальше по дороге. Еще тремя милями дальше были горячие серные источники. Там община и кончалась, с моей точки зрения.
Мне, конечно, скоро стало ясно, что я заблуждался. Моментально со всех сторон начали появляться соседи, — будто выныривали из кустов, — все с уймой подарков и благоразумных и дельных советов для «новичка».
В жизни у меня не было лучших соседей! Каждый из них был столь тактичен и чуток, что я не переставал ими восхищаться. Они приходили только тогда, когда чувствовали, что ты нуждаешься в них. Как во Франции, мне казалось, что я вновь среди людей, которые умеют не досаждать вам попусту. И всегда, когда ты нуждался в еде или общении, ты был желанным гостем за их столом.
Поскольку я был из тех «беспомощных» неумех, которые способны жить только в городе, довольно скоро мне пришлось обращаться к соседям за помощью. Вечно у меня что-нибудь не клеилось, вечно что-то ломалось. Я боялся подумать, что случится, если придется во всем полагаться только на собственные силы! И вообще, вместе с помощью, которую мне всегда охотно и с готовностью оказывали, меня учили самостоятельно управляться по хозяйству — наиболее ценный дар, какой мне могли предложить. Я очень скоро увидел, что мои соседи не только исключительно приветливы, обязательны, щедры во всем, но, что было сокрушительно для моего самомнения, — еще и люди куда более сведущие, умные, самостоятельные, нежели сам я.
Община, представлявшаяся поначалу невидимой паутиной, постепенно становилась более осязаемой, более реальной. Впервые в жизни я увидел, что меня окружают добрые души, которые думают не единственно о собственном благополучии. Во мне стало укрепляться неведомое прежде чувство надежности. Более того, я похвалялся перед гостями, что теперь, когда я стал жителем Биг-Сура, со мной уж наверное не может случиться ничего плохого. И осторожно добавлял: «Но сперва нужно показать себя добрым соседом!» Хотя говорилось это гостю, имел я в виду себя. И часто, проводив его, я мысленно повторял эту фразу, как молитву. Видите ли, тому, кому всю жизнь приходилось бороться за выживание в джунглях большого города, требуется время, пока он поймет, что тоже может быть «соседом».
Должен откровенно и не без сожаления сказать, что я, несомненно, наихудший сосед, каким может похвастать любая община. И то, что меня по-прежнему не просто терпят, но прекрасно ко мне относятся, до сих пор меня удивляет.
Часто я чувствую себя настолько посторонним в этом мире, что единственный способ «вернуться» — это взглянуть на него глазами моих детей.
Всякий раз я вспоминаю о своем прекрасном детстве, прошедшем в убогом квартале Бруклина, известном под названием Уильямсберг. Я пытаюсь отыскать связь между теми грязными улицами и убогими домами и этим бескрайним окоемом океана и гор. Я думаю о птицах, которых никогда не видел, кроме воробьев, пирующих на кучке дымящегося навоза, или редких голубей. Ни сокола, ни канюка, ни орла, ни малиновки или колибри. Я думаю о небе, разодранном на куски крышами и отвратительными дымовыми трубами. Я вновь дышу тем воздухом, в котором убиты все ароматы, часто тяжелым и гнетущим, пропитанным ядовитым дымом. Я думаю о том, как мы играли на улице, не ведая, что где-то есть манящие река и лес. Я думаю, и думаю с нежностью, о своих маленьких товарищах, кое-кто из которых позже попал в тюрьму. Несмотря ни на что, это была настоящая жизнь. Можно даже сказать — чудесная. Это был первый «Рай», который я познал, там, в старом квартале. И хотя он ушел в небытие, он по-прежнему живет в моей памяти.
Но сейчас, сейчас, когда я смотрю на своих детей, играющих перед нашим домом, когда вижу их силуэты, выделяющиеся на фоне синего Тихого океана в белых барашках, когда вглядываюсь в огромных, грозных канюков, лениво парящих в вышине, описывающих круги, камнем падающих вниз и вновь кружащих, вечно кружащих в небе, когда смотрю, как тихо покачивается ива, как клонятся долу ее длинные тонкие ветви, еще более юные и нежные, чем мои малыши, когда слышу лягушек, квакающих в пруду, или птиц, поющих в кустах, когда, резко обернувшись, замечаю, как наливается спелым соком лимон на низкорослом деревце или распускается камелия, я вижу детей и вечное место действия.
Они даже не мои только дети, но просто дети, дети земли… и я знаю, они никогда не забудут, никогда не отрекутся от места, где родились и выросли. Я представляю, как они возвращаются из дальних краев, чтобы взглянуть на старый свой дом. Глаза мои увлажняются, когда я смотрю, как они с любовью и благоговением идут, окруженные роем золотых воспоминаний. Заметили ли они, спрашиваю я себя, то дерево, которое хотели помочь мне посадить, но забыли, заигравшись? Заглянут ли в маленькую пристройку, которую мы соорудили для них, и станут ли удивляться, как они только могли уместиться в такой комнатушке? Остановятся ли у окна моей крохотной мастерской, где я просиживал целыми днями, и постучат ли снова по раме, зовя поиграть с ними — или мне надо еще немного поработать? Отыщут ли мелкие камушки, которые я собирал по саду и прятал подальше, чтобы они их не проглотили? Постоят ли, погрузившись в грезы, на лесной поляне, где неумолчно лепечет ручеек, и станут ли искать игрушечную посуду, в которой мы понарошку готовили завтрак перед тем, как нырнуть в лес? Взберутся ли по козьей тропке на гору, чтобы с удивлением и страхом посмотреть на дом старого Троттера, шатающийся под порывами ветра? Помчатся ли к Россам, хотя бы только в воспоминании, чтобы узнать, удалось ли Хэрридику починить сломанный меч или не даст ли нам Шэнаголден банку варенья?
За каждое чудесное событие моего золотого детства они должны получить дюжину несравненно более чудесных.
Ибо у них были не только их маленькие друзья, их игры, их таинственные приключения, как у меня, но еще и чистейшая лазурь небес и густой туман, пробирающийся по каньонам на невидимых лапах, изумрудно-зеленые холмы зимой, а летом — уходящие за горизонт горы из чистого золота. Они получили даже больше, ибо была еще почти непроницаемая тишина леса, сверкающая беспредельность Тихого океана, солнечные дни, и звездные ночи, и: «Ой, папочка, иди скорей, посмотри, в луже луна!» И, хотя восхищаются им соседи, олух тот отец, который предпочитает убивать время, играя с ними, вместо того чтобы упражнять мозги или постараться самому быть добрым соседом. Счастлив отец, который всего лишь писатель, который способен оторваться от работы и с радостью вернуться в детство! Счастлив отец, которого с рассвета до заката теребят двое здоровых, неугомонных малышей! Счастлив отец, который учится вновь смотреть на мир глазами своих детей, даже если превращается при этом в последнего глупца!
«Братья и Сестры из братства Свободного Духа[29] называли благочестивую жизнь своей общины „Раем“, и в их толковании это слово означало квинтэссенцию любви».
[30]
Разглядывая на днях фрагмент «Тысячелетнего царства» (кисти Иеронима Босха), я обратил внимание нашего соседа, Джека Моргенрата (выходца из Уильямсберга, Бруклин), на то, как до галлюцинации реальны апельсины на деревьях. Как он считает, спросил я, почему кажется, что в этих апельсинах, таких сверхъестественно реальных, есть нечто такое, чего нет в апельсинах на картинах других художников, например Сезанна (который больше известен своими яблоками) или даже Ван Гога? Для Джека все было просто. (Для него, кстати, все всегда очень просто. Тем, среди прочего, он и покоряет.) Джек ответил: «Дело в ауре». И он прав, абсолютно прав. Звери на этом самом триптихе также полны таинственности, также до галлюцинации живы в своей сверхреальности. Верблюд всегда верблюд, а леопард — леопард, и вместе с тем они отличаются от прочих верблюдов, прочих леопардов. О них даже не скажешь, что это верблюды и леопарды, созданные Иеронимом Босхом, хотя он и был волшебник. Они из других времен, времен, когда человек был одно со всякой живою тварью… когда лев и агнец лежали вместе.
[31]
Босх принадлежит к тем, очень немногим, художникам — он, конечно, был больше, чем художник! — которые обладали волшебным даром прозревать суть вещей. Он видел чувственный мир насквозь, делал его явным и таким образом открывал его первоначальный облик.[32] Увиденный его глазами, мир вновь предстает перед нами как мир вечного порядка, красоты, гармонии, и от нас зависит, примем мы этот рай или превратим его в чистилище.
Завораживает и порой ужасает то, что мир может быть столь разным для столь разных людей. Что он может представать перед нами, и предстает, одновременно в таком множестве обличий.
Говорить о «Тысячелетнем царстве» меня заставляет то, что бесчисленные посетители со всех концов света постоянно напоминают мне, что я живу в сущем раю. («И как только вам удалось отыскать такое место?» — обычно восклицают они. Будто это моя заслуга!) Однако меня поражает, и в этом суть, что лишь единицам приходит при отъезде мысль, что они тоже могли бы пользоваться плодами райской жизни.
