дизайнер модной и креативной одежды
Наверное, нет таких людей, которые бы не знали, кто такой Денис Симачев. Этот красивый, обаятельный, талантливый дизайнер заполнил своими стильными вещами модные бутики, экраны телевизоров и показы мод. Одежда от Дениса Симачева имеет ряд индивидуальных характеристик, которые отличают ее от остальных брендов.
Факты из жизни
Талантливый дизайнер Денис Симачев был рожден в Москве 12 июня 1974 года. Папа и мама его работали в военной сфере. Уже с самого детства Денис увлекался конструированием одежды и обуви, модными тенденциями. Имеет несколько дипломов об образовании в указанной сфере:
- документ об окончании Колледжа искусств и графического дизайна в столице – Москве;
- диплом от известной Академии Pivot Point в Испании;
- кроме того, от именитой Студии Юрия Грымова;
- диплом престижной Московской государственной текстильной академии.
История творческого пути Симачева
Начало было положено еще в раннем детстве. С 1988 года Денис Симачев занимался своим образованием в сфере моды. А с 1999 года он получает первые призы и награды за свой творческий труд. На международной выставке модной обуви MosShoes, в конкурсе начинающих, молодых дизайнеров под значащим названием «Шаг в будущее» его отметили, ярко показал себя он и на конкурсе «Молодежный подиум», международном сборе Smirnoff International Fashion Awards. В Гонконге Денис Симачев, одежда от которого была по достоинству оценена жюри, получил множество премий и наград.
С 2001 года дизайнер начал собственный бизнес:
- Им была открыта компания Denis Simachev.
- Затем состоялся стартовый, первый показ дизайнера на Fashion Week Pret-a-portrer.
В Москве с 2006 года работает одноименный бутик нашего героя. Денис Симачев, одежда от которого начала набирать все большую популярность, сотрудничал в 2007 году с известной компанией Atom Racing. Он проектировал дизайн сноубордов. В Москве состоялся первый индивидуальный показ всей его коллекции одежды.
Денис Симачев активно участвовал в медийных проектах, таких как «Городские пижоны», «Модный приговор» (Первый канал). Этот дизайнер известен далеко за пределами России и стран постсоветского пространства. Он регулярно участвует в модных показах в Милане, Париже и так далее.
Общее описание одежды от Симачева
Мода от Дениса Симачева в большей мере относится к уличной. Стиль создаваемой им одежды довольно кричащий. Так, дизайнер активно использует принты с русским уклоном, символикой СССР. Часто встречаются футболки с изображениями Путина, нефтяной тематики, головные уборы под старинные шапки-ушанки. Используется тематика хохломы, гжели. Многие оппоненты дизайнера в сфере модной индустрии скептически относятся к таким приемам. Денис Симачев, футболки от которого особенно часто поддаются критике и имеют довольно интересный вид, бросает вызов окружающему миру.
Белье от Симачева
Герой нашей статьи моделирует не только одежду, но и постельное белье. Денис Симачев также украшает его своими традиционными узорами русского веяния. Коллекция есть и в «пацанском» стиле. На ней изображены такие надписи, как «Пацан сказал, пацан сделал», «Хэллоу», «Поматросил и бросил», «Бьютифул», «Нефть», «Ниче святова», «Ай эм принцесс», «Гуд бай май лав гуд бай» с характерными рисунками. Это матросский стиль, черно-белые тона, силуэты волка, русалки, попугая, короны и прочие присущие дизайнеру принты.
Белье отличается своей креативностью, качеством материалов, яркостью и некоей дерзостью. Эти надписи и рисунки многие считают остроумными. Конкретный материал, из которого изготовлено белье, – биоматин (разновидность хлопковой ткани, считается прогрессом в текстильной индустрии). Такое постельное белье по достоинству оценит современная молодежь и не только. Как всегда, Денис не отклоняется от своей патриотической тематики.
Китчевость от Дениса – изюминка бренда
Одежда от Симачева легко узнаваема. Его броские акценты в тематике СССР и некоторых элементов русской культуры являются незаменимым атрибутом его модных коллекций. Хоть и не все принимают Симачева как настоящего гуру моды, дизайнера и модельера, обосновывая это тем, что, в принципе, ничего нового не создается, а используются элементы прошлого времени, тем не менее, у него сформировался свой круг почитателей. И он не ограничивается гражданами нашего отечества. Денис Симачев костюмы, футболки и прочую одежду, постельное белье создает для тех людей, которые не боятся выделиться из общей массы.
Наш герой помимо работы в индустрии моды занимается и другим бизнесом. Он открыл свой бар, дизайн которого Денис разрабатывал собственноручно. Заведение успешно функционирует и постоянно собирает большую аудиторию молодежи. Стены украшают платковые росписи, интерьер имеет эксклюзивные элементы.
Кроме того, Симачев создал сообщество для непрофессиональных диджеев, которым Денис и сам является. В данном клубе любители могут показать свое творчество, научиться чему-то новому, проявить свой талант и просто хорошо провести время.
Ценовая политика бренда
Какова же цена на одежду от Симачева? Кто может себе ее позволить? Денис категорически отказывается от демократичных цен. Он считает, что стоимость – это показатель статусности бренда, его значимости среди покупателей и модных арбитров. Поэтому вещицу от данного дизайнера могут приобрести те люди, которые способны отдать нескольких сотен евро (как минимум) за футболку, к примеру. Минимальная цена на одежду составляет 500 евро. Тем не менее Симачев утверждает, что недостатка в клиентах у него нет. «Золотая молодежь» с удовольствием скупает модную одежду от дизайнера.
Однако в последние годы была создана некая отдельная линия от Дениса, которая имеет демократичные цены: джинсы от 200 евро, футболки от 70 евро. Таким образом, дизайнер захотел дать возможность облачиться в свои брендовые вещи более широкому кругу населения.
Симачёв, Денис Николаевич — Wikiwand
Дени́с Никола́евич Симачёв (12 июня 1974, Москва, СССР) — российский модельер и художник, телеведущий. Лауреат российских и международных конкурсов в области моды.
Биография
Денис Симачёв родился 12 июня 1974 года в Москве, в семье военных. С 1988 года учился в Колледже искусств и графического дизайна в Москве. В 1991 году Денис поступает в Академию «Pivot Point» в Испании. С 1994 по 1995 год он учится в Студии Юрия Грымова, где получает диплом специалиста по рекламе. Параллельно, в 1994 году, Симачёв поступает в Московскую государственную текстильную академию, которую заканчивает в 1999 году и получает диплом по специальности «Дизайн одежды и обуви».
