Уютный трикотаж: интернет магазин белорусского трикотажа

Жаннет сардарова – Экс-девушка Амирана Сардарова – профессиональная триатлонистка. Ее формы и глаза сшибают с ног — Все виды спорта

Жаннет сардарова – Экс-девушка Амирана Сардарова – профессиональная триатлонистка. Ее формы и глаза сшибают с ног — Все виды спорта

Содержание

Селебрити на дне рождения галереи Марианны Сардаровой


Вчера вечером галерея RuArts совместно с лондонской галереей SCREAM представили проект BREAKING THE ICE, подготовленный к 9-летию выставочного пространства в Москве.

Гостями арт-мероприятия в галерее Марианны Сардаровой стали Владимир и Сати Спиваковы, Наталья Гольденберг, Ида Лоло, Оксана Бондаренко, Маша Цигаль, Константин Гайдай и многие другие.

Отметим, что основанная в 2006 году, галерея SCREAM представляет современных местных и зарубежных авторов, работающих с различными медиа, преимущественно в стиле поп-арт, среди которых как молодые художники, так и признанные арт-критиками имена.
Принадлежащая Джейми Вуду, сыну Ронни Вуда из группы Rolling Stones, галерея располагается в оживленном центре современного искусства — лондонском районе Фицровия и является неотъемлемой частью лондонской арт-сцены. Кроме того, галерея активно принимает участие в международных ярмарках Art Stage Singapore, India Art Fair, Scope New York, Scope Basel и других.

Для московского проекта работу подготовил Крис Брейси — всемирно известный художник, работающий с неоновым светом более тридцати лет. За это время Брейси приобрел огромное количество поклонников и известных клиентов — таких, как Дэвид Лашапель, Стелла МакКартни и Вивьен Вествуд.

Световые инсталляции Брейси появлялись в кинофильмах «Мона Лиза» Нейла Джордана, «С Широко Закрытыми Глазами» Стэнли Кубрика, «Бэтмен» и «Чарли и шоколадная фабрика» Тима Бартона.


Сати Спивакова


Марианна Сардарова


Марианна Сардарова и Михаил Друян


Наталья Гольденберг


Ида Лоло


Владимир Спиваков и Денис Мацуев


Денис Мацуев и Екатерина Шипулина


Маша Цигаль


Оксана Бондаренко


Юлия Визгалина


Ольга Панченко


Константин Гайдай


Ирина Хакамада и Екатерина Шипулина


Валерия Роднянская


Владимир Глынин и Катрин Борисов

«БеспринцЫпные чтения» в Лондоне | WStory magazine — журнал о моде, семье, свадьбе,психологии, путешествиях, искусстве.

Максим Виторган и Александр Цыпкин

16 марта 2018 года , впервые в Лондоне, в здании Королевского географического общества (Royal Geographical Society), известный современный писатель Александр Цыпкин вместе с Максимом Виторганом представил свой новый формат интеллектуального развлечения — «БеспринцЫпные чтения».

Автор: Дмитрий Чограши

Диана Волкова

Жаннет Сардарова

Татьяна Фукс

Юлия Паливода Анна Насобина

Анна Насобина, Оксана Лаврентьева и Светлана Захарова

Анна Насобина

Ольга Кукура и Самира Джавадова

Роман Зельман

Евгений Чичваркин

Рашид Сардаров выдал замуж дочь Викторию за 10 миллионов долларов в Праге | Общество

Российский олигарх Рашид Сардаров устроил для своей 25-летней дочери Виктории роскошную свадьбу в центре Праги. Она состоялась во дворце Жофин, куда прибыли несколько сотен гостей из Москвы. Среди них были дирижер Владимир Спиваков, пианист Денис Мацуев, оперная певица Хибла Герзмава, семья Антона Табакова, дизайнер Изета Гаджиева, одна из «ангелов»  Victoria’s Secret португальская модель Сара Сампайо и многие другие. Со сцены молодоженов развлекали британский певец Робби Уильямс и популярная норвежская группа Madcon.