Почти каждый из них неизменно сетует, что ему недостает мужества — хотя помечтать он не прочь — бросить все и остаться. «Вы счастливчик, — скажет он, имея в виду, что я писатель. — Вы можете делать свою работу где угодно». Он забывает, что я говорил ему, и не без умысла, о других членах нашей общины — вовсе не писателях, художниках или артистах, разве что в душе, но на ком здесь все стоит. «Слишком поздно», — может, пробормочет он, бросая напоследок тоскующий взгляд на окрестности.
До чего это характерно — подобная позиция — для удручающего смирения, губящего мужчин и женщин! Каждый, несомненно, в какой-то момент понимает, что может выбрать для себя иную жизнь, куда лучшую, чем его нынешнее существование. Что останавливает его, так это, как правило, боязнь чем-то пожертвовать. (Даже расставание со своими цепями кажется жертвой.) Хотя каждый знает, что без жертв ничего невозможно добиться.
Мечта о рае, на земле ли, в ином ли мире, почти умерла. Idee-force[33] оборачивается idee fixe.
[34] Действенный миф выродился в табу. Люди пожертвуют жизнью ради лучшего мира — что бы под этим ни подразумевалось, — но не сделают и шага к раю. Не приложат они и усилий, чтобы сотворить пусть какое-то подобие рая в том аду, в котором живут. Куда как легче — и кровавей — устроить революцию, что означает попросту установление иного, очередного, статус-кво. Если рай достижим — классический ответ! — это уже не рай.
Что можно сказать человеку, который упорно строит для себя тюрьму?
Существует тип людей, которые, обретя то, что они считают раем, принимаются искать в нем недостатки. Через некоторое время рай подобных людей становится хуже ада, из которого они бежали.
Конечно, рай, каким бы и где бы он ни был, имеет недостатки. (Райские недостатки, если хотите.) Если б их у него не было, он не притягивал бы к себе сердца людей или ангелов.
У души несчетно очей, твердят нам. И лишь очам души может быть явлен рай. Если в вашем раю есть недостатки, раскройте больше очей! Способность к видению — это целиком творческий дар; он пользуется телом и душой, как мореход — навигационными приборами.
Раскройте и будьте наготове, не так уж важно, найдете ли вы якобы кратчайший путь в Индию — или новый мир. Все что ни есть взывает к вам, чтобы его нашли, — не по воле случая, но интуитивно. Когда прислушиваешься к тому, что подсказывает интуиция, цель поисков никогда не оказывается вне достижимых времени или пространства, она всегда присутствует здесь и сейчас. Если мы постоянно прибываем и отбываем, истинно также то, что мы стоим на вечном якоре. Цель наших поисков — не новое место, но скорее новый взгляд на вещи. Иными словами, видение ничем не ограничено. Подобным же образом ничем не ограничен и рай. Любой рай, достойный так называться, может иметь все ошибки творения и при этом оставаться прекрасным, безупречным.
Хотя предмет, который я затронул, мы в нашей общине, должен это признать, обсуждаем не часто, я тем не менее уверен, что втайне он занимает умы многих ее членов.
Все, кто приехал сюда в поисках новой жизни, совершили
Континент № 132. — Париж — Москва. 2007
%PDF-1.
6
%
1 0 obj
>
endobj
7 0 obj /ModDate (D:20180920094858+02’00’)
/Producer (https://vtoraya-literatura.com/)
/Title
>>
endobj
2 0 obj
>
stream
статьи, афиша, отзывы — Главная
В 2019 году фестиваль «Золотая Маска» отмечает 25-летие. Фестивальная программа будет проходить с февраля по апрель 2019 года и завершится 16 апреля торжественной церемонией на Исторической сцене Большого театра.
За награду в номинации Оперетта-Мюзикл / Спектакль будут бороться:
«Беги, Алиса, беги», Театр на Таганке, Москва «Винил», Музыкальный театр, Красноярск «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург «Двенадцать месяцев», Театр «Карамболь», Санкт-Петербург «Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск
В персональных номинациях выдвинуты:
Оперетта-Мюзикл / Работа дирижераТатьяна Виноградова, «Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь — Алексей Нефедов, «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург — Александр Новиков, «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск — Борис Нодельман, «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург — Валерий Шелепов, «Винил», Музыкальный театр, Красноярск
Оперетта-Мюзикл / Работа режиссера — Максим Диденко, «Беги, Алиса, беги», Театр на Таганке, Москва — КЕРО, «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург — Борис Мильграм, «Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь — Антон Оконешников, «Двенадцать месяцев», театр «Карамболь», Санкт-Петербург — Николай Покотыло, «Винил», Музыкальный театр, Красноярск — Филипп Разенков, «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск Кирилл Стрежнев, «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург
Оперетта-Мюзикл / Женская роль — Елена Газаева, Мерседес, «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург — Юлия Дякина, Эвридика, «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург — Юлия Коровко, Настенька, «Двенадцать месяцев», театр «Карамболь», Санкт-Петербург — Мария Селиверстова, Капитолина, «Винил», Музыкальный театр, Красноярск — Анна Ставская, Принцесса Анна, «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск
Оперетта-Мюзикл / Мужская роль — Ростислав Колпаков, Эдмон Дантес, «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург — Никита Кружилин, Орфей, «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург — Александр Крюков, Джо Брэдли, «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск — Игорь Ладейщиков, Харон, «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург
Оперетта-Мюзикл/Лучшая роль второго планаАгата Вавилова, Луиза Вампа, «Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург — Александр Гончарук, Флейдермаус, «Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь — Вадим Кириченко, Марио Делани, парикмахер, «Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск — Альберт Макаров, Веттербок, «Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь — Лина Нова, Принцесса, «Двенадцать месяцев», театр «Карамболь», Санкт-Петербург
Создатели спектаклей в жанре «мюзикл» также присутствуют в категориях, общих для оперы, балета, мюзикла и оперетты: Евгений Загот («Винил», Музыкальный театр, Красноярск) и Андрей Кротов («Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск) в номинации «Работа композитора в музыкальном театре»; Даниил Ахмедов, («Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь), Павел Каплевич («Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург), Мария Трегубова («Беги, Алиса, беги», Театр на Таганке, Москва) в номинации«Работа художника в музыкальном театре»; Ирэна Белоусова («Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь), Елена Жукова («Двенадцать месяцев», Театр «Карамболь», Санкт-Петербург), Юрий Наместников («Винил», Музыкальный театр, Красноярск),
Мария Трегубова («Беги, Алиса, беги», Театр на Таганке, Москва), Елена Турчанинова («Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск) в номинации «Работа художника по костюмам в музыкальном театре»; Иван Виноградов («Беги, Алиса, Беги», Театр на Таганке, Москва; «Орфей & Эвридика», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург), Ирина Вторникова («Римские каникулы», Музыкальный театр, Новосибирск), Тарас Михалевский («Карлик Нос», Театр-Театр, Пермь), Петер Шомфаи («Граф Монте-Кристо», Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург) в номинации «Работа художника по свету в музыкальном театре.
Список музыкальных спектаклей по количеству номинаций:
«Римские каникулы» — 9 номинаций «Орфей & Эвридика» — 8 номинаций «Карлик Нос» — 8 номинаций «Граф Монте-Кристо» — 7 номинаций «Винил» — 6 номинаций «Беги, Алиса, Беги» — 5 номинаций «Двенадцать месяцев» — 5 номинаций
Вопрос: Какая стрижка у Леви Акермана?
Ответь на вопрос- Почему леви так привлекают
- Как вы ведете себя ведут как Levi akkerma
- Как kevi akkerma di
- Сколько убивает делает Levi hav
- Что такое стрижка Eren Calle
- Petry
- Почему Леви такой шор
- Эрвин сильнее Льва
- Кто может победить Леви Акерму
- Как Леви попал в инвалидную коляску
- Какой идеальный тип девушки у Леви Аккермана
- Есть ли у Леви чаша
- Какой тип Леви Акермана
- Является ли Леви капитаном или корпусом
- Какой цвет глаз Леви
- Кто самый уродливый персонаж АО
- Почему Леви такой плохой
Автор вопроса: Брайан Фостер Дата: создано: 02 февраля 2021
Почему Леви такой привлекательный
Ответил: Коди Гарсия Дата: cre Дата: 03 февраля 2021 г.
Количество сексуальности, которое может иметь один мужчина, сосредоточено в меньшем пространстве.
Percentually Леви более сексуален, чем другие персонажи, и поэтому он чертовски горяч.
Потому что он невысокий.
Количество сексуальности, которое может иметь один мужчина, сосредоточено в меньшем пространстве..
Автор вопроса: Джошуа Хьюз Дата: создано: 12 января 2022 г.
Как вы ведете себя как Леви Акерман
Ответил: Леонарс Дэвис Дата: создано: 14 января 2022 г.
В повседневных обстоятельствах Леви никогда не проявляет никаких эмоций, так что сохраняйте невозмутимый вид, если это возможно, но помните, что можно показывать людям разочарование или гнев, как это обычно делает Леви.Будьте разумны. Будь очень умным, усердно учись, получай хорошие оценки и с легкостью преуспевай во многих областях.
Автор вопроса: Алекс Льюис Дата: создано: 30 января 2021 г.
Как умер Леви Акерман
Ответил: Джозеф Уокер Дата: создано: 31 января 2021 г.