В 1999 году Денис получает свои первые награды в качестве модельера. Первую он получает на международной выставке обуви «MosShoes». В этом же году Симачёв занимает первое место на конкурсе молодых дизайнеров «Шаг в будущее», получает премии на конкурсе «Молодёжный подиум» в Москве и выходит в финал конкурса «Smirnoff International Fashion Awards» в Гонконге, где выставляет свою коллекцию
В 2001 году Денис открывает собственную компанию «Denis Simachёv», а в 2002 году уже состоялся первый показ коллекции в рамках «Fashion Week Pret-a-porter».
В 2006 году открылся первый монобрендовый бутик «Denis Simachёv» в Москве, в Столешниковом переулке.
17 апреля 2007 года, в качестве совладельца, открыл в Москве Denis Simachëv shop & bar[1].
В 2007 году Денис сотрудничает со спортивными компаниями (в частности Atom Racing) и участвует в разработке дизайна для сноуборда Atom DSS.
В 2009 году первый показ всей коллекции «Denis Simachёv» в Москве.
Денис Симачёв некоторое время был соведущим ночного эфира Первого канала в рамках телепроекта Городские пижоны[2]. С августа 2011 года Симачёв ведёт программу Модный приговор[3].
Коллекции Дениса ежегодно демонстрируются на Неделе моды в Милане. Дизайнер делает акцент на советскую символику и русские национальные мотивы.
Интервью с Денисом Симачевым
08 апреля 2018
Денис Симачев
дизайнер одежды, диджей и режиссерДизайнер одежды, диджей и режиссер Денис Симачев о Мазутке, разбитой папиной «Волге» и ралли «Шелковый путь»
Признаться, вы не очень-то похожи на большинство коллег по модному цеху…
Родители сильно повлияли на формирование моей личности. Папа был военным, очень цельным человеком структурного мышления. А все художественное, творческое – это уже от мамы. Получился интересный коктейль, который помогает мне реализовывать креативные вещи, но с прагматичным подходом. Этим я несколько отличаюсь от дизайнерского сообщества.
Вы коренной москвич. И жили, если не ошибаюсь, в очень оригинальном месте?
Действительно, это был странный район между ВДНХ и Сокольниками, он назывался Мазутка. Еще до революции 1917 года в нем построили мазутный завод, и к 1960-му там жило много трудяг с этого предприятия. В том числе и бывшие зэки, и воры в законе, формировавшие местную уголовную романтику. Но там же возвели номенклатурные сталинские и цековские дома, находилась одна из самых крутых в Москве школ с английским уклоном. В общем, сложился неповторимый микс из блатного мира и партийной элиты, и это была хорошая школа жизни! Затем Мазутку переименовали в улицу Павла Корчагина.
Свой первый автомобиль помните?
Он у меня появился в начале 1990-х. Это был Fiat Uno с механической коробкой передач. Маленький, раскачанный, я просто не вылезал из него, по-страшному гоняя по Москве.
В аварии хоть не попадали?
Первая случилась еще раньше. Когда мне было 15 лет, я разбил папину «Волгу»… Он уехал в отпуск, а мы с другом взяли ключи от авто, пошли в гараж, завели автомобиль и выехали. Помню, подкладывали что-то под сиденья, чтобы выглядеть со стороны повыше и постарше: очень боялись ГАИ. Начали кататься по району, затем осмелели, поехали по Москве, потом – на дачу. Конечно же, все закончилось аварией. Очень смешная история, как мы чинили эту машину своими силами. По тем временам голубая «Волга» была топовым советским автомобилем, а мы рихтовали кузов молотками, красили валиками и кисточками. Нам казалось, что решаем таким образом вопрос и отец не догадается. Однако в процессе восстановления мы машину добили, изуродовав полностью. Ужас! Потом папа сказал все, что о нас думает.
Зато позднее в вашей жизни нашлось место автомобильному и мотоспорту…
Это одно из ответвлений моей карьеры. Я даже выступал за профессиональную испанскую команду в шоссейных мотогонках, готовился к участию в MotoGP и одновременно в Милане развивал свою модную индустрию. И там и там у меня были успехи. Казалось, что я смогу совмещать два вида деятельности, и это будет круто. Но позже стало понятно, что мотоспорт требует полной самоотдачи, меня преследовали травмы. И когда в очередной раз после перелома я лежал в больнице и думал, чем заниматься дальше, то выбрал более спокойную моду. Но автоспорт продолжает быть рядом со мной. Сейчас со своим другом Владимиром Чагиным (легендарный российский автогонщик, семикратный победитель ралли «Дакар» в классе грузовиков. – Прим. ред.) организуем гонку Silk way – «Шелковый путь». Это большой государственный проект, который проходит через три страны из Москвы до Пекина. Я являюсь креативным директором ралли. (Симачев присоединился к проекту в 2015 году. Он создал новый образ и талисман марафона, разработал линейку фирменной одежды и аксессуаров под маркой «Шелковый путь». – Прим. ред.).
На какой модели сейчас ездите?
Range Rover Velar – автомобиль, на котором я езжу и который всем рекомендую. Он настолько правильно собран, что в городе ты чувствуешь себя абсолютно защищенным. Одновременно это и мобильный микроофис. Velar – автомобиль небольшой, очень маневренный. К новейшим технологиям, которые в него внедрили, так быстро привыкаешь, что уже не понимаешь, почему в других машинах этого нет.
То есть ни на что иное пересаживаться не хотите?
Иногда делаю это, у меня есть любимая машина в парке – Jaguar Daimler (Series III) 1986 года. Но это скорее музейный экспонат, на нем можно выехать «в свет» два-три раза в год. Считаю, что это лучший дизайн среди кузовов Jaguar, для меня он – олицетворение дизайнерского автомобиля. На него я трачу много времени и сил и даже приложил руку к его тюнингу – салон немного переделан. Это, конечно, больше fun, развлечение и отдушина. На мой взгляд, у любого мужчины должен быть гараж и в нем должен стоять автомобиль. Просто для того, чтобы иногда отвлечься от основной деятельности, что-то в машине подкрутить, заправить, поменять резиночки.
За рулем сами?
По нашим временам это сложно – требует много усилий и времени. Но иногда мне нравится сесть за руль и помедитировать.
Чем это обусловлено?
Подобное случается не по расписанию. Подчас хочется побыть в машине одному: постоять в пробках, подумать, погонять, позвонить, не быть в компании с помощниками. В этот момент наступает некий дзен – все встает на свои места. Автомобиль в этом плане очень помогает.
Вы осваиваете новую для себя профессию – режиссуру. С чего начали?