Как сообщает портал iDNES, свадьба отличалась от привычных торжеств не только роскошью нарядов, украшений и бесконечным изобилием деликатесов на столах. Гостей встречали и развлекали танцовщицы бурлеска  из крупнейшего в Европе фетиш-клуба Torture Garden («Сад пыток»). Этот клуб имеет весьма скандальную репутацию. Его артисты зачастую устраивают перформансы с оргиями и жертвоприношениями.

Гости вечеринки, проводившейся на Стрелецком острове на Влтаве, по просьбе организаторов не делились в соцсетях снимками с невестой. Известно, что своим избранником она выбрала 34-летнего Антона Антонова – бывшего охранника московского клуба Gipsy, с которым встречалась два года. По данным издания Blesk, торжество обошлось в 250 млн крон. При этом только гонорар Робби Уильямса составил 50 млн крон. Свадьба завершилась красочным фейерверком на берегу реки.

Рашид Сардаров входит в рейтинг «500 богатейших людей России». Его семья владеет горным поместьем Gut Brunntal в южной части Нижней Австрии площадью 500 гектаров и стоимостью 25 миллионов евро. С 1991 года Сардаров возглавляет «Южно-Уральскую промышленную компанию».

Виктория Сардарова и ее муж Антон Антонов.

All companies in the Czech Republic on one site: allcz.org. Všechny společnosti v České republice na jednom místě: allcz.org.

<!— AddThis Button BEGIN —> <div> <a fb:like:layout=»button_count»></a> <a></a> <a g:plusone:size=»medium»></a> <a></a> </div> <script type=»text/javascript» src=»//s7.addthis.com/js/300/addthis_widget.js#pubid=54027941″></script> <!— AddThis Button END —>

«Я не могу находиться в помещении, где нет искусства» • ARTANDHOUSES

В эклектичном собрании коллекционера, мецената и владелицы галереи RuArts Марианны Сардаровой спокойно уживаются импрессионисты и екатеринбургский стрит-артист Тимофей Радя, воздушные ню Зинаиды Серебряковой и знаменитые тыквы в точках Яёи Кусамы.

В 2003 году на базе собственной коллекции она учредила фонд RuArts. Его миссия — способствовать развитию современного искусства и формированию арт-рынка в России и просветительская деятельность. Фонд знакомит публику с лучшими представителями мирового современного искусства, в числе которых Спенсер Туник, Эрвин Олаф и Нобуко Ватабики, а также начинающими и заслуженными отечественными авторами.

Марианна Сардарова рассказала ARTANDHOUSES о том, как фарцовщики стали коллекционерами, своих принципах собирательства и почему она не любит давать работы на выставки.

Марианна, известно, что у вас две коллекции: личная и учрежденного вами фонда. В чем их различие?

Моя коллекция находится в разных точках мира — в моих домах и домах моих детей, так как один мой сын живет в Нью-Йорке, а другой в Лондоне. Я не знаю, как их правильно разделить. Наверное, личная коллекция — это западное искусство и в большей степени современное, хотя, например, в моей коллекции есть и Брейгель.

Марианна Сардарова с работой Йи Хван Квона «Балетный класс»

То есть разделение идет не по периодам, а по направлениям?

Да. Мне странно, когда человек, который коллекционирует искусство, загоняет себя в какие-то рамки. Вы, конечно, не можете, как пылесос, собирать всё вокруг, что есть красивого, но и ограничивать себя каким-то одним направлением или периодом я считаю неправильным.

У меня разные периоды и направления «живут» в разных домах. Например, в нью-йоркской квартире моего сына только произведения российских стрит-артистов и русских фотографов. В квартире старшего сына в Лондоне — Эрвин Олаф, Кимико Йосида, Кусама, русские фотографы, например Борисов. У него исключительно современное искусство.

Мое осмысленное собирательство началось с оформления моего дома. Как любой музей начинается с частной коллекции, так и любая коллекция начинается с того, что вы оформляете свое жилище.

Диктует ли архитектура и интерьер дома условия и темы коллекции?

Могу сказать так: поначалу — да. Когда вы неопытный коллекционер, то конечно же интерьер диктует. Когда мы с мужем только начинали собирать (мы не всегда сходимся во вкусах), то думали над этим. Сейчас я собираю только то, что считаю нужным, у меня есть такая преференция. А сначала мы покупали то, что нравится ему, а он поклонник русской классической живописи: Айвазовский, Киселев, Маковский, Борисов-Мусатов — в общем, все топовые имена. И мы договорились, что покупаем одну вещь, которая нравится ему, а одну — которая нравится мне. Так появились Шагал, Фешин, Бакст.