ПРОЧИТАЙТЕ: Что случилось с Леви Аккерманом? — Глава 125 Объяснение! В следующей главе Ханджи находит изуродованного Леви и прыгает с его телом в реку, чтобы скрыться от внимания Йегеристов. Отсутствие Леви в следующих главах стало для фанатов тяжелым выводом — его смертью.
Автор вопроса: Гарольд Мартинес Дата: создано: 09 января 2022 г.
Сколько убийств у Леви
Ответил: Дональд Грей Дата: создано: 10 января 2022 г.
2 Капитан Леви Акерман может похвастаться 58+ убийствами Титанов (и более чем дюжиной человек)
Автор вопроса: Филип Келли Дата: создано: 08 марта 2021 г.
Как называется стрижка Эрена
Ответил: Карл Купер Дата: создано: 09 марта 2021 г.
Новая прическа Man BunEren в главе 108: The Man Bun.
Автор вопроса: Исайя Стюарт Дата: создано: 17 октября 2020 г.
Любит ли Леви Петру
Ответил: Хантер Холл Дата: создано: 18 октября 2020 г.
Нет, Леви не любил Петру, НО я думаю, что она ему нравилась в романтическом плане. Я впервые посмотрел AOT, когда мне было 16, и я подумал, что было совершенно очевидно, что он испытывает к ней какие-то чувства, и теперь, в 2021 году, когда я пересмотрел первый сезон, мои мысли остались прежними.
Автор вопроса: Джейкоб Гриффин Дата: создано: 18 апреля 2021 г.
Почему Леви такой низкий
Ответил: Дональд Александр Дата: создано: 19 апреля 2021 г.
Его низкорослость, скорее всего, была вызвана недоеданием в детстве.
Автор вопроса: Кевин Джонсон Дата: создано: 12 ноября 2021 г.
Эрвин сильнее Леви
Ответил: Альберт Батлер Дата: создано: 14 ноября 2021 г.
На самом деле Эрвин Смит намного сильнее Леви Аккермана. Вероятно, не такой талантливый, но у него есть навыки, чтобы победить известного командира, убивающего богов титанов, Леви Акермана.
Автор вопроса: Оскар Робинсон Дата: создано: 24 сентября 2020 г.
Кто может победить Леви Акермана
Ответил: Томас Вашингтон Дата: создано: 25 сентября 2020 г.
3 Нацу Драгнил (Хвост Феи) побеждает Леви Магией Убийц Драконов.В мире Хвоста Феи есть много различных типов магии, которые доставят Леви трудные времена, но ни один из них не является настолько мощным, как Магия Убийц Драконов Нацу Драгнила.
Автор вопроса: Алехандро Беннетт Дата: создано: 29 ноября 2021 г.
Как Леви оказался в инвалидной коляске
Ответил: Филип Фостер Дата: создано: 01 декабря 2021 г.
Кроме того, Габи и Фалько по сути являются опекунами Леви?! он получил серьезные травмы от того, что Зик взорвал себя, в дополнение к травме во время последней битвы с Эреном, где он сломал ногу, чтобы спасти Конни.
Автор вопроса: Грэм Картер Дата: создано: 12 сентября 2021 г.
Идеальный тип девушки для Леви Акермана
Ответил: Деннис Сандерс Дата: создано: 12 сентября 2021 г.
Леви открыто вступит в романтические отношения — что означает, что шансы на то, что он инициирует их, высоки — если любовный интерес проистекает из его детства, более ранних лет или если это кто-то, кого он знает достаточно давно. Его идеальным партнером был бы кто-то, кто, конечно, созрел и может справиться с собой самостоятельно.
Автор вопроса: Джеффри Брайант Дата: создано: 25 июля 2021 г.
Есть ли у Леви разрез чаши
Ответил: Мартин Скотт Дата: создано: 25 июля 2021 г.
Просто наденьте миску на голову и попросите маму обрезать ее, как мы это делали в 90-х. … Итак, у Леви стиль стрижки, который по сути является «американским горячим парнем 90-х»….
Автор вопроса: Дилан Гарсия Дата: создано: 23 декабря 2021 г.
Стрижет ли Леви себе волосы
Ответил: Джеймс Александр Дата: создано: 23 декабря 2021 г.
Для остальной части разведывательного корпуса не было новостью, что капитан Леви подстригся.Но было загадкой, как он это сделал. … Он привык заботиться о себе и быть независимым; и он определенно был более чем способен постричься сам.
Автор вопроса: Доминик Браун Дата: создано: 12 декабря 2020 г.
Какой тип Леви Акермана
Ответил: Брюс Хейс Дата: создано: 14 декабря 2020 г.
Хотя в настоящее время Леви не интересует ни одна женщина, у него есть определенный тип. Кто-то жесткий, чувственный и женственный. Леви на самом деле покорный.
Автор вопроса: Энтони Келли Дата: создано: 24 сентября 2021 г.
Является ли Леви капитаном или капралом
Ответил: Габриэль Паркер Дата: создано: 26 сентября 2021 г.
Леви на самом деле капитан Разведкорпуса. «Хейчо» — это сокращенная версия «Хейшичо», титула Леви «Сильнейший в человечестве».
На самом деле вы не можете увидеть их военную структуру, используя современный армейский эквивалент. Возьмем, к примеру, Леви, его «ранг» — 兵士長 Heishichō.
Автор вопроса: Калеб Тейлор Дата: создано: 06 декабря 2021 г.
Какой цвет глаз у Леви
Ответил: Райан Кинг Дата: создано: 06 декабря 2021 г.
Согласно Вики, цвет глаз Леви официально должен быть тускло-серым.Но, как и другие персонажи в SNK, он как бы прыгает от серого к серо-синему и прямо к синему.
Автор вопроса: Брэндон Ривера Дата: создано: 09 июня 2021 г.
Кто самый уродливый персонаж в AOT
Ответил: Ян Янг Дата: создано: 10 июня 2021 г.
Кто самый уродливый персонаж AOT? Эрен. 36,4% Леви. 22,9% Микаса. 40,7%3 мая 2017 г.
Автор вопроса: Эдвард Рассел Дата: создано: 24 декабря 2020 г.
Как называется стрижка Леви
Ответил: Генри Тейлор Дата: создано: 25 декабря 2020 г.
андеркат Стрижка Леви называется андеркат.
В основном это стрижка, при которой волосы на макушке/макушке оставляются длиннее, а нижняя часть, сзади и вокруг ушей подстригаются коротко.
Автор вопроса: Хесус Ховард Дата: создано: 19 октября 2020 г.
Какая группа крови у Леви
Ответил: Калеб Кокс Дата: создано: 19 октября 2020 г.
A. 9Группа крови Леви — A. 9.
Автор вопроса: Майлз Уайт Дата: создано: 18 сентября 2020 г.
Почему Леви такой крутой
Ответил: Брайан Джонс Дата: создано: 18 сентября 2020 г.
Наиболее заметные и распространенные причины: Он крутой персонаж, и это факт.Это аниме явно выделяет его на протяжении всего фильма (вместе с главным героем — Эреном). Он показывает нам много потрясающих боев между Леви и Титанами и много комплиментов его навыкам.
Levi Boyfriend / Husband Scenarios (Levi X Reader) — Когда вы постриглись
(A/N: я всегда хотел написать это (●’ω｀●), и это может быть одним из моих коротких сценариев с бойфрендом.
В любом случае, я надеюсь, что вам, ребята, понравится и приятного чтения!・ω・)
«Вот, мэм. Боже, как вы думаете, вашему мужу не понравится этот взгляд?»
Парикмахер отрезала несколько прядей моих волос и, закончив, убрала все пряди, которые смогла отрезать, на моем плече, так как их много.
Я посмотрел на себя, и мои волосы кажутся намного короче, чем раньше, не говоря уже о том, что они уложены слоями, чтобы они выглядели аккуратно.
Я всегда хотел подстричься, так как хотел изменить свой внешний вид хоть раз, всего один раз, но мне интересно, как Леви отреагирует, когда увидит меня в таком виде.
«Хм, отлично выглядит! Но почему он немного коротковат?» — сказал я, вставая со стула.
Парикмахер ахнула и попыталась сравнить свою готовую работу и фото прически, которая должна быть у меня.
«Боже мой! Должно быть, я подстригла ваши волосы на 1 или 2 дюйма, но они выглядят не так уж и плохо, правда, миссис Уилсон.Акерман?», — сказала стилист, немного волнуясь.
«А, нет! Ничего! Все равно отрастет неизвестно когда, ахаха», — сказал я с ободряющей улыбкой.
Стилист обрадовалась моему ответу, а потом я уже заплатила ей и вышла из парикмахерской.
TIME SKIP (Принес вам кондиционер для волос Ханджи — о, такой гладкий и шелковистый :O)
«Дорогая, я здесь!»
Когда я вошел в офис, Леви снова убирал офис своей тряпкой из перьев и шваброй, но только на этот раз без рубашки, с платком на голове и носу.
О радость. Не сейчас, я не готов к этому.
Мои щеки пылали румянцем, но я снова попыталась стряхнуть с себя чувство застенчивости от того, что снова увидела его сексуальное тело, поэтому приблизилась к нему вплотную.