С короткометражек – это моя проба перед полным метром. Со мной работает серьезная команда, с ней я буду реализовывать свои планы. А пока примериваюсь, чтобы все получилось наверняка. Один из таких опытов – благотворительный фестиваль Action! Светланы Бондарчук, для которого разные режиссеры снимают «короткий метр», а потом их картины продаются с аукциона. Вырученные деньги идут на благотворительность – в детские дома и интернаты. На мой взгляд, это важный социальный проект, в чем-то даже игра: меценаты выкупают понравившуюся им картину с аукциона, причем они не являются владельцами выкупленного лота. Этот фестиваль – исключительно про искусство и творчество, а для меня еще и возможность что-то обкатать, обтереться, чтобы в дальнейшем сделать большой кинопроект. Но о деталях говорить пока рано.
А что с вашей основной профессией?
Заканчиваю новую коллекцию, которая будет представлена в США. Интересный получился замес – современная геополитическая ситуация и роль России в мире. Мое творческое осмысление темы. Это полная коллекция прет-а-порте: от маек и брюк до пуховиков и обуви.
Вы еще и диджей, причем с необычным псевдонимом – DJ Loser. Почему выбрали именно его?
Всем друзьям, которых затаскивал в свое диджейское сообщество, я давал смешные ники. Про свой тоже подумал: он должен быть неожиданным, странным, со мной не ассоциироваться, дабы не относиться к этому серьезно. Слоган всего нашего движения: Expensive but unprofessional – «Дорого, но непрофессионально». Шутка понравилась и прижилась, теперь мы успешно выступаем. Это хобби, переросшее в некий бизнес с гастролями, высокими гонорарами и созданием звукозаписывающего лейбла, на котором мы издаем на виниле треки наших друзей, чью музыку считаем правильной. В общем, все родилось из шутки, как, впрочем, многое в моей жизни.
ДОСЬЕ
Денис Симачев родился в июне 1974 года. Учился в колледже искусств и графического дизайна в Москве, после чего был принят в Академию Pivot Point в Испании. Затем поступил в Московскую государственную текстильную академию, по окончании которой в 1999-м получил диплом по специальности «дизайн одежды и обуви». В том же году обрел свои первые награды в качестве модельера: на международной выставке обуви MosShoes, на конкурсах молодых дизайнеров «Шаг в будущее» и «Молодежный подиум», вышел в финал конкурса Smirnoff International Fashion Awards в Гонконге. В 2001 году создал компанию Denis Simachev, уже через год осуществив первый показ коллекции в рамках Fashion Week Pret-a-Porter. Чуть позже открыл в Столешниковом переулке популярный среди модной московской публики Denis Simachev Shop & Bar.
- Автор
- Станислав Комаров
- Фото
- Тимофей Колесников
Обзоров машин на сайте:
4 7 2 9Денис Симачев, дизайнер, 36 лет – Архив
— Ты начинал как раз в 2000-м, верно?
— Марка родилась в 2000-м, первый показ состоялся годом раньше. Я в то время заканчивал институт, вращался как-то, ну и познакомился с ребятами, которые продвигали фэшн в массы — делали Неделю моды. Как-то они сказали: «Давай попробуешь, чего такого». А давайте! Взял нахулиганил.
— В смысле — нахулиганил?
— 1999 год на дворе. Четкие, почти советские каноны. Прет-а-порте как такового не было, был только кутюр, наш родной такой кутюр. Население, даже прогрессивное, вообще не врубалось в эти понятия. Знали, что кутюр — это что-то про Дом моды, нечто между Зайцевым и Юдашкиным: модельеры шьют, продают каким-то попутчикам. По большому счету к миру современной в международном смысле моды все это отношения не имело. О’кей, конечно, пусть — но я решил сделать все совершенно по-другому. Не продавал вещи с показа, сделал мужскую коллекцию, что тоже было очень странно. В конечном итоге выглядело все это как хулиганский жест. Я люблю вообще это дело, и, честно сказать, нагромоздил ту историю преимущественно с целью постебаться.
— Помню одну твою мульку: ты сам нигде не отсвечивал никаким образом, даже модели твои ходили в прямом смысле безликими.
— На самом деле это от безденежья. Я нигде не появлялся три года. У меня были идеи, что делать, как продаваться, но не было денег. Нечем было платить за рекламу. Поэтому я решил возбуждать интерес так: кто такой, как выглядит? Неуловимый Джо, которого никто не ловит.
— В 2001-м мы в «ОМе» искали твой портрет неделю, кажется. В итоге своровали откуда-то. В этом плане были проблемы с двумя персонами — с тобой и Пелевиным.
— Примета времени. Очень удобная, кстати, линия — думаю, что и для Пелевина тоже. Помимо того что подобное поведение провоцировало любопытство, еще ведь можно было жить совершенно спокойно, что для меня важно. Момент публичного признания никогда меня не занимал, просто не мой кайф. Я и сейчас постоянно пытаюсь скрыться, по возможности, конечно, не во вред делу. Мне не очень, когда в каком-нибудь заведении больше людей тебя знает, чем ты их.
— А чего же ты открылся вообще? Деньги посыпались?
— Все было спланировано. Наш бизнес вначале был сильно ориентирован на Европу, я много времени проводил там. В Париже мы делали показ, потом появилась шоу-рум в Милане — в Россию я приезжал как на побывку. Все было к месту: я из истории оттуда, нахожусь там, здесь вам и знать-то меня особенно не надо. Без лица. И еще такой момент: я постоянно бравировал одной штукой, говорил, что у нас есть дизайнеры, которых все знают, а их вещи — нет. А я, наоборот, хотел, чтобы запоминался в первую очередь именно продукт. Ну а дальше — следующий этап, в 2003-м бизнес пошел активно в России, я начал реализовывать проект с показом в Манеже. Все, маски сброшены, пора открываться. С обложки «Афиши» все и началось. Я пришел к Ценциперу и сказал: «Слушай, мы возвращаемся, было бы круто проявиться — я нигде не снимался, можно сделать крутую обложку». А «Афиша», она тоже русских особенно не жаловала в смысле обложек. Была четкая политика у них: мы западные ребята, журнал будто оттуда. И всем понравилось поменяться, сломать подход. Я стал в некотором смысле лицом марки. Как олимпийка «СССР».
«Спортивный костюм с гербовой печатью был пределом мечтаний и для меня. Вот себя и порадовал. Ну а пацанство эту олимпийку от души поддержало. Именно от них все и пошло дальше»
— Тогда же вообще советская тема поперла. Открылись «Жигули» у Кобзона, начали массово появляться сайты, играющие с ностальгией по предметам обихода 1970–1980-х, ты сел за руль «Волги», «СССР» твой с лампасами.
— У всех окончательно прошло опьянение Западом, оно выветрилось именно тогда, когда я начал рисовать олимпийку. Пора огромного желания, хотения Запада завершалась, ельцинское время кончилось. Уже начался Путин, но тогда еще никто не представлял, как с ним будет и что. Люди, с кем я советовался по поводу запуска «СССР», отговаривали: мы, мол, только-только открестились от совка, а ты хочешь опять туда залезть — зачем? А мне казалось наоборот — это как раз будет самый сок. Плюс — я сильно симпатизирую позднему совку, это очень мое. Ну и сделал, для себя и своих друзей, думаю, пусть будет, один черт ничего не теряю. А если начнут переться массы — вообще отлично.