Жак Мажорель
«Бюст темнокожей обнаженной»
1952

То есть тоже русские художники, но другого направления?

Да, русские, но более приближенные к нам, современникам. Эта часть коллекции выглядит стройной по той самой причине, что она хорошо представлена художниками русской эмиграции по полноте имен.

Ваши родители тоже были коллекционерами. Какие произведения были в их собрании?

В собрании родителей была западная живопись, но не звездные имена. Как говорила моя бабушка: «Ковры лежат на полу, а картины висят на стенах». И для меня с детства это была органичная среда. Вот, например, если в квартире нет мебели, я не замечу ее отсутствия. А если в квартире голые стены, то мне это просто режет глаз. Я не могу находиться в помещении, где нет искусства. Для меня это абсолютно мертвое пространство, как и без книг. Понятно, что мы все уже читаем книги в гаджетах, но книги как объект, который вы можете взять в руки, полистать, обязательно должны быть в доме. Я всех своих детей к этому приучила, а старшему в Лондон отвезла большую библиотеку.

Зинаида Серебрякова
«Сидящая девушка с браслетами»
1928

Какими принципами вы руководствуетесь, приобретая работы? Рассматриваете ли вы собрание как инвестицию?

Это самый тяжелый вопрос. Вы знаете, я не подхожу к искусству как к инвестиции. У меня нет ни одной вещи, приобретенной мной, с которой я не живу. Вне зависимости от ее стоимости: это может быть Моне, Ренуар, но они все висят, и я их вижу. То есть для меня это не инвестиции, а вещи, которые не перестают оставаться любопытными. Я к этому подхожу только с такой точки зрения.

В вашем личном собрании, помимо живописи, есть старинные книги, керамика, ювелирные изделия. Что общего между этими коллекциями?

Старинных книг нет, то есть их небольшое количество — для меня это не коллекция, потому что я в этом не разбираюсь. У нас был приятель-антиквар, который специализировался на собирании книг, и какое-то количество, особенно альбомов по искусству, было приобретено у него.

А ювелирные изделия я предпочитаю новые, современные. У ювелирных изделий история начинается с меня.

Керамика меня интересует в меньшей степени, хотя у меня одно из самых больших частных собраний Теодора Дека. Вот скульптура для меня — это отдельная часть в коллекционировании. Она мне нравится, у меня ее много. Есть современные авторы, такие как Жауме Пленса, Тони Крэгг, Бэнкси, Кит Харинг, Ман Рэй, Айдан Салахова. Есть Рукавишниковы, и Юлиан, и Александр, и совсем молодые авторы.

Жауме Пленса


«Паула»
2015

Предполагает ли, по-вашему, коллекционирование некую ответственность?

Безусловно. Приобретая вещи, вы как бы отвечаете за их сохранность для следующих поколений. Не важно, будет ли это вам принадлежать или в музее потом висеть. Ведь никто не знает, как закончится ваше коллекционирование. Возможно создание частного музея. Пока я с коллекцией живу, мне комфортно, для меня это среда обитания, и я без этого не могу.

Музеям для выставок даете работы из коллекции?

Да. Вот, например, сейчас уже два года гастролирует работа Яёи Кусамы по трем скандинавским музеям. Работа была куплена в Лондоне, но не доехала до меня, так как ее сразу попросили на выставку, и я согласилась на эти гастроли.

Пожить с ней вы еще не успели.

Да, это так. Честно говоря, мне очень сложно отдавать вещи, которые уже висят на своих местах, мне без них не по себе.

В музеи современного искусства отдаю с удовольствием, потому что очень большая коллекция в собрании фонда, и она должна работать. А то, с чем живу, — нет.

Пользуетесь ли вы услугами арт-консультантов при пополнении коллекций?

Да, конечно. Когда я начинала двадцать лет назад осмысленно собирать коллекцию, я пользовалась услугами арт-консультанта, у меня есть несколько знакомых антикваров в Москве, к которым я приходила за консультацией, и поначалу даже стала участвовать в аукционах. Я показывала, что хотела приобрести, и советовалась, до какого ценового предела идти, потому что они в ценах разбираются лучше. Теперь мне такие консультации не требуются, я уже могу сама консультировать.