Когда он заметил мое присутствие, он поднял бровь, и внезапно его глаза расширились, когда он, наконец, заметил мои волосы.
«(Т/И), это ты?», — спросил он меня, откладывая тряпку в сторону и целуя меня в губы, «Черт, я почти не узнал тебя, когда ты вошел в офис».
Я радостно кивнула от смеха и повернулась так, что мои волосы закачались, заставив Леви слегка улыбнуться.
«Как ты думаешь? Мне это идет, Леви?» — с любопытством спросила я, и мои глаза заблестели.
Он немного приподнял мой подбородок, затем начал расчесывать мои только что подстриженные волосы и начал ходить вокруг меня.
«Хм», — промычал он, пристально наблюдая за мной, — «Честно говоря…»
Там он остановился и обвил меня рукой за талию только для того, чтобы приблизить меня к своей обнаженной груди, и я подумал, что мое сердце вот-вот взорвется или выпрыгнет из моего тела от близкого контакта.
«Мне больше нравятся твои старые волосы, но с этой прической ты выглядишь милее, чем когда-либо», — прошептал он, целуя меня в ухо и в шею.
Я вскрикнул и тут же обвил его шею руками, говоря: «О-о! Тогда приятно слышать!! Фу, я думал, тебе это не понравится».
Он издал один из своих редких смешков и мягко провел кончиками пальцев по моим волосам, но прежде чем я успел что-либо сказать, он подошел ближе к моему уху и дунул, на что я снова вскрикнул в ответ.
«Тц, я не могу не поцеловать тебя снова, просто увидев, какой ты милый, (Т/И)»
Я сглотнул, но не мог не улыбнуться, как придурок, и, прежде чем я успел это осознать, Леви нежно обхватил мое лицо, и мы оба разделили сладкий целомудренный поцелуй.
45. Стрижка | Титан Бьюти (Леви Акерман x Ридер)
Остаток дня был размытым для (т/и) и Эрена, наполненным бесчисленными отключениями, множеством укусов рук и, в конечном счете, большой болью. Работали до полусмерти, а результата нет. Как бы они ни старались, каждый раз, когда (т/и) и Эрена вынимали из их титанических тел, через несколько минут от них ничего не оставалось.
Возможно, они просто не могли укрепить свои титанические тела, что было бы очень плохой новостью для легиона разведки и человечества в конечном итоге.Рядом с дырой в Стене Марии не было подходящего огромного валуна, как это было с Тростом.
Если они не найдут способ укрепить свои тела, разведчикам придется совершить несколько поездок к Стене Марии с тележками со камнем и камнями, чтобы засыпать дыру.
Эрен снова трансформировался, но его титан неподвижно лежал на земле.
«Давай, Эрен! Вставай! Встань!» Ханджи кричал, но пар продолжал идти, а Эрен не двигался.
«Ханджи. Разве ты не видишь, что на этот раз он выглядит по-другому? В нем нет и десяти метров роста, и ему не хватает плоти.Леви заговорил с ней. «Кроме того, задница Эрена болтается», — добавил он. Только голова, руки и плечи Эрена находились в затылке его титана, его спина, задница и ноги болтались снаружи.
«Я ЗНАЮ ЭТО!» закричал чрезмерно фанатичный Ханджи. «ЭРЕН! Можешь встать! ПОПРОБУЙ!» — продолжала кричать она, когда Микаса пролетела мимо нее на своем ODMGear, приземлившись рядом с Эреном, собираясь вытащить его.
Он явно устал. маленький сопляк снова игнорирует приказы.— с легким раздражением пробормотал Леви, наблюдая, как она вырезала Эрена. «Может быть, мы должны признать, что это провал, Ханджи». то, как идут дела, не больше, чем вы, но если вы продолжите в том же духе, вы убьете их. (т/и) уже почти не просыпается. Наконец, Леви сказал то, о чем думали все остальные, когда он толкнул неподвижное тело (т/и) ногой. Ханджи была настолько поглощена своей потребностью в знаниях, что не было видно, насколько избиты Эрен и (т/и).Она вытерла пот со лба.
» Хорошо , хорошо, хорошо. Я просто… Я просто хочу, чтобы мы куда-нибудь попали..»
«Мы все хотим. Сегодня не тот день.» — пробормотал он. — Зажги сигнальную ракету, Армин. Он заказал. Желтая вспышка сигнализировала остальным собраться поблизости.
Леви схватил бутылку с водой и встал рядом с (т/и), открыл ее и вылил на (т/н) лицо, которое все еще лежало на земле без сознания. Она проснулась, отплевываясь, когда на нее ударила холодная вода.
«Хорошо, ты встал.Мы уходим.»
Она закашлялась и попыталась сесть.
«Зад-, хо-…» она успела прохрипеть, прежде чем потеряла концентрацию и снова потеряла сознание, выглядя жалко.
Леви посмотрел на нее с равнодушное выражение лица. Ему было жаль ее, так как она явно была изрядно потрепана, но в то же время у всех было плохое настроение из-за отсутствия результатов в тот день. Он вздохнул и поднял ее, бросив на свою Он перенес ее к лошадям, посадил в телегу, на спину.
Эрен, который был еще более сбит с толку, чем она, был помещен рядом с ней. Верхний слой его лица, казалось, отсутствовал. Он был так сильно привязан к своему последнему телу титана, что его лицо застыло. Он выглядел довольно жутко, и весь дымился от него.
Вернувшись в сарай, Эрена и (т/и) отвели на чердак, где стояло несколько старых кроватей и несколько медицинских принадлежностей.
Поскольку Эрен и (т/и) оба были нестабильны и нуждались в серьезном лечении, им нужно было находиться немного дальше от остальных кадетов.
Эрена воспитывали Ханджи, Микаса и Армин, (т/и) в одиночку воспитывал Леви.
Положив ее на кровать и под одеяло, Леви расстегнул первые две пуговицы ее белой рубашки, которая была застегнута до горла, вспомнив, как она говорила ему, как ей не нравится спать в жестких форменных рубашках. . Микаса и Армин с тревогой наблюдали, как лицо Эрена восстанавливается.
Ханджи с тревогой смотрел на него.
«Мы должны оставить их ненадолго.— пробормотал Леви, задержав взгляд на (т/и) лице.
— Вы, ребята, зашли слишком далеко, — довольно резко сказала Микаса, ее темные глаза пугали, когда она опустилась на колени рядом с кроватью Эрена.
«Хотя они не могли закалить их тела… Я не думаю, что это была полная потеря, — тихо сказал Армин, прежде чем Леви успел напасть на Микасу за ее укоризненные слова, вероятно, пытаясь утешить Ханджи. когда проснутся, — пробормотала она. Она вздохнула, словно отпустив все свои заботы.— В любом случае, я чертовски голоден! Что на ужин, Леви? — громко спросила она, получив небольшой взгляд от Микасы за то, что она была такой громкой рядом со спящим Эреном.
Леви снова посмотрел на (т/и), решив, что она точно не будет готовить ужин этой ночью, даже если проснется.
«Что-то дерьмо , наверное.» — пробормотал он, мрачно рассудив, что все, что , а не , сделанное (т/и), — дерьмо. «Армин, ты не мог бы пригласить кого-нибудь на ужин? И сварливого взять с собой». — пробормотал он, тихо добавляя последнюю фразу и кивая головой в сторону Микасы.Ему повезло, что она его не услышала.
Армин собрал обычную команду по приготовлению еды, но (т/н), костяк, явно отсутствовал. Постыдно созвав всех к столу, Леви расстроился даже больше, чем он ожидал.
Еда была безвкусной и слишком пресной. Если бы он не привык к готовке (т/и), возможно, он смог бы это вытерпеть. Он хмурился каждый раз, когда подносил вилку ко рту. Никто не смел спросить его ни о чем.
Общее настроение в амбаре было мрачным и депрессивным.Все наполовину надеялись и ожидали, что Эрен и (т/и) смогут закалить свои тела, а это означало, что Стена Мария могла быть запечатана к концу следующей недели.
Однако события того дня разрушили весь этот план. Они никуда не делись.
Леви был зол не только из-за этого или из-за плохой еды, но и из-за того, что ни (т/и), ни Эрен ещё не проснулись. Они все еще дышали и все такое, но так же без сознания, как и несколько часов назад. Он волновался, и его расстраивало то, что он был в положении, когда причинения боли своей девушке было практически невозможно избежать.
Позже той же ночью он поднялся на чердак, чтобы проверить их, но ситуация, похоже, осталась прежней.
В тот вечер он спал одну из своих обычных трехчасовых ночей.
После разочаровывающего завтрака и обеда на следующий день Ханджи, Армин, Микаса и Леви решили, что Эрен и (т/и) проспали достаточно долго. Им срочно нужно было что-нибудь выпить и поесть. Когда они добрались до холодного чердака — на улице было пасмурно и шел дождь — они заметили, что Эрен сидит, обхватив голову руками.
«Эрен!» Микаса выдохнула, приземлившись рядом с его кроватью на колени, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке, и все ли его лицо в порядке.
Она была в восторге, узнав, что он это сделал. |
«Итак, ты встал.» — пробормотал Леви.
«Д-да…» — сказал он чертовски усталым, несмотря на то, что только что проснулся.
Леви сел на край кровати (т/и) лицом к Эрену. Он положил руку ей на плечо, нежно встряхнув ее.