— И начали.
— А знаешь, почему курс подхватили? У меня была ставка на мужскую моду, этого не было ни в СССР, ни в России: то есть в фэшн были исключительно педовские темы — педовские с точки зрения реальных пацанов. А я дал мужчинам то, чего им с детства хотелось, еще и в красивой упаковке. Спорткостюм сборной СССР — олимпийка вышла именно из него — это была мечта при совке. У нас во дворе на проспекте Мира один-единственный парень такой комплект имел, так этот костюм снимали с него с утра до вечера — как он только без охраны ходил? Спортивный костюм с гербовой печатью был пределом мечтаний и для меня. Вот себя и порадовал. Ну а пацанство эту олимпийку от души поддержало. Именно от них все и пошло дальше.
— А почему тогда это все схлынуло?
— История с совковой брутальностью докатилась до самых неприятных низов, лично мне было уже не очень интересно связывать себя напрямую с ней. Хотя на самом деле эта мулька до сих пор прекрасно работает: если брать продажи в магазине, то я тебе скажу, что хуже не стало. У меня костюмы «СССР» и «Путин в розочках» продаются десять ровно лет — и до сих пор это товар, которого всегда не хватает. Сколько ни шей. Любят у нас приближение к сильным. Это как портреты больших людей в кабинетах. Такие вещи всегда воспринимались как некая заявка на уровень, эти представления не менялись.
— А какие представления на протяжении нулевых все же менялись — ну о том, что круто?
— Ну, во-первых, люди начали массово отдыхать за пределами страны. Зачем нужен Крым, когда есть Турция? Турция — круто. Турция — вообще символ тех лет. О Мальдивах еще и мечтать страшно, а вот в Турцию вполне можно себе позволить сгонять, там тепло, на Европу похоже, и по деньгам вполне. После уже освоенной Турции пошли дальше — туда, где плавают огромные какие-то рыбы и куда дольше лететь. Дальше — по автомобилям. Я когда занимался первой коллекцией, носился на Fiat Uno. Мне эта машина казалась большой, удобной, быстрой, творческой и очень-очень западной. И все вокруг считали примерно также. Я, помню, поставил на нее спортивные диски, очень хорошо на ней разгонялся. Вообще, любая импортная машина считалась прорывом в личной жизни.
— А как ты на «Волгу» пересел?
— Со временем я понял, что мне нужен рабочий автомобиль, под водителя. Сел я на «Волгу» в 2004-м, это как раз разгар путинской темы был, такой эфэсбэшной. «Волга» стала главным автомобилем ФСО, может, помнишь — е-ка-ха с роторным двигателем. Она же ХБМ, «Хочу быть «мерседесом», наш ответ пятисотому. Ну как я мог пройти мимо такой патриотичной истории?
— С «Волги» пересел ты вместе с чиновничеством, надо понимать. Только я не знаю, на что.
— Мы ведь сейчас говорим о чем? Об имиджевом рабочем автомобиле. Вот у меня есть личный транспорт, «ягуар» и еще что-то, а есть рабочий фетиш. Номенклатура соскочила с «Волги»? Ну тогда и я соскочу. Люди сели в «Тойоту-камри», на пятисотые БМВ и в «Фокусы». Так мной была выбрана пятерка БМВ. Хочешь не теряться и быть правильным человеком в городе — бери пятерку. Я взял.
— Отдых и тачки обсудили, теперь про женщин. Какова их эволюция в нулевые?
— В начале двухтысячных было крайне важно, чтобы женщина была моделью. Западная машина, телочка-модель, каникулы в Турции и знакомые в криминальных кругах на уровне одного звонка. Чтобы у тебя не отняли машину, если ты случайно в кого-то тиранулся. Потом модели превратились в писательниц, дизайнеров. Дамы решили открывать магазины со шмотками, а чуть позже вообще начали работать с ландшафтным дизайном. Тут уже захотелось другого, конечно, — ландшафтный дизайнер совсем не вставлял. Появилась тема с актрисами, с какой-то более-менее богемой. С этой богемой у мужиков опять наркотики вылезли, почти как в середине девяностых, — уже не героиновая группа, конечно, а кокаин. Когда у жителя Москвы денег становится хоть чуть-чуть больше, чем он рассчитывал, моментально появляется кокаин.
— А сейчас что получается?
— А сейчас вообще очень странное время, внешние приметы не столь интересны и любопытны. Что-то другое вылезает на первый план, более серьезное и важное. Ну нет сейчас ничего принципиально интересного на уровне статусного фетиша. В целом ситуация никакая: все всюду вхожи, все по чуть-чуть в теме, все где-то как-то при делах и все знают более-менее всех. Первых нет, нет отстающих — Высоцкий, «Бег на месте». Все это моменты стыкового периода, времени, когда громче всего ты слышишь, как тикают часы. Не знаю, что нас ждет завтра, но, кажется, вполне возможен большой бубух. 2012 год или что-то такое.
«У нас все пытаются делать очень серьезно: и побухать серьезно, и переп…диться, и замолить все как следует, до крови. Чего ты достиг — гиперважно, как ты выглядишь — очень важно, а на самом деле все переполнено презрением и страхом»
— А что может быть катализатором изменений? Ты, мне кажется, хорошо чувствуешь.
— Возможно, что-то, в отношении чего уместно будет употребить термины «духовное» и «религиозное». Мне сложно сформулировать точнее — это еще не слишком ощутимо. Я не имею в виду непосредственно культовые моменты, воцерковление и прочее — тут все как раз не слишком, религию всю расчихвостили в коммерческом смысле, она размылась в своих предназначениях. Я скорее про гармонию, что-то такое, что настраивает на некий практически религиозный лад. Что-то, что послужит собирателем людей в общности.
— То есть мы задумаемся о вечном и не будем думать о трендах — так, что ли?
— Ну а сколько можно биться о стену? Может, что-то должно произойти для многих неприятное. Бам. Щелчок. Как в кризис, которому я, к слову, был очень рад: он отлично встрепенул людей. Многие тогда поскребли затылки: а стоит ли жизнь тратить на все это барахло, если его так легко моментально и почти полностью потерять.
— Ладно, бог с ним. А что с маркой твоей будет, можешь предсказать?