Даже по антиквариату?

Ну, антиквариат — это такое размытое понятие. По поводу безделушек — конечно же нет, а что касается живописи обозначенных периодов, то я более-менее представляю, какая должна быть цена, она у меня в голове складывается. Но тут есть всегда такой момент — это то, к чему меня приучил мой муж. Когда вы хотите купить вещь, между вашими ожиданиями и тем, сколько она стоит, может быть большая разница. Но если вы ее хотите, вы ее покупаете.

Случалось ли в вашей практике приобретение подделок?

В моей практике было два случая. Первый произошел более двенадцати лет назад, когда мне предложили работу Эрве Леже, которая принадлежала одной семье более сорока лет. В России в то время не было экспертов по Леже, и я пригласила апрейзера из Нью-Йорка, который в свое время оценивал коллекцию Чаушеску. Меня поразила работа профессионала. Он приехал со своим инструментарием, и уже через два часа было готово предварительное заключение: это была хорошая подделка. Это было большим потрясением для владельцев. Второй случай тоже давний. Человеку, который мне предложил работу, я доверяла. Но теперь его нет, он умер. А другой человек, увидев эту вещь, засомневался в ее подлинности. После разговора с ним у меня остался вопрос по этой работе, он не убедил меня в том, что это подделка.

Зинаида Серебрякова
«Лежащая обнаженная»
1929

Но существуют эксперты музейные…

В том-то и дело, что приобретенная мною работа, вызвавшая сомнения у моего приятеля, была с музейной экспертизой! Если я захочу каким-то образом избавиться от нее, я обращусь к ним, и это будет уже их головная боль.

Приходилось ли вам покупать работы в мастерских художников?

Да, конечно, но это не любимая мною опция.

Почему? Ведь в мастерской больший выбор произведений разных периодов.

Ну, у меня нет такой задачи скупить абсолютно все. Есть художники (это касается шестидесятников, так как у меня серьезная коллекция этого периода), несколько имен, которые я оставила «на потом». Ведь смотришь — этого нужно обязательно, этого обязательно, и этого… И был художник, который был очень известный, очень значимый для этого течения… Потому что шестидесятников было много, но талантливых наперечет. Я, может быть, выразила крамольную мысль, но это правда. Поэтому с шестидесятниками такая история: они представлены широко, хорошо, но с ними не всё однозначно. Для одного художника я сделала исключение — побывала в его мастерской в Париже. Это был для меня уникальный опыт, я приобрела у него три большие работы, выбирая из каждого десятилетия, и еще скульптуру.

Как его имя?

Олег Целков.

Два года назад вы говорили о том, что планируете провести выставку из коллекции своего фонда. Почему она не состоялась?

Причина — исключительно плотный выставочный график, нам некуда вписаться. Мы не отказываемся от этого плана.

Яёи Кусама
«Вне моей иллюзии»
1997

Сколько работ сейчас в коллекции фонда?

Думаю, более двух тысяч.

Да, будет сложно сделать выбор для выставки.

Сложно, но, я думаю, нужно будет сделать по периодам: начать как раз с шестидесятников, потому что у нас хорошая коллекция, ну и дальше двигаться.

Какой вы видите дальнейшую судьбу своего собрания? Не планируете открыть музей?

Думаю, у галереи есть такая возможность — превратиться в частный музей. Я считаю, что это была бы логичная история на базе фонда.

Помещение еще не присматриваете?

Пока нет (смеется). Но это наше ближайшее будущее.

Айдан Салахова
«Intercession 1», «Intercession 2», «Intercession 3»
2010–2011

Коллекцию каталогизировали?

Как раз сейчас работаем над составлением полного каталога. Стало понятно, что это отдельная большая работа — не одного дня и не одного месяца.

Коллекций много, все они разноплановые — не мешает это, не рассеивает внимание?

Ну, я вот такой коллекционер. Для меня они как нечто живое. Вы живете с этим, смотрите и радуетесь. Ну, разговаривать с картинами я не разговариваю, но очень люблю просыпаться и смотреть. Посмотрела в одну сторону — там Серебрякова, в другую — Мажорель. Мне это нравится.