«Ты тоже, сопляк.» — пробормотал он. Когда она еще не проснулась, мягкий, но твердый шлепок по щеке открыл ей глаза.
«Ч-, в?» — пробормотала она в замешательстве.
«Вы отсутствовали почти 24 часа, (т/н)». — сказал он, но, увидев ее с открытыми глазами и снова услышав ее голос, почти волшебным образом снял часть своего плохого настроения с его плеч.Она несколько раз моргнула, обдумывая его слова, пытаясь понять, какое время суток.
«О». — стыдливо пробормотала она, садясь. Она потерла глаза. Она подтянула колени и скрестила руки, прислонившись к ним, пряча лицо.
«У нас не получилось, не так ли… Вчера?» — спросила она приглушенным голосом.
«…Нет.» Леви ответил прямо.
«Подождите, что? Я ничего не помню из опытов? Как проходило закаливание?» — спросил Эрен.
«К сожалению, этого не произошло.Любому из вас, — мрачно объяснила Ханджи. — Но это интересно… (т/и), вы помните эксперименты, а Эрен — нет? — спросил Ханджи. Я только помню, что чувствовал себя очень паршиво в конце дня, а это означало, что мы не могли ожесточиться. А в остальном это пустое место.» (т/и) признала.
«Ну, все шло хорошо.. Вы вдвоем блестяще справились с тестами на ловкость и выносливость, но вы написали на земле пальцами, что не Не знаю, как закалить себя.Мы заставили вас двоих провести боевую подготовку друг с другом, на случай, если вы когда-нибудь сразитесь с другим титаном-оборотнем, как вы сражались с Бронированными… на Эрена. «Эрен, ты необъяснимым образом написал «что мой отец сделал со мной» на земле, после нескольких тестов», — сказала она, после чего все замолчало.
«Что?» спросил Эрен, ошеломленный. есть идеи, что это может означать или о чем может быть?» — спросил Ханджи.
«Понятия не имею…»
«Ну, после этого ваш почерк стал настолько беспорядочным, что мы не могли прочитать, что там написано.
Вы выглядели так, будто вам было больно… После этого вы корчились около тридцати минут, прежде чем выйти из своего титана, вероятно, по собственному выбору. Мы могли сказать, что твоя память была затуманенной и ты был едва в сознании. Позже вы потребовали попробовать еще раз, но когда вы повернулись, вы были всего лишь 13-метровым титаном, и вы начали есть структуру, которую вы и (т/и) построили, грызть бревна и веревки… Вы еще немного сходили с ума прежде чем потерять сознание.После этого ты настаивал на повторной попытке, но твой титан был едва ли десятиметрового роста и ты не мог стоять самостоятельно, к тому же твое лицо было практически слито с ним. Это выглядело довольно ужасно…» — объяснила Ханджи.
«Так… по крайней мере.. Это означает, что мы не сможем вернуть Стену Марию в ближайшее время… Просто потому, что мы потерпели неудачу…» Эрен — пробормотал он. Он выглядел настолько опустошенным этим, что наступило короткое молчание. (т/и) все еще держала лицо в руках.
«Это было настоящим разочарованием для нас. И из-за этого сегодня все были несчастны».
Эрен и (т/и) посмотрели на него извиняющимися глазами и сгорбленными плечами.
«Мы не можем больше терять время.» Леви продолжил, не смягчая свою резкость. «Мы никогда не знаем, что может произойти дальше. Титаны могут подняться из-под земли. Может быть, они польются дождем с неба. дерьмовая ситуация.— разглагольствовал он. —
— …Сэр, Эрен и (т/и) сделали все, что могли, — спокойно возразила Микаса, стараясь сохранять уважение.
— Я это знаю. Но что с того? Какая разница, что он попробовал свой лучший ? На данный момент мы не можем закрыть эту дыру, как вчера думали, что сможем.»
«Но обвинять в этом Эрена и (т/и)…»
«Подождите, я просто веду себя как мудак здесь. Я не обязательно виню их. Разбираться в своих недостатках и жаловаться на нашу ситуацию — важный ритуал.— пробормотал он. Он посмотрел в сторону на (т/и), которая смотрела на него (е/с) щенячьими глазами со скрещенных рук.
«Вдохните… В этих стенах воздух всегда воняло мусором. Так было уже более ста лет. Мы всегда жили в дерьме. Я не замечал этого до тех пор, пока несколько лет назад, в конце концов, мы все впитывали эту вонь с самого рождения. Мы видим это как обычно… Но воздух, которым я дышал за стенами, был другим. Конечно, жизнь там — сущий ад.. Но у него есть то, чего нет у нас здесь, а именно свобода. Как только вы выберетесь туда, вы, наконец, увидите, чего вам не хватало… —
— Другими словами, — перебила его Ханджи, — Леви пытается сказать, что мы узнали, что вы двое не можете ожесточиться. ваши титанические тела, и знание этого факта можно рассматривать как успех. И это еще не все! Мы также узнали об ограничениях и универсальности ваших титанических способностей! Весь эксперимент дал нам новую, полезную информацию! Так что теперь… Нам просто нужно максимально использовать результаты.Другими словами, давайте продолжать бороться. Это то, что ты хотел сказать, да, Леви?»
«Ага..
. Спасибо за это…» пробормотал Леви, глядя на нее, чего она не поняла.
«Но… что нам делать? делать отсюда? Вы хотите продолжить тестирование…?» (т/и) обеспокоенно спросила, не желая проходить через боль и унижение повторной неудачи на следующий день.
«Что касается того, куда мы идем отсюда… на данный момент вы двое не можете ожесточиться, наша цель ясна. Мы нападем на Уоллистов и всех вокруг них.Ханджи сказала решительно. Эрен и (т/и) посмотрели на нее широко раскрытыми глазами. «Кажется, они что-то знают о происхождении Стен, сделанных из закаленных титанов. Они могут знать, как они были сделаны. Значит, они могут что-то знать о закалке титанов. Кроме того, в настоящее время Эрвин спрашивает в Королевском Капитолии, почему семье Рейсс позволено знать тайны Стены, а не правителю человечества, Королю…»
После короткого молчания беспокойство Микасы сломлено. через еще раз.
«Эрен, ты должен пойти и выпить что-нибудь.. И съесть что-нибудь. Ты тоже (т/н).
» — тихо сказала она, нахмурив брови.
«Да, да…» пробормотал Эрен, и (т/и) заметила, что его румянец снова закрался, когда Микаса беспокоилась о нем. (т/и) выглянула наружу и увидела, что уже темнеет.
«Бля, мне пора ужинать!» — поняла она, быстро вставая с постели и проходя мимо Леви. Ее колени подкосились после того, как она сделала неверный шаг, не двинув ни одним мускулом за 24 часа. Леви поддержал ее сзади, прежде чем гравитация взяла над ней верх.
«(т/и), не говори глупостей. Я попрошу других приготовить ужин.» — пробормотал Леви, не отпуская ее, почему-то думая, что она снова упадет. Она схватила его за запястья и повернулась, вырвавшись из его хватки и повернувшись лицом к нему.
«Но.. Я хочу готовить.. Не обращай внимания.» она объяснила, ее печальные глаза проникают. Он задумался на секунду. Он хотел, чтобы она готовила. Но он хотел, чтобы она была полностью исцелена больше. Но он хотел, чтобы она была счастлива, даже больше.
«… Только не навреди себе.
» — наконец пробормотал он.Улыбка, которую он получил в ответ, показала ему, что он сделал правильный выбор. Она повернулась и направилась к лестнице, изо всех сил стараясь не упасть снова.
«Я помогу, (т/и)!» Армин побежал за ней, за ним Микаса и Эрен.
Пока они готовили ужин, Эрен и (т/и) не могли не есть, пока готовили. Они были очень голодны после почти двухдневного голодания. Когда ужин наконец был подан, (т/и) была счастлива снова сидеть рядом с Леви.
Он снова приготовил для нее чай, который согрел обе (т/н) руки, когда она держала чашку, а также (т/н) изнутри.
Леви смаковал каждый кусочек, восхищаясь тем, что (т/и) знает, как использовать больше специй, чем перец и соль.
Джин и другие, удивленные (т/и) вообще хотели готовить, запретили ей помогать с посудой. Было уже поздно, обед начался поздно и затянулся. Леви был не единственным человеком с чувствительными вкусовыми рецепторами… Остальные были одновременно благодарны за еду (т/и) и стыдились того, что они осмелились подать накануне, что просто несравнимо.
(т/и) заметил, что все остальные тоже изрядно потрепаны. В то время как (т/и) и Эрен спали большую часть дня, остальная часть Ханджи и 104-й отряд были вынуждены работать на территории. Как только посуда была вымыта, люди направлялись в большие спальни, чтобы просто поболтать, поиграть в карты или лечь пораньше. (т/и) увидела, как Леви выходит из столовой, вероятно, направляясь к лестнице в свою комнату, и хотела пойти прямо с ним, но, возможно, это было бы слишком странно. Она не хотела показаться подчиненной, которая ходит за своим начальником, как щенок, это вызовет подозрения.
Итак, (т/и) задержалась на некоторое время, просто разговаривая с Сашей и Конни, прежде чем количество раз, когда она зевала, стало абсурдным.