— Мне кажется, что марка уже сама может существовать, сама себя растить. В ней много энергии: я десять лет пытаюсь втянуть в нее энергетически интересных людей. И это, поверь, дало свои плоды: моя марка — это совсем не мыльный пузырь, за ней есть действительная ценность, вокруг нее сосредоточены любопытные люди и любопытные мысли. Именно это позволяет верить в будущее проекта. А вообще, все проще, будет страна — будет и «Симачев». Компания — это наша страна в миниатюре, это очень русская история, маленькая национальная идея.
— И ты готов сформулировать национальную идею?
— Ведь как — все у нас пытаются делать все очень серьезно: и побухать серьезно, и переп…диться, и замолить все как следует, до крови. Чего ты достиг — гиперважно, как ты выглядишь — очень важно, а на самом деле все переполнено презрением и страхом. Если выдавить эти начала, оставить наш шальной имидж исключительно как имидж, при этом не забывая поржать над ним, улыбнуться — вот это было новое национальное ощущение. В марке вот именно это — есть. Ирония есть и честность. Я всегда говорил всем в команде — все должно быть взаправду: вот идея первичная и, думаю, достаточно крепкая. А будет крепкая идея — тогда и бабло догонит тебя. Десять лет так примерно и получается.
— А почему у тебя в нулевых получилось, а у многих твоих товарищей по цеху — нет, даже у самых одаренных? Середин–Васильев, Шаров, Супрун — имен не счесть, — почему все тихо?
— Я не могу судить, но я могу постараться понять. Тут, опять же, дело в России, в том, что нас окружает. Каждый человек тут глубок, наполнен до краев чем-то очень нашим. И закрыт снаружи. Как дома в России — облезлые часто, с решетками на окнах — а внутри пир и холодильник, готовый лопнуть от продуктов питания на все случаи жизни. А одежда, одежный бизнес и связанные с ним структуры — это все из этой же на самом деле серии. Я помнил и аккуратно работал с этим, а многие из моих коллег предпочитали об этом не думать. Ты должен гармонировать с тем, чем ты дышишь, что тебя окружает каждую секунду. Нельзя работать в Москве и при этом думать, что ты французский кутюрье. Не надо обманывать самих себя, будто дело в наличии определенной степени таланта и в качестве тканей. Все это важно, но не первично. Первична идея, причем такая, что будет резонировать с местным воздухом. Чтобы стать французским дизайнером, нужна бабка-француженка, ты должен с детства пропитываться всеми мелочами той жизни. У всех нас, у тебя (я сейчас к дизайнеру условному обращаюсь) узелки — бытовые, психологические, всякие — в сознании скручены чисто по-российски, а творить ты хочешь французский дизайн? Ну не может это долгое время успешно продолжаться! Какая мода, когда ты вырос в коммуналке, а бабушка твоя… Какая, блин, француженка?! Максимум она с Одессы. И это в лучшем случае умеет хотя бы шить, значит. Соответствие — вот чего могло не хватать нашим модельерам: я много видел фейка, игры — а это негармоничное начало, ошибка. Ты тот, кем ты был в своем районе, ты — это твои друзья детства, и этого не переделать. А ты фактически от них отказываешься, ты предаешь своих в чем-то. И это неминуемо приведет к дисгармонии. А тут уже появляется логическая цепь: нет успешного бизнеса, в котором есть дисгармония. И бежать отсюда — тоже не выход: там ты тоже скорее будешь интересен как русский. Там втройне заметнее будет, что никакой ты не француз, глаз там у людей гораздо более наметанный. Байка о космополитичных началах в моде — это лишь байка, тем более в случае русских. Русскость в принципе неистребима.
Симачёв, Денис Николаевич — это… Что такое Симачёв, Денис Николаевич?
Дени́с Никола́евич Симачё́в (12 июня 1974, Москва, СССР) — российский модельер, художник. Лауреат российских и международных конкурсов в области моды. Симачёв является наиболее востребованным и популярным российским модельером за рубежом[источник не указан 111 дней].
Биография
Денис Симачёв родился 12 июня 1974 года в Москве, в семье военных. С 1988 года учился в Колледже искусств и графического дизайна в Москве. В 1991 году Денис поступает в Академию «Pivot Point» в Испании. С 1994 по 1995 год он учится в Студии Юрия Грымова, где получает диплом специалиста по рекламе. Параллельно, в 1994 году, Симачёв поступает в Московскую государственную текстильную академию, которую заканчивает в 1999 году и получает диплом по специальности «Дизайн одежды и обуви».
В 1999 году Денис получает свои первые награды в качестве модельера. Первую он получает на международной выставке обуви «MosShoes». В этом же году Симачёв занимает первое место на конкурсе молодых дизайнеров «Шаг в будущее», получает премии на конкурсе «Молодежный подиум» в Москве и выходит в финал конкурса «Smirnoff International Fashion Awards» в Гонконге, где выставляет свою коллекцию «Квазибудущная Вечность».
В 2001 году Денис открывает собственную компанию «Denis Simachёv», а в 2002 году уже состоялся первый показ коллекции в рамках «Fashion Week Pret-a-porter».
В 2006 году открылся первый монобрендовый бутик «Denis Simachёv» в Москве, в Столешниковом переулке.
В 2007 году Денис сотрудничает со спортивными компаниями (в частности Atom Racing) и участвует в разработке дизайна для сноуборда Atom DSS.
В 2009 году первый показ всей коллекции «Denis Simachёv» в Москве.
Денис Симачёв некоторое время был соведущим ночного эфира Первого канала в рамках телепроекта Городские пижоны[1]. С августа 2011 года Симачёв ведёт программу Модный приговор[2].
Коллекции Дениса ежегодно демонстрируются на Неделе моды в Милане. Симачёв является наиболее востребованным и популярным российским модельером за рубежом.[источник не указан 111 дней] Дизайнер делает акцент на советскую символику и русские национальные мотивы.
Награды
- 1999 год — «MosShoes», номинация «Авангард», награда (Москва)
- 1999 год — «Шаг в будущее», первое место
- 1999 год — «Молодёжный подиум», премия (Москва)
- 1999 год — «Smirnoff International Fashion Awards», финалист (Гонконг)
- 2005 год — Премия Астра в номинациях «Дизайнер года», «Дизайнер мужской одежды» (Москва)
- 2006 год — «Лучший дизайнер года», по версии журнала «GQ»
Примечания
Ссылки
Денис Симачев — Look At Me
С этим спорить бесполезно – он самый успешный дизайнер в России. Денису Симачеву нравится заниматься торговой маркой Denis Simachev. Он не делит ее на женскую линию одежды или мужскую, бар или клуб, мебель или музыку. Для него это одно целое. Потом идет красиво выстроенный бизнес. А еще он очаровывает людей. Но этот секрет он раскрыл легко: «У меня есть такой специальный чаек – я его завариваю, и обратной дороги уже нет».
Привет!
Привет!
Что у вас сейчас происходит? Над чем трудитесь?