То есть ошибочных покупок у вас не было?

Нет, не было. Много лет назад я попала на выставку произведений из одной частной коллекции. И это был crème de la сrème. Вы смотрите на шедевры, которые невозможно даже в музее увидеть. Потому что человек собирал вещи, которые были близки ему. И не имеет значения, современное это или несовременное… Есть, например, периоды или авторы, которые мне не нравятся, но они присутствуют в моем собрании, потому что есть места и дома, где они уместны.

А Брейгель не нравится?

Брейгель мне нравится, это был мой выбор, так как я решила сделать подарок супругу и собрать ему все «пословицы» Брейгеля. Я пока не все их собрала, но стараюсь.

Ему нравится ваш подарок?

Да, ему понравилось. Эти работы, знаете, как маленькая драгоценность — их хочется всё время рассматривать. Да, Брейгель мне нравится, но это исключение, и таких много.

Питер Брейгель Младший
Из цикла «Пословицы»

Не хотите ни от чего избавиться?

Нет, ни от одной вещи я не хочу избавиться. Я считаю, что произведения в моей коллекции совершенно не спорят друг с другом и существуют органично. Более того, я сейчас собираю коллекцию фотографии, и там тоже будут присутствовать первые имена.

И традиционный вопрос: какой совет вы дадите начинающему коллекционеру?

Начинающим совет только один — много смотреть. Много смотреть работ в музеях, галереях, на арт-ярмарках обязательно. Для любого коллекционера самое главное — это насмотренность. Потом можно привлечь грамотного арт-консультанта, которому можно доверять, и начинать собирать коллекцию. Как правило, консультант не нужен, если собираешься жить с коллекцией, а не рассматриваешь ее как инвестицию. Потому что это как следить за биржевым курсом: иногда вы попадаете, а иногда нет. С коллекцией тоже самое. Но если вы настоящий коллекционер, то собираете только то, что вам нравится. Вам хочется углубляться в эту тему, вы углубляетесь. Потому что не все коллекционеры являются арт-дилерами, это разные профессии. Если вы обратили внимание, в советское время и в первое десятилетие постсоветского периода все коллекционеры были из бывших фарцовщиков, которые торговали антиквариатом, а потом стали собирать. Потому что стало неприличным быть фарцовщиком, и они стали коллекционерами. И они переживали, что появились богатые люди, которые составляли им конкуренцию. Ведь какое-то время русское искусство было очень недооценено. Теперь цены определены. Я являюсь клиентом почти всех известных аукционных домов и за этим наблюдаю.

Ну и, конечно, подлинная любовь к искусству и страсть к последовательному собирательству — основные качества настоящего коллекционера!

«Кинотавр-2016»: звездные гости вечеринки RuArts

Федор Бондарчук, Марианна Сардарова и Александр Роднянский

Во время «Кинотавра» в Сочи интересно, но и тяжело: гости и участники фестиваля бесконечно перемещаются с премьер на пресс-конференции и обратно. Темп держат не все — пока главным марафонцем, не пропускающим ни одного программного показа и чудом успевающим высыпаться, остается актриса Мария Шалаева. Но даже она вчера выкроила время на коктейль RuArts в честь сочинских выставок фонда: экспозиций фотографа Владимира Кудрявцева в Зимнем театре и художницы Саши Фроловой в Розарии отеля «Жемчужина». Несмотря на поздний час, на прием основательницы и директора RuArts Марианны Сардаровой собрались почти все именитые гости «Кинотавра»: Агния Кузнецова, Ирина Хакамада, Федор Бондарчук, Сати Спивакова и другие. Для Сати Спиваковой, кстати, вечеринка стала еще одним поводом для гордости за младшую дочь: Анна Спивакова (Anna Kova) выступала перед собравшимися с мини-концертом и имела ошеломительный успех.

Анна Спивакова

А перед вечеринкой все, включая чету Роднянских и Федора Бондарчука, смотрели режиссерский дебют Куценко «Врач». Драма стала своеобразным авторским «спасибо» российским врачам — после долгой борьбы с болезнью от рака умерла мать Гоши. Противоречивую и очень личную картину «вытягивают» неизменно улыбающийся герой Куценко, яркая Виктория Курлякова и Алена Хмельницкая, которая после развода совсем пропала с радаров, а тут в шикарной форме блистает крупными планами.