«Боже… Думаю, я пойду наверх. Отдохни немного, ладно? У вас, ребята, был более тяжелый день, чем у меня.» она заговорила с ними, слегка помахав им, выходя из комнаты.
«Спокойной ночи, (т/н)!» они звали ее вслед.
Быстро проверив, нет ли на лестнице любопытных глаз, она вошла в комнату Леви.
«(т/и), я как раз собиралась за тобой.— сказал Леви, когда она закрыла за собой дверь. Он сидел за своим столом.
«Правда? Зачем? — заинтригованно спросила она, медленно приближаясь к нему. Он встал из-за стола, встретившись с ней на полпути. Я что, напортачила? — спросила она тоже низким голосом и встревоженными глазами. Он тихо вздохнул, его лицо выглядело слегка удивленным ее замечанием.
— Не совсем, — ответил он. взял часть ее волос между пальцами.«Возможно, ты не помнишь, но когда Ханджи заставил тебя вступить в физический бой с Эреном, ты выиграл 7 раз из 11». — пробормотал он. Отбросив волосы, снова сосредоточилась на глазах.
«Теперь ты тренировался в физическом бою со мной , , так что ты вообще не должен проигрывать. Причина, по которой ты проиграл, в том, что Эрен играл грязно и постоянно хватал тебя за волосы», — объяснил он, воссоздавая то, что он говорил, нежно схватив ее за волосы, «делая тебя бесполезной, когда он оттягивал твою голову назад.
— тихо пробормотал он. Теперь он стоял так близко к ней, что, когда он мягко потянул ее голову назад за волосы, она посмотрела прямо на него. Она думала, что он собирается поцеловать ее сейчас, но он выглядел слишком серьезным, чтобы сделать это.
«Когда ты в последний раз стригся?»
«Я полагаю, что это было давно» ответила она. Обычно она стриглась примерно каждые 6 месяцев, а прошло уже 9 месяцев.
«Это опасно, (y / п). Вы бы легко победили Эрена все 11 раз, если бы он не держал вас таким образом.— сказал он, отпустив руку после чуть более сильного рывка, схватив ее за запястье и потянув к своему стулу. Она села, но все еще выглядела смущенной. Мне нравится такая длина…»
Он схватил ее за подбородок своей сильной рукой, подняв ее лицо к его глазам.
«И Ты мне нравишься живой. Мы ее подстригаем, — сказал он. Она фыркнула.
— Ладно, ладно, наверное, пора подстричься, — уступила она, пропуская сквозь пальцы волосы.Он выдвинул ящик стола и положил на стол перед ней серебряные ножницы.
«Хорошо. Вырубись.» — сказал он, потирая ей голову, нарочно взлохмачивая ей волосы.
« Ч-, придурок…» пробормотала она, отбивая его руку.
«Я собираюсь принять душ.» — сказал он, направляясь в свою личную ванную, примыкающую к его комнате. (т/и) все еще смотрела на ножницы. Он закрыл за собой дверь, но не запер ее.
Когда (т/и) взяла ножницы в руку после нескольких минут мысленной подготовки, она поняла, что если она это сделает, то ей по крайней мере понадобится зеркало.Она направилась в ванную и услышала, что Леви уже был под душем. Она постучала и вошла, не глядя на душ. Она заметила краем глаза, что вокруг душа была старая занавеска, так что она могла свободно осмотреться, не подглядывая.
«Эм, Леви?» спросила она.
«Лучше бы ты уже не струсил, (т/н).» — ответил он, его низкий голос звучал эхом.
Она улыбнулась и посмотрела в зеркало, увидев в отражении занавеску для душа позади себя.
«Нет, но мне нужно было зеркало.— спросила она.
Она услышала, как он усмехнулся. /n) усмехнулась и подобрала ножницы к своим волосам.
Она ничего особенного не сделала, просто отрезала концы. Они по-прежнему выглядели почти такими же длинными, как и раньше, но выглядели намного здоровее и в конечном итоге короче, а значит и безопаснее.
Убрав все волосы в раковине, она оставила Леви в покое, вернувшись в его комнату.Она положила ножницы на место.Она также сняла штаны, на которых все еще были волосы. Леви снова вошел в комнату, его волосы все еще были угольно-черными и мокрыми, на нем были только угольно-черные шорты. Он решил не спрашивать, почему на ней не было штанов. Он никогда не выиграет эту битву.
Он подошел к ней, запустив пальцы в ее волосы, когда добрался до нее.
«Тебя бы еще не убило, если бы ты снял еще немного.» — пробормотал он.
«Ну, я не хотел, чтобы тебе вдруг это перестало нравиться.»
«Думаешь, длина твоих волос как-то влияет на то, как я тебя вижу?» он покачал головой, раздраженный тем, что она не понимает глубины его чувств к ней.
Может потому, что ты никогда ей не говоришь? сказал голос в его голове, который он заблокировал.
Она пожала плечами.
Он вздохнул. «Ну, это не так, идиот». — пробормотал он, прежде чем нежно поцеловать ее в губы. Она отстранилась.
«Ничего, если я сейчас приму душ? Последние два дня я был прикован к постели, так что чувствую себя отвратительно.»
Он махнул рукой в сторону ванной, подразумевая «да».
Она быстро приняла душ и снова вошла в комнату с подсушенными полотенцем волосами, причем полотенце теперь было вокруг ее тела, заколото под мышками.
Леви, который лежал на своей кровати в джоггерах и черном свитере, оторвался от своего доклада в тускло освещенной комнате.
«…Ты заболеешь, если будешь ходить голышом с мокрыми волосами, когда на улице такой холод.» — пробормотал он. Она уже дрожала. О, как она ненавидела выходить из душа.
«Ну, тогда я уверен, что у тебя найдется одежда для меня?» — пробормотала она. Он закатил глаза, но встал с кровати и подошел к комоду, бросив ей белую рубашку.
Она поймала его, едва не уронив при этом полотенце, которое было вокруг нее.
«У тебя тоже есть штаны или что-то в этом роде?» — спросила она, изо всех сил борясь со своим покрасневшим лицом. Он вопросительно посмотрел на нее.
«Что, я не могу наслаждаться твоими обычными кружевными черными стрингами, как это делает Эрен?» — спросил он слегка пассивно-агрессивно. Она усмехнулась его мелочности.
«Я не хочу надевать одни и те же трусики, которые носила весь день. Так, у тебя что-то есть? Или ты заставишь меня спать с тобой голым?» — спросила она, медленно подходя ближе, приподняв одну бровь. Он не сводил с нее глаз, когда она подошла, закусив губу.
«…Значит, ты уже пригласил себя на ночлег?» — пробормотал он, выглядя слегка скептически.
«Ну, ты же не заставишь меня пройти через холл без какой-либо одежды, не так ли?»
Он покачал головой, не одобряя ее принуждение, прежде чем поискать в комоде что-нибудь, что она могла бы надеть. Он нашел пару серых боксеров и вручил ей.
Она снова побежала в ванную, чтобы переодеться, повесив полотенце сушиться. Проходя мимо зеркала, она заметила, что белая рубашка Леви была довольно тонкой, облегающей ее грудь, а при правильном освещении почти прозрачной.Она смотрела на него еще секунду, пока не поняла, что не станет приставать к нему из-за того, что он хочет еще одну рубашку.
Она вернулась в спальню и направилась прямо к кровати. Леви стоял перед своим столом, все еще готовя кое-что на завтра.
Когда через несколько минут он повернулся, чтобы сам лечь в постель, то заметил (т/и), лежащую на спине по диагонали через кровать и читающую книгу, которая лежала на его тумбочке, подняв ее вверх. Она заметила, что он закончил, и отложила книгу.
Она села посреди кровати, скрестив ноги. Он лег на свою сторону кровати, прислонившись спиной к деревянному изголовью.
Она почувствовала его взгляд на своей груди.
«Интересная рубашка, которую я выбрал.» — пробормотал он. (т/и) посмотрела вниз и увидела, как непристойно она выглядит в такой тонкой рубашке.
Единственный факел, который все еще горел в темной комнате, горел прямо над кроватью, добавляя прозрачности рубашке.
«Ну, по крайней мере, ты не можешь винить меня за то, что я поддразнил тебя на этот раз, ведь я не решился надеть такую интересную рубашку.— сказала она с нахальной улыбкой.
Он тихонько усмехнулся. «Разве дразнить меня не одно из ваших любимых занятий?»
Она не смогла сдержать свой тихий смех. .»
Его дружелюбное выражение осталось, но он выглядел серьезным.
«(т/и), ты ведь знаешь, что тебе не нужно напрягаться ради меня, верно? Это не все -или- ничего игра.»
» Я знаю , я знаю, я знаю. Я не. Я уже говорил тебе раньше, не так ли? Я доверяю тебе, как капитану, как парню .— тихо пробормотала она последнее слово. Он едва заметно улыбнулся, заметив проблеск ее застенчивости, назвав его своим парнем в лицо.
— Хорошо, — тихо пробормотал он. освещен небольшой настенной люстрой в углу.
Так это была спокойная ночь? Сегодня вечером никаких поздних поцелуев? (т/и) разочарованно удивился.
Леви заметил выражение ее обездоленного лица.