С Натальей Водяновой сейчас запускаем джинсовую линию, которая будет называться Red Label Denis Simachev. Это будет вторая линия. Надеемся, что она будет дешевле. Тем более, что сейчас очень много подделок наших появилось, а значит, мы нужны и востребованы.
Много?
Очень много. Продается и в Москве, и по всей России.
А как-то контролируете этот процесс?
Пытаемся. Боремся с контрафактом. Накрыли недавно стотысячную партию. Нанесли урон дельцам, вернули качественный продукт на рынок и свое доброе имя. А с Наташей мы хотим сделать совместную модель джинс под ее именем. Она как дизайнер выступает. Чтобы помочь ее фонду собрать деньги. Те, кто будет покупать эти джинсы, поможет фонду, потому что все деньги с продаж пойдут в него.
Наташа еще участвовала в вашем миланском показе. Чтобы Водянову позвать на свой показ, нужно иметь много денег или просто с ней дружить?
Как показала практика, деньги тут значения не имеют. Ей предлагают большие деньги за участие в различных показах. Но она сегодня участвует только в тех, дизайнеров которых она уважает или дружит с ними.
А еще я слышала про водку от Дениса Симачева. И даже видела фото в интернете…
С водкой пока ничего не ясно. Это фотожаба – так мы это называем – то, чего нет, но то, что может быть. Вполне реально, что это будет. Хотим еще делать парфюм.
А мебель от Дениса Симачева?
Это целое направление, делаем его вместе с Женей Бакаевым, владельцем галереи Room. Сейчас сделали стулья. Мебель-трансформер хотим делать. Будет еще очень много аксессуаров для дома. У меня есть свои задумки по производству. Вот как раз сейчас ищем производителей, с которыми работать будем.
А зачем вам вообще мебелью заниматься?
Потому что ее очень много. Большое потребление – она всем нужна и все ее хотят. Вот решили туда добавить и дизайна.
У вас всего один магазин в Москве, а вы уже планируете в Милане открывать следующий…
Планируем. Сейчас отсматриваем помещения, разговариваем с партнерами. Откроем сразу несколько наших магазинов. Но и в Москве хотим.
В новой гостинице «Москва»?
И там тоже. В «Москве» будет и клуб, и магазин. Будем развивать по той же схеме – shop и бар. В Столешниковом бар пока закрывать не собираемся.
А цены на ваши вещи в Москве и в Милане разные?
Здесь чуть-чуть дешевле. Это наш магазин и мы можем себе позволить немного поднять там цены.
А какая ваша аудитория? На кого вы шьете и кто в итоге ваши вещи носит?
Есть разница. Я шью на одну аудиторию, но как выясняется, когда коллекция появляется в магазине, к этой аудитории добавляется еще одна, которую я даже не ожидал. Это удивительно приятно. Я часто вижу людей в баре в моей одежде, и это все еще меня удивляет.
На вашем последнем показе, который как раз в Милане проходил, мальчики были с усами, а четыре года назад – с бородой..
У нас всегда мальчики с чем-то ходят. То с шапками, то с усами, то с бородой, то с голдой. Это каждый раз с чем-то связано. Как аксессуар, которым можно объединить моделей и коллекцию.
Это спонтанно к вам в голову такие мысли приходят?
Все спонтанно. Но на самом деле во всем есть четкий расчет (смеется).
Вы единственный дизайнер в России, который про расчет не стесняется говорить. А другие почему не говорят?
У них наверное другая точка зрения.
Сейчас в России дизайнер может заработать?
Он и раньше мог. Просто если оставаться только в России, то это по прежнему сложно сделать. Если комбинировать европейский опыт с российским, то можно. Меня радует, что сейчас появляется больше дизайнеров, чем больше – тем лучше.
А как дизайнер решает, какую именно неделю моды он будет покорять? Чапурин и Ахмадулина в Париже, а вы в Милане оказались. Как это происходит?
У меня нет задачи покорить, как у перечисленных. У меня задача заработать и построить бизнесс. И в этом плане Милан – 100%-й бизнес город для фешн индустрии. Даже если посмотреть на те марки, которые делают там свои показы – эти марки, у которых очень хорошие продажи по всему миру. Все приезжают туда, чтобы их покупать, а потом продавать. В Париж едут посмотреть коллекции. Как говорят: мода зарождается в Лондоне, потом ее видят в Париже, а продают в Милане. Я просто пришел в то место, где можно зарабатывать деньги.
Вы не скрывали, что вас спонсировал Абрамович в 2006 году. А сейчас?
Если честно, я уже отказался комментировать эти истории. Уже так долго и много об этом говорили… Просто у каждого дизайнера должен быть финансовый партнер, который вместе с ним выстраивает бизнес. Искать средства для меня – последнее дело. Нужно просто найти инвестора, который захочет с тобой этот бизнес делать.
И сейчас вы по прежнему выстраиваете бизнес с кем-то?
Конечно, у меня есть партнеры.
А вы владелец Simachev Bar?
Совладелец. Это же бизнес, зачем мне быть владельцем. Я же не буду заниматься закупками продуктов и формированием заказов. Есть люди, которые этим занимаются.
Зимой у Danone была рекламная компания по поводу их нового продукта со вкусом облепихи. И на щитах по Москве этот их продукт был на фоне хохломы. Первое, что тогда пришло мне в голову – Симачев и его хохлома, второе – можно ли запатентовать образец рисунка?
Да, было такое. Запатентовать можно, теперь наша хохлома запатентована. Мы с Danone договорились после того, как у них вышла эта реклама. Все остались довольны.
А вы катаетесь на своем мотоцикле, который под хохлому разрисован?
Занимаюсь на нем мотоспортом в Испании. Занимаюсь серьезно, потому что любителей в таком виде спорта нет.
Вы, видимо, правильно свое время распределяете, раз все успеваете…
Если бы я его правильно распределял, то больше бы успевал.
Частные заказы выполняете? Что-нибудь под хохлому разрисовать…
Только если друзья просят.
Последний вопрос: в чем будут мальчики и девочки танцевать на барных стойках в баре Simachev будущей зимой?
В черном. Про клетку надо забыть. Танцевать надо только в черном и под чем-то. Обувь должна быть на платформе. Причем как на мальчиках, так и на девочках.
А мальчики в юбках будут когда-нибудь уже ходить?
Да. Но только брутальные могут позволить себе юбку. Остальным я бы не советовал.