Сати Спивакова, Марианна Сардарова и Ирина Хакамада

Мария Шалаева

Светлана Устинова и Анна Цуканова-Котт

Анна Михалкова

Агния Кузнецова

Марианна Сардарова, Катрин Борисов: «Мы представляем широкий срез современного искусства»

Арт-директор галереи RuArts Катрин Борисов и основатель фонда RuArts Марианна Сардарова

В павильоне «Оптика» на ВДНХ проходит выставка работ участников Биеннале уличного искусства «Артмосcфера» и некоторых других мастеров стрит-арта. Выставочная программа продлится до 10 мая, а 15 апреля состоится благотворительный аукцион, организованный при поддержке фонда RuArts. Полученные средства будут направлены на учреждение гранта для художников. Основатель фонда Марианна Сардарова и арт-директор галереи RuArts Катрин Борисов рассказали Константину Агуновичу о том, как формируется коллекция фонда, о взаимоотношениях галеристов и уличных художников, о кино и о нелюбви к строгим форматам.

На ВДНХ проходит выставка международного стрит-арта, в апреле будет аукцион, вами организованный. Расскажите, как галерея и фонд RuArts начали работать со стрит-артом.

Катрин Борисов: Организаторы прошлогодней биеннале «Артмоссфера» — наши давние партнеры, поскольку фонд в целом поддерживает стрит-арт и мы являемся счастливыми обладателями нескольких работ, скажем, того же Миши Моста

Марианна Сардарова: Мы сотрудничали и до того, как прошел первый фестиваль.

Катрин Борисов: И одна из первых выставок стрит-арта в Москве открылась здесь, в галерее RuArts, в 2005 году. Так вот, поскольку мы друзья, они решили посоветоваться, что делать с работами, оставшимися после биеннале. Мы предложили учредить грант. Устроить выставку, вокруг развить постоянную активность (лекции, мастер-классы), провести аукцион и часть вырученных средств направить на грант для стрит-арт-художников. Сейчас трудимся над этим. Выставка открылась, мастер-классы идут, и в середине апреля мы надеемся собрать серьезную публику, в частности клиентов нашей галереи, на аукцион.

СПРАВКА

Художественный фонд RuArts основан Марианной Сардаровой в 2003 году. Направления деятельности: выставки, книгоиздание (в 2014 году вышло несколько альбомов), продюсирование (в 2014 году фонд выступил сопродюсером фильма «Левиафан»). Фонду принадлежит большая коллекция русского искусства от Игоря Вулоха до Тимофея Ради.

Галерея актуального искусства RuArts проводит выставки с 2004 года. Запоминающееся пространство галереи — работа уважаемого архитектурного бюро «Атриум» Антона Надточия и Веры Бутко. Среди художников галереи — Семен Агроскин, Сергей Борисов, Вита Буйвид, Владимир Глынин, Александр Захаров, Татьяна Подмаркова, Дмитрий Цветков.

Недавно RuArts выступил в специальной программе Биеннале уличного искусства «Артмоссфера».

Как серьезная аудитория воспринимает уличных художников?

Катрин Борисов: Это мы и хотим понять. Аукцион станет лакмусовой бумагой. Даже если не продадутся все 100 лотов, мы все равно рассчитываем дать представление публике о том, что есть такие художники и что их искусство доступно, его можно купить. Но я надеюсь, что мы соберем достаточно средств, чтобы учредить грант. Самое важное в этой истории — поддержка художников. В октябре выставка «Части стен» в нашей галерее с участием граффитистов показала, что интерес есть и нечто вроде постграффити вполне может быть показано и в галерее. Более того, мы уже продали несколько работ в хорошие руки.

Марианна Сардарова: Да, в хорошие коллекции. И очень рады этому. Коллекционеры вообще-то народ тяжеловатый на подъем. Подолгу присматриваются, думают. Но интерес заметен, что очень обнадеживает, и это направление, безусловно, будет развиваться.