все еще заживает, (т/н). Вы были нокаутированы несколько часов назад.Я не собираюсь огрублять уже раненую, — сказал он, втайне радуясь тому, что она так мгновенно соскучилась по его отсутствию привязанности. не убивай меня, — пробормотала она, усаживаясь на него сверху.
«(т/и)…» — предостерегающе сказал он.
«Тише. Я доверяю тебе, верно? Ты тоже не ошибешься, если доверишься мне… — сказала она, ее голос становился все более соблазнительным от этого слова. Он уставился на нее, ненавидя ее за то, что она заставила его выбирать между тем, что правильно, и тем, чего он хотел.
Он должен был сказать ей, чтобы она отдохнула, прежде чем что-то начинать, но это было противоположно тому, чего он хотел. Она видела, что он все еще спорит. Она старалась, чтобы его гневный взгляд не испугал ее. Она ухмыльнулась, думая, что немного облегчит ему выбор, проведя рукой вниз по его руке к его и поднеся его руку к своему бедру.
Она нежно поцеловала его.
(Очень мягкий контент для молодых взрослых; читайте на свое усмотрение! Дополнительно ): нажмите здесь
По мере того, как поцелуи становились более интенсивными, через некоторое время (т/н) приняла трудное решение отстраниться, не зная, как иначе они остановятся.Леви позволил ей, зная, что она делает правильный выбор, несмотря на то, что эгоистичная часть его ничего не делала, а продолжала.
«Итак… Ты не возненавидишь меня, если я сейчас пожелаю спокойной ночи?» — тихо спросила она, закрыв глаза и тревожно нахмурив брови. Она знала, что оставляет его высокопарным снова , или, скорее, жестко и возбужденно , что заставляло ее чувствовать себя крайне виноватой.
Он усмехнулся, увидев, как она встревожена. Он мягко положил правую руку ей на подбородок, она осмелилась открыть глаза после его нежного прикосновения и усмехнуться.
«Я же говорил тебе, это не все или ничего, так это не работает.
Кроме того, я был бы эгоистичным бойфрендом, если бы позволил этому зайти дальше этого в отношении твоего физического состояния.» — пробормотал он. Она вздохнула с облегчением и легла рядом с ним.
«Вы не имеете никакого представления о моем «физическом состоянии» в данный момент…» пробормотала она, все еще запыхавшись, потому что ее сердце билось так быстро, а желудок все еще не оправился от всех только что сделанных кувырков.
«Конечно, сопляк», — пробормотал он с легкой улыбкой на губах, которую она не могла видеть.Он взъерошил ей волосы и накинул одеяло на лицо: «Увидимся утром». — наконец добавил он, так тихо и тихо, что он сомневался, что она его услышит.
Она выползла из-под одеяла и вцепилась ему в бок, а он обнял ее.
——————————————
Поздний и полный ошибок мой путь ниндзя x sry
Ребята, вы бы предпочли, чтобы я поместил немного более горячие сеансы поцелуев, такие как выше, в «Наш собственный архив» (другой сайт) и дал ссылку на них, чтобы, если есть люди, которые предпочли бы пропустить это, они могли читать дальше? Пожалуйста, дайте мне знать, также для дальнейшего использования! .
Как это выглядит сложно? Внимание основного клиента и энтузиаста чая, Леви Акермана, Леви причесывается, останавливает дыхание, чистит обувь, а затем едет в центр города с капюшоном. Узнайте, как правильный выбор стрижки, стиля и продуктов может исправить ослабленные волосы. Подстригите свои собственные челки, слои и все, что между ними. Наверное, легче иметь этот объем, если меня удивляют чудеса прически levi’s.
[email protected], так что я тоже могу представить вас! Чем больше раз вы сможете обернуть волосы вокруг ствола без перехлеста, тем большего завитка вы добьетесь.Как подстричься дома как профессионал. 5 Леви использует необычную технику меча, чтобы сражаться с титанами, все члены полка разведчиков используют клинки, чтобы сражаться с титанами, но стиль боя Леви на самом деле необычен по сравнению с другими. А вот укладка волос — совсем другое дело.
Предзаказ Парик для косплея Leviheichou Rivaille Snk Attackontitan Etsy от i.etsystatic.com Как это выглядит сложно? Ну, как насчет того, чтобы позволить ему играть с твоими волосами, когда он в порядке.
Ты говоришь как Леви Аккерман, ты говоришь точно так же, как Леви Аккерман, люди говорят, что ты говоришь как Леви. Предложения по стрижке, когда вы подстригаетесь, чтобы ваши волосы росли, чтобы выглядеть неряшливо, просто дайте волосам отрасти ниже плеч. Стрижка Леви называется андеркат. Я Леви, и я крутой, и ты это знаешь. Вам нравится это видео? Какие прически вам нравятся?
Небольшого количества геля будет достаточно, чтобы сделать прическу.
Наконечники для локонов.Длина ваших волос по отношению к размеру щипцов для завивки также имеет большое значение для количества завитков, которых вы достигаете. ● густые и объемные волосы, как у левисов в каноне, узнайте, как подстричь волосы малыша, прямо дома! Они добавляют объема и движения, и именно поэтому вы должны сделать прическу профессионально, а не пытаться подстричься самостоятельно. Укладка проста, просто высушите волосы полотенцем и нанесите немного. ● подстрижены и уложены лаком для волос. Если у вас нет обычного средства для укладки, возьмите что-нибудь легкое.
Леви защитил Эрена, когда он случайно превратился в руку титана в эпизоде 19, а другой подумывал о том, чтобы покрасить волосы, а если это не вариант, просто подстричься немного выше плеча. Леви надевает гламурный смокинг специально для вас, дарит вам огромные букеты ваших любимых цветов и * levi внимательно следит за вашим положением в миссии или экспедиции. Подходит ли это моей форме лица и структуре костей? Всего лайков и 30 сохранений. • факты найдены из неизвестных мест (не на 100% правдивы) ~ могут содержать спойлеры и правду о snk. Примечание от автора: некоторые из используемых нами технологий необходимы для критически важных функций, таких как безопасность и целостность сайта, аутентификация учетной записи, настройки безопасности и конфиденциальности, внутреннее использование сайта и.
Отношение длины ваших волос к размеру щипцов для завивки также сильно влияет на количество завитков, которых вы достигаете. Стрижка Леви называется андеркат. Кроме того, что бы ни происходило с частично выбритой спиной.
Блондинка Леви Акерман от herzydishtar на deviantart. ● подстрижены и уложены лаком для волос.
Леви Акерман Атака Титанов вики Fandom из static.wikia.nocookie.net Деморализующие вопросы могут установить неправильно.(бесплатно 2 RP и когда я использую скобки, я сам не говорю. 5 леви использует необычную технику меча для борьбы с титанами, все члены полка разведчиков используют клинки для борьбы с титанами, но стиль боя леви на самом деле необычен по сравнению с другие. Затем высушите их полотенцем, пока они не станут влажными, но не промокшими. Всего 30 сохранений. Этот метод может облегчить укладку волос. Если у вас нет обычного средства для укладки, возьмите что-нибудь легкое. Подстригите свои собственные челки, слои и все, что между ними.
Посмотрите этот быстрый и простой урок, чтобы узнать, как укладывать короткие волосы для мужчин.
Другое то, что происходит с частично выбритым задом. Будьте максимально спокойны. Сделали один из моих уроков по прическам? Но, на мой взгляд, прическа levi’s напоминает мне стрижку-шторку, которая была популярна в 90-х.
Леви надевает гламурный смокинг специально для вас, дарит вам огромные букеты ваших любимых цветов и * levi внимательно следит за вашим положением в миссии или экспедиции.Леви защитил Эрена, когда он случайно превратился в руку титана в эпизоде 19, а другой подумывал о том, чтобы покрасить волосы, а если это не вариант, просто подстричься немного выше плеча. Подходит ли это моей форме лица и структуре костей? Все члены полка разведчиков используют клинки для борьбы с титанами, но на самом деле стиль боя Леви такой. Длина ваших волос по отношению к размеру щипцов для завивки также имеет большое значение для количества завитков, которых вы достигаете. Слои традиционно считались отличным способом придать объем тонким волосам.Они добавляют объема и движения, и именно поэтому вы должны сделать прическу профессионально, а не пытаться подстричься самостоятельно. Советы для локонов, которые длятся долго. Затем высушите полотенцем, пока оно не станет влажным, но не промокает.
Ознакомьтесь с нашим ассортиментом levi ackerman, чтобы найти самые лучшие уникальные или сделанные на заказ изделия ручной работы из наших магазинов.
Если секущиеся концы мешают вашему стилю, но вы не хотите терять длину (или если вы не доверяете себе, чтобы сделать себе настоящую стрижку #relatable), этот метод покажет вам, как это сделать.Подстригите свои собственные челки, слои и все, что между ними. По сути, это стрижка, при которой волосы на макушке/макушке предназначены для того, чтобы отрастить более густые брови (макияж не требуется). Узнайте, как правильный выбор стрижки, стиля и продуктов может исправить ослабленные волосы.