Фото a_kalabin
Денис Симачев: «Я выбрал концепцию Джанни Версаче для построения своего бренда» | ForbesLife
Пятилетку он выполнил в три года, но перевыполнение плана дало сбой в системе. Бум в лакшери-сегменте породил дешевые подделки, а собственной доступной коллекции так и не было. «На войну с китайскими подделками было впустую потрачено несколько лет. Выяснялось, например, что у нас в Шанхае якобы открыт двухэтажный шоу-рум». Если убытки составляли €40–45 млн в год, то прибыль — всего €10–15 млн. «Со временем мы все становимся очень умные. Если бы я смог оказаться в 2000 году, я бы себе, конечно, подсказал, что нужно не полагаться на план, а сразу выстраивать вторую линию одежды».
В баре Hooligan на Трехгорной мануфактуре Forbes Life обсудил с Симачевым его веселые старты, внимательно записал формулу бешеного успеха бренда в нулевых и расспросил, чем Симачев живет сейчас и куда катится весь этот модный мир.
Русский Versace
Итак, вы на спор начали гнуть свою линию одежды. На каких китах строился бренд?
Главный принцип «нет пророка в своем отечестве»: ни в коем случае здесь себя не показывать, делать бренд на Западе.
Второе — оставаться в тени до определенного времени, сохранять интригу. Все отечественные дизайнеры стремились к известности, всячески доказывали, что лучше остальных: фотографировались, давали интервью, знакомились… тогда появлялись клиенты, они начинали их обслуживать, а значит, скатывались в ателье. Ателье как развитие бренда я сразу вычеркнул — ни в коем случае и ни за какие деньги. Только массовое производство, только готовые размеры.
Следующий важный пункт — команда. Потому что дизайнер — я до сих пор в этом убежден — практически ничего не делает, он только ходит, раздувает щеки и всегда всем недоволен. Количество людей значения не имеет, может быть всего один человек в твоей команде, но он сделает все. У меня начиналось с трех. Женщин.
И последний пункт — взять за основу чей-то успех.
Я выбрал концепцию Джанни Версаче для построения своего бренда. Он его построил на визуальных достижениях Римской империи, практически присвоив все орнаменты и изображения. Они сейчас четко ассоциируются с Версаче, но ни в коем случае не с Древним миром. Я сделал то же самое: взял советскую и российскую символику, хохлому, гжель — все, что сейчас ассоциируется с Россией, что в то время было жутким лубком.
Меня все отговаривали: только не это, все что угодно, мы это все ненавидим, это все кошмар из прошлого. Я говорил: «Пройдет время, все будет по-другому, это единственное, что у нас осталось, и оно будет ассоциироваться с моим именем». И мы долго долбили в эту точку, но заявляя это всем, опять же, через Запад. Если бы я это делал в России, меня бы здесь и похоронили на старом Арбате — сидел бы я шапки продавал.
Вы говорили, что не собирались долго заниматься модой. Или когда в нулевых бизнес пошел, мысль уходить пропала?
Когда все стало развиваться, я начал понимать, что строить только бренд одежды — это утопия. Велик риск, что все провалится.
Нужно выстраивать не бренд, а стиль жизни. Как только ты выстраиваешь лайфстайл, клиенты начинают прощать тебе ошибки. А ошибки неизбежны в любом случае, даже если ты гений и все просчитал. Я всем своим видом и своим окружением показывал, что это не одежда — мы просто так живем. Хочешь так жить — будь с нами. Это рестораны, машины, музыка, места отдыха, спорт, развлечения, гаджеты, все, что тебя окружает. Это все фирменный стиль жизни «Дениса Симачева», жизни бренда, который больше чем бренд.
Тогда ты становишься непотопляем.
А бар на Столешке (Клуб Shop & Bar Denis Simachev в Столешниковом переулке в Москве. — Forbes Life) появился только из-за того, что нужно было как-то хулиганить, придумывать что-то, чтобы притянуть к себе внимание. И хохлома появилась на Столешке тоже случайно, потому что Лужков категорически запретил свою любимую улицу портить черным фасадом. И мы закрыли его хохломой. И она настолько прижилась, что сейчас хохлому снимать нельзя — люди не поймут. Но если при открытии магазина мы бар воспринимали как некую дотационную организацию, которая позволяет затащить туда людей, то сейчас он приносит равную сумму с магазином, как это ни странно.
От хохломы до Путина в розочках
Как поменялся модный бизнес за последние годы?
Мир моды меняется глобально прямо на глазах. Меняется структура бизнеса вокруг модной индустрии.
Раньше дизайнер и конечный клиент находились на огромном расстоянии друг от друга — для подтверждения клиенту цены, а дизайнеру для возможности творчески самореализоваться. Между ними была прослойка профессионалов, что вело к огромным затратам. Сейчас все схлопнулось. Дизайнер и клиент хотят быть напрямую связаны, и это такими темпами развивается, что скоро дизайнер и клиент будет один и тот же человек.
Но где же тогда дизайн, мода, волшебство? Появится высокая мода, это будет действительно искусство в единичном экземпляре, сделанное для одного клиента за безумные деньги. И если в 2000-х мне было четко понятно, как строится luxury-бренд и как он потом зарабатывает, то сейчас все переходит в производство и в гонку за самой низкой ценой.
Все стало проще?
Стало выглядеть проще, а на самом деле сложнее. Идет битва производителей: кто даст лучшую цену на один и тот же товар. Из-за этого мода сильно упростилась, она стала однообразной, разница только в цене.
Но тогда речь не о моде, а просто об одежде?
Это тоже мода. Что такое мода? Это то, что потребляют, то, что люди хотят. Но сейчас это не то, что хотели 10 лет назад. Подростка не заставить надеть брендованные дорогие вещи, он просто не понимает зачем. Ему нужно как у всех, мы приходим к униформе. А как у всех — это одно большое производство, кроссовки однообразные за $7,60.
Что нужно делать для сохранения бренда, если у всех все одинаковое?
Два пути. Если очень далеко смотреть, то это либо построение гигантского полугосударственного производства с огромным штатом стилистов, с фактически состоявшимися дизайнерами, владеющими своими брендами. То есть ты становишься таким большим, что поглощаешь бренды в свой дизайнерский отдел. Очень скоро это все произойдет, не будет конкретного имени дизайнера на одном производстве, вот и все. Второй путь — сопротивляться, играть по старым правилам. Придумывать, делать свои коллекции, как правило, не справляться с необходимостью понижения цены производства и не получать того роста, который должен быть.
Вы за первый вариант? Расширение производства, масштабность?
Да, у меня есть проработки этой схемы. Опять же, взаимоотношения с инвесторами изменились. Это не так, что «я придумал, как сделать, а у тебя есть деньги». То, о чем я говорю, глобально, с этим проектом нельзя прийти в какую-то банковскую структуру или договориться с богатым человеком. Это государственная машина, и тогда можно выиграть. И в принципе у меня сейчас в эту сторону движение.
Но футболки-то будут?