А как сами уличные художники относятся к сотрудничеству с галереей, ведь они в большинстве анархисты?

Катрин Борисов: Знаете, самые радикальные художники иногда высокомерие умеряют и сотрудничают с галереями. Например, Оззик (художник под псевдонимом 0331с), который громче всех кричал, что никогда его не будет в галереях, выставился у Елены Селиной, в нижегородской галерее «Толк» и готовит новые проекты; у нас тоже есть несколько его работ. Все меняется довольно быстро. Пять лет назад я часто слышала: «Вы никогда не затащите граффити в галерею!» А теперь и галеристы заинтересованы, и к художникам приходит понимание, что, заменив стенку на холст, можно оставаться деятелем стрит-арта. Не так давно не было даже разговора о биеннале стрит-арта — сейчас такая биеннале существует. Очевидно, что интерес растет. Молодые художники с улицы пока не очень дорогие, но при этом могут оказаться перспективными.

Какие это открывает перспективы? Стрит-арт — это полная переориентация направления вашей галереи или одно из направлений?

Марианна Сардарова: Речь здесь идет не столько о галерее, сколько о деятельности нашего фонда. И для фонда это одно из важных направлений. Раз в год, полагаю, мы сможем возвращаться к проектам в этой области.

Вы не слишком распыляетесь?

Марианна Сардарова: За десять лет работы галереи я поняла, что наша задача — показывать как можно больше. Мы представляем широкий срез современного искусства, начиная с видео и заканчивая постграффити.

У фонда деньги не бесконечные, невозможно ведь тратить на все.

Марианна Сардарова: Невозможно. Но мы пока никого конкретно из стритартистов не рассматриваем, отдельно ни с кем не сотрудничаем, для нас это единый проект. В будущем, надеюсь, у нас появятся и такие авторы среди художников галереи. Осенью будет групповая выставка: два русских художника, Aske и Luka, и два из Европы. Дальше посмотрим.

Марианна, ваше имя как одного из продюсеров значится в титрах нашумевшего фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». Вы не собираетесь уйти в кино? Или для вас и для фонда это все-таки случайная история?

Марианна Сардарова: А «неслучайная история» это как? Когда я бегаю по киностудиям и сценаристам, ищу что-нибудь подходящее? Знаете, мне довольно часто предлагают сотрудничать в кино. Прочитав этот сценарий, я решила, что мы участвуем. И мне кажется, это было правильное решение.

Катрин Борисов: Некоторые говорят: у вас какой-то непонятный формат. А нам очень нравится, что у нас нет строгого формата. Именно то, что мы можем удивлять, нас и отличает от других галерей. Зритель не знает, что его ждет: может, стрит-арт, а может, мэтры fashion-фотографии. Мы получаем от этого удовольствие. У галереи есть костяк — художники, которыми мы давно занимаемся, планомерно продвигая их, в том числе на Западе. Пять-семь авторов, которые с нами с самого начала. Все остальное —  образовательная функция галереи и фонда, чтобы люди в целом понимали, что происходит в искусстве: появляются новые медиа, новые имена…

Марианна Сардарова: Работа с художниками галереи — это одна из наших первостепенных задач. Их произведениями мы пополняем коллекцию фонда. Сейчас, например, готовим выставку Виты Буйвид в Русском музее.

Вещи из коллекции могут возвращаться в галерейный оборот?

Марианна Сардарова: Нет. Вещи в фонде оказываются как в музее (вполне допускаю, что когда-нибудь фонд станет музеем). Мы планируем выставку коллекции фонда на следующий год.

Как формируется коллекция фонда?

Марианна Сардарова: Формируется разными путями: что-то поступает с наших выставок, по три-четыре вещи с каждой, остальное мы приобретаем на аукционах, ярмарках, в галереях у коллег, а также в частных коллекциях. И работы эти очень разные: есть стратегические приобретения («Мы хотим этого автора! Обязательно чтобы он был в коллекции!»), а есть просто очень хорошие работы, мимо которых не пройти.

Это все отечественные художники?

Марианна Сардарова: Не только. Мы покупаем и на зарубежных ярмарках, аукционах.