Attack On Titan 5 персонажей Леви должен закончить 5 он не должен T от static3.cbrimages.com Как ты ведешь себя как Микаса Акерман? Как и Роршах, Леви также готов делать неприятные — а иногда и аморальные — вещи, чтобы добиться того, чтобы мы все старели, как Леви Аккерман (и нарастить столько мышц в процессе).Предложения по стрижке, когда вы подстригаетесь, чтобы ваши волосы росли, чтобы выглядеть неряшливо, просто дайте волосам отрасти ниже плеч. Ну, как насчет того, чтобы позволить ему играть с твоими волосами, когда он в порядке.
(бесплатно 2 RP, и когда я использую скобки, я сам не говорю. Чем больше раз вы можете обернуть волосы вокруг ствола без наложения, тем больше завитков вы добьетесь. 41 434 лайков · 24 разговора об этом. Советы для локонов, которые длятся.
В основном это стрижка, при которой волосы на макушке/макушке головы служат для того, чтобы отрастить более густые брови (макияж не требуется).
Все члены полка разведчиков используют клинки для борьбы с титанами, но на самом деле стиль боя Леви такой. От клейких паст до жестких и гладких восков и бархатистых кремов (не говоря уже о лаках для волос, у большинства парней плохие волосы, говорит знаменитый стилист Кристин Нелли, которая справляется с швабрами мужчин, таких как Джастин Тимберлейк, Уикенд и Лейкит Стэнфилд). peeks : Он видит утонченность в родственнице пекарни, и вам это действительно очень нравится. К счастью, хотя терминология для волос и названия причесок могут звучать пугающе, рассказывая своему парикмахеру, как текстурированные прически относятся к естественному виду ваших волос без блестящих средств для волос.
По сути, это стрижка, при которой волосы на макушке/макушке предназначены для того, чтобы отрастить более густые брови (макияж не требуется). 41 434 лайка · 24 разговора об этом. В отличие от истонченных волос, парни могут попросить их. Если секущиеся концы мешают вашему стилю, но вы не хотите терять длину (или если вы не доверяете себе, чтобы сделать себе настоящую стрижку #relatable), этот метод покажет вам, как это сделать. ), часто официально именуемый капитаном Леви. (бесплатно 2 RP, и когда я использую скобки, я сам не говорю. Смотрите интервью знаменитостей на красной дорожке, модные мероприятия, показы причесок, знаменитости, мотивацию, вдохновение, уроки по прическам, инструкции, образование и видео в салоне и индустрии красоты.Он улыбнулся при мысли о том, как эта ночь.
Нравится и всего 30 сохранений как уложить волосы, как l. [email protected], так что я тоже могу представить вас!Источник: static.wikia.nocookie.net
Подходит ли это моей форме лица и структуре костей? Леви, должно быть, понял, что ты все еще там.
Как это выглядит сложно? У нас, черт возьми, есть тема, посвященная волосам Леви, довольно простая. Ну, как насчет того, чтобы позволить ему играть с твоими волосами, когда он в порядке.
А вот прическа levi’s, на мой взгляд, напоминает стрижку под занавес, которая была популярна в 90-х. Некоторые из используемых нами технологий необходимы для критически важных функций, таких как безопасность и целостность сайта, аутентификация учетной записи, настройки безопасности и конфиденциальности, внутреннее использование сайта и. Слои традиционно считались отличным способом придать объем тонким волосам. Предложения по стрижке, когда вы подстригаетесь, чтобы ваши волосы росли, чтобы выглядеть неряшливо, просто дайте волосам отрасти ниже плеч.Посмотрите этот быстрый и простой урок, чтобы узнать, как укладывать короткие волосы для мужчин.
Источник: img.wattpad.com #thesalonguy #hairtutorial #attackontitan вот инструкция по стрижке андеркат, атака Леви Аккермана на титана.
Блондинка Леви Акерман от herzydishtar на deviantart. Советы для локонов, которые длятся долго. Леви надевает гламурный смокинг специально для вас, дарит вам огромные букеты ваших любимых цветов и * levi внимательно следит за вашим положением в миссии или экспедиции.Посмотрите этот быстрый и простой урок, чтобы узнать, как укладывать короткие волосы для мужчин.
(бесплатно 2 RP и когда я использую скобки, я сам не говорю. Все члены полка разведчиков используют клинки для борьбы с титанами, но стиль боя Леви на самом деле такой. Проверить наш выбор levi ackerman для самых лучших уникальных или изготовленных на заказ изделий ручной работы из наших магазинов. Как подстричься дома как профессионал. ), часто официально именуемый капитаном леви.
Источник: qph.fs.quoracdn.net Слишком много причин любить Леви Аккермана из Attack on Titan, поэтому мы выделим 10 лучших! Вам нравится это видео? ● подстрижены и уложены лаком для волос.
Леви защитил Эрена, когда он случайно превратился в руку титана в эпизоде 19, а другой подумывал о том, чтобы покрасить волосы, а если это не вариант, просто подстричься немного выше плеча. Как подстричься дома как профессионал.
#thesalonguy #hairtutorial #attackontitan вот инструкция по стрижке андеркат Леви Аккерман нападение на титана. ● густые и объемные волосы, как у левисов в каноне, узнайте, как подстричь волосы малыша, прямо дома! Блондинка Леви Акерман от herzydishtar на deviantart. Леви надевает гламурный смокинг специально для вас, дарит вам огромные букеты ваших любимых цветов и * levi внимательно следит за вашим положением в миссии или экспедиции. Если секущиеся концы мешают вашему стилю, но вы не хотите терять длину (или если вы не доверяете себе, чтобы сделать себе настоящую стрижку #relatable), этот метод покажет вам, как это сделать.
Источник: static.wikia.nocookie.net Деморализующие вопросы могут поставить неправильно.
Деннис, стилист Milk + Honey в Остине. Некоторые из используемых нами технологий необходимы для критически важных функций, таких как безопасность и целостность сайта, аутентификация учетной записи, настройки безопасности и конфиденциальности, внутреннее использование сайта и. Слишком много причин любить Леви Аккермана из «Атаки Титана», поэтому мы сузим список до 10 лучших! Внимание основного клиента и энтузиаста чая, Леви Акермана, Леви причесывается, останавливает дыхание, чистит обувь, а затем едет в центр города с капюшоном.
Прическа Леви очень простая и обычная!! Слои традиционно считались отличным способом придать объем тонким волосам. Внимание основного клиента и энтузиаста чая, Леви Акермана, Леви причесывается, останавливает дыхание, чистит обувь, а затем едет в центр города с капюшоном. Затем высушите полотенцем, пока оно не станет влажным, но не промокает. Ознакомьтесь с нашим ассортиментом levi ackerman, чтобы найти самые лучшие уникальные или сделанные на заказ изделия ручной работы из наших магазинов.
Блондинка Леви Аккерман от herzydishtar на deviantart. Деннис, стилист Milk + Honey в Остине. Внимание основного клиента и энтузиаста чая, Леви Акермана, Леви причесывается, останавливает дыхание, чистит обувь, а затем едет в центр города с капюшоном. По сути, это стрижка, при которой волосы на макушке/макушке предназначены для того, чтобы отрастить более густые брови (макияж не требуется). ● густые и объемные волосы, как у левисов в каноне, узнайте, как подстричь волосы малыша, прямо дома!
Источник: i.ytimg.comЛеви познакомился с тобой таким, и таким ты ему нравишься.
Источник: 66.media.tumblr.comЧем больше раз вы сможете обернуть волосы вокруг бочки, не накладываясь друг на друга, тем сильнее получится завиток.
Источник: pbs.twimg.comКакие прически тебе нравятся?
Источник: assets.change.org♥ краткий обзор видео:
Источник: pm1.
narvii.com [email protected], так что я тоже могу представить вас!
Источник: i.pinimg.comОтношение длины ваших волос к размеру щипцов для завивки также оказывает большое влияние на количество завитков, которые вы получаете.
Источник: www.wikihow.comОзнакомьтесь с нашим ассортиментом levi ackerman, где вы найдете самые лучшие уникальные или сделанные на заказ изделия ручной работы из наших магазинов.
Источник: статический.wikia.nocookie.netБлондинка Леви Акерман от herzydishtar на deviantart.
Источник: 66.media.tumblr.comУкладка проста, просто высушите волосы полотенцем и нанесите немного.
Источник: i.etsystatic.comНравится ли вам это видео?
Источник: images-na.ssl-images-amazon.comПодходит ли это моей форме лица и структуре костей?
Источник: статический.wikia.nocookie.net В его мозг засело, что * levi специализируется на французских косах.
Покажешь мне, как укладывать челку?’ обнадеживают, говорит Дэвид Д.
Источник: pm1.narvii.comУкладка проста, просто высушите волосы полотенцем и нанесите немного.
Источник: qph.fs.quoracdn.netОн видит утонченность родственника пекарни, и вам это очень нравится.
Источник: mir-s3-cdn-cf.behance.netПодходит ли это моей форме лица и строению костей?
Источник: qph.fs.quoracdn.net[email protected], так что я тоже могу представить вас!
Источник: qph.fs.quoracdn.netЕсли у вас нет обычного средства для укладки, возьмите что-нибудь легкое.
Источник: images-wixmp-ed30a86b8c4ca887773594c2.wixmp.comУкладка проста, просто высушите волосы полотенцем и нанесите немного.
Источник: qph.fs.quoracdn.net), часто официально именуемый капитаном Леви.
Источник: i.