Там будет все, что нужно человеку на потребу. Я же раньше тоже делал вещи, которые нужны были людям, а не то, что хотел внедрить искусственно. Я слышу: вот ты сделал какую-то надпись или Путина в розочках. Что ты имел в виду?
Ребята, я ничего не имел в виду, я сделал только то, о чем вы все вместе коллективно думали. Я как зеркало отразил, перенес в вещь, и вы хотите ее купить именно потому, что это ваша мысль, а не моя. Я как художник не имею права иметь своего политического взгляда на что-либо.
Я больше аккумулирую в себе ваши переживания, пытаюсь их прочувствовать и собрать, чтобы выдать тот товар, который вам нужен.
Симачев и его команда
По сути дела, у вас сейчас такое затишье перед бизнес-бурей.
Наверное. Обо мне говорят, что я делаю какие-то рестораны, что Симачев занимается интерьерами. Всех интерьеров в моем списке дел 3%, сами делайте выводы.
Вы сказали, что успех дизайнера — его команда. Сколько сейчас у вас человек?
Да. Если раньше у меня были только бренд «Денис Симачев» и команда, которая его делала, то сейчас у меня проекты в семи совершенно разных областях. Не могу сказать каких, но это скоро станет известным. Я уже три года занимаюсь построением системы градообразующих предприятий. Защитил кандидатскую и сейчас буду писать докторскую на эту тему. Это будущее — производство в глобальных масштабах.
Вы считаете себя олицетворением российского дизайна или мирового?
Трудный вопрос. Корни того, что я делаю, отечественные, а выстроено все по международному формату. Мой бренд с хорошими русскими корнями, но скорее западный.
Где та точка, в которой дизайн как творчество переходит в бизнес?
А дизайн — это творчество вообще? Например, живопись для меня творчество. Но если говорить про современную живопись — это дизайн. Творчество — это когда художник сидит в подвале, допивает последнюю бутылку портвейна, работы нет, ушла девушка… И он последними красками, которые почти засохли, что-то творит, потому что у него в душе что-то происходит. И он уверен, что завтра умрет. И уж точно не думает, как эту картину подороже продать. Художник в этом состоянии находится на лодочке в открытом океане, доплывет он или нет, неизвестно. А дизайн ведь что такое? Это математика, архитектура во всем. Чертеж, построение, бизнес-план. Ты отсекаешь лишнее. Там мало творчества.
Путин — это провокация? Это часть того самого бизнес-плана, чтобы как-то зацепить публику?
Провокация. Зачем нужны провокации? Если глобально про бренд, то за короткий срок нужно было о себе заявить, нужно было создавать информационный повод, чтобы обсуждали, печатали и говорили.
Но у меня не было расчета. Я скорее поймал в обществе это настроение вокруг человека, этого образа, придал ему некую загадочность в виде розочек в обрамлении, чтобы все-таки фига в кармане присутствовала и каждый смог найти свою идею в изображении, мысль, которая зреет, но вслух ее не говорят. То же было и с моими коллекциями. Они не соответствовали году выпуска, не были в тренде сезона среди дизайнеров. Поэтому коллекции, созданные 10 лет назад, до сих пор актуальны. И по-прежнему продаются в Столешниковом.
О вашем градообразующем проекте. Есть же примеры марок одежды, которые попытались стать тем самым российским производством, но у них как-то не получается. Это служит вам примером?
Да. Лучше учиться на ошибках других.
Например, чего не стоит делать?
Не не-сотрудничать с государством, например. То есть не вычеркивать государство из своих планов. Только так. Ни в коем случае не частными методами. Делать все самому, но с поддержкой государства.
Мы оставим это в интервью.
Правильно.
Кто не рискует, не пьет в Denis Simachev
Вот это пространство, «Хулиган», где мы сейчас находимся, это в первую очередь бар?
Это скорее дизайн-студия, которая закамуфлирована под клубное пространство.
Планировалось, что «Хулиган» станет сетью, но пока он выглядит как единственный в своем роде проект. Как это может быть тиражировано?
Это так же, как «Симачев-бар»: хотели растиражировать, даже бренд-бук сделали. Потом стало понятно, что это не «Макдоналдс», трудно уникальные творческие вещи перевести в серию.
Вы везде предпочитаете быть главным, все контролировать?
Я везде хочу быть на своем месте, так скажем. В любом партнерстве важен результат. Как он юридически выглядит, неважно. Если это работает на результат, тогда это можно назвать бизнесом. Когда начинается выяснение, кто больше, кто меньше, то будущее пропадает. Поэтому я стараюсь всегда договариваться со всеми моими партнерами так, чтобы был и контроль, и рост. Для меня вообще смысл скорее в росте, потому что деньги, если ты все правильно построил, тебя догонят, даже если ты бежать будешь. Если ты все правильно просчитал, то к тебе они сами придут, я думаю. Нельзя какую-то формулу своего процента высчитать. Все проекты разные, доля участия, интереса, перспектив. Как предугадывать риски? Скорее, надо доверять своей чуйке и рисковать. Потому что если не рисковать, то будешь всегда недоволен происходящим.
Сколько человек работает сейчас в «Симачев продакшн»?
Человек сорок, наверное. «Продакшн» — это то, что на свету. Разработка дизайн-концепций. Сейчас много обращений от государственных компаний, хотят просто подчистить то, что у них есть: все, что связано с визуализацией, концепцией, пиаром — то, что осталось со времен 1990-х.
Есть уже реализованные проекты?
Есть. И в последнее время предложений прибавилось. Я это делаю без упоминания бренда «Симачев». Так как имя дезориентирует общество.
Но вы для этих структур придумываете их бренд.
И бренд, и концепцию развития — на чем они могут заработать деньги.
А дизайн, например, дачи или дома?
За это не берусь. Это уже «ателье».
Если к вам придет человек из списка российского Forbes и скажет: я ресторан купил, хочу, чтобы ты мне его оформил. Сделаете?
Очень абстрактное предложение — человек из Forbes, ресторан. Я представляю этих людей, многих знаю. Очень странно, если бы я от них услышал что-то подобное. У меня были предложения — сделай дизайн, допустим, частных владений. Я отказывался. Я потрачу на это столько же времени, сколько на большой проект. Микроскопом гвозди заколачивать неправильно, он для другого придуман. Я порекомендую кого-то, кто это сделает хорошо.
Почему вы, зарабатывая сейчас на концепциях для больших структур, которые в 1990-е начинали и хотят сейчас себя обновить, не рассказываете про это сотрудничество?
Не рассказываю, потому что не хочу ассоциаций. Соглашаюсь — потому что это большие структуры, которые останутся в истории, и мне это интересно. Мне это интересно с исторической точки зрения, так скажем. Но в то же время не хочу, чтобы говорили, что Симачев — это тот, кто делает ребрендинги. Зачем мне это? У меня свои проекты.