Катрин Борисов: Зарубежные авторы все-таки у нас отдельной статьей, фонд RuАrts поддерживает прежде всего российских художников. Но у нас в коллекции действительно есть иностранные художники, как, например, знаменитый Спенсер Туник.

Сколько у вас имен?

Марианна Сардарова: Хороший вопрос. Давно собираемся посчитать.

Катрин Борисов: Мы покупаем много, это правда. Плюс выставки, с которых тоже что-то забираем в фонд. То есть это сотни имен и тысячи единиц.

Но при этом не останавливаетесь?

Марианна Сардарова: Не останавливаемся. Одна из задач фонда — искать новые имена. Те же стритартисты, они ведь со всей России, это не только московские художники. Круг художников Москвы, при всем его разнообразии, все-таки узок. А Россию мы не знаем.

Есть такие, кто к числу художников галереи не относится и тем не менее представлен в коллекции фонда?

Марианна Сардарова: Да. За одной из работ Ольги Тобрелутс мы практически охотились. Или, возвращаясь к стрит-арту, никто из уличных художников пока не относится к нашим художникам, тем не менее мы покупаем их, того же Тимофея Радю. Андрей Бартенев официально нашим художником не является, но мы все время с ним работаем. Он часто участвует в наших групповых проектах, есть в коллекции, и сейчас мы совместно с Музеем современного искусства делаем его ретроспективную выставку в ММОМА на Гоголевском — в сентябре, во время биеннале, с куратором Ольгой Свибловой. Это одновременно будет и ретроспектива, и очень современная большая выставка в наших стенах. Что касается пополнения коллекции, это в планах всегда. На ярмарках мы бываем постоянно, вот сейчас ездили на Art Dubai.

Смотреть или участвовать?

Марианна Сардарова: Пока смотреть. Третий год присматриваемся. Может быть, поучаствуем. Она немного специальная, но мне нравится.

Катрин Борисов: Наверное, европейские ярмарки нам подходят больше. Мы бы хотели, конечно, выставиться на Frieze в Лондоне. Несколько лет подряд подаем заявки, но пока они к нам присматриваются. Возможно, получится через год.

Честно говоря, в данный момент не очень понятно, для чего ездить на арт-ярмарки. Для галереи из Москвы стоит больших денег выехать куда-нибудь и показать свое искусство, — а искусство у нас, как правило, недорогое, мы не в первой десятке мировых галерей, которые продадут одну работу — и на год хватает. Нам, чтобы быть в прибыли, надо чуть ли не весь стенд продать, что, сами понимаете, для любой галереи невероятная удача, а для московской — тем более: никто пока особого интереса к российскому искусству не проявляет.

Марианна Сардарова: А теперь еще и политическая ситуация. Думаю, нашим искусством не будут в принципе интересоваться какое-то время.

То есть сейчас вы сосредоточены на местной сцене?

Катрин Борисов: Тут ресурсы можно потратить со значительно большей отдачей. Потому что здесь в этом нуждаются. Там, если заинтересуются нами десятка два правильных людей, это будет хороший результат. Московские галереи закрываются одна за другой, фонды сокращают инвестиции, ситуация очень непростая — если мы не сосредоточим наши активы здесь, зачем тогда вообще наша деятельность? Мы являемся фондом содействия развитию современного искусства. Надо отвечать той задаче, которую сами поставили. Безусловно, очень хочется на ярмарки, но я за рациональное распределение энергии и средств.

Интересные люди — Амиран Сардаров.


Советую к просмотру несколько довольно интересных интервью Амирана Сардарова.

В прошлом пикап тренер, который работал в Альянсе с Денисом Бурхаевым и вели пикап проект Sweet World.

Сейчас Амиран серьйозно ушел в медийность и шоу биз + классический бизнес. Полностью завязав с пикап тренингами и обучением.

Уровень и медийность женщин держит вокруг себя тоже весьма высокий.

Советую присмотретиться к личности данного человека. Есть чему поучиться в плане выстраивании лайфстайла, правильной продажи и позиционирования себя…

Ну и пару весьма хороших развернутых интервью с ним:

Мне всегда нравились люди, которые показывают отличную дельту роста.

И которые смогли себя глубинно трансформировать как личностей по всем фронтам жизни из точки А в точку Б.

Было (точка А):

Стало (точка Б):

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *